А хочется света…

«Мне кажется, что когда в окопе солдат умирал…у него в голове была малая родина. Память о собственном отце, матери, дедушке, бабушке. Месте, в котором он родился. То есть, это то, что называется по-простому – “пейзаж”». Борис Французов написал эти строки в 1985 году. Художник, поднявшийся вровень с великими мастерами прошлого в офорте, он был больше, чем пейзажистом Владимирской земли с ее могучим русским корнем, с ее рассыпанными по полям и лесам деревнями с колоколенками, с ее Зауечьем, где прошло его детство…

Рисунок, гуашь, акварель, линогравюра, офорт – его многогранное дарование давно и хорошо известно среди художников и искусствоведов и до обидного плохо знаком тем, кому адресовал он свое творчество. Даже во Владимире, в котором расцвел его талант, в залах Выставочного комплекса на Большой Московской посетителей было негусто. И свет, пронизывающий его гуаши, акварели и офорты, тихо изливался сквозь окна в человеческое равнодушие.

А ведь такая малость требуется от городских властей для того, чтобы дать знать людям: вот только что десятки холстов, листов бумаги и картона перевоплотились в произведения искусства – иди, смотри! Хоть немного внимания газетчиков и телевидения к тому, чтобы помочь молодежи оторваться от компьютера, дать противоядие тому, что изливают в человеческие умы «седьмые студии» и «гоголь-центры» или выставки

специалиста по «гуманитарной инженерии». В иные времена мы, студенты, простаивали у галерей часами, чтобы попасть на выставку живописи – даже заезжую… Что поменялось? Отношение к искусству или цели нашего бытия?

«Мир, в котором мы живём, - прекрасен. Прекрасно всё: люди, громадная скульптура поверхности Земли, ветер, трава, смена времен года, вода – всё, всё. Но самое прекрасное и загадочное – свет, который везде, и в нас тоже…»

Увы, я ставлю большой знак вопроса рядом. Поставите и вы, если будете откровенными. Ведь мы с вами помним, что за «светильники» зажглись среди нас в девяностых, превратив в достоинство порок, отсутствие нравственности – в искусство, а «купи-продай» - в смысл существования. С той поры очень помрачнел свет нашей духовной жизни. И даже сам наш Великий русский язык теперь весь иссечен шрамами «реформ» и «демократии». Проникновение жаргона в публицистическую и устную официальную речь; влияние неграмотной речи лиц, имеющих авторитет в обществе (политиков, артистов, спортсменов, телеведущих); снижение редакторской требовательности к журналистам в отношении соблюдения языковых норм; снижение интереса школьников к классической литературе; превращение «Правил орфографии и пунктуации» в библиографическую редкость; неуважение к гуманитарной науке; пренебрежение к родному языку – лишь ничтожная часть обвинительного заключения из исследования речевой культуры сегодня, проведенного Российским государственным университетом правосудия.

Говорить так, как нынче говорит молодежь на улице, двадцать лет назад было постыдно. Чувствовать соответственно тому, как сегодня говорит молодежь на улице, было равнозначно полной безнравственности. Топтать, как это мы делаем сегодня, «поглядывая на Европы», собственные традиции - значит топтать великое прошлое страны со всем ее великорусским наследием и культурой. Духовная темнота опускается на новые поколения, а хочется света. Больше света. Он считал: «Искусство, в том числе и изобразительное, - это тоже нравственность. Произведение искусства – это видимая часть айсберга нравственности. Чем выше мастерство, тем эта видимая часть большего размера». Потому так легко говорить о силе нравственности, о наследии и культуре в интерьере выставки работ владимирского художника Бориса Федоровича Французова, открывавшей IV межрегиональный пленэр «На Камешковской земле - малой родине Бориса Фёдоровича Французова».

