Балканы: нефть и политика

– Борис Иванович, поводом для нашего сегодняшнего разговора является Балканский вояж Урсулы фон дер Ляйен. Она была и в Боснии, и в Белграде встречалась с президентом Вучичем и выступила с таким заявлением, которое напрямую касается нас: без объявления санкций Сербии по отношению к России вступление в Европейский Союз для Белграда невозможно. Как бы вы прокомментировали этот момент? И позвольте Вас представить нашим читателям.

 Медведев Борис Иванович – кандидат экономических наук, доцент Института международных отношений РГГУ, советник, руководитель экономического отдела посольства России в Белграде с 1991 по 1995 год, и в том же качестве с 1999 по 2003 гг. С 2005 по 2011 год в Хорватии – советник-посланник посольства РФ, затем около трёх лет директор Представительства российско-сербской нефтегазовой компании НИС (Нафтна Индустриjа Србиjе) в Хорватии. Имеет дипломатический ранг советника-посланника 2-го класса, Почётный работник МИД России. Вот такой вот бэкграунд.

 – Да, мне довелось долгое время работать на Балканах, конечно, и сейчас слежу за событиями в этом регионе. Что же касается визита Урсулы фон дер Ляйен в Белград, ее заявлений и ответных заявлений белградской стороны – тут ничего удивительного нет. Европейский Союз проводит последовательную политику и то, что она говорила сейчас – все это заявлялось и раньше. Другое дело, что президент Сербии господин Александр Вучич постоянно подчеркивал, что к санкциям Сербия относится отрицательно, присоединяться не будет, хотя вместе с тем и с постоянной оговоркой, что это возможно только до тех пор, пока, что называется, извините за непарламентское выражение, «не припрут». А когда уже деваться будет некуда, ну что делать?    Присоединимся… Когда и как это произойдет, сказать трудно, но понятно, что на Вучича оказывается очень сильное давление в том числе и со стороны протестного движения, которое вроде бы сейчас немножко притихло, но где гарантия, что оно не вспыхнет завтра снова в каком-то другом месте.

Проблема еще и в следующем. Раньше, я помню по опыту своей работы, протестное движение, перед так называемой «бульдозерной революцией» 5 октября 2000 года, – это все-таки в основном был удел крупных городов – Белград, Нови Сад. Сейчас же можно встретить названия таких городков, о которых, вообще-то говоря, у нас никто и не слышал да, может быть, и в Сербии-то не все знают, где они находятся. В этом, конечно, очень большая опасность. Понятно, что там уже давно забыли первопричину - обрушение козырька на вокзале в Нови Саде, но, собственно говоря, и не повод для того, чтобы столь масштабно выходить на улицы. Коррупция – главный пункт обвинений протестующих, – она ведь всегда была, есть и будет. Это понятно, к сожалению, хотя бороться с ней, конечно надо.

Главное в другом. Я думаю, значительная часть сербского общества ориентирована на Европу. Прежде всего, это молодежь – сама она себя воспитала в таком духе или помогли разного рода неправительственные организации, а их довольно много в Белграде. Правительство же на их деятельность смотрит не то, чтобы спокойно, но, во всяком случае, не препятствует ей. И, естественно, молодежь, особенно городская, она ориентирована на Европу, и в этом плане правительству все время приходится испытывать давление.

Да, собственно говоря, и значительная часть членов правительства европоориентирована, что, впрочем, совсем не удивительно - взгляните на географическое положение Сербии – страна, безусловно европейская, но без выхода к морю. Только через Македонию – греческие Салоники, либо Черногорию. Сербия практически вся, если не считать Боснию и Герцеговину, окружена странами, которые входят в НАТО. Эти же страны являются и членами Европейского союза. Ну, Черногория, пока и Македония, еще нет, но в НАТО эти страны входят. То есть, европейский путь был выбран этим регионом. 

Да и при Милошевиче сербы тяготели к Европе, просто возможности тогда не было с ней сблизиться. Так же, как и связи Хорватии на 10 лет с Европой затормозилась, потому что первый ее президент Фране Туджман считался, там, мягко говоря, авторитарным руководителем, если не сказать более жестко. Только когда он умер, в 1999 году, там открылись европейские перспективы.

