Великая сила России

Три с половиной года назад, 20 ноября 2021 года, в самый канун начала СВО, в «Актуальных комментариях» была опубликована статья Владислава Суркова под заглавием «Куда делся хаос? Распаковка стабильности». Многие аналитики пытались её разгрызть и выплюнуть. Разгрызть, чтобы доказать несостоятельность автора, и выплюнуть из-за остроты привкуса. Но, ни того, ни другого не получилось, и поднятая в статье проблематика так и осталась открытой, а, следовательно, весьма актуальной.

Злободневность статьи не только не была снята горячими событиями СВО, но, наоборот, тугой смысловой узел конфликта придал ей дополнительный, более углубленный подтекст. Ибо СВО, тактически направленная на отрезвление неонацистского режима, восторжествовавшего на Украине, в стратегическом плане пробудила подспудные реваншистские амбиции Европы и нанесла удар по самолюбию помешанного на идее господства руководства США. В конечном счёте, мир в целом пришёл в беспорядочное «броуновское движение» с явной тенденцией к хаосу.

В своей статье публицист Владислав Сурков, касаясь российских политических реалий, приходит к выводу, что упорядочение жизненных процессов и достигнутая стабильность в России вовсе не сняли наваждение хаоса, в который была ввергнута страна в «святые девяностые». Смуту в умах и душах людей удалось лишь загнать вглубь, сделав её пристанищем «молчаливого большинства». В итоге именно оно, это социальное болото, превратилось, по мнению автора, в носителя и хранителя хаоса, готового выплеснуться наружу в любой критический момент.

С учётом того, что бывший помощник президента ранее утверждал, что сила Владимира Путина заключается в том, что он опирается на «глубинный народ», логично предположить, что нынешнее «молчаливое большинство» и есть этот самый «глубинный народ». Отсюда логично вытекает вывод, что в нашей стране, с точки зрения Суркова, установилась система управляемого хаоса, которая держится исключительно на доверии народа Путину и на ответном уважительном отношении российского лидера к простым людям.

Выстроенные лукавым «царедворцем» логические цепочки и закамуфлированные пессимистично-оптимистические выводы вроде бы подтверждаются разновекторной политической, экономической и социальной ситуацией в стране. Ибо у нас сейчас странным образом мирно уживаются централизованные государственные структуры и соперничающий с ними местечковый «олигархат», полярно настроенные патриотическая и либеральная элиты, «правящая» и «оппозиционные» парламентские партии, пророссийская (традиционалистская) и прозападная (по сути, антироссийская) общественности, миротворческие и радикальные религиозные течения.

При этом, судя по опросам ВЦИОМ, рейтинг доверия российского народа нашему национальному лидеру стабильно держится на немыслимо высоком для стран Запада уровне – порядка 80 процентов. Этот факт тоже можно счесть подтверждением мысли Владислава Суркова об уникальности Владимира Путина как главы российской державы, мастерски снимающего возникающие противоречия и добивающегося необходимых политических результатов мирными средствами в рамках конституционно провозглашённой либерально-демократической системы.

Но, при всех претензиях Владислава Суркова на собственную авторитетность и глубокомыслие, нельзя не признать внутреннюю заданность статьи и злоупотребление автора логическими софизмами. Начну с тезиса о «хаосе» массы. Если речь идёт о государствообразующем русском народе, то такой «массы»-размазни в России нет и никогда не было. Все смуты в нашей стране случались не по инициативе народа, а, наоборот, против его воли. Затевали их, как правило, элиты, а народ в эти моменты просто отказывал в поддержке властям, не оправдавшим его доверия.

По своей внутренней организации наш народ представляет собой уникальное явление, принципиально отличное от европейского и азиатского социумов. И дело здесь не только в «общинном» сознании, на которое делали упор российские народники, социал-революционеры и большевики-коммунисты.

Феномен нашего народа в другом, а именно в упёртом, кондовом и непреодолимом традиционалистском консерватизме. Благодаря веками выработанным философским, нравственным и житейским принципам, литературно сформулированным в русском фольклоре, он являет собой живой, мобильный и самоуправляемый социальный организм, учитывающий веяния времени, но сохраняющий свою самобытность.

В этих условиях разговор о некоем «хаосе», скрывающемся в пучинах народной «массы», является не только недостоверным, но и оскорбительным для людей, честно исполняющих свой долг. Если же речь идёт об идейном разброде среди праздных элит, то он не имеет никакого отношения к народным массам, которые живут своей, отдельной от верхушки жизнью. Распри среди элит – это претензии не к народу, а к властям предержащим, задачей которых как раз является надзор за лояльным поведением «слуг народных», зачастую мнящих себя «господами».

