24 мая состоится презентация книги «Русские корни – сербские ветви» Е.Бондаревой
Историк Елена Бондарева, автор только что выпущенной издательством «Вече» книги «Русские корни – сербские ветви. Поэзия и живопись Русской Сербии 1920-1945», много лет работала в Белграде, в 1990-е годы познакомилась там с последними представителями того трагического русского исхода и их наследниками. Работая в архивах и библиотеках, Елена Бондарева отобрала для своей книги произведения самых значительных поэтов-изгнанников. Написала о них с большой душевной теплотой, собрав по крупицам мозаику их судеб… Стихи в этой великолепно изданной книге сопровождаются картинами наших лучших художников, также творивших в то время в близкой русскому сердцу балканской стране. Книга-альбом покоряет изысканной, возвышенной и щемяще-грустной красотой… Эту яркую, до сих пор не известную многим страницу нашей истории и культуры Елена Бондарева представляет читателю во всем ее блеске.
А было их, русских беженцев (именно так они себя называли — а не эмигрантами) в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев (с 1929 г. – Королевство Югославия), в начале 1920-х 44 тыс. человек. В конце 20-х – 30-е гг. наших соотечественников в Югославии стало меньше – около 30 тыс. человек, при этом 75% из них были интеллигентами с высшим или средним образованием. Офицеры, преподаватели, ученые, художники, артисты… Они-то и создали феномен Русской Сербии. Целую культурную Атлантиду.
Елена Бондарева открывает свою поэтическую летопись стихами «царского поэта» Сергея Бехтеева. Первым в отечественной поэзии с особой силой он осмысливает величайшую трагедию XX века – цареубийство в России.
Блажен, кто Родину не предал,
Кто на Царя не восставал,
Кто чашу мук и слез изведал,
Но малодушно не роптал.
В апреле 1921-го Сергей Бехтеев пророчески пишет:
На месте том, где люди злые
Сжигали Тех, Кто святы нам,
Поднимет главы золотые
Победоносный Божий Храм.
И, Русь с небес благословляя,
Восстанет Образ неземной
Царя-Страдальца Николая
С Его замученной Семьей.
Рядом со стихами «царского поэта» автор книги публикует замечательные картины: «В русской церкви Святой Троицы» Бориса Литвинова (боевой генерал, Георгиевский кавалер), «Новодевичий монастырь» художника Народного театра в Белграде Леонида Браиловского, икону работы Пимена Софронова «Евангелист Лука», а также одно из лучших полотен ученика И.Е. Репина, академика Степана Колесникова «Великий четверг» – Россия, раннее утро, светает, народ идет на службу Страстной седмицы в храм, где за открытыми дверями пылают молитвенно свечи…
В Королевстве поселилась наиболее консервативная часть русских изгнанников, многие военные (именно в Белграде упокоился в русской церкви Святой Троицы генерал П.Н. Врангель), Синод Русской православной церкви за границей во главе с митрополитом Антонием (Храповицким). Видимо, не столь существенное либеральное влияние тоже повлияло на малоизвестность этой части русской диаспоры у нас в стране…
Автор книги также подчеркивает:
«Многовековая защита Россией интересов православных славян и в особенности роль России и императора Николая II в событиях Первой мировой войны не могли остаться без ответа. Понимали в Югославии и то, что, по определению профессора Г.Н. Пио-Ульского, «потеря русскими их родины есть следствие войны», войны в защиту Сербии. Русская Сербия не состоялась бы как явление, если бы не король Александр Карагеоргиевич, который пригласил русских изгнанников в свое государство.
…Важно отметить, что в отличие от многих других стран, въезд русских в Югославию не был стеснен какими-либо квотами, визами и пр. формальностями. Государственная комиссия выделяла денежные пособия и расселяла вновь прибывших».
Сербский историк М. Йованович, оценивая значение русской эмиграции для своей страны, выделяет важнейший вклад русских в возникновение целых отраслей фундаментальной науки, в развитие югославского балета, формирование оперного репертуара: «Появление… большого числа русских интеллектуальных профессий различного профиля (среди которых было девять ученых, уже в 30-е годы ставших академиками Сербской академии наук, а также свыше 600 преподавателей, что, возможно, имело даже большее значение) заполнило тот вакуум, который образовался, прежде всего, в сербском и в югославском обществе, экономике и культуре в результате гибели огромного числа людей в только что закончившейся войне».
