Полководец от Бога

Бóльшую часть Великой Отечественной войны Александр Михайлович Василевский занимал ответственный пост начальника Генерального штаба Красной армии. Неоспорим его огромный личный вклад в Победу, особенно в планирование многих решающих операций войны.

Александр Василевский родился в семье старообрядческого (единоверческого) священника в селе Новая Гольчиха (ныне в черте города Вичуга) Кинешемского уезда Костромской губернии (ныне в Ивановской области) в 1895 году. Сам будущий маршал отмечал день своего рождения 17 сентября по старому стилю – в православный праздник Веры, Надежды, Любови и матери их Софии.

По семейной традиции юный Василевский по окончании церковно-приходской школы был определён на учёбу в Кинешемское духовное училище, а затем в Костромскую семинарию. Однако Александра не привлекло духовное звание, и в этом он не встретил противодействия родителей.

По воспоминаниям Василевского, как-то в феврале 1940 года Сталин спросил его, почему тот по окончании семинарии «не пошёл в попы? Я, несколько смутившись, ответил, что ни я, ни отец не имели такого желания, что ни один из его четырёх сыновей не стал священником. На это Сталин, улыбаясь в усы, заметил:

— Так, так. Вы не имели такого желания. Понятно. А вот мы с Микояном хотели пойти в попы, но нас почему-то не взяли. Почему, не поймем до сих пор».

В 1914 году надвинулась Первая мировая война, принятая поначалу народом как война Отечественная. Семинарист Александр Василевский, экстерном сдав выпускные экзамены, поступил на учёбу в Алексеевское военное училище в Москве.

Закончив ускоренные курсы, в июне 1915 года прапорщик Василевский был направлен на фронт. В Русской императорской армии дослужился до штабс-капитана.

Об популярности Василевского как командира свидетельствует тот факт, что в декабре 1917 года 409-й полк, в котором он служил, заочно (Василевский был в это время в отпуске в родном селе) избрал его командиром – тогда в революцию все воинские части сменяли командиров по своему выбору.

Василевский поначалу держался в стороне от разгоравшихся битв Гражданской войны. Но уже в июне 1918 года был назначен инструктором Всевобуча. А в апреле 1919 года призван в действующую часть Красной армии. Но ему посчастливилось не участвовать в битвах российской междоусобицы – его часть простояла в резерве. Военная деятельность Василевского возобновилась в 1920 году на польском фронте.

Из полевого командира Василевский сделался штабным работником в 1930 году. Это было своего рода поощрение за успешную подготовку полка к манёврам. Почти на 15 лет Василевский связал своё военное поприще со службой в штабах. В 1937 году он окончил Военную академию Генштаба, с 1939-го он – заместитель начальника Оперативного управления Генштаба.

Сам Василевский считал, что самое большое влияние на него оказал маршал Б.М. Шапошников – начальник Генерального штаба в 1937-1940 и 1941-1942 гг.

«Я, признаться, всегда испытывал чувство гордости, когда И.В. Сталин, рассматривая тот или иной вопрос, говорил обо мне:

— А ну, послушаем, что скажет нам шапошниковская школа!» (А.М. Василевский. Дело всей жизни. М., 1978. С.96).

Василевский передаёт ценное свидетельство о снятии Шапошникова в августе 1940 года с поста начальника Генштаба:

«О том, что предшествовало перемещению Б.М. Шапошникова, я знаю со слов Бориса Михайловича. Как он рассказывал, И.В. Сталин, специально пригласивший его для этого случая, вел разговор в очень любезной и уважительной форме. После советско-финского вооруженного конфликта, сказал он, мы переместили Ворошилова и назначили наркомом Тимошенко. Относительно Финляндии вы оказались правы: обстоятельства сложились так, как предполагали вы. Но это знаем только мы. Между тем всем понятно, что нарком и начальник Генштаба трудятся сообща и вместе руководят Вооруженными Силами. Нам приходится считаться, в частности, с международным общественным мнением, особенно важным в нынешней сложной обстановке. Нас не поймут, если мы при перемещении ограничимся одним народным комиссаром. Кроме того, мир должен был знать, что уроки конфликта с Финляндией полностью учтены. Это важно для того, чтобы произвести на наших врагов должное впечатление и охладить горячие головы империалистов. Официальная перестановка в руководстве как раз и преследует эту цель». (Там же. С.94-95).