Бесспорно, льющийся с его офортов свет лишь отражение света его души. Иначе в живописи не бывает. И не первый раз бывая на выставках, где были представлены его работы, я начала с них. Искусствоведы считают, что с творчества Бориса Французова офорт получил новое звучание – картинное. Искусство смешения двух цветов – белого и черного – у него обретает некую полноцветность и глубину, передаваясь зрителю свежестью порыва ветра с дождем, терпким запахом земли. Его листы, будто окна в Россию с ее огромным небом и облаками, плывущими навстречу.

Он часто писал дороги нашей среднерусской равнины. Разъезженные, в дождь непролазные, они у Французова ведут не за горизонт, а в день завтрашний, в котором будет света, справедливости, любви к человеку – больше.

Он так хотел. «Ввести бы разные деньги. За труд рабочего, крестьянина, ученого, посредника, бизнесмена, начальника. При этом труд рабочего и крестьянина – оплачивать самой дорогой единицей…» Да, это похоже на романтику в социальном устройстве общества. Но это и ость его понимание смысла в жизни, о которую разбился и отступил соблазн «переделать себя под рынок».

Французовский пленэр, уже четвертый, организованный трудами «Фонда Бориса Французова», которым руководит Юлия Николаевна Французова, жена художника, при активной помощи и поддержке Департамента культуры Владимирской области Управления культуры и туризма Владимира и администрации Камешковского района, собрал художников не только владимирской земли. Виктор Калашников и Александра Калиничева приехали из Москвы. Виктор Корсаков – из Рязани. Наталия Пушнина – из Санкт-Петербурга. И владимирцы Анна Бурмистрова, Андрей Мочалин, Валентина Гилазутдинова, Ольга Ратникова, Алексей Солодилов, Юрий Ткачев, Виктор Бычков, Дмитрий Холин… Оставлю вам, искусствоведы, сводить и разводить их по силе таланта, композиции и смелости кисти. По мне – их всех роднит трепетное отношение к земле, дающей нам жизнь. Отношение к Родине.

В «Доме у дороги» Анны Бурмистровой пахнут влагой свежевымытые половицы, солнце сквозь окна, видевшие смену столетий и социальных эпох, золотит рамку с фотографиями, хранящими общую для поколений память живущих под этой голубой крышей. Все это легко прочитывается в пейзаже – не только в этом. Возьмите «Церковь в Глазово» Виктора Калашникова или его «В поле» - художник для того и пишет весь этот свет и этот простор, чтобы толкнуть и твою душу раскрыться навстречу. А «На камешковской земле Андрея Мочалина! Что тут больше – неба земного или неба духовного?

Да и кого ни возьми из участников итоговой выставки пленера-2016 найдешь созвучные тебе чувства, понятные тебе мысли о будущем твоей земли.

Может быть, более других задела за живое картина Виктора Бычкова «Продается дом». Для меня она – символ двух последних десятилетий в России. И если нас «купят», то уйдет в прошлое, как ушли в него древние египтяне или древние греки, мой народ. Моя нация.

Если кому-то это покажется слишком грустным, сходите на Большую Московскую, 59 А. Вы вернетесь чище и здоровее. И со светлым взглядом в завтрашний день.

«Пейзаж для меня не просто простор и красота, но еще и колыбель национального характера и глубинный свидетель истории. Для меня дыхание времени – это осознанные поиски гармонии, тишины – вот такой величественной, какая разлита в природе», - писал Борис Французов.

Он был пейзажистом моей эпохи, все еще остающейся в умах и сердцах последовавших поколений образцами нравственной твердости и чистоты.

Елена Пустовойтова – член Союза писателей России

Специально для «Столетия»

Статья опубликована в рамках социально значимого проекта «Россия и Революция. 1917 – 2017» с использованием средств государственной поддержки, выделенных в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 08.12.2016 № 96/68-3 и на основании конкурса, проведённого Общероссийской общественной организацией «Российский союз ректоров».

Материалы по теме:

• Михаил Язынин "Камертон Бориса Французова"