О наших задачах в геополитике

Полоса вооруженных конфликтов и войн в конце ХХ - начале XXI вв., вызванная расчленением Советской России и Югославии и возникновением на их месте свыше двух десятков новых государств (прочных и непрочных, признанных и непризнанных), может располагать к ностальгическим воспоминаниям о недавнем прошлом - относительно устойчивом биполярном мире, в котором «холодная война» благополучно уживалась с «мирным сосуществованием». Иные даже задумываются о «новой биполярности» - миропорядке, который по мере «заката России» структурируют сверхдержавные США и Китай.

Однако историк не может не заметить, что биполярное устройство мира, сложившееся в середине прошлого века под влиянием выдающегося вклада СССР в победу над Германией, распада колониальных империй, появления ядерного оружия и опережающего рывка Советов в создании трансконтинентальных средств его доставки, вряд ли могло быть прочным.

Биполярный мир, несмотря на свойственное ему уважение к международному праву, не нес позитивного начала. Он держался пресловутым «паритетом» – равенством возможностей «гарантированного взаимного уничтожения».

Далеко не завершены споры о том, чем все-таки было вызвано падение евразийской сверхдержавы в первую очередь: крахом хозяйственного строя, отнявшего у человека возможность владеть средствами воспроизводства жизни как собственными? бездарностью верхушки КПСС с ее «интернациональной» идеологией, вытравлявшей из общества традиции «отечественности» и, в конце концов, сдавшей власть могильщикам державы из своей же среды? рывком США в области информационных технологий, обеспечившим огромное преимущество в управлении производством, финансами, системами вооружений, сознанием больших человеческих масс?

Поле проблематики нашего ближайшего прошлого историками еще не вспахано, но уже очевидно, что следствием падения советского колосса, объявившего себя «гегемоном мировой революции», стало возникновение «геополитического вакуума» и появление у победившей сверхдержавы проекта «гегемонии нового типа» (З.Бжезинский).

* * *

Наши интерпретации истории (как и современности) зависят от «прицела», через который мы смотрим на вещи, - от «парадигмы», или способа отбора фактов. Любая «парадигма» указывает на метафизические основания знания: возникающие в ее рамках представления бесполезно пытаться доказывать, в них можно «только верить».

В мире давно уже сталкиваются и конкурируют две парадигмы, два миропонимания, две модели организации знания: 1) утопическая парадигма «общечеловеческой цивилизации», совмещаемой с понятием «Европы» («Запада»); 2) парадигма (теория) культурно-исторических типов, или цивилизаций, созданная Николаем Яковлевичем Данилевским.

В теории культурно-исторических типов нет места единой «общечеловеческой цивилизации», а пути «всечеловеческого» единства чертятся «рукою Промысла» в конкретном многообразии форм исторической жизни ^[1]. Здесь нет также места европоцентристскому мифу. В географическом смысле, писал Н.Я.Данилевский, «и Европы вовсе никакой нет, а есть западный полуостров Азии»; в культурно-историческом смысле «Европа» совпадает не с «общечеловеческой цивилизацией», а с цивилизацией романо-германской. «Прогресс, - настаивал Н.Я.Данилевский, - состоит не в том, чтобы всем идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях» ^[2].

Свое открытие - «естественную систему» всемирной истории, - Н.Я.Данилевский представил на суд публики в том же 1869 году, в котором Д.И.Менделеев открыл естественную систему химических элементов. Эти два открытия сопоставимы по их значению для науки. Если в естественной системе Д.И.Менделеева свойства элементов определяются положительным зарядом атомного ядра, то в «естественной системе» Н.Я.Данилевского свойства цивилизаций (культурно-исторических типов) определяются духовными задатками народа к самобытному историческому существованию.

Теория Н.Я.Данилевского, выдвинутая 10 лет спустя после создания первоначальной схемы формаций К.Маркса, сразу приняла законченный вид альтернативы по отношению к пониманию истории как череды революционных переворотов на пути восхождения по ступеням «общечеловеческого» прогресса. Но это не все.

