Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
3 декабря 2024
Кремль против коммунистической экспансии

Кремль против коммунистической экспансии

Какую политику вел послевоенный СССР в отношении Восточной Европы и Китая
Александр Елисеев
06.10.2009
Кремль против коммунистической экспансии

В октябре 1949 года на политической карте мира возникло два новых государства. После многолетней гражданской войны 1 октября было провозглашено создание Китайской Народной Республики (КНР). А 7 октября советская зона оккупации была преобразована в суверенную Германскую Демократическую Республику (ГДР). Часто эти события представляют как проявление коммунистической экспансии, направляемой из Кремля. Между тем, сам Кремль тогда воспринимал процесс образования новых, социалистических государств без особого восторга. Вообще, «коммунизация» Восточной Германии, Восточной Европы и Китая рассматривалась как вынужденная мера, обусловленная холодной войной.

1. Особый путь

Советские руководители 1940-х годов уже не были какими-то зашоренными фанатиками, желающими навязать советскую модель всему миру. Они отлично понимали, что европейские страны не готовы к строительству социализма под руководством местных коммунистических партий. В 1945-1946 годах Сталин и его окружение считали необходимым делать главную ставку на социально-патриотические, но в то же время некоммунистические партии. Так, в качестве лидера новой Чехословакии рассматривался патриот-центрист Э. Бенеш, который ратовал за немарксистский вариант социализма («национальный социализм»). Аналогичное отношение у Сталина было к таким немарксистским и «нелевым» политикам, как О. Ланге (Польша), Г. Татареску (Румыния), З. Тильза (Венгрия), Ю. Паасикиви (Финляндия).

Что же до коммунистических партий, то Сталин выступал за их переформатирование. Г. Димитров вспоминает о таких вот сталинских рекомендациях: «Вам необходимо создать в Болгарии лейбористскую партию (трудовую партию). Объедините в такую партию вашу партию и другие партии трудящихся (например, партию земледельцев и пр.) Невыгодно иметь Рабочую партию и при этом называться коммунистической. Ранее марксисты должны были обособлять рабочий класс в отдельную рабочую партию. Тогда они были в оппозиции. Сегодня вы участвуете в управлении страной. Вам нужно объединить рабочий класс с другими слоями трудящихся на основе программы-минимум, а время программы-максимум еще придет. На рабочую партию крестьяне смотрят, как на чужую партию, а на трудовую партию будут смотреть, как на свою партию. Я очень советую сделать так. Трудовая партия или рабоче-крестьянская партия подходит для такой страны, как Болгария. Это будет народная партия».

По сути, Сталин требовал превращения коммунистической партии в общенародную, то есть национальную, да еще и выдавал это за применение марксизма в современных условиях.

Судя по всему, в 1945-1946 гг. он пытался отработать в Восточной Европе модель национального социализма (не путать с нацизмом!), которую можно примерно свести к следующему - ведущая роль государства в экономике и демократия без крупного капитала. «Коммунизации» же Сталин всячески пытался избежать. В мае 1946-го на встрече с польскими лидерами он сказал: «Строй, установленный в Польше, это демократия, это новый тип демократии. Он не имеет прецедента. Ни бельгийская, ни английская, ни французская демократия не могут браться вами в качестве примера и образца… Ваша демократия особая… Вам не нужна диктатура пролетариата потому, что в нынешних условиях, когда крупная промышленность национализирована и с политической арены исчезли классы крупных капиталистов и помещиков, достаточно создать соответствующий режим в промышленности, поднять ее, снизить цены и дать населению больше товаров широкого потребления, и положение в обществе стабилизируется. Количество недовольных новым демократическим строем будет все уменьшаться, и вы приблизитесь к социализму без кровавой борьбы. Новая демократия, установившаяся в Польше… является спасением для нее… Режим, установленный ныне в Польше, обеспечивает ей максимум процветания без эксплуатации трудящихся. .». (Т.В. Волокитина, Г.П. Мурашко, А.Ф. Носкова, Т.А. Покивайлова «Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа. 1949-1953. Очерки истории»).

Порой советские администраторы вступали в острый конфликт с местными «р-р-революционерами». Например, политический советник Союзной контрольной комиссии в Венгрии Г.М. Пушкин жаловался руководству на то, что ему постоянно приходится «выправлять» левый уклон тамошних коммунистов. Он убеждал «венгерских товарищей» в том, что их левизна ведет к изоляции компартии – в то время как успеха можно достичь только в условиях широкого демократического блока, организованного «на мирной основе». (Е.И. Гуськова «Послевоенная Восточная Европа: Сталин и Тито»).

