Наступит ли прозрение?
Франция, Россия и Украина
Итак, почти завершив нашу работу, мы, кажется, можем сделать вывод, что поддержка Майдана западными державами не имеет никакого отношения ни к борьбе демократических сил против диктатуры, ни к борьбе Добра и Зла. Именно поэтому Вашингтон запросто использует и поощряет фашистские объединения на Украине, представляющие там всё-таки явное меньшинство. Если критически проанализировать, в особенности с моральной точки зрения, факт использования мафиозных, исламистских или фашистских группировок для достижения политико-стратегических целей, то стремление Польши, Германии или Соединённых Штатов к контролю над Украиной определяется не категориями Добра и Зла. Эти три державы имеют на Украине весьма понятные интересы. В случае Польши эти интересы насчитывают уже нескольких столетий.
Но для Франции дело обстоит совсем по-другому.
В 2014 году у Франции на Украине было не больше интересов, чем в 1853 году в Крыму, когда непостоянный Луи-Наполеон Бонапарт послал драться в Англию 310 000 французов, 95 000 из которых не вернулись домой.
У Франции, в силу отсутствия серьёзных торговых и политических интересов, на Украине развязаны руки. Действительно, объем товарооборота между двумя странами составляет менее 1 млрд евро, то есть в 20 раз меньше, чем с Россией, и меньше, чем один контракт на Мистраль. Украина не поставляет Франции ничего стратегического, что было бы невозможно заменить, и у стран нет общих границ. Это могут констатировать даже самые неосведомлённые наблюдатели.
Тем более удивляет столь же страстно защищаемая, сколь безрассудная позиция таких «французских специалистов», как генерал Депорт, который заявляет, ничтоже сумняшеся, что Владимир Путин, подобно Адольфу Гитлеру, опасен и угрожает миру, и поставку Мистралей надо аннулировать. В той же вздорной стилистике Александр Адлер, со своей стороны, называет Владимира Путина «зловредным мальчишкой». И отнюдь не всё здесь объясняется дилетантизмом передачи Cdansl’air, характерным для канала France 5. На самом деле, происхождение всего этого абсурда прежде всего идеологическое, чем и вызван его радикализм. Такой романтический и невзвешенный подход к украинской проблеме является новым явлением для Франции. Когда в конце Первой мировой войны вопрос о существовании Украины впервые встал перед французским правительством, министерство иностранных дел и руководители Третьей Республики опирались на исследования университетских учёных и специалистов, бывших тогда одними из самых компетентных в Европе.
Франция и украинский проект
Франции хорошо известно, что такое украинская проблема и особенно Крым. В 1853 году Наполеон III, чтобы угодить Англии, желавшей защитить Османскую империю от России, втянул Вторую Империю в бесполезную и кровавую войну. Через 15 лет, когда Бисмарк и Вильгельм I решили расчленить Францию, Англия даже не пошевелилась. То есть беззастенчивая политическая элита не в первый раз втягивает Францию, вопреки её собственным интересам, в конфликт с Россией. Франция времён Наполеона III – лидер в борьбе за самоопределение наций. Она не могла не загореться «украинской идеей», тем более что польское влияние было значительным. Луи Леже (1843-1923), первый крупный французский славист, отмечал, что «тот, кто не жил во времена Второй Империи, не может вообразить масштаба польского влияния на французское общественное мнение той эпохи».
В конце царствования Наполеона III Казимир Деламар, банкир и журналист, защитник славянской идеи и прав национальных меньшинств в Российской империи, императорским указом расширил кафедру славянских языков и литературы в Коллеж де Франс. В первую очередь, он хотел добавить к ней отделение так называемого украинского «языка» на самом пике его формирования.
Нынешнее время отзывается эхом эпохи Наполеона III с его непостоянной внешней политикой и бессмысленными войнами. В конце концов, именно при Третьей Республике французская дипломатия понемногу отходит от опасного принципа поддержки национальных меньшинств. Наблюдая большевистскую революцию 1917 года, французские руководители ясно осознали искусственную природу Украины и ни разу не попали в сети, расставляемые в Париже представителями украинских националистов. Парламентарии, секретные службы, университетские учёные – все, к кому обращались за помощью, были единодушны: Украина не существует – это австрийская выдумка с целью ослабить Россию. Луи Леже прекрасно резюмировал французскую позицию: «Единственный интересующий нас казак – это тот, кто движется маршем на Берлин и в конце концов до него доберётся». Напомним, кстати, что без русских наступательных действий в 1914 и 1916 годах не было бы ни контрнаступления на Марне, ни победы в Вердене.