Своей трактовкой форм территориально-государственной власти в историческом процессе Н.Я.Данилевский опередил корифеев геополитической мысли. Так, он ввел представление о сопоставимых в плане систематики таксономических единицах геополитики. Россия, с одной стороны, Англия, Франция, Германия по отдельности, с другой стороны, не могут рассматриваться в качестве однопорядковых единиц, это «единицы неодинакового порядка». Сопоставимы лишь «высшие культурно-исторические единицы», в данном случае – Европа как целое (Н.Я.Данилевский предвидел образование Европейского Союза) и выступающая геополитическим противовесом Европы Россия, которая в культурно-историческом смысле никогда к Европе не принадлежала.

Каждой цивилизации, как и каждой эпохе, соответствует своя географическая перспектива; поэтому теория культурно-исторических типов и геополитическая интерпретация истории суть части одной парадигмы – таким пониманием всемирно-исторического процесса мы обязаны Н.Я.Данилевскому.

Этот русский ученый XIX века замечательно современен. Он предвидел, что проповедь «общечеловеческой цивилизации» породит тенденцию к установлению режима глобального управления. В его глазах это было бы худшим из всего, что может выпасть на долю человечества. «Всемирная ли монархия, - писал он, - всемирная ли республика, всемирное господство одной системы государств, одного культурно-исторического типа – одинаково вредны и опасны для прогрессивного хода истории… Большей клятвы (в смысле проклятия. – В.М.) не могло бы быть наложено на человечество, как осуществление на земле единой общечеловеческой цивилизации… Это было бы равнозначительно прекращению самой возможности всякого дальнейшего преуспеяния или прогресса» ^[3].

Данилевский - наш современник еще и в том, что он первый предложил модель многополярного мироустройства, представляющего в его глазах «необходимое и вместе с тем единственно возможное ручательство за сохранение всемирного равновесия, единственный оплот против всемирного владычества Европы» ^[4].

Говоря современным языком, Н.Я.Данилевский выдвинул идею мирового проекта, альтернативного проекту глобального единодержавия. Первым условием осуществления такого проекта он полагал возникновение вокруг России «Всеславянского союза». Второе условие всемирного равновесия Н.Я.Данилевский формулировал так: «Всеславянский союз имел бы своим результатом… равный и справедливый раздел власти и влияния между… Европой, Славянством и Америкой (курсив мой. - В.М.)» ^[5].

Если освободить идею «Всеславянского союза» от преходящих элементов (влиявшей на идеи Н.Я.Данилевского борьбы славян за независимость против турецкого господства), то речь шла об интеграции «большого пространства», которое Х.Д.Маккиндер определил как «географическую ось истории». Сегодня подобный «раздел власти и влияния» в масштабах планеты предусматривает, разумеется, не три, как в эпоху колониального раздела мира, а большее число главных участников. Это, как минимум: 1) США с Североамериканской зоной свободной торговли; 2) Китай - лидер мировой экономической динами, последовательно приближающий воссоединение Тайваня с материком; 3) Европейский Союз, конституируемый как «Соединенные Штаты Европы»; 4) Россия и интегрированные с ней государства ее «ближнего зарубежья» (в теоретической перспективе); 5) Индия с родственными ей культурами Южной Азии. В совокупном балансе сил следует, вероятно, также учитывать Японию, интеграционные структуры Юго-Восточной Азии, потенциальное объединение южноамериканских государств, еврейское государство на Ближнем Востоке и возможное образование в том же регионе (после окончания американской оккупации Ирака) крупного арабо-персидского государства мусульман-шиитов.

* * *

После второй мировой войны новоевропейская цивилизация приняла не свойственную ей прежде форму трансатлантического военно-политического союза. Создание объединенной Европы как передового бастиона для удержания геостратегического фронта «холодной войны» на балтийско-черноморской перемычке происходило при активной поддержке и под военным протекторатом США.

