Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
28 марта 2024

Эволюция мощи

29.09.2005

На протяжении всей истории сильные державы стремились к доминированию в пределах своей ойкумены. Рост знаний и развитие техники расширяли эти пределы, пока ойкуменой не стала вся планета. Поначалу ни у кого не хватало сил установить свою гегемонию в таком масштабе. Первым государством в истории, которое успешно занялось установлением своего господства над всем миром сразу, стали Соединенные Штаты Америки.

В 1973 году вышла книга американского теоретика в области военной политики и стратегии Джона Коллинза с сильным названием "Большая стратегия". В ней автор поделил развитие геополитических интересов США и их глобальной военно-политической активности на четыре больших периода, качественно отличных друг от друга.

Первый период простирается от "Бостонского чаепития" (1793 год) и начала открытой антиколониальной борьбы с англичанами, и до конца XIX века. Этот период описан как время мирного роста США в условиях равновесия сил в Европе и господстве британского флота.

Второй период – с 1898 по 1948 год – назван автором стратегией "интервенционизма специального назначения". Он связан с установленим американского господства на море и непосредственным участием США в делах всего мира. В просторечии, "политика большой дубинки".

Этот период начался с испано-американской войны 1898 года, в результате которой к Соединенным Штатам отошли заокеанские владения бывшей великой колониальной державы – Филиппины, Гуам, Пуэрто-Рико. В начале ХХ века проблема исключительного американского влияния в Латинской Америке была решена положительно и окончательно.

По окончании Первой мировой США уже доминировали в мире – в экономическом и, в известной степени, в военном плане.

Правда, это стало не единственным геополитическим результатом той войны. Еще более важное значение для имела революция в России и образование. Но в 1920-х и 1930-х годах Советская Россия не выглядела сильным соперником, и Америка относилась к ней временами даже дружелюбно.

Ситуация в корне изменилась после следующей мировой войны, из которой Советский Союз вышел с сухопутной армией, с которой не могла даже отдаленно сравниться никакая другая армия в мире, и в окружении стран, принявших социалистическую ориентацию. Мир стал приобретать черты двуполярности, и противоречия между полюсами быстро приобрели небывало острый характер.

Из своего 1973 года Джон Коллинз видит два периода развития "большой стратегии" США в этом новом мире. Третий период – "сдерживание коммунизма" – он определяет с 1948 до 1969 года, а началом четвертого считает принятие "доктрины Никсона" и стратегии "реалистического устрашения". Этот четвертый период проходит под знаком угасания американской глобальной гегемонии.

Но для нас все это выглядит слишком грубо и неточно. Поэтому имеет смысл подробнее рассмотреть послевоенную историческую ситуацию в Северном полушарии, с ее обострениями и смягчениями, с изменением мирового баланса сил и вызываемой им сменой военно-политических доктрин и концепций.

Еще один американский аналитик, генерал Эткисон, в середине 1970-х дал свою, более подробную периодизацию послевоенной эволюции стратегии США и взглядов на строительство вооруженных сил. В ней 1945-1947 годы – период, когда американцы располагали монополией на атомную бомбу – назван периодом "ухудшения сотрудничества между великими державами". С одной стороны, приятно, что СССР признается великой державой, причем других великих держав, кроме СССР и США, американский генерал не видит. С другой стороны, в этом проявляется американская привычка к иносказаниям. Ведь в это самое время один за другим разрабатываются планы уничтожения СССР в ядерной войне...

Коллинзовское "сдерживание коммунизма" тоже прошло ряд этапов. Ядерное оружие, начиная с 1945 года, стало основанием для возвышения роли военно-воздушных сил как единственного тогда инструмента его применения; тому же способствовал опыт крупнейших операций стратегической авиации США во Второй мировой войне. Быстрый рост ядерного арсенала США, дополняемый их многократным превосходством над СССР в стратегической авиации, достигшей в первой половине 1950-х межконтинентальных дальностей, привел к провозглашению в 1954 году стратегии "массированного возмездия".

