ВТО и русская пашня

В российской прессе публиковались материалы, где в мажорных тонах излагались ожидания, связанные со вступлением нашей страны во Всемирную торговую организацию. Речь шла о выгодах, которые якобы получат в результате этого шага отечественные сельхозпроизводители. А выгоды эти, по словам главы Минэкономразвития Германа Грефа, сводятся к тому, что "откроются новые экспортные возможности". Так ли все оптимистично на самом деле?

Депутат Государственной Думы Сергей Глазьев уже уличал Грефа в том, что тот пытается ввести президента в заблуждение, сводя всю проблематику ВТО к таможенному тарифу. Известный экономист обращал внимание и на такой феномен: США ставят собственное законодательство выше международного, поэтому нарушают нормы ВТО, но не видят в этом ничего предосудительного. Россия же, согласно Конституции, ставит международные обязательства выше норм национального права. А это означает, что, вступая в ВТО, мы связываем себя по рукам и ногам в проведении внутренней экономической политики, которая теперь не должна противоречить предписаниям Всемирной торговой организации.

Впрочем, критические замечания и предостережения в связи с предстоящим событием высказывал в средствах массовой информации не один Глазьев. Ряд экономистов, видных общественных деятелей выступили с пессимистичными прогнозами. Так, по мнению академика, директора Института проблем рынка РАН Николая Петракова, после вступления в ВТО мы становимся импортозависимой страной. Ученый считает неприемлемым требование установить внутри России мировые цены в условиях, когда у нас сильно сжата денежная масса. Руководитель Международного и Российского союзов товаропроизводителей, член Совета Федерации Николай Рыжков высказался без обиняков: "До сих пор мы ничего толком не знаем об условиях вступления в ВТО. Это совершенно недопустимо, в конце концов, Грефу не одному работать и жить в ВТО, а всей стране… По разным прогнозам, если мы вступим в ВТО на тех условиях, что нам предлагают, то в России обречены на нищету от 5 до 15 миллионов человек. Цинизм власти – это не только страшно, но и опасно".

Подмечено верно! Если ранее Герман Оскарович "забивал баки" руководителям страны рассказами о тарифах, то теперь, применительно к сельскому хозяйству, он пользуется другим универсальным показателем – экспортом за рубеж сельхозпродукции (в 2006 году ее поставили, согласно последним данным, на 4 млрд долларов). Как будто нет у нас поросших лесом полей, коттеджных поселков, воздвигнутых на сельскохозяйственных пашнях; обобранных крестьян, у которых наглым образом "умыкнули" земельные паи; зияющих дырами стен, оставшихся от бывших колхозных ферм; развороченных и разворованных тракторных станов…

Греф делает вид, что ему ничего неизвестно о загубленном отечественном животноводстве, из-за чего фактически отпала необходимость выделять фуражное зерно на скармливание скоту. Правда, глава Минэкономразвития уверяет, что поставленная за рубеж сельхозпродукция (Герману Оскаровичу неудобно признаться, что это преимущественно зерно, ведь мясо мы сами импортируем) "отличается исключительным вкусом и качеством". Но в таком случае, – что тогда остается отечественным потребителям?

За последние годы мы практически утратили искусство выпечки настоящего ржаного хлеба - основной пищи предков. Известно, что наша некогда "изобильная нива" ныне сокращается, подобно шагреневой коже, и все чаще рожает зерно низкого качества. Сказываются плохой семенной материал, отсутствие эффективной защиты против болезней и вредителей, климатические условия… Из полученного урожая продовольственным зерном можно назвать в лучшем случае его четвертую часть. Потребителя по существу отучили от вкуса настоящего ржаного хлеба, а молодежь вскормлена на гамбургерах и "французских" батонах быстрой выпечки. Прилавки магазинов забиты различными только по названию сортами так называемого черного хлеба, который пекут из смеси обдирной и пшеничной муки. Например, для придания характерного темного цвета в пшеничную муку добавляют солод, который придает хлебному вкусу типичный для ржаного сорта кисловатый оттенок. Но не делает хлеб "Бородинский" столь же полезным. А возможно ли вообще купить полноценный черный хлеб Москве? Да, возможно. Но для этого надо заглянуть в дорогие престижные супермаркеты, желательно в пределах Садового кольца (и то далеко не в каждом из них на прилавке будет лежать искомый товар). Килограмм этого хлеба обойдется покупателю в 110-130 рублей.