Эмманюэль Тодд в книге «После империи. Очерк распада американской системы» (2002) пишет, что «имперский выбор» США имеет недавнее происхождение. Он датируется 1995-1996 гг. и является результатом стремительного ослабления России вслед за распадом СССР, вынудившего Вашингтон к поискам нового мирового равновесия. «К 1996 году бывший стратегический противник Америки подошел к тому рубежу, за которым он должен был просто исчезнуть. Именно тогда США и сделали свой имперский выбор» ^[6]. Для этого им понадобилось лишь слегка подтолкнуть весы: «несколько произведенных Соединенными Штатами стимуляций и провокаций у границ России в двух точках ее «мягкого подбрюшья», на Кавказе и в Средней Азии, - и партия в шахматы была выиграна» ^[7]. В 90-е годы первой целью «стратегии США в русском вопросе» стала «дезинтеграция России, которую можно ускорить поддержкой движений за независимость на Кавказе и американским военным присутствием в Средней Азии», исходя из предположения, что «такая демонстрация силы усилит центробежные тенденции в этнически русских регионах Российской Федерации»^[8].

Э.Тодд ценит «геополитическую культуру» З.Бжезинского как человека, понявшего, что «единственную угрозу американской империи… представляет Россия, которую поэтому следует изолировать и расчленить» ^[9], но подчеркивает, что со временем внешне логичному проекту начала противоречить нелогичная линия внешнеполитического поведения США. Многое выглядело, с точки зрения Э.Тодда, так, «словно Америка пытается учредить евро-азиатскую коалицию из стран, хотя и очень разных, но доведенных до крайности хаотичностью американской политики» ^[10].

Распространение территориально-политического контроля США на Ирак еще больше увеличило шансы «евро-азиатской коалиции».

* * *

С одной стороны, Ирак заострил проблему невозможности однополярного мира. Член Совета по международным отношениям и бывший сотрудника Совета национальной безопасности Чарльз Капчен в книге «Конец американской эры» (2002) писал: «Pax Americana сейчас балансирует, чтобы уступить место значительно более непредсказуемому и опасному миру. Главная беда в этом мире будет исходить не от людей, похожих на Бен Ладена, а от возвращения традиционного геополитического соперничества… в системе многополярных силовых центров (курсив мой. – В.М.)» ^[11].

С другой стороны, с возникновением на месте бывшего СССР «геополитического вакуума», в который устремились борющиеся внешние силы, на первый план в международных отношениях выдвинулся фактор военной силы. География распространения войн, следовавших одна за другой, - в Боснии (1995), Югославии (1999), Афганистане (2001), Ираке (2003) – актуализировала старую идею о том, что «ключом» ко всему происходящему в мировой политике является вытянутый в виде дуги район «Балкан, средиземноморско-черноморского водного бассейна, Кавказа, Передней и Центральной Азии»: он представляет собой одно геополитическое целое и выступает «как определяющий для всей системы международных отношений» ^[12]. З.Бжезинский окрестил эту западную часть «римленда» (материковой «каймы») термином «Евразийские Балканы». А.Улунян ввел неологизм «Балказия». В терминологии Государственного департамента США эта зона часто обозначается как «Большой Ближний Восток».

Однако концепция «римленда», имея преимущество наглядности, страдает серьезным недостатком: она не рассматривает зависимость конфликтов в «Балказии» от положения дел на «географической оси истории».

* * *

Программа экспансии, предложенная З.Бжезинским, предполагала, что две очень разные задачи, сохранение трансатлантического союза Америки и Европы, с одной стороны, и продвижение американцев на «Евразийские Балканы» - с другой, можно непротиворечиво соединить. Ирак показал, что это не так: чем больше США вторгаются в Старый Свет через «Балказию» и чем очевиднее геополитический нонсенс «освоения» Евразии союзом государств Северной Атлантики, тем невозможнее сохранение трансатлантического партнерства. «Ближайший по времени соперник Америки… - это Европейский Союз», - утверждает Ч.Капчен ^[13]. В этом нет неизбежности, европейско-американские противоречия могут быть преодолены, но следует признать, что единственный путь к этому - восстановление положения России на «географической оси истории».

