Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
8 октября 2024
Правда о деле «Беркута»

Правда о деле «Беркута»

Новости о судебном процессе над спецназовцами, противостоявшими «майдану»
Александр Каюмов
19.02.2019
Правда о деле «Беркута»

Судебный процесс над киевскими «беркутовцами» тянется несколько лет. Год назад, когда появились свидетельства снайперов (в том числе и о роли Саакашвили в горячей фазе «майдана»), в деле могли произойти внезапные сдвиги. Святошинский суд тогда удовлетворил ходатайство защиты «беркутовцев», разрешив допросить двух граждан Грузии, Кобу Нергадзе и Александра Ревазишвили, в режиме видеоконференции. 13 февраля 2018 года в Святошинском суде должны были допросить Михаила Саакашвили относительно грузинских снайперов, упоминавших его. Но накануне судебного заседания он был депортирован из страны.

И вот 27 декабря 2018 года судебный процесс вновь оживился: председательствующий судья зачитал отчет прокуратуры о пострадавших на «майдане» правоохранителях. Озвученная статистика посрамляет официальную точку зрения на майданные события. Прокуратура, несколько лет кряду демонизировавшая киевскую «черную роту» и весь «Беркут», сама же вынуждена констатировать те факты, о которых отмалчивались с начала судебного процесса. Один из них: первыми пострадавшими на «мирном майдане» были милиционеры и бойцы внутренних войск.

24 ноября 2013 года у пяти правоохранителей установлены телесные повреждения разной степени тяжести и химические ожоги. 25 ноября один правоохранитель получил телесное повреждение и ожог лица 2 степени. 26 ноября у одного правоохранителя зафиксирована закрытая черепно-мозговая травма. Это говорит о том, что агрессия изначально исходила от «мирных митингующих», а не от милиционеров. Среди митингующих в эти дни вообще не было пострадавших. И только в ночь на 30 ноября был разогнан «майдан» и объявлено на весь мир, что зверски избиты «они же дети». Однако миф о безобидности этих «детей» развенчивается сухой статистикой: 30 ноября у 18 экипированных правоохранителей зафиксированы телесные повреждения разной степени тяжести: закрытые черепно-мозговые травмы, сотрясения мозга, ожоги, отравления, переломы.

В первые два месяца противостояния среди правоохранителей было больше потерпевших, чем среди протестующих. Конечная статистика тоже не вяжется с мифом о «мирных протестах»: с 24 ноября по 20 февраля насчитывается 1700 пострадавших среди гражданских и 1036 среди правоохранителей. При этом 210 милиционеров и бойцов внутренних войск получили огнестрельные ранения.

После оглашения этих данных, адвокат «беркутовцев» Стефан Решко заявил о несоответствии обвинительного акта истинной картине происходившего на «майдане»: «Абсолютно полностью нахальным образом искажена реальная обстановка.

А реальная обстановка говорит о том, что надо прекратить использовать термин “мирный майдан” в отношении событий ноября – февраля 2014 года. Если вы искренни и если у вас есть своя позиция, – статистика и факты вещь упертая.

И этот документ – это прямая наша заслуга, заслуга защиты. Мы его вытащили клещами правосудия из-под сукна, под которым прятали его пять лет! Если б не прятали, пошло бы это всё в обвинительный акт – и совсем другая бы была конструкция. И мы б уже завершили этот процесс давным-давно».

На каждое судебное заседание приходит пожилой человек, который поневоле стал хроникером затянувшегося процесса. Это отец бойца спецроты киевского «Беркута» Павла Аброськина. Бывший военный, Михаил Аброськин хорошо разбирается в баллистических, геодезических и т. п. нюансах дела «о расстреле майдана». Он аккуратно фиксирует многочисленные детали и свидетельства, собирает новые материалы.

Наш корреспондент побеседовал с Михаилом Аброськиным.

Михаил, вы несколько лет посещаете все судебные заседания по делу «Беркута». Есть видео, где вы спорите с радикалами. Какова их миссия в этом процессе? У них уже есть готовый ответ на все вопросы и соответствующая задача: давить на суд, чтоб назначенные «виноватыми» получили максимальный сроки?

– Суд, в активной своей фазе, длится с января 2015 года. Это над Павлом Аброськиным и Сергеем Зинченко. Потом в начале 2016 года в обвинение добавили еще троих ребят из «Беркута» – Александра Маринченко, Сергея Тамтуру и Олега Янишевского (заместителя командира полка по кадровой работе).