Что касается так называемого «путинского режима» (по украинской и западной терминологии), то он ничего сверхъестественного или сугубо личного сам по себе не представляет. Все российские правители, даже такие крутые «самодержцы» и «автократы», как Иван Грозный, Пётр Первый и Иосиф Сталин, были исключительно реалистами и делали всё не на показ, а ради того, чтобы быть на уровне стоявших перед Россией задач на соответствующем этапе её развития. Одним это удавалось лучше, другим – хуже, но это в принципе дела не меняло.

Владимир Путин буквально с первых шагов делал то же самое – стремился соответствовать существующим в стране и мире реалиям. Поначалу, в духе набравшего силу при Борисе Ельцине прозападного либерал-демократизма, он прилагал максимум усилий для того, чтобы уйти в тень и закамуфлировать свою руководящую роль в трансформации российской государственности. Но вскоре понял, что даже при таком раскладе российский традиционализм не освобождает его от ответственности за всё происходящее в стране. И он прекратил играть в поддавки и начал действовать адекватно, не выпячивая свой «империал», но и не умаляя достоинства «первого лица» и власти в целом.

Восхвалять или, того хуже, порицать Владимира Путина за конкретные практические шаги не имеет никакого смысла. Ибо российский государь, выполняющий божественную миссию (других в России не бывает!), обязан решать вопросы совокупно, исходя, прежде всего, из интересов страны и народа. Кроме того, любой стиль правления (а он у нашего лидера, безусловно, есть) имеет свои плюсы и минусы, и эти минусы зачастую являются оборотной стороной плюсов. Но даже не сиюминутный рейтинг, а 25-летний «стаж» непрерывного руководства страной, вне всякого сомнения, доказывают, что и стиль, и методы нашего президента вполне соответствуют смутному характеру и жёсткому динамизму современной эпохи.

СВО на Украине многое выявила не только в наших отношениях с Западом и миром в целом, но и немалое раскрыла в раскладе политических и иных сил внутри России. В том числе духовного и смыслового порядка. Мне сегодня много лет (87!), и в моей жизни была масса всего хорошего и плохого. При решении зачастую весьма сумбурных жизненных коллизий мне казалось, что я являюсь пленником внешних обстоятельств, соткавших, вопреки моей воле, мою личностную судьбу. Но оглядываясь назад и пробуя «на зуб» каждый поступок, я с удивлением обнаруживаю их общую взаимосвязанность и подчинённость неведомой силе, которая направляла меня, испытуя и оберегая, причём оберегая зачастую от меня самого.

Вот и в жизни нашей страны обнаруживается сегодня много сходного. На рубеже 1980-1990-х годов события в СССР и России понеслись с бешенной скоростью, сметая все преграды со своего пути и погружая страну и народ в пучину предательства и измены человека самому себе и особенно Богу. А происходило всё от того, что отторгнутый от Бога и замкнутый на себе советский человек, в конечном счёте, изуверился и в своих кумирах, и в самом себе. Оказавшись у разбитого корыта, он, словно утопающий за соломинку, ухватился за ложные ценности, внушённые Западу Дьяволом – махровый эгоизм, ненависть человека к человеку и неутолимая алчность.

Однако вопреки задумкам Запада «Всемогущего», российский народ, погружённый с головой в стыд и смрад, с Божьей помощью не задохнулся и не утонул в зловонии, а в начале миллениума рывком вынырнул из трясины и начал трудное восхождение к своему духовному очищению и воскрешению в Боге. Именно в этот переломный момент и случилась СВО.

Если отбросить всю внешнюю накрученность словесной и событийной мишуры перед началом СВО и в её ходе, то со всей очевидностью обнаруживается её сакральная значимость не только для России, но и для мира в целом. Её громовой раскат прозвучал мощно и докатился до самых дальних уголков земли, а её молниевые всполохи, зигзагом прочертив небосклон, высветили мир в его реальном естестве.