Еще в XIX веке войны с Турцией, Кавказская война, завоевание Средней Азии и поворот в сторону Восточной Азии (соединение Транссибирской магистралью европейской России с Тихим океаном) дали, в принципе, понимание необходимости не разъединять, а объединять западное, южное и восточное геостратегические направления в едином контуре российской внешней политики. Целостное видение внешней политики России как политики мировой объективно перемещало силовые линии международно-политической борьбы на Восток. Незадолго до начала первой мировой войны видный представитель русской военно-стратегической мысли генерал-майор А.Е.Вандам (Едрихин) указал на два комплекса задач, которые стремится решать в отношении России англо-саксонская (атлантическая) геополитика: «1… Ослабив ее (Россию. – В.М.) до пределов возможного, оттеснить от Тихого океана вглубь Сибири. 2. Приступить к овладению всею полосою южной Азии между 30 и 40 градусами северной широты и с этой базы постепенно оттеснить русский народ к северу (курсив мой. – В.М.)» ^[14].

Взглянув на карту, нетрудно убедиться, что именно в этой южноазиатской полосе (между 30 и 40 градусами с.ш.), в соответствии с «доктриной Буша», были помещены объекты пресловутой «оси зла» и развернута «глобальная война с терроризмом». К середине 90-х годов XX века борьба США за овладение этой полосой высокого геополитического напряжения стала практически тождественна борьбе за доступ к главным источникам и путям транспортировки нефти – сначала под флагом «гуманитарных интервенций, затем под флагом «глобальной войны с терроризмом». Есть ли этому альтернатива, должным образом учитывающая степень озабоченности США истощением собственных запасов нефти?

* * *

Существует объективное единство интересов трех центров энергопотребления (в Северной Америке, Западной Европе и Восточной Азии), с одной стороны, производителей нефти и газа на Ближнем Востоке, в Африке, Латинской Америке - с другой, и России с ее уникальными свойствами крупнейшей транзитной державы мира - с третьей. Альтернативой постепенному погружению США в иракскую трясину может стать политика многостороннего энергодиалога, исходящая из того, что в мире глобальных процессов энергетическая безопасность неделима. И здесь значение «осевой» позиции России невозможно переоценить.

С XVI века Волжско-Каспийский торговый путь (сегодня о нем говорят как об интермодальном транспортном коридоре «Север – Юг»), ведущий к океаническим просторам Южного полушария, действовал как путь мировой торговли в той мере, в какой Россия выступала территорией европейско-азиатского транзита. Именно это положение России осмыслялось как «осевое». В 50-70-х годах XIX столетия эффект завершения строительства «осевого» государства (закрепление России на Кавказе и в западном Туркестане) был усилен переворотом в средствах сообщения, означавшим, что под влиянием железнодорожного бума морские державы утратили часть ярко выраженных преимуществ в мировой торговле ( сократилось кратное превышение железнодорожного тарифа над стоимостью морского фрахта). Вместе с тем переворот в средствах транспорта явился сигналом к подготовке мировой войны. Сегодня возможны другие международные сценарии.

Падение СССР позволило разглядеть, что «Запад», как это и было раньше, вовсе не является единым целым, что «мир культурных различий между Европой и США почти бесконечен» ^[15]. Значение этого «открытия» было усилено процессами, начавшимися в последней трети ХХ века (перенос индустриальных производств из стран Запада в страны Востока; прогресс информационно-финансовых технологий; появление всемирных компьютерных сетей и др.). Трактуемые в совокупности как «глобализация», эти процессы в свою очередь ускорили образование в мировом хозяйстве относительно обособленных «воспроизводственных комплексов, отличающихся друг от друга по тем или иным параметрам» ^[16] и тяготеющих, как правило, к «ядрам» культурно-исторических типов (цивилизаций).

* * *

Если становление геополитики как школы мысли было вызвано завершением территориально-политического раздела планеты и последующими переделами, то каким может быть место России на карте нынешнего передела? Каковы наши общие государственные задачи в геополитике?

Открытие “географической оси истории” включало три главные положения: 1) всемирная истории и мировая политика имеют постоянную «географическую ось», основные международные события тяготеют к этой оси и располагаются вокруг нее; 2) «осевым пространством мировой политики является недоступная для морского судоходства обширная область Евразии»; 3) эта «обширная область» характеризуется тем, что после великих географических открытий здесь складывается «осевое государство – Россия», которое обладает в сравнении с другими государствами «стратегическим преимуществом центральной позиции» (она же «осевая позиция») и воплощает «континентальное могущество Евразии» (the Euro-Asiatic land-power)» ^[17].

