Инсценировка импичмента

Десять лет назад, 13 мая 1999 года состоялось первое заседание Государственной Думы России, на котором слушался вопрос об отрешении от должности первого президента РФ Бориса Ельцина и предании его суду в связи с совершением им государственных преступлений. Дума обсуждала этот вопрос три дня. Наконец, 15 мая стало ясно, что ни один из пяти предъявленных Ельцину пунктов обвинения не набрал количества голосов, достаточного для начала процедуры импичмента.

Ельцин дважды сталкивался с угрозой конституционного досрочного снятия с поста. Если быть точным, то один раз он уже был отрешён от должности с соблюдением всех действовавших конституционных норм Съездом народных депутатов в сентябре 1993 года. Но у Съезда тогда, как известно, не хватило активной поддержки в стране, чтобы провести своё решение в жизнь. Силовые действия администрации президента и последующее принятие конституции в декабре 1993 года дезавуировали бессильный акт Съезда.

Но за полгода до этого, в марте 1993 года, ситуация была совсем иной. Именно тогда Ельцин и его команда «реформаторов» первый раз попытались совершить государственный переворот. 20 марта 1993 года Ельцин выступил с телеобращением, в котором заявил о введении «особого порядка управления» в стране. Предполагалось, что президент будет облечён чрезвычайными полномочиями. Но о роспуске корпуса народных депутатов речь в то время пока ещё не шла.

Однако президентский указ с объявленными изменениями в структуре госвласти так и не был тогда подписан. Ельцин и его окружение натолкнулись на мощную оппозицию и не решились пойти ва-банк. С другой стороны, чрезвычайный Съезд народных депутатов, поставив 28 марта 1993 года на голосование вопрос об отрешении Ельцина от должности (тогда для этого требовалось лишь решение Съезда, принятое квалифицированным большинством), не смог собрать нужного числа голосов. За отстранение Ельцина проголосовали 618 депутатов из требуемых конституцией 699.

Результатом того столкновения стало компромиссное решение Съезда о проведении референдума 25 апреля 1993 года. На нём народу Российской Федерации предлагалось высказаться по вопросам досрочных выборов как народных депутатов РФ, так и президента. Итоги референдума каждая сторона могла расценивать как источник легитимности. Но в категориях реальной политики это была победа президента и его сторонников. За полгода они тщательно подготовились и осенью 1993 года провели давно намеченную ломку государственной власти. Хотя и не без человеческих жертв, Россия стала президентской республикой, а команда Ельцина смогла дальше без препятствий со стороны парламентской оппозиции продолжать «рыночные реформы».

Однако реальные возможности для него появились только после выборов в Госдуму второго созыва в декабре 1995 года. В той Думе КПРФ изначально получила 157 мандатов, все вместе левые фракции объединили 215 депутатов из 450. По ряду вопросов левых поддерживали часть регионалов и независимых депутатов, а также либералы-«яблочники».

Однако левая оппозиция не спешила воспользоваться благоприятным соотношением сил для возбуждения вопроса об импичменте. Это было связано с тем, что летом 1996 года предстояли очередные выборы президента, на которые оппозиция делала основную ставку. Как известно, успеха она не имела.

Вопрос об импичменте снова всплыл в последние два года работы Госдумы РФ второго созыва. Попробуем разобраться, почему именно так.

Поскольку президент США обладает неприкосновенностью, то единственным органом власти, полномочным начать процедуру импичмента, является палата представителей конгресса. Процедуре импичмента могут быть подвергнуты также вице-президент и все высшие должностные лица, назначаемые президентом (то есть министры и главы федеральных ведомств; у нас же – один лишь президент). Палата представителей выносит решение о предъявлении обвинения президенту большинством свыше двух третей голосов, и затем сенат таким же квалифицированным большинством должен подтвердить это решение нижней палаты. В этом случае президент лишается власти, и против него можно возбудить уголовное дело на общегражданских основаниях. За всю более чем двухвековую историю США палата представителей лишь пять раз поднимала вопрос об импичменте. Три раза это предложение не набрало необходимого большинства голосов в палате. Один раз – в 1868 году – палата проголосовала за отрешение Эндрю Джонсона, но в сенате обвинение не было поддержано необходимым числом голосов. Это было политическое дело, вызванное тем, что, по мнению большинства конгрессменов, Джонсон тормозил процесс Реконструкции бывшего рабовладельческого Юга. Наконец, в 1974 году Ричард Никсон после «уотергейтского скандала» не стал дожидаться голосования в палате представителей, а заблаговременно ушёл в отставку.