23 декабря 1917 года союзники собрались в Париже, чтобы решить, какую линию поведения следует избрать, учитывая последовавшие за Октябрьской революцией события. Жорж Клемансо и Ллойд Джордж приняли решение поддерживать все движения, противостоявшие большевикам и намеревавшиеся продолжать войну вместе с союзниками. Это касалось регионов Украины, Кубани, Закавказья и Сибири. Французский и британский руководители также распределили между собой зоны влияния в Российской империи на случай, если та придёт к распаду. Англичан интересовал Кавказ, тогда как Франция хотела распространить своё влияние на Украину, Бессарабию и Крым.
Последняя попытка украинской Директории добиться признания союзниками состоялась в 1919 году во время Парижской мирной конференции. Несмотря на достаточно внушительное представительство в лице 21 делегата, украинская миссия окончательно провалилась, главным образом, из-за позиции Франции, которая не была очарована пением сирен украинского национализма. Эта здравая оценка стала возможной благодаря французским учёным и государственным деятелям. В отличие от тех, с кем мы имеем дело столетие спустя, они были совершенно независимыми в своих исследованиях. В противоположность нынешнему украинскому кризису в 1917-1919 годах французское правительство обращалось к компетентным учёным и исследователям под руководством Эрнеста Лависса. В феврале 1917 года, по инициативе Аристида Бриана, был создан «исследовательский комитет», в задачи которого входила разработка военных целей Франции. Украинской проблемой там занимался Эмиль Оман. Его отчёт, как и все французские политические и университетские исследования того времени, подтверждал отсутствие оснований как этнического, так и языкового свойства для отделения Украины от России и подчёркивал, что в основании украинского национализма лежит Австро-Германский проект. В завершение он высказывал мнение о необходимости сохранения единства России. Этот доклад был представлен 9 февраля 1919 года. Министерство иностранных дел не имело никаких иллюзий и относительно Галиции, как и всей остальной Украины. В пояснительной записке русской службы, датированной 16 марта 1919 года, галичане описываются следующим образом: «неистовые националисты, непримиримые к полякам, ожесточённые русофобы. Практически они не представляют из себя ничего, а их политика является одной из самых подрывных в отношении будущего». Точно такая же записка могла бы быть составлена посольством Франции в Киеве в … 2013 году, если бы там обладали трезвым взглядом на вещи.
Франция и Майдан
В ноябре 2013 года на Майдане не было французских спецслужб, в отличие от северо-американских, немецких и польских, которые серьёзно поучаствовали в организации событий. Когда Виктория Нуланд, Гидо Вестервелле и Радослав Сикорский, раздавали, прогуливаясь, печенье, Франция никак себя не проявляла. Только всем известный фигляр Бернар-Анри Леви дал представление на эстраде, откуда временно были эвакуированы особо радикальные элементы.
Однако французская осмотрительность оказалась недолговечной. Даже если допустить, что министр Лоран Фабиус, скрепляя 21 февраля 2014 своей подписью документ о выходе из кризиса, не подозревал о готовящемся государственном перевороте, а также не представлял себе, что за этим последует, в любом случае тот факт, что французское правительство незамедлительно одобрило переворот, лишило подпись от имени Франции какого бы то ни было веса. С этого момента Франция перестала быть хозяйкой своей судьбы.
Одно из наиболее расхожих утверждений призвано донести мысль, что Вашингтон совершенно не интересуется украинскими делами, а сами европейские страны никак не могут из них выпутаться. И вновь, как во времена югославского конфликта, Соединённые Штаты порождают тяжелейший кризис в Европе, одновременно распространяя через сеть своих северо-атлантических союзников информацию о своём якобы нежелании ни во что вмешиваться. Большинство этих «специалистов» глубоко ошибались и несут тяжёлую ответственность за очевидный провал французской дипломатии на Украине, символично отразившийся в наивном заявлении Лорана Фабиуса 26 февраля 2014 года перед французским парламентом: «Ниспровержение режима […] произошло не в результате внешнего заговора […], а в результате демократического восстания».