В Германии Сталин также не торопился с проведением социалистических преобразований. В январе 1947 года на встрече с лидерами Социалистической единой партии Германии (СЕПГ, образовалась после объединения коммунистов и социал-демократов), вождь предложил им подумать о том, чтобы восстановить деятельность социал-демократической партии в советской зоне оккупации. «…Фактически, это грозило распадом СЕПГ, - отмечает А. Филлитов, - на что потрясенные гости не преминули указать; ответом была рекомендация… вести получше пропаганду». («СССР и германский вопрос: поворотные пункты (1941-1961 гг.)»

Порой Сталин вынужден был сдерживать левацкие загибы, присущие части лидеров СЕПГ. В руководстве этой партии очень многие не хотели воссоединяться с Западной Германией. Весной 1947 года лидер СЕПГ В. Ульбрехт высказался против того, чтобы участвовать в общегерманском совещании министров-президентов всех немецких земель. Пришлось осадить не в меру «принципиального» товарища.

Вообще, Сталин был готов отказаться от идеи строительства социализма в Восточной Германии и предложил Западу создать единую и нейтральную Германию — по типу послевоенной Финляндии. В марте-апреле 1947 года на встрече четырех министров иностранных дел (СССР, США, Англии, Франции) В. М. Молотов показал себя решительным поборником сохранения национального единства Германии. Он предложил сделать основой ее государственного строительства положения конституции Веймарской республики.

Кстати, надо отметить, что советская оккупационная политика в отношении Германии отличалась несомненно большим гуманизмом, чем соответствующая политика, проводимая сверхдемократическими США. Американцы относились к мирному населению крайне враждебно, рассматривая всех немцев как потенциальных противников. «Первая после окончания войны антифашистская демонстрация, организованная 20 мая 1945 года в Кёльне бывшими заключенными концентрационных лагерей, была разогнана военной полицией, - сообщает Ф. Рут. - Американцы опасались любых проявлений общественной жизни. В каждой политической организации они видели замаскированных фашистов... В одном из американских документов, датированном 18 мая 1945 года, были такие строки: «Немецкий антифашисты - это волки в овечьих шкурах...» («Вервольф. Осколки коричневой империи»)

Американские военные и полицейские обращались с мирным населением неоправданно жестоко. Так, в Северном Бадене американцы, в ответ на вылазку СС-«вервольфов», сровняли с землей город Брухзаль. Были и другие, многочисленные случаи массового террора в отношении мирного населения.

В то же время «советская сторона при подавлении нацистского подполья делала ставку не только на силовые методы, но и на поддержку местного населения». Советская администрация «никогда не говорила о коллективной ответственности немцев, а потому к 1945 году перестала рассматривать их как единого врага». Поэтому она «раньше западных оккупационных администраций стала налаживать сотрудничество с местными антифашистами, постепенно передавая власть в их руки». («Вервольф»)

Сталин, очевидно, вовсе не намеревался «коммунизировать» страны, которые очутились под советским контролем. Все изменила «холодная война», развязанная Западом. Советское руководство было вынуждено «коммунизировать» Восточную Европу, чтобы не потерять ее. Именно с этой целью и были созданы политически монолитные режимы.

Возникает вопрос – а, может быть, все-таки стоило отдать Западу Восточную Европу, которая в дальнейшем доставила нам столько проблем? Однако, это означало бы признать свою слабость и деморализовать миллионы советских солдат, проливавших свою кровь за границами СССР. Прозападная Восточная Европа стала бы мощным плацдармом США и их союзников в его геополитической борьбе против России.

Конечно, лучшим выходом было бы создание нейтральной Восточной Европы. И в этом плане показателен пример превосходных отношений с нейтральной послевоенной Финляндией.

(В Москве резко отрицательно относились к проектам создания коммунистической Финляндии. А это было вполне возможно. Коммунистическая партия там была очень сильна и даже контролировала министерство внутренних дел. Причем сам министр Урйо Лейно занимал весьма жесткие позиции и даже стал потихоньку арестовывать «врагов народа». Тем не менее, из Москвы пришла команда «нажать на тормоза».) Но, увы, советско-финские отношения были счастливым исключением из общего правила. А так – возможностей для возникновения нейтральной Восточной Европы не было. Запад продолжал извечное геополитическое наступление на Россию-СССР.

