Старец последних времен

На Архиерейском соборе Русской православной церкви, состоявшемся в феврале с. г., было принято решение благословить общецерковное почитание тридцати трех местночтимых святых, включив их имена в месяцеслов РПЦ. В этом духоносном ряду стоит и имя «угодника Божия последних времен» почаевского старца схиигумена Амфилохия (Головатюка), прожившего 96 лет и почившего 45 лет назад, то есть фактически нашего современника.

Как ни удивительно нам осознавать, что великие духовные подвижники жили и живут среди нас, грешных и суетных, милость Божия такова, что в среде нашего народа и в новые времена рождаются и подвизаются прозорливцы и целители, чьими молитвами и деяниями спасется, быть может, и весь народ.

Сам батюшка Амфилохий говорил: «В городе истинно верующих десять, а на селе два-три». Эти слова в полной мере можно отнести и к самому подвижнику, ко всей его праведной жизни, представшей перед жителями города Почаева и окрестных селений, в которых на севере Тернопольщины живут малороссы, то есть русские люди, прихожане Украинской православной церкви Московского Патриархата, встречавшие несколько лет назад Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Почаевской лавре пятидесятитысячным сонмом.

При жизни старец был известен тем, что изгонял бесов, и многие ехали к нему за помощью. Его все помнят как батюшку Иосифа — за свою жизнь он трижды менял имя: при cвятом крещении его назвали Яковом в честь мученика Иакова Персянина, в монахи постригся с именем Иосиф, а в конце своей жизни принял схиму и стал для всего мира схимонахом Амфилохием.

Решение о причислении к лику святых почаевского старца-схиигумена Амфилохия (Головатюка) было принято Священным Синодом УПЦ 23 апреля 2002 г. Чин прославления преподобного Амфилохия в лике святых был совершен в престольном Успенском храме Почаевской лавры 12 мая 2002 г. при огромном стечении народа.

Есть фото, запечатлевшее момент, когда во время прославления святого в небе над лаврой появились два креста — в виде облаков. В течение часа верующие наблюдали знамение из белой облачной дымки, не колеблемое  ветром. Паломники говорили: «Ну вот, теперь их будет двое — батюшка Иов и батюшка Амфилохий».

Во время чина канонизации был момент, когда впервые запели «Ублажаем…», и десятки бесноватых, которые оказались в многотысячной толпе паломников, прибывших на прославление, подняли такой вой, что заглушали местами громадный монастырский хор и колокольный звон.

Мы помним, что Иов, «игумен святой горы Почаевской», урожденный Иван Железо, проживший 101 год, пятьсот лет назад крепко-железно стоял здесь против экспансии униатов, а ныне покоится близ своей пещерки в святой горе. С 2002 г. с ним рядом упокоились и честные мощи преп. Амфилохия.

Почаевская лавра — одна из духовных точек в цивилизационном разломе Востока и Запада Европы. Тем ценней и весомей усилия и заслуги героев здешнего антизападного стояния; и тысяч безымянных, и двух прославленных Русским миром — преподобных Иова и Амфилохия Почаевских.

Как выразился известный русский церковный писатель и паломник А.Н. Муравьев, первоначальную историю горы Почаевской следует искать «не на высоте скалы» ее, а в глубине ее пещер.

Вспоминаю свои паломнические записки августа 2004-го: «К храмовой пещере, где покоятся в раках мощи двух столпов Почаевских — прпп. Иова и Амфилохия — ведет длинная колоннада, украшенная написанными в рост святыми, в русской земле просиявшими. Ряд начинается с равноапостольной княгини Ольги, даже с ее предшественников, мучеников Федора и Иоанна, а заканчивается святыми XIX и XX вв. — преп. Серафимом Саровским, святителем Николаем Японским.

В пещерку Иова вход — через маленькое отверстие в скале, кажется, что размером с два кулака. На деле, оно немногим-то и больше. И поначалу ты не понимаешь, как туда может проскользнуть взрослый человек. Но — протискиваешься и ныряешь в полный мрак. Головой вниз, руками вперед. Но дыхание перебивается, грудь сжимается при вползании во тьму, сердце колотится от неизвестности, словно хочет выпрыгнуть. Внутри тебя поддерживает невидимый служитель. Ты нащупал иконку, прикоснулся губами, с трудом собрался с духом и прочитал три молитвы.