Хорватию принимали в Европейский союз, извините, 8 лет. Страна, у которой гораздо меньше проблем, чем у Сербии, и тем не менее, вот такой сложный путь ей пришлось пройти. Что касается Сербии и ее европейского пути, то я помню 2000 год, помню несколько разговоров с идеологическими вдохновителями того, что произошло 5 октября (так называемая «бульдозерная революция»,  свергнувшая Слободана Милошевича). Я присутствовал при беседах посла, происходили у меня и частные разговоры, и вот эти люди (не хочу называть фамилии, хотя их помню) говорили, что уж точно мы через два года будем кандидатами в ЕС, начнутся переговоры, и максимум в 2007 году мы будем в Евросоюзе. Нынче какой год? 2025-ый. Какова перспектива? В наше время заговорили уже о 2030-м годе, сейчас уже, по-моему, и про это не говорят. Только требования со стороны ЕС и никакого движения навстречу, а там более 30 переговорных глав, и далеко не все даже открыты еще. Евросоюз ведет свою последовательную политику, тут как раз ничего удивительного нет.

Степень торжественности приема госпожи Урсулы фон дер Ляйен тоже показывает, что Белград делает шаги навстречу Брюсселю. Я имею ввиду, то, о чём не так давно сообщала наша Служба внешней разведки.  Но Сербия сделала несколько неоднозначных шагов и в отношении политики на российском направлении, 

Поэтому времена для Сербии сегодня трудные, а я еще не затронул вопрос Косова. Потому что без Косова – пока не будет в той или иной форме его признания –никакого Европейского Союза! Висит дамоклов меч над ними, которым пренебречь никак невозможно. Пока же, по крайней мере, для нынешнего поколения политиков, вопрос Косова, в прямом смысле слова, смертельный. И любой политик, который сейчас согласится на признание, в той или иной форме, навлечет на себя политическую смерть, а то и физическую. Но думается, что рано или поздно, вопрос все равно решать придется, потому что он никуда не денется, и Пашинян свой рано или поздно найдется.

– Борис Иванович, а все-таки, на ваш взгляд, какая судьба ждет НИС - Нефтяную Индустрию Сербии, крупнейшую компанию по нефтепереработке и транспортировке на Балканах? Ведь это, практически, инструмент давления, и инструмент, которым можно воспользоваться, как в сторону сближения российско-сербских интересов, так и наоборот – разведения?

- Ну, к сожалению, здесь о сближении интересов можно говорить только уже в прошедшем времени. Собственно говоря, приобретение российской «Газпром нефтью» 51% акций этой компании в 2009 году – это и было сближение наших интересов, хотя сербы потом и говорили, мол, вы заплатили мало, 400 миллионов евро. Но ведь они же согласились на эту цену, в конце концов.

А что мы приобрели? Мы приобрели разрушенные в результате натовских бомбардировок 1999 года нефтеперерабатывающие заводы в Панчево и в городе Новый Сад. Общей мощностью где-то порядка 6,5 - 7 миллионов тонн переработки в год: в Панчево – 5, и в Новом Саде где-то миллиона полтора. Но в том же пакете к этим 400 миллионам прикладывалось на начальном этапе 500 миллионов евро инвестиций, то есть мы фактически реконструировали или даже можно сказать с нуля воссоздали панчевский НПЗ. Я был на этом заводе. Это современный нефтеперегонный завод, мощностью 5 миллионов тонн нефти в год, по стандарту евро 5, с 99% глубины переработки нефти – это очень высокое техническое достижение! Что еще в активе НИСа? Это примерно 500 автозаправочных станций (в Косово, их, понятно, списали), два хороших административных здания в Нови Саде и в Белграде, несколько объектов собственности в Хорватии, правда, насколько я понимаю, так и не возвращённых прежним владельцам.

