Сомнения остаются...

4-5 февраля в Москве состоялись саммит Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) на уровне министров иностранных дел и заседание Межгосударственного совета Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) на уровне глав государств.

Незадолго до указанных мероприятий в отношениях России с некоторыми странами, входящими в эти организации, возникла некоторая натянутость. Президент Таджикистана Эмомали Рахмон сначала отказался ехать на саммит в Москву. Пресс-служба главы Таджикистана мотивировала это «энергетическим кризисом» в республике, вследствие которого Рахмон якобы отменил любые зарубежные визиты до 10 февраля. Затем Рахмон смягчил свою позицию, заявив, что приедет в российскую столицу на саммит ЕврАзЭС. Первоначально визит президента Таджикистана в Россию планировался отдельно от саммита, на 1-2 февраля.  

Официальный Душанбе был обижен на Кремль, и обида эта связана с явным потеплением отношений между Москвой и Ташкентом. В конце января президента России Дмитрия Медведева с распростёртыми объятиями принял глава Узбекистана Ислам Каримов. В ходе официального визита, включившего неформальную беседу двух президентов вкупе с осмотром достопримечательностей в Самарканде, были достигнуты важные договорённости по транзиту узбекского газа через территорию России и о российских вложениях в энергетический сектор Узбекистана. По-видимому, руководству «Газпрома» и российскому лидеру удалось отговорить (надолго ли?) узбекского президента от участия в европейско-американском проекте «Набукко», игнорирующем Россию, и снова склонить к сотрудничеству в рамках Прикаспийского проекта и к работам по увеличению пропускной способности трубы Средняя Азия – Центр. Медведев также поддержал позицию Каримова в «водном» конфликте с соседними республиками – Киргизией и Таджикистаном.  

Последний имеет повод обижаться на Россию именно в связи с нынешним благоволением Москвы к Ташкенту.

Между тем, история правления Ислама Каримова полна резких поворотов от тесного сотрудничества с Россией до почти полного охлаждения отношений.

Договор о коллективной безопасности был подписан в 1992 году в Ташкенте, естественно, при активном участии Каримова в подготовке этого акта. Спустя несколько лет Узбекистан вышел из ОДКБ. Затем он вступил в антироссийское объединение Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии – ГУАМ, который стал называться ГУУАМ. Но вскоре после событий мая 2005 года в Андижане, которые привели к санкциям против Узбекистана со стороны западных государств, Каримов вновь поворачивается лицом к России. Осенью 2005 года Узбекистан выходит из ГУУАМ. Летом 2006 года Узбекистан восстановил своё полноправное членство в ОДКБ. Незадолго до этого республика примкнула к Евразийскому экономическому сообществу.  

Однако прошлый год ознаменовался очередным поворотом во внешней политике Каримова. Сначала он не согласился, чтобы новый президент России посетил Узбекистан в рамках своего среднеазиатского турне, считая, что визит Медведева в Ташкент должен состояться особо. В конце прошлого года Каримов заявил о выходе своей страны из ЕврАзЭС. При этом он подчеркнул, что Узбекистан не собирается приостанавливать своё членство в ОДКБ. Но два с половиной года назад, при возвращении в ОДКБ, Каримов заявил, что ЕврАзЭС и ОДКБ – взаимосвязанные структуры, и, вступив в ЕврАзЭС, Узбекистан не может остановиться на полпути. Если так, товозможен очередной выход Узбекистана из ОДКБ?  

Таджикистан тоже выглядит далеко не ангелом в этом отношении. Тем более, что нынешняя напряжённость в ситуации с водопользованием создана, главным образом, руками Рахмона, разорвавшего в 2007 году соглашение с компанией «Русал», обещавшей вложиться в строительство Рогунской ГЭС. Узбекистан и тогда, и сейчас был против этого строительства. А подписанное в прошлом году соглашение Казахстана, Киргизии и Таджикистана, игнорировавшее Узбекистан, о сотрудничестве в энергетической сфере и водопользовании стало для Каримова непосредственным поводом к выходу из ЕврАзЭС (напомним, что эта организация объединяет, помимо названных стран и России, также Белоруссию). Новых же спонсоров строительства Рогунской ГЭС Таджикистан найти пока не может.  

Судя по вчерашней встрече Дмитрия Медведева и Эмомали Рахмона оба президента нащупали всё-таки точки взаимодействия. Однако их объявленное намерение встретиться ещё раз до конца февраля показывает, что многие актуальные вопросы двусторонних отношений остались нерешёнными.

Таджикистан надеется найти 1,3 млрд. долларов на достройку Рогунской ГЭС (против этого строительства выступает Узбекистан), но Россия, после разрыва соглашения республики с «Русалом», не спешит вкладываться. Рахмон был явно менее удачлив, чем президент Киргизии, прилетевший в Москву, в общем, за тем же.  

