Нужна ли русская «нобелевка» по литературе?

Наш эксперт – Генеральный директор Фонда исторической перспективы, историк и писатель – Владимир Евгеньевич Романов.

– Я бы хотел начать с того, что мы живем, к сожалению, в мире каких-то фантомных представлений, которые считаются общепринятыми, неопровержимыми, но на самом деле, могут не соответствовать действительности. Есть представление о Нобелевской премии как о награде, которая вручается не просто выдающимся деятелям науки, литературы, заслужившим своими исследованиями, творчеством эту награду, но и безусловными, неоспоримыми лидерами в своей области. А те, кто этой премии не получили, как бы рангом ниже.

Насколько верно такое представление? Такой вопрос достаточно много лет назад задал себе Вадим Валерьянович Кожинов, ныне покойный наш замечательный исследователь. Вадим Валерьянович был человеком въедливым и не поленился составить таблицу лауреатов Нобелевской премии по литературе с 1901 по 1945 годы из двух колонок. В первой колонке –имена тех, кто получил эту премию, во второй – современников этих лауреатов, кто этой премии удостоен не был. Очень интересный результат. Да, в первой колонке есть несколько имён действительно достойных, известных писателей. Но большинство имён сегодня известны, разве что, литературоведам или людям, интересующимся историей страны проживания лауреата. Вторую колонку составили те, кто эту премию не получил, я не откажу себе в удовольствие прочитать: Бертольд Брехт, Фредерико Гарсиа Лорка, Джеймс Джойс, Эмиль Золя, Хенрик Ибсен, Франц Кафка, Марсель Пруст, Френсис Скотт Фицджеральд, Марк Твен, Герберт Уэллс, Олдос Хаксли. Только один этот перечень наглядно говорит о том, что представление о Нобелевской премии по литературе как о награде, которая присуждается безусловно неоспоримым лидерам в этой области, вряд ли может соответствовать истине.

Ну, в общем-то, это полбеды. Члены Шведской Королевской Академии Наук – тоже люди, которые руководствуются своими пристрастиями, но мы же говорим сейчас о другом. И, что еще более важно: каковы же эти пристрастия, и какими критериями руководствуются члены Шведской Академии, Королевской Академии Наук, определяя того или иного лауреата?

На начало прошлого века безусловным лидером мировой литературы являлся Лев Толстой. Его произведения общепризнанны. И когда заходит речь о выдвижении кандидатуры Толстого на Нобелевскую премию, «против» выступает влиятельнейший секретарь Шведской Академии Карл Вирсен. Признавая, что Толстой создал бессмертное произведение, он пишет: категорически «против», ибо этот писатель осудил все формы цивилизации и настаивал взамен них принять примитивный образ жизни, оторванный от всех установлений высокой культуры. Всякого, кто столкнется с такой костной жестокостью по отношению к любым формам цивилизации, одолеют сомнения, никто не станет солидаризироваться с такими взглядами.

Ну а дальше история присуждения Нобелевской премии по литературе принимает, чем дальше, тем больше, я бы сказал даже карикатурные формы. Начнем с присуждения премии Борису Леонидовичу Пастернаку за роман «Доктор Живаго». Я сейчас не хочу говорить о литературных достоинствах этого романа, хотя Набоков, например, отмечал, что это жалкая вещь, неуклюжая, банальная, с шаблонными ситуациями. Ахматова писала: плохой роман, кроме пейзажа. Это был юмор, поскольку там всё, кроме пейзажа. Ну, оставим эти оценки на совести авторов, их, может быть, ревностного отношения к творчеству коллеги, который удостоен Нобелевской премии и прочее. Дальше начинается очень интересная история. Борис Леонидович отправил рукопись романа в Италию через итальянца, корреспондента московского радио, кстати, члена итальянской компартии. Самолет, в котором летел этот человек, сделал неожиданную остановку на Мальте. Пассажиры два часа гадали, что происходит, а в это время два человека, вскрыв чемодан, старательно переснимали страницы рукописи. И когда роман был издан в Италии на итальянском языке, что вызвало определенную волну критики со стороны соответствующих инстанций в Советском Союзе, было решено использовать эту ситуацию. Началась операция под названием «Динозавр». Рукопись издали на русском языке, а это непременное условие для присуждения Нобелевской премии – она должна быть издана на языке страны, где писатель живет и на котором он пишет. Была она издана в Гааге, а на обложке стоял Милан. В результате, Борис Леонидович получил Нобелевскую премию, от которой он был вынужден отказаться.