Норма об импичменте в тех или иных модификациях вошла в конституции почти всех государств мира, где президент обладает большими полномочиями. Модификация этой процедуры в конституции РФ пошла в сторону затруднения процесса импичмента. В отличие от США, у нас требуется ещё заключение Верховного Суда о наличии в действиях Президента признаков преступления и заключение Конституционного Суда о соблюдении Госдумой порядка выдвижения обвинения против Президента.

Сказывалась обычная парламентская волокита. Кроме того, оппозиция берегла возможность импичмента как козырь в рукаве. Положение начало понемногу сдвигаться, когда в марте 1998 года с поста главы правительства был отставлен Виктор Черномырдин, и вместо него Дума нехотя утвердила Сергея Кириенко. Утвердив, Дума стала шевелиться и в плане подготовки к импичменту. 19 июня 1998 года её решением была создана специальная комиссия по данному вопросу.

Однако после августовского кризиса 1998 года, следствием которого стала отставка Кириенко и назначение премьером Евгения Примакова, с которым у Думы были хорошие отношения, подготовка импичмента снова стала тормозиться. В феврале 1999 года думская комиссия закончила подготовку заключения по пяти пунктам обвинения, которое предполагалось предъявить Ельцину.

На следующий день Дума начала слушание заключения своей спецкомиссии. Оно включало обвинения: 1) в измене Родине путем незаконного присвоения властных полномочий и роспуска СССР в 1991 году; 2) в государственном перевороте 1993 года и применении силы, повлекшей многочисленные человеческие жертвы; 3) в ослаблении безопасности и обороноспособности России; 4) в развязывании войны в Чечне в 1994 году; 5) в геноциде российского народа посредством создания невыносимых условий жизни для большинства российских граждан.

Дебаты продолжались три дня. 15 мая состоялось открытое поимённое голосование. Первый пункт – развал Союза – поддержали 239 депутатов, развал армии – 241, геноцид – 238. Обвинение в неправомерном применении силы в событиях октября 1993 года набрало существенно больше – 263 голоса. Наибольшую поддержку депутатов получило обвинение в развязывании военных действий в Чечне – 283 голоса. По данному вопросу левую оппозицию единодушно поддержали депутаты-«яблочники». Но, как видим, ни один пункт обвинения не набрал требуемого большинства в две трети голосов.

Тогда в течение трёх месяцев Совет Федерации мог рассмотреть вопрос об импичменте и подтвердить решение Думы тоже как минимум двумя третями своего списочного состава. Иное означало бы, что импичмент не прошёл. Причём наша конституция предоставляет верхней палате право вообще не рассматривать решение Думы об импичменте. Это тоже означает несогласие Совета Федерации с решением нижней палаты.

Но факт выдвижения обвинения против президента мог дать Думе три месяца на торг с Ельциным по кандидатуре будущего премьера. Ибо с момента выдвижения обвинения президенту до момента принятия решения Советом Федерации Дума не подлежит роспуску. Следовательно, в это время она может не два раза, а бессчётное число раз отклонять кандидатуры неугодных ей премьеров, предлагаемые президентом.

Правда, если бы дело об импичменте дошло до Совета Федерации, там бы оно точно было провалено, и левые думцы не могли этого не понимать. Похоже, что в тот период они сознательно шли на роспуск Думы и досрочные выборы. А импичментом старались повысить себе рейтинг. Ситуация осложнялась ещё предстоящей сменой верховной власти – развертывалась операция «Преемник-2000». Мало кто тогда подозревал, кто это будет. Но явно было, что преемник сперва будет назначен Ельциным на какой-то высокий пост, скорее всего – премьера, и только после этого выдвинут кандидатом в президенты (хотя вовсю высказывались прогнозы, что Ельцин, подобно своим среднеазиатским коллегам, намерен властвовать пожизненно).