Сначала в суд приходила группа провокаторов во главе с Колей Бондарем. Потом на заседании начали появляться группы пожилых женщин, поддерживавших обвинение. Где-то через год им надоело ходить туда. Но к годовщинам событий на «майдане» случалась активизация. 3 ноября 2016 была первая провокация: бросили пакет с красной жидкостью. Наверное, рассчитывали, что я кого-то ударю. В январе 2017 года была еще одна провокация: «активисты» давили на суд, сорвали заседание. Помню, как в Святошинском суде слушались в один день два дела: наше на первом этаже, а дело «правосека» – на втором, где мои девочки и встретили этих старушек. Спросили: «Там что, больше платят?». Те в ответ: «А что, по делу “Беркута” заседания ещё идут?».

Вообще, одной из самых больших проблем в этом процессе является то, что провластные СМИ уже давно назначили виноватых, вопреки презумпции невиновности и тем же европейским ценностям правосудия, за которые так ратовали во время митингов в 2014 году. Поэтому и адвокатам тяжело бывает в условиях «кислотной» информационной среды, и родственникам, бывает, приходится «на пальцах» переубеждать активистов в неоднозначности событий февраля 2014 года. Тем более что со временем оснований для этого становится все больше и больше. И, хочешь не хочешь, а факты – вещь упрямая. Постоянно появляется что-то нелицеприятное для активистов «майдана».

– Давайте оперировать такими фактами…

– На наших судебных заседаниях при допросах уже немалое количество потерпевших (кто нашел в себе смелость) четко указывали на отель «Украина» и здание Консерватории как на места ведения стрельбы. А эти здания на 20 февраля 2014 года контролировались митингующими.

Вот уже в этом году был допрос свидетеля. Выстрел с отеля «Украина», но жертву приписывают нашим ребятам. Или допрашивают хирурга, который вытаскивал пулю. Хирург этот передал ее через год редактору «Цензор. Нет» Бутусову (Ю. Бутусов – одиозный киевский пропагандист и фейкомет –А.К.). На заседании 17 января допрашивали трех свидетелей по активисту Полянскому, убитому 20 февраля 2014 года на Институтской. Два свидетеля не видели момента убийства. Третий свидетель – охранник Нацбанка (здание находится на Институтской). Он сидел перед камерами, но ничего не видел. То есть за несколько последних заседаний никаких свидетельств в пользу обвинения не прозвучало.

Зато на суде мы просмотрели большое количество видеоматериалов. Наши адвокаты покадрово проанализировали очень интересное видео, снятое камерой со сцены «майдана», начиная с 8 утра 20 февраля. На тот момент еще нет раненых и убитых «мирных» протестующих, но уже есть убитые и раненые милиционеры. И дальше мы видим несколько моментов, когда майдановцы стреляют из огнестрельного оружия. И еще один момент зафиксирован, когда на сцене передают автомат. Прокурор утверждает, что это не автомат, а охотничье ружье «Сайга», но разницы нет: точно так же стреляет очередями. А передавал это оружие клиент из 4-й сотни Парасюка. Потом он засветился на «майдане» с автоматом под мышкой. А вечером 20 февраля Парасюк перелезал через ограждение (это когда он делал со сцены свое известное заявление), а за ним через забор перелезал и тот клиент, который передавал автомат (его на видео можно узнать по кепке-«бандеровке» и красному шарфу). И присяжные заметили, что это автомат... Подробная стенограмма этого видео, сделанная нашим адвокатом, с его комментариями, опубликована в соцсетях.

– А на предмет чего рассматривалось это видео в суде?

– Нашим шьют 258 статью (теракт).

– Это как?!

– Вот наши адвокаты и анализируют видеоматериал с юридической точки зрения. Они пишут: «Нет признаков теракта». Хотя прокуратура именно это шьет. СМИ писали же и о найденном якобы оружии. При этом стволы «Беркута» не проходят в экспертизах по погибшим и раненым.

– То есть основанием для обвинения бойцов спецроты в теракте стал просто тот факт, что кому-то из них было выдано оружие?

– Один из обвиняемых «беркутовцев» Тамтура был снайпером, но он 19 февраля получил черепно-мозговую травму, и оружие его было возвращено в полк. Экспертиза показала, что выстрелов из этого ствола не было. За что его взяли – непонятно. Еще один обвиняемый Сергей Маринченко вообще не был на Институтской!

– А чем закончилась история о распиленных автоматах якобы бойцов киевской спецроты «Беркута», поднятых со дна озера, причем дважды? Сначала Генпрокурор Шокин отчитывался об этой «находке». Через год это оружие «нашел» Генпрокурор Луценко. Всё рассосалось и забылось, или их еще несколько раз «найдут»?

– Генпрокуроры много чего рассказывали. Но «порезанные» автоматы у нас в деле не фигурируют. Сначала говорили, что оружие найдено в Голосеевском озере. Потом один прокурор заявлял, что автоматы обнаружили на Трухановом острове. А у меня, в материалах, которые я собираю, есть видео, где показывают в Голосеевском саду два пакета с деталями автоматов.

– В прокурорских головах нет согласия?