Ощущение в молитвенной пещерке преподобного Иова — будто ты упал в десницу Господа, она сжала тебя, как кусок сыра, выжала все лишнее, и вновь возвращает в реальный мир.

Прямое, полное, ясное ощущение, что пребываешь пред Лицем Господним, на высокой ступеньке близости к Престолу Его

О, любознательная радость! Монахи не велят никому говорить о том, что на самом деле ты видишь в пещерке. И я не буду. Скажу лишь, что успел рассмотреть икону, стоявшую в нише: преподобный Иов молится Богородице Почаевской. Он молится вместе с каждым, входящим в пещеру»…

* * *

Святой Амфилохий как мог — то ли юродством, то ли своей простотой - скрывал от людских глаз наибольшую часть своих подвигов во имя Господа. Однако то, что собрано по крупицам, наглядно показывает, каким пасты­рем и чудоцелителем был старец.

Яков родился 27 ноября 1894 г. в селе Малая Иловица на Тернопольщине. У Варнавы Головатюка росло 10 детей, ремесленник брался за любую работу — делал колеса, колодки, спицы, сани. Мать Якова Анна была богобоязненной женщиной, «любившей Божий храм и молитву». Варнава был хорошим костоправом, и молодым парнишкой Яков помогал отцу ставить на ноги больных, вправлял позвоночник, лечил переломы.

В 1912 г. Яков Головатюк был призван в Императорскую армию. Во время Первой мировой войны служил в 165-м стрелковом полку в Луцке, затем вместе с полком был направлен в Томск. Биографы и составители жития ишут: «Санчасть в Сибири, где молодой солдат исполнял обязанности фельдшера, затем фронт, передовая, на которых лицом к лицу встретился с жизнью и смертью, где лучшие друзья погибали в бою, и, затем — плен.

Немцы отправили его в Альпы, где Яков три года работал у фермера. Исполняя всякую работу с великим усердием и христианской покорностью, Яков заслужил доверие и любовь своего хозяина, так что тот даже намеревался женить его на своей дочери.

Но юноша, тоскуя по родному краю, в 1919 г. осуществляет заветное желание своего сердца и совершает побег. С помощью добрых людей переходит границу и возвращается в родное село».

Вернувшись из армии, Яков собрался жениться и пошел к приходскому священнику за благословением. Но тот сказал, чтобы Яков шел в Почаевскую лавру — поскольку там ему место.

Семь лет был послушником, 8 июля 1932 г. пострижен в монашество с именем Иосиф. Окончил полный курс Иноческо-Богословской школы при Почаевской лавре.

Выполняя различные работы и послушания, отец Иосиф стал известен как костоправ, денег не бравший. Поток страждущих не прекращался круглосуточно, порой вдоль улицы стояло до сотни подвод. Настоятель сказал Иосифу: «Хороший ты монах. Но из-за тебя покоя братии нет». И благословил о. Иосифа поселиться в церквушке на монастырском кладбище.

Там он и прожил двадцать лет.

Принимал каждый день до пятисот человек, которые жаждали исцеления — кто телесного, кто духовного. Говорил: «Знаю, хто до мене йде, що у нього болить й скiльки йому жити».

Местные рассказывают, что во время Великой Отечественной войны к Амфилохию приходили женщины и спрашивали прозорливца: придет ли муж с фронта. Иногда он благословлял и говорил: придет, придет. А иногда говорил: а ты не плачь, не придет. Так и бывало.

Имел батюшка и дар изгонять бесов. К нему везли одержимых из самых дальних республик Советского Союза. Демонов старец видел наяву, и часто, проходя по храму, строго повелевал им выйти из церкви и из людей. Традиция вычитки одержимых сохраняется в лавре и сегодня.

В советские времена власть запрещала ездить к батюшке, даже автобусы отменили — но люди шли пешком.

Как-то к старцу прибыл первый секретарь Тернопольского обкома партии. Без надежд привез единственного сына с саркомой колена, которого врачи лечить отказались. Через неделю забрал сына от старца здоровым. После этого дал личное распоряжение, чтобы к батюшке пустили рейсовый автобус, для удобства людей.

Сохраненные народной памятью случаи — поразительны и поучительны.