Будучи созвана, новая Дума в течение целого года могла отправлять (правда, теми же двумя третями голосов) любое неугодное ей правительство РФ в отставку, не опасаясь быть распущенной – конституция даёт ей это право. Но результаты голосования в Думе по обвинениям Ельцину сорвали эти планы.

Впрочем, в тот момент левая оппозиция, очевидно, сочла даже такой неудачный исход импичмента демонстрацией своей силы. Тем более, что Ельцин не стал предлагать в премьеры какую-то одиозную фигуру, выдвинув сначала Сергея Степашина, к которому большинство Думы относилось нейтрально-позитивно, а затем предложив и вовсе мало кому известного на тот момент Владимира Путина.

Истинный результат инициативы левых по импичменту выявился спустя несколько месяцев. Стало ясно, что решение Ельцина о фигуре преемника вовсе не зависело от думских манёвров. Но самое главное, что левая оппозиция отнюдь не прибавила себе популярности. На выборах в Госдуму РФ третьего созыва, состоявшихся в срок – в декабре 1999 года, КПРФ, правда, получила на 2% больше голосов, чем в 1995-м (24,3% вместо 22,3%, главным образом за счёт блокирования своего списка с аграриями). Но все левые партии вместе завоевали 25,5% голосов, тогда как в 1995 году они имели поддержку 32,2% избирателей.

Одну из причин этого явления указать легко. Единственный пункт обвинений Ельцину, который, как показали результаты голосования, имел шансы быть одобренным в Думе, это развязывание войны в Чечне. Не неудачное ведение войны, не Хасавюртовские соглашения, признававшие «Ичкерию» де-факто суверенной, а отдача приказа на ведение военных действий. Оппозиция пыталась вменить Ельцину в вину не нерешительность или запоздалость попытки уничтожить мятежное гнездо на Северном Кавказе, а саму эту попытку!

Меж тем в августе 1999 года на Северном Кавказе возобновились боевые действия, и начала их не Россия, а «Ичкерия». Этот непреложный факт сразу сместил акценты в сознании многих граждан. Он также показал, что левый и рыночно-либеральный фланги оппозиции всегда готовы сомкнуться, но… на антипатриотических позициях.

Тот же самый неудавшийся импичмент показал, что данная процедура будет и впредь, скорее всего, использоваться не в правовых, а в политических целях. Это поставило под сомнение само сохранение такой конституционной нормы. Особенно после принятия Думой закона о гарантиях прав бывшему президенту РФ. Возникла абсурдная для правового государства коллизия. Получается, что находясь у власти, президент может быть обвинён в преступлении, отрешён от должности и подвергнут суду. Но если ему удалось досидеть до конца срока – всё, он пожизненно становится неподсуден. И даже если выплывут какие-то неблаговидные его дела, которые он совершал в бытность президентом (а такое, если и может произойти, то скорее именно после оставления президентом своей должности, чем во время пребывания в ней), он всё равно не подлежит юридической ответственности. То есть для президента главное – досидеть до конца срока без импичмента, а там – хоть потоп! Во всяком случае, такова логика ныне действующего законодательства на этот счёт.

Хорошо, что здесь соображения морального порядка всё-таки пока превалируют, а потому не позволяют действующей власти цинично пользоваться данной юридической нормой. Но это пока!

В связи с этим неплохо было бы нашим государственным мужам рано или поздно взять на вооружение формулу самой стабильной конституции, какую только знал мир – конституции древней Римской республики, существовавшей без изменений в своих главных чертах на протяжении пяти веков (конституции США, напомним, всего лишь немногим больше двухсот лет)! Там консулы, возглавлявшие государство, весь срок своих полномочий (они избирались на год) обладали полной неприкосновенностью. Их власть рассматривалась как имеющая божественное происхождение, а народ, их избравший, как бы только транслировал волю божества. Против них нельзя было возбудить обвинения. Но сдав должность консулы сразу попадали под действие тех же законов, что и для остальных римских граждан. Тем самым в устройстве республиканского Рима гармонично сочетались две необходимые для государственной стабильности вещи – непререкаемый авторитет верховной власти и полное юридическое равенство всех граждан. И этот опыт, несмотря на свою древность, заслуживает пристального внимания.