В паутине альянсов

За прошедший год, с учётом Специальной военной операции, обострения отношений вокруг Тайваня, глобального продовольственного и энергетического кризисов, экономической рецессии в ряде ключевых стран, ситуация в сфере международной безопасности перешла из достаточно предсказуемого формата «жонглирования санкциями» к недвусмысленным угрозам применения ядерного оружия.

Уже больше года минуло после совместного заявления 15 сентября 2021 года о заключении трёхстороннего соглашения о партнерстве в сфере безопасности между Австралией, Великобританией, США. Договор был назван по заглавным буквам стран-участниц AUKUS (Australia, United Kingdom, United States). В контексте Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) основание AUKUS отнюдь не явилось новой страницей в области международных отношений. Австралия с самого начала холодной войны выступала союзником США и оставалась деятельным участником Британского Содружества. Ещё в 1951 году договором о коллективной безопасности ANZUS был оформлен альянс между Австралией, США и Новой Зеландией.

В 1985 году в связи с подписанием Договора о безъядерной зоне в южной части Тихого океана (также известен как Договор Раротонга) Новая Зеландия ограничила применение договора ANZUS в части базирования американских атомных подводных лодок на своих военно-морских базах. США, кстати, исходя из собственных интересов, договор не ратифицировали, в отличии от Австралии, изначально выступавшей в поддержку Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).

В 2000-е годы экономическое развитие Китая и становление его в качестве «фабрики мира» привело к тому, что американская политическая элита стала рассматривать КНР уже не как регионального лидера в АТР, а как потенциального претендента на глобальную гегемонию вместо США.

Опасения региональных держав вылились в 2007 году в создание QUAD («Ромб») – Четырехстороннего диалога по безопасности (Quadrilateral Security Dialogue) Японии, Австралии, США, Индии. В 2008 году, однако, Австралия вышла из диалога и не смогла долгое время вернуться – сыграли свою роль якобы искусно разогретые китайцами противоречия между Индией и Австралией, и долгое время он оставался мертворожденным. Тем не менее, дальнейший стремительный экономический рост Китая заставил региональные державы вернуться к формату диалога: уже с 2015 года Австралия и Индия начали на постоянной основе проводить военно-морские учения AUSINDEX (Australia-India Exercises), в них даже участвовали подводные лодки – традиционно не афишируемый даже в международном военном сотрудничестве элемент военно-морских сил.

В 2017 году Дональд Трамп сумел убедить партнеров возобновить диалог QUAD, а администрация Джо Байдена продолжила курс на формирование «паутины альянсов» вокруг Китая и его сдерживание.

Несмотря на соперничество Китая с Японией, Индией, Австралией внутри АТР, экономические преимущества кооперации между странами оставались настолько очевидными, что на основе QUAD можно было выстраивать в лучшем случае оборонительный альянс против КНР. И то с большими оговорками, учитывая стремление Индии проводить многовекторное сотрудничество c потенциально враждебными США блоками (ШОС и БРИКС) и державами (Россией, Китаем, Ираном).

Причем момент для противодействия Китаю к тому времени уже становился запоздалым: 15 ноября 2020 года было подписано соглашение о создании Всестороннего регионального экономического партнерства (Regional Comprehensive Economic Partnership), крупнейшей в мире зоны свободной торговли в составе Австралии, КНР, Новой Зеландии, Республики Корея, Японии и 10 стран Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН): Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд, Филиппины. Почти сразу после этого, 30 декабря Европейский союз и Китай подписали всеобъемлющее соглашение об инвестициях.

К тому времени, несмотря на экономическое сотрудничество с КНР, Австралия уже усиленно наращивала средства противодействия потенциальной китайской угрозе.