2. «Балканский Ленин»

При этом Сталин исключил из восточноевропейского монолита коммунистическую Югославию. Он обоснованно опасался того, что ее лидер - И.Б. Тито – попытается создать второй полюс внутри социалистического лагеря. Югославский лидер пытался представить себя как истинного продолжателя дела Ленина, сторонника большевизации и советизации Югославии. Уже в 1945 году Тито заявил, что его страна «крепко шагает по пути социалистического развития». Югославский народный фронт коммунисты рассматривали в качестве некоего «народного движения», но ни в коем случае не как блок различных партий. К началу 1946 года все некоммунистические партии перешли под полный контроль коммунистов или же были запрещены. Представитель Компартии Югославии (КПЮ) при ЦК ВКП (б) Б. Зихерл писал: «Слово «партия» в Югославии имеет то же самое значение, как и в СССР: народ в нем подразумевает исключительно только компартию. Компартия крепко держит в руках все командные позиции в армии, в аппарате государственной безопасности, в аппарате народного хозяйства, в профсоюзах и других массовых организациях… Рано или поздно придется перешагнуть этап Народного фронта и заняться созданием единой партии трудящихся…»

Со временем Тито стал воспринимать себя в качестве «балканского Ленина», а Югославию – как некое региональное подобие СССР. Белградский лидер подумывал о том, чтобы создать федерацию с Болгарией. Более того, в его планы входило присоединение к этой федерации Албании. Он хотел заключить с албанцами секретное военное соглашение, разработать единый план обороны. Тито думал, что ему удастся включить Албанию в югославский пятилетний план. А военный бюджет этой страны предполагалось включить в бюджет югославской армии.

Сталину это, конечно же, не могло понравиться. Собственно происходило то, чего он всегда боялся – более-менее сильная страна, в которой у власти находится компартия, стала воспринимать себя как альтернативный центр социалистического лагеря.

Тем не менее, отношения между двумя странами еще можно было поправить. «Тито готов был признать и исправить ошибки, ведь югославы были лучшими учениками в сталинской школе… - пишет Е.И. Гуськова. – В Югославии широко отмечалась 30-я годовщина Октябрьской революции в России, портреты Сталина и хвалебные речи в его адрес не сходили со страниц югославских газет. Поэтому казалось, что любые противоречия можно преодолеть, недоразумения обговорить и уладить. Но диалога не получилось. В марте 1948 г. Тито узнает, что Советский Союз отказывается заключить с Югославией торговое соглашение. 18 марта 1948 г. СССР сделал заявление об отзыве из Югославии советских специалистов и военных советников ввиду проявления недружелюбия в отношении СССР. Тито непонятна такая позиция… Он пытается выяснить ситуацию, но Москва на разъяснения не идет». («Послевоенная Восточная Европа. Сталин и Тито»)

Многие исследователи, с некоторым изумлением, отмечают, что Сталин как будто бы нарочно заострил разногласия с югославским руководством, сделав разрыв с ним неизбежным. В самом деле, Иосиф Виссарионович намеренно отталкивал Белград и от Москвы, и от Восточной Европы. Ему был совершенно не нужен этот очаг «самостийности» внутри «лагеря народной демократии». А последний было легче сплотить, используя такой жупел, как «югославский ревизионизм». Против этого самого ревизионизма полагалось вести беспощадную борьбу, а не присматриваться к его опыту. Е.И. Гуськова замечает: «Создавалось впечатление, что Сталин сознательно не шел на примирение, а использовал пример Югославии для консолидации всех других стран в едином блоке под руководством СССР и ВКП (б). Необходимость высказывать свое отношение к ошибкам Югославии и Тито заставляла национальные компартии бороться с антисоветскими тенденциями, укреплять свои ряды по схеме, предложенной Москвой… Сталин жертвовал Югославией, но получал взамен спаянный лагерь единомышленников, верных СССР».

В дальнейшем с ортодоксальным коммунистом Тито произошла весьма показательная метаморфоза – он стал «коммунистом-демократом», настроенным на сближение с Западом.

Кого-то эта метаморфоза может удивить, но все логично донельзя. Для того, чтобы обособиться от Москвы, Тито нужно было сблизиться с Западом, заручиться его поддержкой. Ну, а такое сближение предполагало проведение реформ в «нужном», социал-демократическом направлении. Их Тито и провел.

3. Красный Китай – не нужен

Не менее показательна политика Сталина на восточном направлении. Он был категорически против коммунистической революции в Китае.