Например, русские офицеры-топографы создали в Югославии новую для нее научную отрасль, провели огромную практическую работу. В стране трудились 1787 русских инженеров! В то время как в СССР в годы индустриализации пришлось приглашать американских специалистов…
В Югославии существовало более тысячи русских организаций различного толка и профиля. Уже в апреле 1920 г. в Белграде было создано Общество русских ученых, многолетним председателем которого был Е.В. Спекторский — юрист, социолог, историк, бывший ректор Киевского университета.
Интереснейший факт приводит Е. Бондарева: «Венцом успешной работы Союза русских писателей и журналистов в Югославии, несомненно, был единственный в своем роде общеэмигрантский Съезд русских писателей и журналистов за рубежом осенью 1928 г. в Белграде. Такого масштаба событие требовало серьезных субсидий, и они были получены от югославского правительства – 140 тыс. динаров. Высоких гостей было более сотни, в их числе А. Куприн, Б. Зайцев, З. Гиппиус, Д. Мережковский, И. Шмелев, С. Мельгунов… Председательствовал патриарх русской журналистики – В. Немирович-Данченко. Король Александр, постоянно поддерживающий многих русских литераторов материально (более десяти человек получали ежемесячную королевскую пенсию — около 300 франков — в течение многих лет), хорошо знающий русский язык и литературу, устроил прием, на котором были вручены высшие государственные награды 14 русским писателям. Ордена Св. Саввы I степени получили В. Немирович-Данченко и Д. Мережковский, II степени – З. Гиппиус, Е. Чириков, А. Куприн, Б. Зайцев, следующие 7 человек – III и IV степеней».
Архитектор, академик Н.П. Краснов построил в Белграде здания Министерства леса и природных ресурсов, Министерства финансов, Государственного архива, Дворца на ул. Теразие, театра Старый Манеж, участвовал в разработке интерьеров Народной Скупщины и Королевской резиденции Белый двор, храма на Опленце, реконструировал традиционную часовню-памятник черногорскому владыке П. Негошу на Ловчене.
В.Ф. Баумгартен – председатель Союза русских художников в Югославии, более всего известен своим монументальным Русским домом – центром всей культурной жизни русской колонии. Он также построил здание Генерального штаба в Белграде. Вот такие, самые важные проекты поручались нашим зодчим!
Наш вклад в развитие Югославии был поистине беспрецедентен! Так русские отблагодарили сербов и их короля за теплый прием.
Александр Карагеоргиевич — крестник русского царя Александра III, воспитанник Пажеского корпуса в Санкт-Петербурге, Георгиевский кавалер — был одним из последних рыцарей ушедшего века… В октябре 1934 года король был убит в Марселе вместе с министром иностранных дел Франции Луи Барту во время государственного визита в союзную страну. Это стало одной из ключевых точек на пути сползания мира в бездну катастрофы…
Великий Иван Шмелев в «Слове о Короле» написал: «Кем был для нашей безустойной жизни почивший Король Александр I Югославский? Олицетворением чести, защитником правды – Божией и человеческой. Он был ослепляющим укором для всех, строящих жизнь неправдой; свет Его был отовсюду виден, колол глаза. И служители тьмы погасили его насилием».
Вход в Русский дом в Белграде украсили две памятные мраморные доски. Одна с надписью «Императору Николаю II – защитнику Сербии», а другая – «Королю Александру I – защитнику русских».
…«Царский поэт» Сергей Бехтеев вернулся на Родину, его стихи переиздаются, его именем названа улица в Липецке. А вот ряд других поэтов Русской Сербии и сегодня почти не слышны в России.
Это, например, русская выпускница Белградского университета Екатерина Таубер. В ее творчестве отразилась важная черта, отмеченная Е. Бондаревой: «Две темы проходят сквозной линией через все наследие русских поэтов в Сербии: воспоминания, боль и тоска по утраченной родине — и любовь и благодарность к Сербии, восхищение ее красотой и людьми».