Ещё в 2009 году в австралийской Белой Книге «Оборона Австралии в азиатско-тихоокеанский век: силы-2030» Китай фактически обозначен в качестве потенциального противника. В этом же документе был анонсирован план увеличения подводного флота до двенадцати субмарин. Шесть дизельных лодок, построенных в Швеции в рамках проекта с 1986 по 2003 гг., к тому времени уже устарели. Поэтому для противодействия Китаю было принято решение о новой программе. Планировалось построить неатомные субмарины, вооружённые, помимо торпед и противокорабельных ракет, также крылатыми ракетами большой дальности, приспособленные для ведения спецопераций с доставкой боевых пловцов и разведывательных задач.

В 2016 году, несмотря на давление госсекретаря и министра обороны США (Хиллари Клинтон, Леон Панетта), организовавших совместное лоббирование ещё в 2012 году американской подводной лодки класса «Вирджиния», Австралия всё же выбрала для модернизации французский проект Barracuda Shortfin. При этом стоимость 12 дизельных лодок подвергалась серьезной критике уже на старте. Более того, в итоге произошло удорожание с 28 млрд долларов США до 66 млрд, со сроком поставки головной субмарины в 2032-2034 гг. и завершением постройки серии к 2040 году.

В феврале 2021 руководители ВМФ Австралии и Великобритании провели встречи относительно возможности заключения сделки о приобретении атомных подводных лодок (с атомным двигателем, но без ядерных ракет на борту). Данная встреча, скорее всего, была обусловлена тем, что ВПК Франции уже не гарантировал поставки в срок указанных лодок и сохранение стоимости заказа. Более значимую роль для заинтересованных сторон сыграло то, что АПЛ, в плане эксплуатации и противодействия вражескому атомному подводному флоту, эффективнее дизельных субмарин: лодки с ядерным двигателем обладают существенно большей автономностью.

Результатом встречи стало расторжение контракта с французами, анонсированное как создание нового альянса. В заявлении от 15 сентября.2021 года на первом плане оказалась именно проблема модернизации подводного флота Австралии.

В дальнейшем договорившимися сторонами была подтверждена поставка восьми АПЛ.

Помимо модернизации подводных лодок, в заявлении также было объявлено о сотрудничестве в области разработки и испытания гиперзвуковых ракет и противоракет, автономных подводных аппаратов, квантовых вычислений, искусственного интеллекта, киберсфере. С точки зрения стран-участниц соглашения, «это будет способствовать более глубокой интеграции науки, технологий, промышленных баз и цепочек поставок, связанных с безопасностью и обороной».

Заявление вызвало скандал среди европейских союзников по НАТО, причем именно потому, что договор был заключен в атмосфере полной секретности, без каких-либо консультаций. Впоследствии Белый дом заявлял, что якобы предупреждал Францию заранее, но МИД Франции выступил с опровержением этой информации. Сам же Джо Байден признавался, что ситуация вышла неуклюжая, и что он считал: союзники были в курсе нового соглашения ещё до его опубликования.

Возмущение Франции при этом выглядело наигранно уже потому, что сама Франция точно так же в 2014 году разорвала в одностороннем порядке сделку по строительству для России двух универсальных десантных кораблей-вертолетоносцев класса «Мистраль». Об этом, правда, никто и не вспомнил в западной прессе – ведь «это другое».

В результате скандала Франция даже отозвала на некоторое время послов в США и Австралии и объявила о блокировании переговоров о создании зоны свободной торговли между Европейским союзом и Австралией. Тогда как Великобритания, напротив, сумела успешно подписать аналогичное соглашение с Австралией в декабре 2021 года. Таким образом, создание AUKUS привело в том числе и к постепенной экономической переориентации Австралии в сторону Соединённого Королевства.

Реакция КНР после опубликования заявления была ожидаемо отрицательной. Причём критике подверглась не только явная антикитайская направленность и нарушение режима нераспространения ядерного оружия, но и идеологическая предвзятость нового альянса.