Вот один из примеров. В декабре 1936 года против лидера китайских националистов Чан Кайши выступил один из его военачальников - Чжан Сюэлян. По сути, это был удачный мятеж. Чан был взят в плен и от него потребовали изменения политики (потом высокопоставленного пленника все же отпустили). В стане китайских коммунистов началось ликование, причем красные требовали казни Чан Кайши. Однако, в Кремле рассудили иначе. Сталинское руководство расценило мятеж как «очередной заговор японских милитаристов, ставящих перед собой цель помешать объединению Китая и подорвать организацию сопротивления агрессору». Все были в недоумении, ведь получалось, что СССР становится на сторону националистов - злейших врагов китайской компартии. «Значительно позже вскрылись истинные причины такого шага Москвы, - сообщает биограф Мао Цзедуна Ф. Шорт. - В ноябре - и Мао никак не мог тогда знать об этом - Сталин решил предпринять новую попытку превратить гоминьдановское правительство в своего союзника... В Москве уже шли секретные консультации по подготовке советско-китайского договора безопасности. Арест Чан Кайши смешивал Сталину все карты. Для Сталина сомнения КПК ровным счетом ничего не значили: интересы первого в мире государства победившего социализма были превыше всего (выд. – А. Е.)». («Мао Цзедун»)

После войны Сталин советовал Мао придти к мирному соглашению с националистами Чан Кайши.

Он даже настоял на том, чтобы лидер китайских коммунистов поехал в город Чунцин на встречу с генералиссимусом Чаном (с которым СССР демонстративно подписал договор о дружбе и сотрудничестве 15 августа 1945 года). А вот с самим Мао Сталин встречаться упорно не хотел. И принял он его только после того, как тот пришел к власти и стал государственным деятелем.

Но военно-политической победы китайских коммунистов Сталин не хотел ни в коем случае. В ноябре 1945 года, когда возобновились стычки между КПК и Гоминьданом, советское командование потребовало от коммунистической армии оставить все контролируемые ею крупные города. И даже весной 1949 года, когда Мао успешно громил Гоминьдан, Сталин настоятельно рекомендовал ему ограничиться контролем над северными провинциями Китая.

Американцы же, напротив, сделали очень многое для победы китайской компартии. Еще в 1944 году Мао вел активные переговоры с представителями США (миссия генерала П.Дж. Хэрли), выражая готовность к сотрудничеству. Вождь китайских коммунистов какое-то время даже подумывал о том, что сменить название своей партии - с «коммунистической» на «демократическую» (в Штатах тогда как раз правила именно Демпартия). А в январе 1945 года начались секретные переговоры КПК с представителями Госдепа США, во время которых Мао прощупывал возможность личной встречи с Ф.Д. Рузвельтом.

В дальнейшем «штатники» очень даже основательно помогли маоистам. В декабре 1945 года Дж. Маршалл, сменивший Хэрли на посту главы американской миссии в Китае, вынудил Чан Кайши пойти на перемирие с коммунистами. А ведь армия националистов успешно громила коммунистические войска Мао. Тем самым американцы спасли КПК от полного военного разгрома.

Дальше - больше. «Полугосударственная организация – Институт тихоокеанских отношений – практически определяла американскую политику в Китае в течение пятнадцати лет, - пишет И.Р. Шафаревич. - Это влияние значительно способствовало поражению Чан Кайши. Например, в правительственные круги передавалась информация, изображавшая китайских коммунистов как демократов и «сторонников земельной реформы». В результате Чан Кайши было предложено ввести в состав правительства коммунистов. Когда он отказался, полностью были прекращены поставки из США. Разработанная институтом финансовая политика вызвала колоссальную инфляцию в Китае и массовое недовольство населения режимом Чан Кайши. Эта политика поощрялась министерством финансов под руководством Уайта и представителя этого министерства в Китае, Соломона Адлера…». («Была ли перестройка акцией ЦРУ?»)

Для чего же американцам понадобилось помогать коммунистам? Все просто – им нужно было создать в социалистическом лагере некий второй полюс силы, который бы постоянно ослаблял СССР. Собственно говоря, в 60-е годы «красный Китай» как раз и стал таким вот полюсом. Дело чуть было не дошло до войны между двумя социалистическими державами. А уже в 70-е годы Мао пошел на открытое сближение с США. Сталин все это предвидел, вот почему он насколько можно саботировал победу китайской революции (хотя в то же время и был вынужден оказывать маоистам некоторую помощь – иначе его не поняли бы руководители зарубежных компартий).

Факты свидетельствуют о том, что в послевоенный период Сталин проводил сугубо прагматическую политику и руководствовался исключительно государственными интересами СССР. И эта политика менялась в зависимости от перемены международного климата.

Специально для Столетия


Эксклюзив
29.11.2024
Максим Столетов
Удар новейшей российской ракетой меняет формат спецоперации
К Дню Победы (1941-1945)
27.11.2024
Мария Максимова
Не забудем, не простим…
Фоторепортаж
29.11.2024
Подготовила Мария Максимова
После масштабной реставрации открылся «Центральный» павильон выставки

fiip_youtube.jpg





* Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами.
Реестр иностранных агентов: весь список.

** Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации.
Перечень организаций и физических лиц, в отношении которых имеются сведения об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму: весь список.