Праздничная история

Пауза между "мужским" и "женским" праздниками – самое подходящее время для того, чтобы определить свое отношение к новому расписанию праздников, принятому в России с конца 2004 года.

Государственный праздник – это такой день, в котором все население страны находит повод для радости. Впрочем, радостное празднование не обязано быть тотальным. Общенациональный статус может иметь и такой праздник, который отмечается лишь частью населения, но при условии, что непразднующая часть готова поздравить своих радостных сограждан и не чувствует себя оскорбленной их торжеством.

Таков, например, женский день. Это праздник половины народа. Но вторая половина готова поздравлять "именинниц" и не чувствует себя оскорбленной праздником не своей "улицы".

Таков праздник Рождества Христова. Его празднуют только христиане. Но ведь это не день победы христианской армии над мусульманской. И поэтому возвращение Рождества в государственный список праздников не воспринимается как ущемление прав нехристиан.

А вот что не может быть государственным праздником, так это торжество одной части народа над другой его частью. И уж тем более странно смотрится день начала гражданской войны в качестве "дня согласия и примирения". Вне зависимости от оценки советского периода истории России, события 7 ноября 1917 года - это государственный переворот и начало кровопролитного и затяжного конфликта.

Немалая часть сегодняшних граждан России, если бы им предложили самим оказаться в Петрограде 1917 года и сделать свой выбор, не выбрали бы сторону большевиков. Кто-то сказал бы и белым, и красным: "Чума на оба ваших дома!" Кто-то взял бы оружие в руки, чтобы остановить "красное колесо" еще при первых его кровавых оборотах...

Значит, в этом вопросе наше общество партийно (партия означает "часть"). Но зачем же партийный праздник делать общенациональным? Зачем навязывать не память, а именно его навязывание тем, для кого 7 ноября – день скорби? То ненормально, когда в один и тот же день одни люди идут на панихиды по жертвам красного террора, а другие, напротив, радуются тому, что эх, как нам удалось тогда прорваться к власти и свергнуть тиранов. Слишком разную оценку разные люди дают событиям того дня. Хотя бы поэтому он не может быть символом примирения. Но вот другие предложения праздничной реформы вызывают иные реакции: от категорического "нет" до "да, но...".

…Юрий Шевчук дал потрясающую характеристику навязанных десяти праздничных новогодних дней, назвав их "январским геноцидом": в традициях русского народа бесконечно длинные выходные обернулись беспробудной пьянкой российской глубинки.

Во всем мире рождественские каникулы происходят после праздника. У нас же они получатся именно предрождественскими. С церковной точки зрения это странно: именно последняя неделя перед Рождеством и есть неделя самого строгого поста и подготовки к празднику. Теперь же получится, что Рождество становится похмельем. Нетрудно предположить, как будут вести себя православные в случае появления предрождественских общенациональных каникул: они будут убегать в монастыри. Детей в охапку – и поговеть к святыням, подальше от "народных артистов".

…Идея праздновать 4 ноября как День России хороша. Это день освобождения Москвы, а не захвата Варшавы. День народного порыва, а не просто властного решения. Но… Ведь это победа над поляками. Неужто для России это равновеликий противник? Вот он, итог века революций: мы оказались в стране, которая самой славной страницей своего прошлого считает победу над Польшей, а свое будущее освещает мечтой о том, чтобы догнать Португалию.

Но самое странное в предлагаемой праздничной реформе – это ее половинчатость: отменяя день Октябрьской революции, предлагается праздновать день революции Февральской. Речь идет о празднике 23 февраля/8 марта. Это одна и та же дата, просто переданная в двух календарных стилях. Как 13 января – "старый Новый год", так 8 марта – "старое 23 февраля" ("Правда" писала в 1917 году:"Задолго до войны пролетарский Интернационал назначил 23 февраля Днем международного женского праздника"). А в 1917 году именно 23 февраля началась февральская революция. Но поскольку большевики в ней участия не принимали, то праздновать ее годовщину не хотели. Но как революционеры — и уклониться от празднования дня "свержения самодержавия" не могли. Вот и был создан миф о боевом крещении в этот день непобедимой и легендарной Красной армии.