Василевский в то время был первым заместителем начальника Оперативного управления Генштаба. С началом Великой Отечественной войны отсутствие на посту начальника Генштаба такого опытного стратега, как Шапошников, стала особенно ощутима. 1 августа 1941 года, через два дня после возвращения Шапошникова, генерал-майор Василевский стал его первым заместителем и возглавил Оперативное управление. В разгар битвы за Москву ему было присвоено звание генерал-лейтенанта. 24 апреля 1942 года Шапошников по болезни был всё-таки вынужден покинуть должность начальника Генштаба, и Василевский стал исполняющим его обязанности с присвоением звания генерал-полковника.

В своих мемуарах «Дальняя бомбардировочная…» (М., 2007) Главный маршал авиации А.Е. Голованов писал: «Стиль работы Александра Михайловича является примером стиля работника штаба крупного масштаба. Сталин сразу заметил эти способности Василевского и, как это он делал со многими другими товарищами, все больше и больше общался непосредственно с ним… Летом 1942 года Сталин в моем присутствии заговорил с Борисом Михайловичем о его здоровье, и здесь Шапошников сказал, что ему трудно работать. Отношение Сталина к Шапошникову было весьма теплым. Обращался он к нему только по имени и отчеству. Верховный спросил, почему же он об этом молчал раньше. Борис Михайлович ответил, что в условиях войны он не считал себя вправе ставить такие вопросы. На вопрос, чем он может заняться, последовал ответ, что с удовольствием пошел бы на академию. Когда Сталин спросил, кто может его заменить, Шапошников назвал Василевского. Предложение Бориса Михайловича полностью соответствовало и мнению Верховного. Так Александр Михайлович стал начальником Генерального штаба.

Не ошиблись в этом ни Шапошников, ни Сталин. Замена начальника Генерального штаба не сказалась в худшую сторону, наоборот, работа Генштаба в дальнейшем совершенствовалась.

Василевский оказался достойным преемником и оказывал Верховному огромную помощь в его деятельности. Василевский обладал особыми способностями в умении обобщить получаемые доклады и данные с фронтов, доложить их Верховному, изложить имеющиеся предложения по дальнейшему ходу боевых действий на том или ином фронте, а также изложить точку зрения Генерального штаба, если она разнилась с предложениями, полученными от командования фронта. Такт в общении с людьми, с командующими фронтами и другими товарищами создавал ему определенный авторитет. Он охотно докладывал по просьбе товарищей их мнения Верховному, но, если у него бывали другие мнения по затронутому вопросу, он их высказывал. И наоборот, поддерживал те мнения, с которыми был согласен. Нужно, однако, здесь сказать, что Верховный тоже имел свои мнения, которые подчас не совпадали ни с мнениями, ни с предложениями, вносимыми Генеральным штабом.

Будучи образованным человеком, Василевский обладал объемным мышлением и широким кругозором, что, конечно, помогло ему в работе. После финской войны он принимал участие в определении нашей государственной границы с Финляндией. Проявил при этом незаурядные способности,

В.М. Молотов даже пытался забрать его в наркомат иностранных дел. В достаточной мере зная Александра Михайловича, я лично убежден в том, что если бы он был отпущен из наркомата обороны в МИД, он достиг бы больших успехов и на дипломатическом поприще.

У Сталина он пользовался безусловным доверием и авторитетом. Скромность Василевского была его характерной чертой. Он никогда и нигде не подчеркивал своего высокого положения, а также и отношения Верховного лично к нему... Александр Михайлович относится к когорте тех людей, которые внесли наибольший вклад в разгром врага».

26 июня 1942 года Василевский уже официально вступил в должность начальника Генерального штаба и оставался на ней почти до конца войны. 18 января 1943 года, вместе с группой других советских военачальников, Василевский удостоился очередного воинского звания – генерала армии, а меньше чем через месяц (что было весьма необычно), 16 февраля ему было присвоено звание Маршала Советского Союза.

В разгар оборонительного сражения за Сталинград вызрел план советского контрнаступления. Г.К. Жуков в своих воспоминаниях передаёт это так:

«Верховный достал свою карту с расположением резервов Ставки, долго и пристально её рассматривал. Мы с Александром Михайловичем [Василевским] отошли подальше от стола в сторону и очень тихо говорили о том, что, видимо, надо искать какое-то иное решение.

