Мы учимся быть самими собой...

Интервью с заместителем председателя Комитета Госдумы по международным делам, доктором исторических наук, президентом Фонда исторической перспективы Наталией Нарочницкой.

– Заступив на пост председателя "Большой восьмёрки", Россия активно готовится к проведению её саммита. Но подготовку ведут и США. Недавно американский Совет по международным отношениям представил доклад с откровенным названием: "Неверный путь России: что могут и должны сделать Соединённые Штаты". Его главный вывод: с нынешней Россией Америке не по пути. Её нужно разворачивать – в сторону демократии и западных ценностей...

– Демократия есть инструмент, с помощью которого бомбят суверенные государства, вторгаются во внутренние дела, объявляют страны изгоями и т.п. Проповеди о вселенской демократии тождественны марксистскому тезису о том, что главное содержание нашей эпохи – переход от капитализма к коммунизму. Сейчас это переход от тоталитаризма к демократии. В прокрустово ложе этой схемы нам предлагают втиснуть все разнохарактерные драматические явления: межэтнические, межцивилизационные, борьбу за владение мировыми энергоресурсами, за передел мира.

Уже многие американские политологи признают, что экономика США, построенная на куче бумажных, ничем не обеспеченных долларов, обречена взимать имперскую дань со всего мира – иначе она просто не может существовать. Это объективная реальность, которая продиктована транснациональными интересами её элиты – политической и финансовой.

– В докладе об этом сказано откровенно, а именно: главная задача США – оказывать больше поддержки российским соседям и ускорить их интеграцию с Западом. Насколько близка к осуществлению эта задача? Можно ли считать, что Россию окончательно выдавливают с постсоветского пространства?

– Скучно быть вещей Кассандрой, да ещё в таком пессимистическом ключе... Для меня ничего нового в этом нет. Но для наших прекраснодушных западников наступило время окончательно посмотреть правде в глаза и вспомнить фразу Данилевского о том, что истинная суть взаимоотношений России и Запада замаскировывалась наличием Турецкой империи. Когда исчезла турецкая фантасмагория, соперники оказались лицом к лицу. И вот теперь, когда исчезла коммунистическая фантасмагория, смысл холодной войны стал совершенно очевиден. Борьба велась явно не с коммунизмом как идеологией. Хотя на знамени было именно это. А с геополитическим гигантом, восстановившим с Ялты и Потсдама свои дореволюционные территории.

С момента краха Советского Союза стало очевидным, что идёт борьба за историческое российское наследство. Её суть – втягивание бывших частей исторического государства Российского – частей, которые в течение трёхсот лет были в зоне геополитического влияния и управления России – в другие конфигурации, преимущественно России враждебные. Геополитический рисунок победного шествия вселенской демократии не случайно расцвёл розами, каштанами и тюльпанами "ботанических революций" по периметру стратегических, прежде всего морских границ России. Истерическая травля Белоруссии, - недостающего элемента евроатлантической "мозаики", выкладываемой от Балтики до Чёрного моря, - служит той же цели: окончательному вытеснению России на северо-восток Евразии. От одного из главных потступов к центру мировых ресурсов – Средиземноморско-Черноморско-Каспийского региона.

Эти цели не скрываются. Мне попадался материал о том, как представительница США в ОБСЕ на совещании своих коллег прямо сказала, что надо раскошелиться и нынешние "бархатные" революции – это только репетиция основных событий.

– В 1989 году мне довелось брать интервью у Збигнева Бжезинского, в котором он сделал абсолютно подтверждающее вашу мысль откровение: "Наилучший способ быть реалистами – отказаться от мышления в "измах": "капитализм" или "социализм".

– У Бжезинского есть книга 1960-х годов, где он прямо говорит о преемственности соперничества крупных геополитических конфигураций, независимо от их внутренних систем. Есть в книге и такая фраза: "Гипотетически коммунистическая Америка осталась бы соперником Советского Союза. А демократический СССР оказался бы ещё большим соперником для США, чем режим бюрократического застоя". Борьба велась вовсе не с коммунизмом, а русским "империализмом". На вооружение была взята доктрина о том, что СССР – это не преемственное государство, а неизвестно откуда взявшийся под железным обручем тоталитаризма принудительный союз.

Наша коммунистическая трактовка была идентичной по сути, но с обратным знаком оценки: Советский Союз – это добровольное соединение опять же неизвестно откуда взявшихся наций, но уже под сиянием пролетарской революции. Оба тождественных определения содержат возможность усомниться в историческом будущем. Борьба против "железного обруча" всегда правомерна. А если говорить о "сиянии пролетарской революции", то достаточно лишь усомниться в её благости, как тут же возникают сомнения в целесообразности единства.