– Им трудно приводить к общему знаменателю то, что шьют нашим ребятам. Сначала был у нас такой прокурор Департамента спецрасследований Генпрокуратуры Роман Псюк. Когда Пашу взяли, он попал в изолятор СБУ. Я ходил туда за разрешением на свидание. Следователь Музыка – тот сразу начал давить на меня. Приехали с обыском, забрали Пашин бронежилет, мой компьютер. Я поехал к Псюку – он сказал, что ребят (Пашу и Сергея Зинченко) выпустят. Но время шло, а дело раскручивали, как нужно было заказчику. Псюк ходил сам не свой, ему оставалось немного до пенсии. И он уволился за два года до пенсии, уехал с Украины. Сейчас другой прокурор – у него конфликт интересов: он и в этом деле обвинитель, и в деле расстрела милиционеров.

– А есть такое дело?! Там ведь даже боевика Бубенчика, бахвалившегося расстрелом правоохранителей, отпустили стараниями сердобольного Генпрокурора Луценко.

– Бубенчик выступал в СМИ и прямым текстом заявлял об убийствах им милиционеров 20 февраля 2014 года. Но он сейчас по другому делу проходит: о подготовке госпереворота (после проведения «Первого национального украинского конгресса» в Праге в мае 2018 года).

А дело о расстреле правоохранителей, понятно почему, тормозится. Потому что сам Луценко по самые уши влез, когда обещал на «майдане» 19 февраля, что скоро прибудет оружие. Тогда во Львове из оружеек в райотделах, со складов было вывезено 1200 единиц огнестрельного оружия. А наутро приехало на «майдан» 8 автобусов из Львова, с обещанной помощью. После этого всё и началось.

– Вы перелопатили много материала о событиях 20 февраля 2014 года, в связи с которыми ваш сын уже пятый год находится в СИЗО. Какую правду и какие факты важно донести до людей? Вот, например, перед беседой вы предлагали мне ознакомиться с расследованием канадского ученого Ивана Качановского. Бросился в глаза такой момент: об одном из убитых евромайдановцев говорится в пресловутом документальном фильме «Майдан» Сергея Лозницы, что этот человек застрелен правоохранителями. Однако судебный процесс показал, что пуля прилетела из здания, контролируемого майдановцами из гостиницы «Украина» или из здания Главпочтамта, где находился тогда штаб «Правого сектора» (организация, запрещенная в РФ)… Такими подтасовками украинский документалист кормил европейскую публику на фестивале в Каннах.

– Это имеется в виду убийство Коцюбы, которое никак не мог совершить «Беркут». Качановский упоминает также показания брата Коцюбы о том, что около 8 утра он видел снайперов, стрелявших в майдановцев с 5 или 6 этажа гостиницы «Украина». А потом он и на балконе Октябрьского дворца заметил снайпера, который вел стрельбу из винтовки по протестующим. Эти показания брата Коцюбы фигурировали на нашем судебном процессе.

То же самое можно сказать о майдановце Храпаченко, погибшем от снайперского выстрела пулей стандарта 7,62×51: он не мог быть убит «беркутовцами». Такой же пулей убит евромайдановец Чмиленко. Но у «Беркута» не было такого оружия. К тому же Храпаченко убит в мёртвой зоне относительно милиции (был за снежной баррикадой). Пуля вошла сзади. На следственном эксперименте по Храпаченко явно видно, что со стороны Кабмина в него попасть было невозможно.

В случаях с нашими ребятами всё строится на предположениях, на ничем не подтвержденных версиях обвинения. Нет никаких доказательств. Всё тупо рассчитано на несведущих.

Теперь вернемся к раннему утру 20 февраля 2014 года. Стрельба началась с 5-30 утра и велась по милиционерам, а не наоборот. Это и прокуроры признают, поскольку в обвинительном акте это записано. Первым погибшим майдановцем был Арутюнян. Но его гибель к нашим ребятам никакого отношения не имеет, потому что в это время нашего подразделения и духу не было возле Октябрьского дворца. Бойцы спецроты появились после того, как пошел первый наплыв майдановцев. А нашим ребятам пришлось отжимать. А отжимать начали – знаете почему? Потому что в Октябрьском оставалось 350 бойцов внутренних войск, срочников. И там было тяжелое вооружение – это пулеметы. Представляете, что было бы, если б они достались майдановцам? Поэтому отжимали. А когда вынесли оружие, начали отходить.

Еще год назад, наша сторона говорила: возьмите заявления Бубенчика, добавьте сюда фильм итальянского журналиста (где были свидетельства грузинских снайперов), более 30 фотографий, на которых запечатлены митингующие со стрелковым оружием, – и картина происходящего 20 февраля будет выглядеть совсем иначе, нежели ее пытается преподнести сегодняшняя ГПУ. Да и в самих материалах прокуратуры содержится много противоречивых данных, в том числе о типе стрелкового оружия, следы использования которого были выявлены в телах некоторых погибших. Время идет, а наши ребята пятый год сидят. За время процесса допрошено почти полторы сотни пострадавших – доказательств вины бойцов спецроты киевского полка «Беркут» не появилось.