— А какое “иное” решение? – вдруг подняв голову, спросил И.В. Сталин». (Г.К. Жуков. Воспоминания и размышления в 3-х тт. М., 1988. Т.2. С.274)

Любопытно, что в своих воспоминаниях, тоже насыщенных диалогами с Верховным, Василевский не находит места данному эпизоду. Он упоминает лишь, что решение о проведении контрнаступления с решительными целями «было принято в середине сентября после обмена мнениями между И.В. Сталиным, Г.К. Жуковым и мною». (А.М. Василевский. Ук. соч. С.223). Впрочем, это не единственный случай расхождения мемуаров Василевского с версией, ставшей канонической. Так, Василевский, говоря о снятии Жукова с поста начальника Генштаба 30 июля 1941 года и возвращении на этот пост Шапошникова, ни словом не упоминает о стратегических разногласиях Сталина и Жукова, а причиной называет лишь то, что «И.В. Сталин предпочел использовать командный опыт Г.К. Жукова непосредственно в войсках» (Там же. С.119).

Вообще, заметно, что Василевский, в отличие от некоторых других полководцев Великой Отечественной войны, не пытался задним числом свалить вину за неудачи Красной армии в начальный период войны главным образом на Сталина.

Подчёркнутое стремление к объективности, характерное для мемуаров Василевского, некоторые представляли как попытку «оправдать Сталина». Отчасти этим объясняется до сих пор недостаточное внимание историков к свидетельствам Василевского. Они используются, но чаще всего как вторичные, в части, не противоречащей той, что диктуется канонами современного антисталинизма. Особенно это касается периода подготовки к войне.

Василевский свидетельствует: «Партия видела приближение войны и предпринимала максимум усилий, чтобы оттянуть сроки вступления в нее Советского Союза. Это был мудрый и реалистичный курс. […] Вся проблема, по моему мнению, сводилась к тому, как долго нужно было продолжать такой курс. Ведь фашистская Германия, особенно последний месяц, по существу, открыто осуществляла военные приготовления на наших границах, точнее говоря, это было то самое время, когда следовало проводить форсированную мобилизацию и перевод наших приграничных округов в полную боевую готовность, организацию жесткой и глубоко эшелонированной обороны. И.В. Сталин, […] видимо, не смог правильно уловить этого переломного момента. Нужно было немедленно принимать новые решения, открывающие новую историческую эпоху в жизни нашей Родины, и вместе с тем, конечно, соблюдать максимальную осторожность, чтобы не дать гитлеровцам повода для обвинения нашей страны в агрессивности. То, что Сталин не смог вовремя принять такого решения, является его серьезнейшим политическим просчетом.

В чем причины столь крупного просчета этого опытного и дальновидного государственного деятеля? Прежде всего в том, что наши разведорганы, как справедливо отмечает в своих воспоминаниях Г.К. Жуков, не смогли в полной мере объективно оценивать поступавшую информацию о военных приготовлениях фашистской Германии и честно, по-партийному, докладывать ее И.В. Сталину. […] Появись у него сомнение в дальнейшей целесообразности такого курса, он, как человек твердый, решительный, возможно, немедленно дал бы согласие на проведение всех мер мобилизационного характера». (Там же. С.108).

…Окончание войны Василевский встретил не на посту начальника Генштаба, а в должности командующего 3-м Белорусским фронтом. 18 февраля 1945 года погиб прежний командующий этим фронтом – молодой (39 лет), перспективный И.Д. Черняховский, о котором говорили, что он уже без пяти минут маршал. И Сталин решил назначить на должность комфронта Василевского. Ещё до этого трагического эпизода Сталин собирался направить Василевского в войска именно этого фронта как полномочного представителя Ставки, о чём сообщил маршалу. На что Василевский сказал, что хотел бы в связи с этим сложить с себя обязанности начальника Генштаба, так как слишком много времени проводит в подобных разъездах. Сталин обещал подумать, а на следующий день пришло известие о гибели Черняховского. Тогда Сталин просто назначил Василевского на место погибшего.

На окончательное решение Сталина, возможно, повлияло то, что организатор многих побед Красной армии в качестве начальника Генштаба Василевский всё ещё не был широко известен стране.

Ведь сводки Совинформбюро говорили о победах, одержанных войсками такого-то фронта под командованием такого-то маршала или генерала. В их честь гремели салюты в Москве. О начальнике Генерального штаба при этом не упоминалось. Теперь в глазах народа Василевский имел полное право занять место наравне с Жуковым, Рокоссовским, Коневым и другими прославленными полководцами, непосредственно командовавшими фронтами.