Это именно миф. Не было еще ни Красной армии, ни тем более ее побед. "В течение всего 23 февраля большевики и левые эсеры еще делали жалкие попытки сформировать хоть какие-то вооруженные отряды. Безуспешно".[3] Газеты конца февраля 1918 года не содержат никаких победных реляций. И февральские газеты 1919 года не ликуют по поводу первой годовщины "великой победы". Лишь в 1922 году 23 февраля было объявлено Днем Красной армии.

23 февраля Германия представила свои мирные условия, потребовав дать ответ на них не позднее чем через 48 часов. После якобы одержанной победы под Псковом и Нарвой вечером 23 февраля ВЦИК собрался для принятия продиктованных германским правительством условий безоговорочной капитуляции. 24 февраля Ленин телеграфировал в Берлин: "Согласно решению, принятому Центральным Исполнительным Комитетом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 24 февраля в 4 1/2 часа ночи, Совет Народных Комиссаров постановил условия мира, предложенные германским правительством, принять и выслать делегацию в Брест-Литовск".

Так что 23 февраля 1918 года – это день капитуляции России в Первой мировой войне, точнее, во Второй Отечественной войне (так она именовалась в 1914—1917 годах в русской печати).

…Так что 23 февраля и 8 марта – не просто "мужской" и "женский" праздники. Для тех, кто желает помнить родную историю дальше, чем на 30 лет, это напоминание о русской катастрофе XX века.

Еще одно разделение России с Украиной (Белоруссией и т. д.) произошло 12 июня 1991 года, когда Ельцин провозгласил "суверенитет РСФСР", а по сути, выход возглавляемой им республики из состава СССР. Почему же этот день мы должны считать праздником? Логичнее день суверенитета России отмечать в память о венчании на царство первого русского царя, Ивана Васильевича Грозного... Конституции приходят и уходят. А Москва впервые стала столицей самостоятельного ("самодержавного") государства именно в тот день.

Каждая новая власть стремится взять контроль над школой, а значит, над учебниками, и, следовательно, над историей. И поэтому в качестве "общенационального дня" надежней было бы избрать день без исторического предисловия, без конкретного событийно-символического сюжета, который может быть перетолкован так или иначе. В этом празднике главным стала бы идея, а не событие. Не то, что произошло в прошлом, а то, что происходит и есть всегда. Общенациональным мог бы стать, например, День Матери. Дату для него можно было бы избрать с тем, чтобы хотя бы у части людей были особые ассоциации с ним. Например, 21 сентября, день Рождества Богородицы. Это еще и день Куликовской битвы. Так что разным людям была бы дана возможность выбрать в спектре значений этого дня. Но государство от своего имени предлагало бы участие только в его "общечеловеческой" составляющей.

А вообще такого рода праздники могли бы устанавливаться с учетом лишь одного фактора – психологического. Когда люди (и дети) устают в череде будней, стоит дать им возможность отдыха. Конечно, хорошо бы сумрачные и короткие дни ноября разрядить фейерверком праздника.

Желательно было бы видеть в календаре два праздника: День русского народа и День народов России. Их могла бы разделять неделя. И в этой неделе умещались бы детские осенние каникулы. Смысл первого праздника вполне понятен: сегодня русский народ – это, говоря языком ООН, "разделенная нация". Нация, разрезанная границами и разбросанная по всему миру, вымирающая, утратившая веру в свое будущее. СМИ до сих пор слово "русский" произносят запинаясь, с чувством смущения, предпочитая иметь дело с "россиянами". Ну, а объяснять необходимость праздника, который напоминал бы о федеративном устройстве государства и о его многоликой национальной структуре, излишне. Как праздновать дни интернациональной дружбы, нас учить не надо.

В общем, хорошо, что в поисках поводов для государственных праздников стали смотреть за рамки советского периода. Но признать нынешнюю "праздничную реформу" логичной и целостной трудно. С точки зрения чисто календарной, мы вернулись к сумятице 1920 года.