Свой вклад в ухудшение качества хлеба вносят и расплодившиеся мини-пекарни, выпекающие хлеб по "укороченной" технологии, а это означает, что в тесто кладется дрожжей в 5-6 раз больше нормы. Начинается бурное брожение, и хлеб вместо неспешного многочасового брожения и последующего "отдыха" сразу идет в печь. Между тем, мука не успевает отдать тесту витамины, микроэлементы и аромат.

"Рекордные" урожаи зерна последних лет нисколько не повлияли на качество хлебной продукции. Конечно, батоны быстрой выпечки, у которых надутая корка скрывает маленький и безвкусный, словно комок ваты, мякиш, порядком надоели многим российским покупателям. Они бы давно переключились на потребление ржаного хлеба, который в отечественном исполнении был бы и вкуснее, и полезнее, и дешевле приевшихся батонов, но увы…

Из-за низких закупочных цен крестьяне могут окончательно потерять заинтересованность в обеспечении рожью даже внутреннего рынка. А ведь на переговорах с ВТО от России требуют, чтобы "потолок" государственной поддержки сельскохозяйственной отрасли в нашей стране был зафиксирован на уровне 3,5 млрд долларов в год. Надо ли доказывать, что принятие этого условия будет означать окончательное добивание российского сельского хозяйства! Вот тогда господа из ВТО действительно могут поделить и распахать приглянувшиеся им российские черноземы, если, конечно, станут их владельцами… Благодаря позиции, занятой министром сельского хозяйства Алексеем Гордеевым, сейчас можно говорить о наличии у нашего правительства хоть какой-то аграрной политики - при отсутствии таковых в сфере промышленности, области доходов и цен. Российская делегация настаивает на 9-10 млрд долларов поддержки агропромышленного комплекса, поскольку он по сравнению с США и странами Евросоюза недофинансирован в 10-15 раз!

Как верно заметил Юрий Лужков в книге "Сельский капитализм в России: столкновение с будущим" - Евросоюз, США, Япония оперируют совершенно иными возможностями государственного финансирования сельскохозяйственных программ. Для Соединенных Штатов разрешенный ежегодный уровень государственной поддержки села составляет 30 млрд долларов, для Японии – 38 млрд долларов. Для Евросоюза он почти в 10 раз больше запрашиваемого российской стороной – 90 млрд долларов. Так что субсидии, которых добивается делегация РФ на развитие собственного аграрного сектора (запрашиваемые ссуды существенно "увяли" за время переговоров), - мизер по сравнению с тем, сколько расходуется на эти цели в развитых странах!

О какой конкуренции с зарубежными сельхозпроизводителями можно говорить в этих условиях? Конкуренция станет возможной лишь в том случае, если в течение ближайших 3-5 лет аграрии станут получать на полное техническое перевооружение ежегодно не нынешние 2,5 - 3 млрд долларов, а 12-13 млрд долларов! Но это скорее из области фантастики: трудно поверить, что правительство, которое опутано либерально-монетаристскими догмами и сознательно не закупает наукоемкую продукцию, когда-нибудь решится на этот шаг.

Кстати, в то время, когда в России на нужды сельского хозяйства шло меньше одного процента расходной части бюджета, даже наши соседи по СНГ тратили на эти цели гораздо больше. Белоруссия расходовала 20 процентов (!), Казахстан - 18 процентов, Азербайджан – 25 процентов, Украина – 10 процентов.

Несмотря на то, что далеко не со всеми положениями вышеупомянутой книги московского мэра можно согласиться (особенно вызывает возражение однозначная ставка на крупные капиталистические хозяйства, которые-де призваны освоить "золотой земельный фонд" России – 10 процентов всех мировых запасов продуктивной пашни), надо все же отдать должное автору: он скрупулезно подсчитал все возможные потери, которые понесет российский АПК в результате вступления нашей страны в ВТО. В России средневзвешенный импортный тариф на сельскохозяйственную продукцию значительно ниже, чем в развитых странах – членах ВТО. Вопрос импортных пошлин является очень болезненным и для такой отрасли нашей экономики, как машиностроение, в том числе сельскохозяйственное. Предполагается зафиксировать его по большинству номенклатуры импорта также на минимальном уровне. "Мы окончательно открываем рынок для импортной техники… Правительство подписывает отечественному сельскому машиностроению приговор. Смертный приговор", - резонно замечает Юрий Лужков.