Не вторгаясь в сферу других религий, я хотел бы высказать лично своё мнение по вопросам исповедания православной веры в пределах моего ближнего окружения на примере собственного жизненного опыта. Моя мать, неграмотная русская женщина, была глубоко и истинно верующим человеком. По сравнению с ней отец и мы, трое её детей, в силе и качестве веры намного уступали ей, хотя она для всех нас была живым примером и ориентиром. Среди близких мне людей, с которыми меня сводила жизненная стезя, равных ей по вере людей в мирской среде я не встречал. Многие из них, нося Бога в душе, сторонились храмов. Другие, наоборот, бывали завсегдатаями церквей, но забывали о Боге, выходя за порог храма.

СВО стала одновременно мистическим собором под открытым небом и великим испытанием человека в истинности его веры. В СВО в специфических полевых условиях многие православные священники осуществляют церковные службы, укрепляя дух бойцов и наставляя их в вопросах веры. Это важно, но не это главное. Ежедневно подвергая свою жизнь риску смерти, каждый воин, по сути, входит в прямой контакт с Всевышним, и его вера в Бога, подкреплённая духом самопожертвования, приобретает ореол апостольской силы и чистоты. Кончится война, бойцы вернутся к мирной жизни, и проблемы добывания хлеба насущного вновь выйдут на первый план. Но Бог в душе останется и будет оберегать человека от сделок с совестью.

Что касается верности Отечеству, то, с одной стороны, она тесно связана с верой в Бога (истинно верующий человек никогда не станет предателем!), а с другой стороны, имеет в России свою собственную, особую сакральность. Владимир Даль толкует «отечество» бытийно и двояко: как «родительство» или «бытность отцом» и как «землю народа», близкую к понятию Родины. Но мне кажется, есть в Отечестве и третий смысл, вытекающий из первых двух и аккумулирующийся в понятии Родина Отцов.  Именно Отцов, мужественных воинов, из века в век хранящих и оберегающих родную землю, превращённую тем самым в священный алтарь сыновней жертвенности.

Именно этим и стала украинско-русская земля – земля русского народа, вышедшего из Киевской Руси, пережившего княжеские усобицы и ордынское иго, восстановившего своё кровное и державное единство, но в новейшее время впавшего в гражданскую войну по наущению врагов. Расколотое большое, единое и нерушимое Отечество ныне превратилось в два очага непримиримой вражды, в которой меньший брат пошёл войной на большего брата, доказывая своё первородство и настаивая на своём праве «главенства». Самое же трагичное состояло в том, что этот брат-завистник решил привлечь к кровной распре иноземного вора-разбойника, который поработил его страну, а его самого превратил в наёмного убийцу.

Рано или поздно война на Украине обязательно закончится. Истинно верующие в Бога и подлинно верные Отечеству его доблестные защитники вернутся к мирной жизни. Они будут совсем другими, совершенно не похожими на тех, что уходили на войну. Они будут повзрослевшими, возмужавшими и отдающими себе отчёт в настоящей цене жизни и смерти.

Они придут и увидят, что в тылу, в родных краях, по сути, почти ничего не изменилось. Всё те же лица, всё те же застарелые проблемы, всё те же моральные ценности, основанные, с одной стороны, на проблеме добывания хлеба насущного, а с другой – на утопании в роскоши.

И перед ветеранами-воинами ребром встанет вопрос судьбоносного выбора – самоотверженно продолжить верную службу Богу и Отечеству на мирном поприще или предательски переметнуться на сторону Дьявола, обещающего сытую жизнь и греховные удовольствия. Думаю, что большинство бойцов останутся верными своему долгу и нравственному завету Отцов. Но, несомненно, будут и другие, слабые духом, нищие верой и обделённые жизненной стойкостью, которые без помощи государства могут поддаться искушению, предав воинскую присягу и заветы воинского братства.

Во что это может вылиться? Потенциально – в постафганский синдром с его гибельными криминальными разборками или того хуже – в нечто подобное тому, что творится сейчас в Соединённых Штатах Америки и что у нас вполне может обернуться уже внутренней гражданской войной. Чтобы не допустить этого, сила у России есть, и она испокон веков заключалась именно в реальной вере в Бога Всемогущего и в жертвенном служении родному Отечеству. Это великая сила – могучая и неодолимая, способная не только горы свернуть, но и повести всё человечество по истинному пути.

Но есть у России и слабость. Она опять-таки испокон веков таилась в раскормленном, торжествующем и самодовольном ханжеском безбожии и в предательском, уклончивом и тянущем в пропасть русском «авось пронесёт». На сей раз не пронесёт, ибо настаёт сакральное время выбора между Добром и Злом, между Жизнью и Смертью, между Богом и Дьяволом.