Конец главы или наверстаем упущенное
«Роль интеллигенции состоит в том, чтобы делать события более понятными, а не разжигать страсти, играя на эмоциях». Жан-Пьер Шевенман
11 января 1993 года на французском телеканале France 3 на фоне войны в Югославии Кристин Окран провела дебаты с участием Жана-Пьера Шевенмана и Бернара-Анри Леви. Их обмен мнениями может быть отнесён к современному конфликту, достаточно лишь заменить слово «Босния» на слово «Украина». Характер дебатов не изменился. С одной стороны, представлена французская рациональная политическая мысль – реалистичная, нацеленная на поиск решения на основе долгосрочных компромиссов, всегда исходящая из высших интересов Франции, а с другой – морализаторский пафос, постоянно апеллирующий к эмоциям, а не разуму, когда любой конфликт – это противостояние Добра и Зла без полутонов, разрешить который возможно только благодаря вмешательству Запада, и здесь интересы Франции никогда не учитываются.
На эти принципы реализма Жан-Пьер Шевенман и опирался в Москве, используя свои возможности как специального представителя по России. Он один из тех, кто смог убедить российского президента признать прошедшие 25 мая 2014 года президентские выборы на Украине, хотя они и не соответствовали даже самым примитивным демократическим критериям, таким как свобода передвижения и собраний. Это вероятно и стало тем совместным плацдармом, который позволил Франции завладеть инициативой в Нормандии 6 июня 2014 года. В самом деле похоже, что во втором полугодии 2014 года французское правительство отдавало себе отчёт в том, что попало в ловушку «бегства вперёд», направляемого из Вашингтона и активно поддерживаемого Польшей. Это «бегство вперёд» не только спровоцировало гражданскую войну в Европе, но и сказалось на франко-российских экономических отношениях.
Сопротивление американскому диктату вышло за рамки правительства и распространилось на все общественные силы, приверженные защите французских национальных интересов. Деловые круги открыто высказались против санкций, подобно покойному исполнительному директору Total Кристофу де Маржери. Бизнесмены и политики постарались сообщить реалистичную информацию о последствиях санкций, стараясь при этом по-новому информировать французских руководителей и население, интересующееся реальным развитием событий на Украине. Что же касается французского общественного мнения, то растерявшаяся пресса в итоге признала своё фиаско, столкнувшись с новой информацией, поступающей с сайтов и левого, и правого толков, но одинаково приверженных французским национальным задачам. Эта историческая победа произвела переворот в сражении идей, где до этого доминировала прозападная идеология. Она до сих пор царит в общественных институтах и почти всех средствах массовой информации, но потерпела поражение в интернете. Таким образом, в отношении Украины оказалось невозможным воспроизвести сценарий тех же самых идеологов времён югославского конфликта.
Встречи французского президента в Нормандии (6 июня 2014 года) и в Москве в декабре 2014 года, по его возвращении из Казахстана, а также Минские соглашения не имели продолжения, так как он ни разу не попытался воспротивиться американскому вмешательству в европейские дела. Хуже того, поставив в зависимость поставку Мистралей от достижения мира в Донбассе, Париж только подстегнул Вашингтон к военной эскалации. Французский президент Франсуа Олланд отнюдь не стал новым генералом де Голлем в делах Украины. Ничуть не больше напоминает он и Франсуа Миттерана, который смог отстоять перед Рональдом Рейганом энергетическую безопасность Франции в отношении проекта совместного с Советским Союзом строительства газопровода. Подталкиваемый в своей партии со всех сторон экстремистами, левыми и защитниками Североатлантического альянса, - он унизил себя и Францию, признав Бернара-Анри Леви в качестве дипломата, и показал себя нерешительным и внушаемым политиком.