Стратегический талант Василевского проявился и на посту командующего фронтом. Василевский успешно завершил Восточно-Прусскую наступательную операцию. В начале апреля был взят сильно укреплённый Кёнигсберг, в котором враг надеялся держать многомесячную оборону. В реальности его штурм занял всего четыре дня – с 6 по 9 апреля 1945 г. Пленный германский генерал Отто Лаш, комендант Кёнигсберга, на допросе признал: «Никак нельзя было предполагать, что такая крепость, как Кёнигсберг, так быстро падёт».

Во время войны с Японией 8 августа – 2 сентября 1945 года маршал Василевский исключительно удачно осуществлял главное командование всеми советскими войсками на данном театре военных действий.

Генерал армии С.М. Штеменко, 12 лет проработавший под руководством Василевского и постепенно «наследовавший» должности, которые когда-то занимал он сам – заместитель начальника Оперативного управления, начальник Оперативного управления, начальник Генштаба (уже после войны) – так характеризовал Василевского в своих воспоминаниях:

«Отличительной чертой Александра Михайловича всегда было доверие к подчиненным, глубокое уважение к людям, бережное отношение к их достоинству. Он тонко понимал, как трудно сохранять организованность и четкость в критической обстановке неблагоприятно развивавшегося для нас начала войны, и старался сплотить коллектив, создать такую рабочую обстановку, когда совсем не чувствовалось бы давления власти, а лишь ощущалось крепкое плечо старшего, более опытного товарища, на которое в случае необходимости можно опереться. За его теплоту, душевность, искренность мы все платили ему тем же. Василевский пользовался в Генштабе не только высочайшим авторитетом, но и всеобщей любовью.

С первых месяцев войны Александру Михайловичу пришлось близко общаться со Сталиным, который, как уже отмечалось, не терпел ответов приблизительных, наугад, часто требовал личного уточнения обстановки на месте. Не один раз работа Василевского в действующей армии была сопряжена с большим риском для жизни, но всегда выполнялась в срок и с безупречной точностью, а доклады его в Ставке отличались исчерпывающей полнотой и ясностью. Эти его качества Верховный Главнокомандующий оценивал в полной мере и все чаще стал посылать Александра Михайловича на фронт, когда возникала необходимость поглубже проанализировать тот или иной вопрос и выработать наиболее верное решение, сформулированное в виде готовых предложений.

Природа наделила А.М. Василевского редким даром буквально на лету схватывать главное, делать правильные выводы и как-то особенно ясно предвидеть, в каком направлении пойдет дальнейшее развитие событий.

Однако он никогда не выставлял этого напоказ. Наоборот, всегда с подчеркнутым вниманием выслушивал мнения и соображения других, не имел привычки обрывать собеседника, даже если не согласен с ним, а терпеливо убеждал его, доказывал и в конечном счете обычно привлекал оппонента на свою сторону.

В то же время Александр Михайлович умел постоять за собственную точку зрения перед Верховным Главнокомандующим. Делал это тактично, но достаточно твердо.

Для оперативного почерка А.М. Василевского характерна решительность замысла, стремление окружить противника, отсечь ему пути отхода или расколоть его группировку таким образом, чтобы по мере развития операции угроза изоляции нависала бы над ним все более и более. Таковы типичные черты Острогожско-Россошанской, Сталинградской, Белорусской, Мемельской и многих других операций, подготовка и проведение которых осуществлялись при личном участии Александра Михайловича. Печать решительности лежит и на Восточно-Прусской операции, во время которой А.М. Василевский командовал 3-м Белорусским фронтом, заменив погибшего в феврале 1945 года И.Д. Черняховского. За свои действия он всегда был готов безоговорочно держать ответ перед Родиной, а это, как известно, является высшим проявлением мужества военачальника. Успехами не кичился. Враг всякого приукрашательства, Василевский никогда в таких случаях не акцентировал внимание на собственной персоне, хотя роль его была подчас решающей». (С.М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны. М., 1968. С.122-123).

С 1949 по 1953 год Василевский был министром обороны СССР (тогда этот пост назывался министр Вооружённых Сил, затем военный министр). После смерти Сталина Василевского «потеснили», а в 1957 году вообще уволили из армии. Правда, в 1959 году его всё-таки восстановили в армии, назначив в группу генеральных инспекторов. После смерти, как и при жизни, имя дважды Героя Советского Союза А.М. Василевского не так много говорит большинству наших граждан, как имена некоторых иных полководцев Великой Отечественной. В Москве ему не поставлен заслуженный памятник, и даже в родной Вичуге память Василевского увековечена лишь скромным бюстом.