Так, в преамбуле заявления было отмечено, что страны руководствуются «нашими непреходящими идеалами и общей приверженностью международному порядку, основанному на правилах». Последний термин является отнюдь не подтверждением курса США на приверженность универсальному международному праву, основополагающими принципами которого является соблюдение заключенных договоров и равноправие государств на международной арене в духе и рамках Устава ООН. На самом деле этот эвфемизм отражает намерение слабеющего гегемона трактовать международное право в свою пользу, применяя или игнорируя его нормы строго избирательно.

Например, с одной стороны, США давят на Иран и накладывают на него санкции под предлогом развития им ядерных технологий. А с другой – сами открыто передают, по сути, такую же технологию неядерной стране.

Более того, декларируя оборонительный характер альянса, США скорее всего планируют по меньшей мере конфронтацию, если не наступление – с целью контроля территорий и акваторий нейтральных стран, разделяющих Китай и Австралию (кроме Тайваня, являющегося де-факто непризнанным государством, это страны АСЕАН и Океании).

Ровно так же НАТО под предлогом защиты государств-участников альянса в итоге включила в себя страны Центральной и Восточной Европы, Прибалтики и вышла на границы России и Белоруссии.

Наконец, технологическая составляющая соглашения также явно связана как минимум с технологиями «двойного назначения», не говоря уже о разработке гиперзвуковых ракет и противоракет, автономных подводных аппаратов.

Прекрасно понимая истинные намерения стран-участниц нового блока, все российские руководители единодушно поддержали и продолжают поддерживать позицию Китая, связанную с опасениями в агрессивной сущности и «двойных стандартах» нового блока, нарушения режима нераспространения ядерного оружия, провоцирования «гонки вооружений» не только в региональном, но и в глобальном измерении…

При этом если посмотреть на ситуацию уже не с точки зрения дипломатической риторики, а исходя из действительно взятых на себя и выполненных сторонами обязательств, спустя год становится понятно, что данный договор напоминает больше соглашение о намерениях сторон, пафосно представленное как «вечный союз истинных демократий». Причём сторон – не государств, а в каком-то смысле партнеров по оружейному бизнесу.

Заявление о «вечном союзе» в данном контексте является отнюдь не фигурой речи: так тринадцать (!) раз в своём выступлении австралийский премьер-министр Скотт Джон Моррисон охарактеризовал новый договор.

В действительности появление нового альянса во многом является наглядным свидетельством слабости внешней политики США и экономики, авантюризма их элит.

Слабость во внешней политике заключается и в реактивности на курс Китая. А также в «показушности» договора: оружейную сделку представили как декларацию «свободного прекрасного нового мира». Эта демонстративность – отнюдь не единичный пример. Таким же образом, 24 июня 2022 года в ответ на подписание Соглашения о сотрудничестве КНР с Соломоновыми островами и майские визиты главы китайского МИДа Ван И в страны Океании, США объявили о создании «Партнерства в Тихом океане»(Partners in the Blue Pacific) – неформальной структуры для развития экономических отношений США, Австралии, Новой Зеландии, Японии, Великобритании со странами Океании. Конечно, в заявлении о создании партнёрства также упоминалось «увеличивающееся давление на свободный и основанный на правилах международный порядок». Слабость, а точнее, слабая конкурентоспособность американской экономики очевидным образом подтверждается силовым характером воздействия на Австралию, вынужденную не только заключать сделку, делающую её законной целью для ядерных боеголовок Китая и РФ, но и сокращать и перенаправлять экспорт из КНР в другие страны в угоду американским интересам.

Тем не менее нельзя и недооценивать создание договора AUKUS. Для России это связано больше с нарушением режима нераспространения ядерного оружия.

Ясно, что военное сотрудничество Австралии с США и Британией в разработке и производстве обычных вооружений принципиально направлено против Китая, и, в известной степени, против России: в технологическом отношении ВПК «зеленого континента» выглядит достаточно скудно.