Украинский конфликт предоставил Вашингтону столь долгожданную возможность положить конец франко-российскому военно-промышленному сближению. То, как безропотно правительство Мануэля Вальса подчинилось решению американского правосудия получить с банка BNP-Paribas 9 млрд долларов, стало настоящим сигналом для Вашингтона. В июне 2014 года нашим американским партнёрам стало ясно, что правительство социалистов предпочтёт принести в жертву любые интересы Франции, нежели противопоставить себя, пусть даже косвенно, американской администрации. Очевидно, что отмена поставки Мистралей не изменит ничего в политике России на Украине ни в ту, ни в другую сторону. Для русских это скорее даже удобный момент, так как с падением курса рубля Россия получает прибавочную стоимость в 30% исключительно за счёт обменного курса. Кроме того, Франция заплатит за подготовку моряков, за прототипы вертолётов, построенные Россией для Мистралей, и строительство порта приписки во Владивостоке, так как, само собой разумеется, русские Мистрали были предназначены не для Чёрного моря, а для Тихого океана. Из украинского кризиса США не выйдут победителями, это их только ослабит, и в конечном итоге наряду с дестабилизацией европейского континента едва ли не единственным их успехом окажется ослабление французского военно-промышленного комплекса.
VI Политические последствия Минских договорённостей
Санкции
Принятие Евросоюзом антироссийских санкций – это важнейшая победа Вашингтона над Россией и самим Европейским союзом. Вера в возможность какого-либо воздействия этих санкций на российскую политику ещё раз свидетельствует о заблуждениях французских аналитиков. Первое время они были убеждены, что принятие санкций в отношении крупных российских бизнесменов заставит их перейти в оппозицию к Владимиру Путину. Эта абсурдная идея говорит о полнейшем непонимании ими российских политических механизмов. Уже долгое время в России не существует олигархии. Ни один бизнесмен, как бы богат он ни был, не может навязать свои решения или своих людей российскому президенту. Вторым заблуждением было думать, что санкции окажутся болезненнее для России, чем для Европейского союза.
Это неверно вследствие трёх основных причин.
Во-первых, Европейский союз применяет санкции к товарам, которые он продаёт, тогда как Россия к тому, что она покупает.
Во-вторых, санкции в отношении импорта оказывают благоприятное воздействие на российскую экономику в средне- и долгосрочной перспективе, главным образом, в сельскохозяйственной сфере, где Россия активно поддерживает собственное производство и диверсифицирует импорт, находя поставщиков за пределами Европейского союза.
В-третьих, брюссельские технократы используют обобщённые показатели для оценки доли России и ЕС, соответственно, в их товарообмене. Эти цифры, само собой разумеется, говорят не в пользу России, но в действительности ничего не показывают, потому что здесь необходимо рассматривать отдельные показатели по странам и секторам экономики.
Нация в процессе распада, федерализация или исчезновение
Украина находится на пути к исчезновению. Это касается не только Донбасса, но и Карпат, где теперь при поддержке националистической венгерской партии Jobbik автономии требуют этнические венгры. Так, 16 августа 2014 года говорящие на венгерском языке венгры и русскоязычные русины объявили о создании Закарпатской республики. Киев оказался в крайне затруднительном положении. Венгрия – это не только страна НАТО, но и дружественная в отношении России страна, с которой её объединяют общие христианские ценности и от которой она ожидает транспортировки российского газа. В начале апреля 2015 года ассамблея Закарпатья собрала представителей венгерских, румынских и русинских меньшинств, требуя для них автономии. На региональных выборах в октябре 2015 года мадьярские ирредентисты (сторонники присоединения), поддержанные министром национального развития Венгрии Миклошем Шестаком, победили в Берегово и Виноградове. В более общем плане украинские регионы начинают замыкаться в себе, в том числе на западе Украины – самом сердце украинского национализма. И в этом же регионе возникли антивоенные движения солдатских матерей и жён.