По итогам январского визита в Узбекистан российский президент поддержал позицию своего узбекского коллеги по спорным вопросам водопользования. Здесь у Узбекистана есть претензии не только к Таджикистану, но и к Киргизии. Медведев намекнул, что Россия может отказаться от инвестиций в строительство Камбаратинских ГЭС в Киргизии. Этим объясняют то, что президент Киргизии Бакиев отложил свой визит в Москву.  

Впрочем, у Киргизии положение хуже, чем у Таджикистана. Страну по-прежнему лихорадит не только экономический, но и политический кризис. Поэтому Бакиев приехал в Москву на саммит. Главной целью визита, и официальный Бишкек этого не скрывал, стало получение у России кредита в размере 2 млрд. долларов.  

И вот, судя по вчерашним сообщениям СМИ, киргизский президент добился своего. Россия предоставляет Киргизии кредит в 2 млрд. долларов на достройку каскада Камбаратинских ГЭС. Кроме того, Россия списывает долг Киргизии, а также предоставляет ей безвозмездную финансовую помощь на 150 млн. долларов – ровно столько, сколько выделяет Киргизии в год Пентагон за аренду базы ВВС Манас и на прочие программы военного сотрудничества. Это, надо полагать, компенсация за отказ Киргизии от продления аренды американской базы. Бакиев заявил по итогам визита, что американские военные будут выведены с территории Киргизии в течение полугода.  

Однако что-то позволяет сомневаться в окончательном решении вопроса. Ведь это уже не первое обещание Бакиева отправить американцев восвояси. Впервые оно прозвучало летом 2005 года на саммите ШОС. Сам Бакиев назвал две причины вывода американских войск. Первая – слишком затянувшееся их пребывание в республике. База существует уже восемь лет, хотя открывалась она первоначально только на период проведения «миротворческой» операции в Афганистане. Вторая – убийство американским военнослужащим киргизского гражданина.  

Хотя вывода американской базы давно требует вся киргизская общественность, из уст президента Киргизии оба предлога звучат несколько странно. Если аренда базы затянулась на несколько лет против запланированного, что мешало Бакиеву раньше поставить перед Вашингтоном вопрос о её выводе? Гражданин Киргизии Александр Иванов, работавший водителем на американской базе, был убит в декабре 2006 года (убийца скрылся в США, и американские власти отказываются сотрудничать в расследовании этого дела), более двух лет назад – срок вполне достаточный для того, чтобы руководитель государства сделал выводы о целесообразности пребывания американских военных в его стране.  

В январе этого года были озвучены планы Вашингтона увеличить контингент военнослужащих базы до 30 тыс. человек (сейчас в Манасе находится всего лишь около 1 тыс. военнослужащих разных стран НАТО).

Это уже была бы не аренда базы, а фактическая оккупация Киргизии американскими войсками.

По-видимому, это, в большинстве своём, будут выводимые из Афганистана части, а Манас должен был бы стать перевалочным пунктом для их отправки на родину или же куда-нибудь ещё на очередную «миротворческую» операцию, возможно, где-то на постсоветском пространстве. И вряд ли Пентагон так легко откажется от своих стратегических планов. Нетрудно предвидеть, что на Бакиева будет предпринято сильное давление из Вашингтона...  

Некоторые эксперты полагают, что ОДКБ вполне можно заменить двусторонними соглашениями России с союзниками на основных стратегических направлениях: с Белоруссией, Арменией, среднеазиатскими государствами (в ОДКБ входят те же страны, что до недавнего времени составляли ЕврАзЭС, плюс Армения). Так, перед саммитом Россия и Белоруссия договорились о создании общей системы ПВО в рамках общей обороны Союзного государства. Но, как и СНГ, ОДКБ во многом престижная, брендовая структура. Явное доминирование в ней России льстит самолюбию нашей элиты, создавая иллюзию сохранения имперского статуса. От такой иллюзии не отказываются легко.  

Перспективы же ЕврАзЭС, столь недавно расценивавшиеся весьма оптимистично, ныне поставлены под удар политикой Ташкента, которая есть не что иное, как реакция на политику Москвы. Последняя ещё окончательно не решила, что для неё в Средней Азии важнее – газ или вода. Это создаёт колебания российской политики в регионе – колебания, хорошо чувствуемые местными элитами и не прибавляющие с их стороны доверия к Москве.  

Одно ясно, что только на меркантилизме и торговле природными ресурсами Россия никогда не сможет стать авторитетным лидером постсоветского пространства. Ей необходимо утверждать иные, универсалистские ценности, чтобы завоевать статус беспристрастного арбитра в спорах бывших братских республик и не нуждаться ни в каком лавировании. От того, насколько успешно Россия сможет решить эту задачу, зависит будущее всех интеграционных проектов, осуществляемых под её эгидой.