Потенциально эксплуатация атомных двигателей со временем может дать Австралии такое количество ядерного материала, на основе которого она сможет разработать свою собственную атомную бомбу и войти в клуб ядерных держав. При этом, будучи расположенной на другой стороне Земли, Австралия очевидным образом будет считать своим первоочередным соперником именно КНР, а не Россию. Это, в свою очередь, может повлечь примерно такое же «снисходительное» отношение к стратегическим возможностям России, которое было у США по отношению к СССР в период до начала Карибского кризиса. Т.е., когда основную угрозу США видели даже больше не в получении ядерного удара по самой Америке, а в уничтожении Европы Советским Союзом ядерными и обычными вооружениями.

В перспективе вход в клуб ядерных держав вкупе с бряцанием стратегическим ядерным оружием может привести к такому же безответственному отношению, которое в последнее время демонстрировали британские политические элиты (особенно в этом отношении выделилась премьер-министр Лиз Трасс).

Угроза применения в случае чего ядерного оружия, особенно со стороны державы, считающей себя, в той или иной степени, менее уязвимой или прикрытой противоракетной обороной «старшего союзника», только повышает риск полноценного ядерного конфликта.

В отличие от ситуации «холодной войны», потенциальный конфликт в таком случае становится всеобъемлющим, так как наличие безъядерных зон не играет уже никакого значения. Учитывая последовательную политику США по выходу из максимума договоров эпохи «холодной войны», направленных на ограничение ядерных и обычных вооружений и установление режимов контроля над ними, можно быть уверенным, что точно такой же линии будут придерживаться и их младшие союзники.

Конечно, до разработки Австралией собственного ядерного оружия ещё довольно далеко. Но ведь и перед Карибским кризисом мало кто предполагал, что режим ядерного нераспространения к концу XX века будет существенно подорван появлением новых ядерных государств (Израиль, Пакистан, Индия, КНДР) или претендентов на обладание атомной бомбой (Иран).

При этом указанные ядерные державы, несмотря на наличие конфликтов между ними или третьими странами, расценивают ядерное оружие исключительно как последний аргумент в оборонительной доктрине. Политические элиты этих стран исходят из собственных, многовекторных интересов, не являясь в чистом виде младшими союзниками США или их марионетками. А значит, даже, несмотря на возросшее нарушение режима ядерного распространения, они достаточно осознают свою роль в поддержании региональной стабильности в зоне их ответственности.

Тогда как новый альянс AUKUS, будучи всего лишь прообразом или протоцентром «НАТО для Азиатско-Тихоокеанского региона», уже сейчас несёт внутри себя потенциал разжигания региональных конфликтов, США в своём подходе к этим конфликтам будут продолжать руководствоваться теорией «управляемого хаоса».

Американские политические элиты будут стремиться к ослаблению любых конкурирующих блоков или стран так, как это уже происходило на европейском пространстве с развалом Югославии, стран Организации Варшавского договора, Советского Союза. Или на пространстве «Большого Ближнего Востока» – с «цветными революциями арабской весны» и вторжением под надуманным предлогом в Ирак, Ливию, Сирию, конфронтацией с Ираном.

В такой ситуации региональным ядерным державам необходимо налаживать свой диалог по стратегической стабильности, прежде всего внутри Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Последние события в этом плане пока что выглядят достаточно оптимистично.

Вступление в неё Ирана в сентябре 2022 года свидетельствует о монолитности позиций стран-участников относительно высокой значимости этой страны в регионе, хотя на Западе Иран считают «государством-изгоем».

В условиях политического раскола внутри американской элиты и роста изоляционизма, исчерпания современных вооружений, поставляемых Украине, глобальной экономической рецессии перспективы альянса AUKUS уже выглядят не такими радужными. Тогда новый блок становится или слабеньким подобием, профанацией НАТО в АТР, или тем «южным крестом» для американской гегемонии, которая она уже может не «потянуть».