Против Советского Союза и социалистических стран предусматривалось ведение только одного вида войны – всеобщей ядерной. Американцы любят чеканные формулировки. Основы этой стратегии в части, нас касающейся, были названы принципами "гарантированного уничтожения" и "ядерного превосходства". Что ж, действительно все понятно и однозначно, можно обойтись без пояснений.

Но предпосылки, обеспечивавшие Америке возможность грозить кому угодно атомным истреблением, довольно скоро истощились. Советский Союз, испытав в 1949 году свою атомную бомбу, пошел дальше, и уже термоядерную бомбу взорвал раньше, чем его самоуверенный соперник. Дальняя авиация у нас тоже была. Увы, мы никогда не могли сравняться со Стратегическим авиационным командованием ВВС США, во всяком случае, в количественном отношении. Зато мы первыми сделали межконтинентальную баллистическую ракету – поистине абсолютное оружие для 1950-х годов прошлого века. Несмотря на то, что в США был вывезен выдающийся немецкий конструктор ракетного оружия Вернер фон Браун, наши ракеты 1950-х годов были больше американских – то есть могли доставить к цели более тяжелую и мощную боевую часть.

Ситуация для американцев сложилась неприятная: Америка перестала быть недосягаемой. А ведь она была таковой с момента своего рождения.После испытаний нашей водородной бомбы американские стратеги еще рассчитывали на "массированное возмездие" – но уже не за счет атомной монополии, а за счет громадного превосходства в количестве боеприпасов и средствах доставки. Но к началу 1960-х стало ясно, что Советский Союз ценой невероятного напряжения, догоняет их по этим параметрам, и рано или поздно догонит. Пришлось признать, что всеобщая ядерная война неминуемо приведет к уничтожению американского государства. Это осознание привело к очень серьезному изменению "большой стратегии" США: в 1961 году на смену "массированному возмездию" пришло "гибкое реагирование". Новая система взглядов признавала возможность ведения между любыми противниками разных типов войн: мировых и локальных, ядерных и обычных, больших и малых. Самым главным отличием новой стратегии было то, что она допускала возможность ограниченной ядерной войны в Европе. В частности, рассматривалась война против социалистических стран с применением только тактического ядерного оружия.

Стратегия "гибкого реагирования" базировалась на концепциях "достаточности" и "ограничения ущерба". "Достаточность", которая применительно к стратегическому уровню проблемы носила уже знакомое название принципа "гарантированного уничтожения", должна была обеспечить нанесение Советскому Союзу неприемлемого ущерба даже после первого удара. Неприемлемый ущерб определил в свое время министр обороны Р. Макнамара: "Уничтожение, скажем, 1/5 - 1/4 части населения и половины - 2/3 промышленного потенциала Советского Союза означало бы устранение его с мировой арены как крупной державы на многие годы".

Стратегия гибкого реагирования была предложена Соединенными Штатами их союзникам по НАТО. И вызвала большие возражения.

Действительно, уже сама разница в географическом положении между США и Европой не могла не привести к противоречиям. Американцы считали, что в Европе можно вести неядерную войну, отходя вплоть до Рейна; а немцам было почему-то жалко жертвовать своей территорией, и они, а с ними и другие европейские страны, настаивали на применении ядерного оружия на самых ранних стадиях конфликта – любой ценой остановить русские танки!

Выявилась разница и в трактовке понятия всеобщей войны. Для американцев всеобщей является война между СССР и США, в которой используются все ресурсы этих стран и находится под угрозой само существование их как наций. А европейцы считают, что всеобщий конфликт – это уже тогда, когда опасность уничтожения нависает над Западной Европой.