Запоминаются пронзительные строки поэтессы о ставшем родным Белграде:
Гостеприимства город и обилья,
Вдаль уходящих черепичных крыш,
Ты дорог мне, как молодости крылья,
В час гибели ты в сердце постучишь.
Безмерна грусть в ее стихах, ведь впереди, как и у большинства русских в Сербии, – второе изгнание, когда в 1945 году реальный социализм утверждается и в Югославии. Екатерина Таубер умерла в 1987 году на юге Франции. Жила в нужде, но осталась несломленным воцерковленным человеком.
Пусть отростков от нас не будет,
Пусть загадка мы тут для всех –
Вечность верных щадит, не судит
За святого упорства грех.
…В начале 1920-х в Королевство прибывали целые русские гимназии, кадетские корпуса и девические институты.
В книге Е. Бондаревой есть и такие поразительные сведения:
Королевство СХС приняло численно больше детей, чем другие европейские страны, и полностью взяло на себя материальные затраты на них, при этом заботу о воспитании детей предоставив русским учителям и воспитателям… К 1924 г. в Королевстве находилось 5 317 русских детей (3 005 мальчиков, 2 312 девочек). Школьников было 4 024, а дошкольного возраста – 1 292. 28% детей были сиротами. В скудных послевоенных условиях, когда на нужды собственных школ едва хватало средств, Государственная комиссия югославского правительства ежемесячно выделяла крупные суммы на русскую систему образования (сумма год от года возрастала: от 500 тыс. динар в 1921 г. до 2,904 млн в 1924 г.).
Поэтесса Нонна Белавина — дочь офицера, а затем священника, родственница Патриарха Тихона, выпускница Мариинского Донского института в городке Белая Церковь — вспоминала:
«Мы не могли возроптать, так как непоколебимо верующий о. Василий Бощановский учил нас глубокой вере и философии терпения и кротости. Мы не могли раствориться в чужих странах, если все годы нам говорили и А.С. Петров, и М.А. Аносов, и М.Н. Лосев, и др. о том, что наша родина – Россия, что необычайно велико влияние русское на весь мир (музыка, искусство, литература), что нам есть чем гордиться. Благодаря этому нам удалось сохранить наши русские души и, может быть, хоть крупицы этих качеств передать нашим детям. И еще: мы унесли из института с собой неоценимое сокровище – понятие о настоящей, крепкой и честной дружбе. И нити этой дружбы тянутся и сейчас со всех сторон: и из далекой Тасмании, и горячей Венесуэлы, Аргентины и Канады, Югославии и других стран. И это нам всем награда за прежние жизненные потери».
В своих стихах Н. Белавина утверждает:
Что ждало нас? Потери, страданья, разлуки…
Безысходность войны, безотрадность труда…
В непривычной работе усталые руки…
Бесприютная жизнь по чужим городам…
Только мы не сдались, мы не стали иными,
Не боялись отчаянья черных путей.
Мы, как знамя, несли наше русское имя
И по-русски растили мы наших детей.
…А испытания этому поколению русских людей выпали тяжкие. Так, Лидия Алексеева — дочь полковника Генерального штаба, родственница Анны Ахматовой — после Второй мировой войны пять лет провела в лагерях для перемещенных лиц в Австрии, в 60-е гг. поселилась в Нью-Йорке, жила в беднейшем негритянско-пуэрториканском районе, работала на перчаточной фабрике, затем в славянском отделе Нью-Йоркской публичной библиотеки. Скончалась в 1989 г. в больнице. Когда друзья после похорон приехали к ней на квартиру, оказалось, что управдом уже выбросил на помойку весь ее архив…
Можно понять горькие строки:
Ни к чьему не примыкая стану
И ничьей не покорясь звезде,
Я уже нигде своей не стану,
Дома не найду уже нигде.
Сквозь земные горькие обиды
Чужестранкой призрачной бреду,
Как печальный житель Атлантиды,
Уцелевший на свою беду.
Были среди поэтов Русской Сербии и судьбы еще более причудливые. Так, одним из самых талантливых считают Илью Голенищева-Кутузова (1904-1969) — правнучатого племянника фельдмаршала М.И. Кутузова, сына офицера.
Еще в 1935 году он пишет:
А мы таим в себе непостижимый,
Единый лик Архангела России.