Из Москвы военный привез расслабленного четырехлетнего сына. Старец попросил оставить ребенка у него, и через несколько дней мальчик уже бегал по двору. Счастливый отец со слезами упал в ноги батюшке, предлагал и деньги, и машину хотел оставить. «Нэ трэба», — ответил старец.

Исцелялись даже те, чьи болезни были запущены, и врачами неизлечимы. Отец Иосиф исцелял разные недуги и утверждал, что половина больных исцеляются, а половина уезжают от него не исцеленными. Объяснял: «Богу не угодно, бо це тщетне зцiлення пiде не на користь, а на погибель душi».

…Молодая Татьяна, жительница Почаева, была неверующей, в церковь не ходила. В результате закупорки вен у нее началась гангрена. Врачи настаивали на ампутации. Женщина тянула, сколько могла. А потом, узнав о батюшке, пошла к нему. Старец вышел из келии, позвал ее из толпы. Выслушав, сказал, что операции делать не надо, дал мазь, святую воду и сказал, какие молитвы читать. Женщина смущенно протянула 25 рублей. Старец не взял: «В тебе самой немае грошей». И, достав из шкафчика 50 рублей, отдал плачущей женщине. Вскоре Татьяна исцелилась, стала ходить в церковь.

Привез мужчина свою слепую дочь, просил вылечить. «В дитинствi по деревах лазив? Очи пташкам виколював? От тепер маеш…».

Приехала женщина с пятилетней больной девочкой, батюшка велел принести нож и протянул его посетительнице: «На, зарежь!». Та испуганно прижала к себе девочку. «Жалко? А тех, которых убила во чреве, не было жалко? За твой грех теперь твое дитя мучается…».

Тяжело было людям слышать обличение своих грехов. Плакали многие, а вместе с ними плакал и батюшка. Говорил, что земля в его дворе была пропитана слезами молящихся. А иногда говорил так: «Что вы идете ко мне? Вы думаете, я святой? Я грешник. А исцеления вы по молитвам своим, по вере своей получаете».

В период хрущевских гонений на Церковь Почаевская лавра переживала не лучшие времена: магазинам было запрещено продавать монахам продукты, даже паломников тщательно обыскивали, чтобы не проносили в монастырь съестное. Самих насельников по ложным обвинениям выгоняли, выселяли, отправляли домой без права возвращаться, определяли в психбольницы.

Попал туда и батюшка, его очень жестко арестовали в келии, едва не удушив, побрили и остригли, поместили в палату для буйных, где держали долгое время, мучая уколами, осмотрами и циничными расспросами. Он, конечно же, отказался снять крест.

Из жития: «Тогда санитары сами сорвали его, и ночью раздетого повели в палату буйных душевнобольных. Палата освещалась слабой электролампочкой. Сорок человек (все нагие) спали, когда старец вошел. Бесы говорили из сонных: “Зачем ты сюда пришел? Здесь не монастырь!”. Он им ответил: “Ви самі мене сюди привели”. А еще вводили отцу Иосифу лекарство, от которого распухало все тело и трескалась кожа на теле. Вспоминая все это, закрывал старец руками лицо».

Кондак 7-й акафиста преп. Амфилохию гласит: «…прямо из келий в руки предерзых богоотступников, палачей, истязателей, предан был еси. И ими нещадно за власы и браду влачимый, биенный, в дом умалишенных иже в Буданове близ Тернополя, отправленный. И тамо дивными чудесы прославляя и благодаря Бога, сподобившаго Тя за Христа и Церковь Его мучения претерпети, и за терпение еще большую силу благодатную восприяти, и исцеленный Им, в радости духовней воспевал страстоположнику Христу благодарственную песнь: Аллилуиа».

В течение трех месяцев пребывания батюшки в больнице люди писали по инстанциям письма в защиту, и старца, наконец, привели в кабинет главного врача «на консилиум», где спросили, может ли он лечить тех больных, которые находятся в больнице. Получив утвердительный ответ, предложили вылечить. Сцена — поразительна: «Отец Иосиф предложил им отпустить его в монастырь или послать кого-нибудь, чтобы привезти святое Евангелие, крест и облачение (ризу, епитрахиль, поручи), чтобы он смог служить водосвятные молебны, и бесы сами уйдут. И еще добавил, что через две недели ни одного больного здесь не останется (их было более 500 человек). — Нет! Вы нам без молебнов лечите. — Так неможливо вилікувати. — А почему? Старец ответил, что, когда солдат идет в бой, ему дают оружие: винтовку, патроны, гранаты, а наше же оружие против невидимого врага — святой крест, святое Евангелие и святая вода.