Законы геополитики суровы: или Россия использует не вполне еще утраченное «стратегическое преимущество центральной позиции», все больше перенося центр тяжести внешнеэкономической деятельности в «ближнее зарубежье», выступая интегратором постсоветских рынков, или ее скоро постигнет судьба Советского Союза. Стабилизирующее влияние «осевого пространства» таково, что И.А.Ильин, задаваясь в 1949 году вопросом, «чем грозит миру расчленение России?» (неизбежное, если после падения власти коммунистов не установится «национальная диктатура»), жестко формулировал характер угрозы как перспективы десятилетий войн и конфликтов, в которых распавшееся пространство Российского государства будет рваться на части.

Цитируя итальянского историка Г.Ферреро, И.А.Ильин напоминал, что в течение длительного времени Россия выступала «великой силой равновесия в Европе… и одновременно - «стражем порядка и мира в Азии» ^[18]. На этом зиждилась «мировая политика русских государей»; «осевое государство», ответственное за территориально-политический контроль в центре Евразии, обеспечивало международный баланс сил.

Сегодня возврат к традиции «осевого» геополитического «самостоянья» приобретает для России значение общего знаменателя при решении задач внутреннего развития. Тут годится рецепт, который предлагал после поражения в русско-японской войне А.Е.Снесарев: «Для России нужно во что бы то ни стало выгадать годы мира в целях внутренней реорганизации и преобразований, и… для этого лучше всего подходит политика частных соглашений… со всеми сильными странами без вступления в союз с какою-либо из них» ^[19]. Важно только помнить, замечал А.Е.Снесарев, что условия мирного развития достигаются не «политикой бесконечного великодушия и постоянных уступок», а «отточенным мечом» – иной подход делает невозможными защиту национальных интересов и оказывается «преддверием политической смерти» ^[20].

Об авторе: Владимир Ильич Максименко. Родился в 1948 году в Одессе. Выпускник МГИМО МИД СССР. Кандидат исторических наук. Сотрудник Института востоковедения РАН (с 1977 г.), аналитический обозреватель Российской государственной радиокомпании «Голос России» (с 2000 г.), научный консультант журнала «Аналитические записки» (с 2001 г.), вице-президент – директор Информационно-аналитического центра Фонда исторической перспективы (с 2004 г.). Область научных интересов – геополитика. Ряд работ опубликован в США, Англии, Швеции и других странах. Женат, имеет сына.

^[1] Н.Я.Данилевский. Россия и Европа. М., 2003, с.338.

^[2] Там же, с. 110.

^[3] Там же, с. 459.

^[4] Там же, с.458.

^[5] Там же, с. 458-459.

^[6] E.Todd. Apres l’empire. Essai sur la decomposition du systeme americain. P., 2002, p.149.

^[7] Ibid., p.150.

^[8] Ibid., p.169-170.

^[9] Ibid., p152.

^[10] Ibid., p.154.

^[11] C.A. Kupchan The End of the American Era: US Foreign Policy and the Geopolitics of the Tventy-first Century. N.Y., 2002, p. XVII.

^[12] Ар.А.Улунян. Балказия и Россия. М., 2002, с.10.

^[13] C.A.Kupchan. The End of the American Era…, p. 62.

^[14] А.Е.Вандам. Наше положение. СПб., 1912, с.100.

^[15] E.Todd. Apres l’empire…, p.214.

^[16] Г.К. Широков. Облик будущего мира. – Глобальное сообщество: новая система координат. СПб, 2000, с.190.

^[17] См.: Mackinder The Round World and the Peace. – In: Mackinder H.J. Democratic Ideals and Reality. N.Y., 1962, р.241-264.

^[18] См.:И.А.Ильин. Наши задачи. – Собр. соч., т.2, кн.1, М., 1993, с.326-340, 120.

^[19] А.Е.Снесарев. Принцип “международного баланса”. – Афганские уроки. Выводы для для будущего в свете идейного наследия А.Е.Снесарева. М., 2003, с.144.

^[20] А.Е.Снесарев. По поводу вывода русских войск из Маньчжурии. – Афганские уроки.., с.461.