Мы огненною скорбью крещены,
Живой и мертвою водой омыты…
А в 1936-м:
Во мне пламенеет, клубится
Вся страсть возмущенной стихии:
Я больше не в силах скрыться
От страшного зова России.
В книге изложены перипетии судьбы поэта. Он сближается с движением евразийцев, выступает в печати со статьями о культуре СССР, за что был обвинен властями в «советской пропаганде». После оккупации Югославии нацистами вступает в Союз советских патриотов, на несколько месяцев оказывается заключенным в концлагерь. Уходит в партизанский отряд, однако после войны, как советский гражданин, сидит в тюрьме при Тито. В 1955 году Голенищев-Кутузов — крупный ученый-филолог — возвращается на родину и продолжает научную работу в Советском Союзе…
Выстраданная, потрясающая строка И. Голенищева-Кутузова «Мы огненною скорбью крещены…» выражает, на мой взгляд, суть жизни русских изгнанников – и вернувшихся, и не вернувшихся…
Ведь так много в их жизни и творениях тоски и печали. Художник Степан Колесников в своем письме к И.Е. Репину пишет: «Работаю очень много и только в любимом труде нахожу облегчение и временно забываю свою тяжкую болезнь — беспредельную тоску по родине. Верьте мне, глубокоуважаемый Илья Ефимович, я обласкан в стране близкого нам народа — сербов, и тепло мне и моей семье, но я страдаю, и болит душа, как только оставляю палитру и кисти. Та колоссальная продукция и энергия остается вне моей родины, и не отдаются мною моей родной земле…».
В книге собран и выразительный фоторяд, запоминаются снимки членов общества «Русские соколы» – красивых спортивных юношей и девушек на берегу моря… А разве забудешь гардемарина, поэта-романтика Алексея Дуракова? А блистательные морские пейзажи достойного внука Айвазовского Алексея Васильевича Ганзена?..
Автор книги «Русские корни – сербские ветви. Поэзия и живопись Русской Сербии 1920-1945» давно занимается темой русских изгнанников. Помнится далекий 1995 год, когда автор этих строк, будучи ответственным секретарем журнала «Слово», готовил по материалам Елены Бондаревой номер с портретом короля Александра на обложке, посвященный Сербии и нашему славянскому братству. Многие тогда впервые узнавали о наших корнях, духовных и культурных связях.
В следующем году при содействии Елены Анатольевны мне довелось брать интервью у выдающегося сербского публициста Драгоша Калаича, приехавшего в Москву. На вопрос о своем пути и учителях он ответил:
«На мое формирование, как человека и как художника, колоссальное влияние оказал один русский художник из семьи эмигрантов Леонид Шейка, умерший в 1970 году. Он познакомил нас с литературой и философией — с русской идеей, с Бердяевым, Ильиным. Наш кружок, собиравшийся в ресторане „Русский Царь“, он называл „Валтасар“. Тогда мы не знали, конечно же, почему именно такое название он выбрал. Много позднее, работая над одним текстом о Леониде Шейке, я узнал, почему в книге следователя Николая Соколова „Убийство Царской семьи“ приводится надпись на стене дома Ипатьева из стихотворения Гейне „Валтасар“: „В эту самую ночь Валтасар был убит своими холопами“».
Именно Драгош Калаич, пишет Елена Бондарева, и создал эту емкую формулу: «Русские корни – сербские ветви».
И вот работы художника Леонида Трофимовича Шейки мы видим в новой книге. А в 2012 году также в «Вече» Елена Бондарева выпустила книгу «Pax Rossica. Русская государственность в трудах историков зарубежья». В этом исследовании она пишет о русских историках в Сербии, представляет их ценные труды. Мало сейчас читают. Но такие книги имеют долгоиграющее, стратегическое значение. Они уже стали необходимым звеном в связи времен, в оборонительной башне русско-сербской твердыни.
А. Тимофеев
Наши партнеры
Официальная страница политика и общественного деятеля Наталии Алексеевны Нарочницкой
Чехия: к альянсу оппозиции против либерально-демократического авторитаризма?
Россия и Бразилия в парадигме стратегического партнерства
«Серая зона» Катыни, Холокост и польский коллаборационизм
История и политика в современных российско-польских отношениях