– Какие-то странные истории происходят с экспертизами...

– Годами не могли закончить баллистические экспертизы, поэтому и не было внятного ответа, чье оружие стреляло на «майдане». Специально из бюджета выделились деньги для покупки специального микроскопа. Экспертиза гладкоствольного оружия («Форт») киевских «беркутовцев» не подтвердила домыслов, что из него кто-то мог быть убит. В этих стволах были только резиновые и пластиковые пули. А баллистическую экспертизу нарезного оружия не проводили. Да и с экспертизами фотопортретными, которыми прокуроры «крепят» ребят, – тоже большая проблема. Во-первых, прокурорские экспертизы не дают четкого ответа на вопросы обвинения, а говорят лишь о вероятной схожести. А во-вторых, экспертизы, проведенные по заказу защиты, говорят о том, что идентификация вообще невозможна – из-за низкого качества фотоматериалов и видеоматериалов.

– Какие эпизоды судебного процесса показались вам наиболее возмутительными?

– Больше всего возмущает однобокая позиция некоторых потерпевших, которые – вопреки очевидным фактам и очевидным противоречиям – продолжают верить в то, что во всем виноват милицейский спецназ. А они себя считают белыми и пушистыми. Уже давно понятно, что кроме видимых сил противостояния – милиции и митингующих – были еще силы, которые действовали исподтишка, во вред и одним, и другим, потому что, наверное, кому-то очень не хотелось перевыборов и легитимной смены тогдашнего президента, и срочно нужна была развязка...

Интересный факт, говорящий о том, как людей использовали. Большинство потерпевших 20 февраля оказались на «майдане» или накануне, 19-го, или прямо в тот же день. Причина у всех одинаковая – распространенные в СМИ, социальных сетях слухи о том, что «майдан» собираются разгонять. То есть многие из этих людей не были в предшествующие дни на майдане. Они не понимали действительной обстановки, не знали, что это на самом деле уже была огнедышащая лава, а не мирный, как они думали, «майдан». Они имели одностороннее представление о событиях 18 февраля, не знали, например, что во время этих столкновений погибло 10 милиционеров, более 130 правоохранителей получили огнестрельные ранения... В общем, если еще можно поверить в искренность протестов в ноябре, то в январе и феврале – совсем другая ситуация. Оппозиционные политики просто использовали людей в своих грязных целях.

– После того, как ваши адвокаты добились, чтоб был обнародован отчет прокуратуры о пострадавших правоохранителях, словосочетание «мирный майдан» окончательно превратилось в оксюморон…

– Они требовали предоставить эту статистику еще весной 2015 года, в начале процесса. Высокопрофессиональная работа наших адвокатов – Александра Горошинского, Стефана Решко и Игоря Варфоломеева – заслуживает самых добрых слов.

– Это они больше года назад нашли и опросили грузинских снайперов?

– Наши адвокаты нашли их через своих коллег после выхода нашумевшего фильма итальянского журналиста и после заявлений одного из украинских политиков в эфире телеканала о грузинской группе. Это был личный контакт, адвокаты их допросили под протокол, в том числе на видео. Показания грузинских снайперов могут поставить крест на домыслах о «палачах-милиционерах», вскрыть темные стороны «майдана».

– Что можете сказать о Павле и его товарищах по несчастью, их настроениях?

– Это бойцы «Беркута» разных званий, которые не изменили присяге, их честь и совесть чисты. Но мало кто верит в украинское правосудие, особенно в последнее время. Лично у меня нет никаких претензий к судьям… Но нет никакой гарантии, что, когда придет время выносить приговор, их не перегнут через колено, велев сделать так, как кому-то будет выгодно. Прошло уже столько времени, а правды добиться тяжело. Я считаю ребят политическими заключенными. Потому что в основе их преследования лежит политический мотив – принадлежность ребят к правоохранительным органам, к прежней власти, а также желание нынешней власти повесить всех собак на пятерых бойцов «Беркута» и тем самым списать свои злодеяния на других.

Беседу вел Александр Каюмов

Специально для «Столетия»


Эксклюзив
07.10.2024
Андрей Офицеров
Более 10 тысяч граждан РФ из мигрантов были направлены в зону СВО
Фоторепортаж
07.10.2024
Подготовила Мария Максимова
К 150-летию со дня рождения выдающегося медика Н.А. Семашко



?>
* Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами.
Реестр иностранных агентов: весь список.

** Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации.
Перечень организаций и физических лиц, в отношении которых имеются сведения об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму: весь список.