До 2009 года продолжает действовать двустороннее соглашение с США по мясу. Россия остается крупнейшим потребителем американского мяса птицы. "В итоге суммарный риск снижения конкурентоспособности аграрного сектора России составит 4 млрд долларов. В то время как аналогичная сумма – около 4,2 млрд долларов государственной поддержки – ежегодно требуется только на воспроизведение нынешнего, по сути дела, стагнирующего уровня отечественного сельского хозяйства. Впрочем, и этих средств сегодня село не получает", - резюмирует автор книги.

Похоже, что борьбу с инфляцией за счет сведения до минимума расходов на сельское хозяйство власть предержащие в странах Евросоюза и России понимают по-разному. Когда во Франции возросла стоимость горюче-смазочных материалов, тамошнее правительство компенсировало фермерам понесенные затраты. В нашей же стране некоторые министры на полном серьезе считают, что борьба с инфляцией начинается со стоимости лука, мяса и зерна. Поэтому и нельзя, по их разумению, поднимать закупочные цены на сельхозпродукцию, даже если всплеск цен на энергоносители похоронит аграрный национальный проект. В условиях России оптимальная ежегодная сумма поддержки сельского хозяйства должна составлять не менее 200 млрд рублей в год, но в последнее время отрасль получала в 10 раз меньше. Впрочем, как и повелось в 1990-е годы, 98 процентов государственных субсидий и субвенций доставалось не крестьянам, а крупному агробизнесу.

После принятия национального проекта по сельскому хозяйству появилась надежда на перемены. Однако в рамках этого проекта необходимо не подавать крестьянам крохи с барского стола (в виде аннулирования выплат по процентам за кредиты и смехотворного понижения процентной ставки), а разработать государственную широкомасштабную программу помощи деревне. Поскольку ситуация сложилась критическая, то и меры должны быть приняты неординарные. Можно взять за образец шаги, предпринятые Франклином Рузвельтом в 1933 году, когда его страна после правления американских грефов и илларионовых стала "трещать по швам". Тогда конгресс по инициативе президента принял Закон о рефинансировании фермерской задолженности, а также Закон о восстановлении сельского хозяйства. В нем была предпринята попытка ликвидировать "ножницы" между ценой, затрачиваемой фермером на производство товарной продукции, и той, которую он получал после ее реализации (больная тема для российского крестьянина!). Большое облегчение земледельцам, задавленным бременем задолженности, принес Закон о кредитовании фермерских хозяйств. Одновременно было принято законодательство об ассигновании 80 миллионов долларов для предоставления фермерам-арендаторам с целью покупки собственных ферм. Полмиллиарда долларов конгрессмены выделили штатам для ликвидации угрозы голода и массовой пауперизации населения. Эти и другие меры помогли американским фермерам сохраниться как классу.

Ничего невозможного в реализации подобных проектов в нашей стране нет, если учитывать благоприятную конъюнктуру цен на нефть, из-за чего Стабилизационный фонд "пухнет" не по дням, а по часам. Однако меры, которые были успешно апробированы в Соединенных Штатах для спасения сельского хозяйства, огромные средства, выделяемые для его поддержки в США и странах Евросоюза, - все это не для нас. Вступая в ВТО, мы действительно связываем себя по рукам и ногам, причем - по собственной инициативе. В лучшем случае, нам разрешат сохранить нынешнее положение в сельском хозяйстве, когда "пациент скорее мертв, чем жив". Ситуация может измениться лишь в том случае, если к власти придет правительство, которое перестанет ориентироваться на то, что скажут о нас в Лондоне или Вашингтоне. И тогда обязательства, взятые предыдущими правителями от имени России, станут для него головной болью… Впрочем, у новых властей должно хватить политической воли, целеустремленности, масштабного видения накопившихся проблем, чтобы поставить во главу угла экономической политики национальные интересы,