Это пример того, как история присуждений Нобелевской премии по литературе, приобретает характер все более далекий от каких-то чисто литературных оценок. А дальше – больше. 2016 год. Боб Дилан –за создание новых поэтических выражений великой американской песенной традиции. Я люблю Боба Дилана и с удовольствием слушаю его песни, но причём здесь великая литература?!. 2018 год – Ольга Токарчук, Польша, премия за повествовательное воображение, которое с энциклопедической страстью представляет пересечение границ как форму жизни. Ну, и наверное, самым вопиющим что ли, было присуждение в 2015 году премии Светлане Алексеевич за её, ставшее памятником страданию и мужеству, творчество. Настолько это было неожиданным и спорным, даже у людей, которые думают совершенно по-разному, вызвало большую дискуссию, и в результате директор Института Гетта в Варшаве господин Барбман написал по поводу Алексеевич: «Последние десятилетия литературная премия, Нобелевская имеется в виду, все чаще присуждается не за литературу, а за жизнь. В основе выбор писателя должен соответствовать шести критериям. Скромность происхождения, автобиографизм, опыт миграции, изгнание, диссидентство, индивидуализм, западная система отсчета».

Вот, что сегодня представляет собой Нобелевская премия по литературе. И поэтому та инициатива, которую выдвинул Владимир Ростиславович Мединский, и я знаю, поддержал Захар Прилепин, по-моему, заслуживает очень большого и серьезного внимания.

Нам действительно нужна русская премия по литературе! Это будет мировая или это будет чисто русская премия? Я думаю, что это должна быть мировая премия, и членами жюри должны быть не только русские писатели и русскоязычные. В него должны войти общепризнанные авторитеты, писатели из стран Азии, Европы. А нам она нужна еще и потому, чтобы возродить интерес и уважение к произведениям настоящей, подлинной литературы, чтобы присуждение премии работало на продвижение этой литературы. Что у нас происходит? Огромное количество литературных премий, русские букеры и прочее, которые создаются по одному и тому же шаблону.

Собирается группа единомышленников совершенно определенных взглядов. Формируется соответствующее жюри, отбираются лауреаты, претенденты опять же из круга этих единомышленников, объявляется победитель, а дальше начинается грандиозная пиар-компания, которая звучит из каждого утюга. И она действительно оказывает свое влияние – заходишь в книжный магазин и покупаешь: ну как же, ну это же общепризнанный шедевр! А после пяти страниц прочтения книгу откладываешь, и только советское прошлое, прошлое советского школьника, которому было привито уважение к книге, не позволяет сразу отправить её в мусоропровод. И она пылится в шкафу.

Ну, а вторая половина вашего вопроса, которая касается уже критериев оценки произведений вот этой новой премии, если она будет создана… А мне бы очень хотелось, чтобы она появилась. Мне кажется, что, во-первых, должны поощряться литературные произведения, продолжающие и развивающие традиции национальных литератур. Ведь это богатейший пласт литературы, это произведения, которые продвигают, извините за, может быть, банальность, гуманистические, общечеловеческие ценности, которые поэт выразил одной строчкой: «И чувства добрые я лирой пробуждал!». Впрочем, это главное предназначение любого искусства – литературы, живописи, театра, кино...

Фото youtube