Отца Иосифа увели снова в палату, где он продолжал нести свой мученический крест, “чаях Бога спасающего от малодушия и от бури” (Пс. 54)».

Его страдания закончились с приездом в больницу Светланы Аллилуевой, дочери Иосифа Сталина, которой старец когда-то помог в болезни. Она и увезла батюшку от принудительного «лечения». После этого отец Иосиф жил у своего племянника в родной Иловице.

Считают, что отношение Сталина к православию изменилось после того, как почаевский старец исцелил его дочь.

Отцу Иосифу сельсоветом под огород был выделен земельный участок, где сажали картошку. Народ закупил стройматериалы и пожертвовал батюшке для постройки дома, однако власти села дом строить запретили. Старец огорчился, поскольку предполагал в новом доме устроить церковь, нередко повторял: «Мене не буде, а церква буде, а потім і монастир».

Спустя пятнадцать лет после кончины подвижника в селе действительно была поставлена церковь, так как приходская деревянная церковь в селе Антоновцы, в четырех километрах от Малой Иловицы, сгорела от молнии в 1970-х. (Там же находится и старое кладбище, где похоронены родители и родичи отца Иосифа. Он часто посещал их могилы и служил панихиды).

Очевидцы рассказали, что у себя во дворе старец ежедневно служил водосвятные молебны и исцелял людей. Как известно, «сей род» (демоны) изгоняются только молитвой и постом, поэтому отец Иосиф многим не благословлял вкушать пищу в среду и пятницу. «Якби ви знали, який піст солодкий», — говорил старец. И велел во дни строгого поста до начала утренних молитв класть три земных поклона с молитвой «Богородице Дево, радуйся», чтобы легко выдерживать пост в этот день.

До последних дней жизни за подвижником наблюдала приставленная к нему сотрудница КГБ, не скрывавшая своего дурного отношения к батюшке. Но он все кротко терпел, а на просьбы духовных чад выгнать ее, отвечал: «Така воля Божа».

Предвидя близкую кончину, старец Амфилохий произнес: «Як страшно буде, коли мерзлу землю стануть на гроб кидати».

Так все и произошло. Почил батюшка 1 января 1971 г., и был погребен на монашеском кладбище. Хоронили отца Иосифа 4 января, за три дня до праздника Рождества Христова.

Когда через 31 год после кончины старца Амфилохия по решению Священного Синода УПЦ была раскопана его могила, разнеслось чудное благоухание и открылось: гроб и «мощи его полностью нетленны, он сохранился в теле, как будто только что закрыл глаза».

Еще при жизни батюшка говорил: «Як я помру, приходьте до мене на могилку, я почую ваши молитвы. Берiть з могилки песочек, вин буде цiлющiм». На его могиле действительно происходило и происходит множество исцелений.

Почаевской лаврой издано подробное житие старца. По слову архимандрита Владимира, наместника Свято-Успенской Почаевской лавры, епископа Почаевского, викария Киевской митрополии, «внимательный читатель жизнеописания подвижника Свято-Успенской Почаевской лавры, Преподобного Амфилохия, сравнивая его жизнь со своей, невольно почувствует, до какой степени каждый из нас не совершенен в развитии собственной духовной жизни. Дай Бог, чтобы земля наша полнилась подвижниками, а мы, наши дети, внуки и правнуки крепко держали знамя Христово и равнялись на них, до конца своей зем­ной жизни соблюдали заповеди Господни».

Преподобный Амфилохий являет собой пример духовного сопротивления злу века нынешнего. И если посмотреть на почаевскую пару великих бойцов с тьмой, — преподобных Иова и Амфилохия — на этих Пересвета и Ослябю нашего западного православного форпоста, покоящихся теперь рядом друг с другом, в одной пещере Почаевской горы, то становится понятно, что происки ада не ослабевают, а порой и усиливаются, что антирусский поход Запада длится и длится.

«Ублажаем тя, преподобне отче наш Амфилохие, и чтим святую память твою, наставниче монахов и собеседниче ангелов. Моли Бога о нас!».