Всего же за годы присутствия «Газпром нефти» на сербском рынке в «НИС» было вложено около 3-х миллиардов евро, это наши инвестиции. В пакете еще было обязательство построить 400 километров трубопровода через Сербию, но это Южный поток, проект не состоялся. Все же остальные обязательства, в том числе, в отношении компании «Србиjагаc», были выполнены, включая даже спонсорскую помощь футбольному клубу «Црвена Звезда».

Сейчас там немножко структура капитала другая, но все равно контрольный пакет акций принадлежит фактически Газпрому, просто по другим юрлицам распределён капитал. Работал, естественно, «НИС» на нашей нефти, которая поступала в порт Омишаль на острове Крк в Хорватии и затем транспортировалась по Адриатическому нефтепроводу, сокращенно – ЯНАФ (JANAF), который был построен еще в социалистической Югославии, а в те времена была такая практика, что в каждой республике должен был быть обязательно свой НПЗ, даже если с экономической точки зрения это было и не оправдано (такого рода объекты, а они были не только в энергетике, сами югославы называли их «политическими фабриками»). Интересно, что все эти НПЗ, за исключением словенского в местечке Лендава и хорватского в городе Сисак, работают и до сих пор)

По этой трубе нефть поступала как раз на панчевский НПЗ. В Нови Сад могли по Дунаю частично поставлять. Сейчас хорваты блокировали поставки российской нефти, что-то говорят об азербайджанской, но я не уверен, что у Азербайджана на всех хватит. В свое время были сильно преувеличены их возможности и по газу, и по нефти, тем более у них Баку-Джейхан есть, нефтепровод через Тбилиси,  его заполнять надо.

 Как и что они будут получать – трудно сказать. Тут же хорваты и тарифы на прокачку подняли: ну, правильно, каждая страна пользуется ситуацией, это понятно. В Венгрии были заявления: и Орбан, по-моему, и Петер Сийярто, министр иностранных дел говорили, что мы Сербии поможем. Но, понимаете, трубу-то, интерконнектор сделать можно, но на это тоже время требуется, а каждый день простоя такого НПЗ – это огромные убытки. Да и поставки нефти в Венгрию, которые осуществляются по нефтепроводу «Дружба», идущему через территорию Украины, могут ограничить.

А как ни крути панчевский НПЗ, в целом НИС – это бюджетообразующее предприятие. И вот я, честно говоря, не знаю, как сейчас, но раньше на практике я нигде такого не встречал: у них генерального директора НИСа в свое время назначала Скупщина, то есть, в парламенте утверждали его кандидатуру. Это исключительный был случай номенклатурного назначения. Так что сами понимаете, значимость этого предприятия. Обрежут российскую нефть, собственно, – обрезали, и откуда ее брать? Вот, решай, генеральный директор, решай, правительство, решай, президент. Сложный вопрос, сложный. Есть определенные предложения, но они звучали еще в январе. Потому что Трамп объявил в начале года вторичные санкции.

И что, какие тут идеи? России предлагают – да вы заберите свою долю – сколько заплатили, столько мы вам отдадим, даже накинем немножко. Там фигурировала цифра, порядка 500, 600, 700 евро – деньги есть, заберите. Но, во-первых, 2009 год и 2025 год, – как говорится, две большие разницы в покупательной способности этих самых евро. Во-вторых, – а все инвестиции, все остальное, – что с этим делать? Я еще не сказал, что помимо упомянутого выше, на социалку очень много денег ушло. Первое, что было сделано после приватизации или приобретения доли НИСа – это решение социальных вопросов. Там процентов 40 было излишней занятости, а по законам сербским, если человека по инициативе администрации увольняют, а он сам уходить не хочет, ему 24 оклада надо выплатить одномоментно в качестве выходного пособия.

 Посмотрим, как будут развиваться события, но я ничего радостного здесь не вижу. Вспомним о географическом положении Сербии, о путях доставки нефти и нефтепродуктов. Американской нефти тоже на всех не хватит и ее рано или поздно вытеснит более дешевая нефть. Не обязательно российская, может быть иранская, например. Но проще и дешевле все же сохранить поставки из нашей страны. Такова экономика, а все остальное - политические игры.

Фото Georgi Georgiev/borbazaistinu.rs