Всё усиливавшаяся, начиная с большевистских времён, языковая украинизация совершит на Украине неизбежный откат назад. Никогда больше не заговорит Донбасс на этом языке, ставшем символом убийств среди гражданского населения, в том числе женщин и детей. По мере того как будет разрушаться украинская экономика и центральная власть на Украине, восточные регионы массово повернутся к России. Это движение ускорится, когда станет очевидным, что Европейский союз решил предоставить Украину её печальной участи. Жители Харькова, Днепропетровска, Запорожья и Одессы, возможно, в свою очередь, откажутся от украинского языка, ведь на нём не говорили их родители и он не нужен ни для чего. Постепенная федерализация, которая теперь кажется неизбежной, превратит Украину в ахиллесову пяту Европы. Так и хочется поспорить, что если в стране не установится тоталитарный режим, подобный большевистскому в 20-е годы, пожалуй, только Львов и его окрестности будут и дальше использовать украинский язык.
Тем временем Киев занимается жёсткой идеологизацией школьного образования, пытаясь воспроизвести опыт большевистской насильственной украинизации 20-х годов. Одурманивание голов посредством школьной программы остаётся излюбленной практикой украинских радикальных националистов. С марта 2015 года 18 400 школ на Украине обязаны преподавать составленную американским Госдепом версию событий на Майдане. Россия в ней представлена как страна, проводящая геноцид украинского народа. Чтобы принести ощутимые плоды, эта пропаганда, распространяемая всеми украинскими средствами массовой информации, должна продолжаться долгие годы, но киевские власти постоянно находятся в подвешенном состоянии. Украина 2016 года уже не та, какой она была в 1923 году, здесь прекрасно работает интернет, доступны российские каналы и программы. Молодое поколение на Украине, так же как и во Франции, не попадает в сети новостных телевизионных каналов, а получает информацию со своих любимых сайтов в интернете. Попытка превратить в героев Степана Бандеру и УПА* станет, видимо, лебединой песней этой идеологической конструкции без будущего.
Для людей, которых мы упоминали в этой работе, интересы Франции, похоже, не слишком много значили. Если бы специалисты в Министерстве иностранных дел или других организациях, финансируемых на общественные деньги, оказались способны совершить такое усилие, Франция стала бы держаться в стороне от украинского конфликта, который её непосредственно не касается. Осторожность и нейтралитет позволили бы ей в нужный момент предложить своё посредничество. Она потребовала бы предъявления серьёзных доказательств перед принятием антироссийских санкций, и именно дипломатическим путём был бы достигнут Pax Francia. Без европейских санкций у Вашингтона не было бы оснований для продолжения его гибридной войны против России. Киеву пришлось бы решиться на федерализацию ради спасения украинского государства, в которое все труднее и труднее верить. Но западные колдуны-подмастерья допустили ошибку, прикоснувшись к искусственной и хрупкой конструкции, коей является украинское государство. И теперь уже слишком поздно, чтобы отыгрывать назад. Похоже, Украину ожидает судьба крайне слабого децентрализованного государства. Юго-восток, скорее всего, получит ещё один шанс за счёт восстановления связей с Россией. Запад же Украины обречён пребывать в бедности, которая не переставала его преследовать на всём протяжении истории. Европейский союз не откроет ему своих дверей, но превратит в резерв дешёвой рабочей силы для Германии.
Чтобы украинцы сохранили возможность состояться в качестве единой нации, единственной альтернативой стало бы решение избавиться от исторических мифов, сочинённых более двух веков назад. Хотя Украина и является искусственным образованием, но после уничтожения бандеровцев в 50-х годах прошлого века составляющим её различным национальностям удавалось жить вместе, и у них стало появляться ощущение принадлежности к общей судьбе. Украине необходимо в обязательном порядке отгородиться от идеологии Галиции, осознать свою принадлежность к Древней Руси на равных с Россией и построить многоязычное государство-нацию, основанное на идее гражданского общества, а не идеологическом господстве фанатичного и манипулируемого меньшинства. Украина должна, наконец, разорвать связи с олигархией, как это удалось сделать России при Владимире Путине.
Публикацию подготовил Валерий Панов
Материалы по теме:
Чехия: к альянсу оппозиции против либерально-демократического авторитаризма?
Россия и Бразилия в парадигме стратегического партнерства
«Серая зона» Катыни, Холокост и польский коллаборационизм
История и политика в современных российско-польских отношениях