Принятие стратегии гибкого реагирования и следование ей было связано с правительствами президентов-демократов Кеннеди и Джонсона. Понятно, что в стране двух великих партий она не могла не подвергаться критике со стороны республиканцев; и, надо сказать, критика эта была серьезной. Будущий министр обороны США Лэйрд, являясь во времена Джонсона членом подкомиссии Палаты представителей по военным ассигнованиям, требовал, чтобы "стратегия, при которой США лишь реагируют на мероприятия противника", была заменена стратегией инициативы, при которой осуществляются все "необходимые меры в момент появления лишь первых признаков обострения ситуации". Обоснованием решений должны быть не та или иная активность противостоящей стороны, а национальные интересы США. А для этого реагировать надо не на действия противника, а на его возможности.

Кроме внутренних причин необходимости модернизации военной политики США, имелись и достаточно веские внешние. Советский Союз уже приблизился к достижению стратегического паритета с Америкой; существенно изменился внешнеполитический курс пятой ядерной державы – Китая, который становился самостоятельной крупной силой на мировой арене; война во Вьетнаме вызывала сомнения в соответствии американских вооруженных сил требованиям концепции "двух с половиной войн" – составной части стратегии "гибкого реагирования"...

…Новая доктрина США получила название "стратегии реалистического устрашения". В ее основу были положены три принципа: сила, партнерство и переговоры. Относительно первого специальных разъяснений не требуется. Появление принципа партнерства выявило недовольство руководства Соединенных Штатов. По их мнению, участие их разнообразных союзников в деле совместной защиты бвыглядело явно недостаточным. Тем более, что американцы брали на себя ответственность за развитие стратегических и тактических ядерных сил, а от союзников требовали наращивания мощи сил общего назначения. Третий принцип подразумевал усиление внимания к переговорам с СССР, которые должны были вестись на фоне силового превосходства и иметь основной целью достижение односторонних преимуществ для США.

С точки зрения строительства и применения вооруженных сил стратегия "реалистического устрашения" опиралась на три основных концепции: "стратегической достаточности", "полутора войн" и "стратегической мобильности".

Разумеется, задача сохранения превосходства над СССР в ядерных вооружениях оставалась; но, согласитесь, "стратегическая достаточность" звучит намного лучше, чем это "гарантированное уничтожение".

Вьетнам показал, что вести "две с половиной войны" для американской армии – это нереально, и доктринальная установка была скорректирована. "Стратегическая мобильность" стала дополнением и альтернативой концепции "передового базирования". Ставилась задача значительного увеличения способности армии к крупномасштабным переброскам по морю и воздуху.

Вот так, главным образом вследствие роста военного могущества СССР, менялись взгляды наших главных оппонентов на содержание и методы ведения войн эпохи ядерного оружия. За 25 лет их взгляды эволюционировали от категорического "массированного возмездия" до "реалистического устрашения", с уважением к возможностям противника.

Но на рубеже 1960-х и 1970-х годов процесс пошел еще дальше, достигнув некоего качественного порога. Как писал Джон Коллинз, "впервые в истории люди ломают себе голову больше над тем, как предотвратить войну, чем над тем, как ее вести".

Действительно, мир устал и от аффектированной подготовки к будущей большой войне между двумя социальными системами, и от реально ведущихся войн, тоже оказавшихся отнюдь не маленькими. Европе не хотелось больше ощущать себя территорией, на которой должны разыграться основные события ядерной войны – будь она хоть всеобщая, хоть ограниченная. Советский Союз, который не участвововал в эти годы в серьезных боевых действиях, устал от необходимости догнать США и не отставать от них. Устала и Америка, понесшая во Вьетнаме потери в 360 тыс. убитых и раненых. Американцам надоела многолетняя конфронтация, они ждали от своих руководителей снижения напряженности в противостоянии гигантов.

И президент Никсон сделал то, чего от него ждали все: его московская (1972 года) встреча с Брежневым стала переломным моментом во взаимоотношениях между СССР и США, а значит, и во всем развитии событий на планете после Второй мировой войны.

Наступила недолгая эпоха "разрядки международной напряженности".

Владимир Мейлицев



Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..