Вызывает лишь сожаление, что в течение десяти постсоветских лет наша внешняя политика была в плену инфантильной доктрины, которая практически отрицала понятие "национальные интересы", особенно преемственные. Но утверждала, что смысл внешней политики – это установление демократии. На мой взгляд, смысл внешней политики – это создание наиболее благоприятных условий для поступательного движения любого национального сообщества вперёд, - для воспроизведения из поколения в поколение целей и ценностей национального бытия, для продолжения себя в мировой истории. Это право сейчас отрицается Западом, а все западные структуры очень похожи на либеральные интернационалы, которые совершенно не уважают международное право и требуют от всех наций движения к одному образцу по западным лекалам.

– США сейчас уже открыто говорят о потере национальных интересов России на постсоветском пространстве.

– Однако наряду с такими громогласными заявлениями существуют ещё закрытые документы американских аналитических центров. В них так же открыто признаётся, что "энергетическая карта" может опять вывести Россию на роль великой державы, если она умело будет ею пользоваться. Поэтому такую нервозность вызвал энергетический скандал с Украиной и то, что основной темой нашего председательства в "большой восьмёрке" мы предложили энергетическую безопасность.

Но в этих же аналитических разработках присутствуют оценки того, что помешает России воспользоваться шансом, который у неё есть. Это плачевная демографическая ситуация. Поэтому нам сейчас очень важно принять подлинную демографическую стратегию, пока не поздно, приостановить вымирание нации. Это должно стать подлинным национальным проектом, который поможет создать адекватные условия для противодействия межцивилизационному соперничеству. Ведь у России в этом плане есть уникальный исторический опыт сотворчества исторически разных народов. И здесь мы можем предложить опыт России как модели мира. Россия в "большой восьмёрке" на самом деле представляет весь мир, все типы существования на земном шаре разных цивилизаций – от архаики до высокоразвитой.

– Американский политолог Стивен Коэн считает, что после выборов в Белоруссии и на Украине Америка доведёт дело до состояния открытой холодной войны с нами.

– Возврата к тому, что было, не произойдёт. Но можно прогнозировать усиление мессианства Америки. Сейчас американская идеология такова: мы управляем вами, потому что это в ваших же интересах. А если вы этого не понимаете, то вы представляете собой зло, подлежащее уничтожению. Элитам всех стран в качестве соблазна внушается мысль, что они якобы принадлежат к глобальному управлению. А гражданам навязывается ложный идеал несопричастности к делам собственного отечества. Главное – право индивида, которому не нужно национальное правительство, ему нужно опираться на международных арбитров. Идёт разложение национального самосознания стран, они оказываются неспособными к консолидации. А любая внешняя политика требует внутреннего консенсуса. Главное в ней – целеполагание, понимание того, куда ты идёшь, как видишь мир и себя в этом мире.

Для России же, как доказала история, одинаково губительны и самоизоляция, и насильственное обезличивание. Сейчас важно избавиться от ультимативного контекста, который нам навязывают: модернизация через абсолютную вестернизацию. Россия – слишком большая величина, и если уничтожить внутреннее смысловое ядро национальной жизни, она вообще не будет существовать. Надо понять: либо она всё-таки будет Россией, будет нужна миру как Россия, либо её не будет вовсе.

Сегодня Россия избавляется от комплекса неполноценности. Появившийся в период нигилизма собственной истории, он сейчас не соответствует настроениям не только общества, но и бизнес-элит, которые прекрасно понимают тенденции мирового развития. И если в первой половине 1990-х годов они говорили: "Государство не должно ни во что вмешиваться", то сейчас, утвердившись, требуют его поддержки. Идёт естественное оздоровление идеологии предпринимательского сообщества.

– И тем не менее происходящее на постсоветском пространстве – не окончательное ли, по выражению Бжезинского, доигрывание партии на "Великой шахматной доске", что он и предсказал пятнадцать лет назад в своей одноимённой книге?

– Думаю, нет, не всё ещё проиграно. В Центральной Азии, например, у США получилось не так, как им хотелось, что отражает их незнание реальной ситуации.

Знаково в этом плане и положение в Белоруссии. Очевидно, что Белоруссию шельмуют вовсе не из-за "тоталитарного" режима. Поэтому только огорчения могут вызвать те трудности, которые образовались на пути нашего объединения. Если бы существовало объединение, стратегический театр выглядел бы совершенно иначе. Не говоря уже о том, что на фоне возрастающих в мире универсалистских межцивилизационных идей вливание в нашу общую цивилизацию 12 миллионов славян – это важнейший момент равновесия. Белорусский народ гораздо меньше вестернизирован духовно, свободен от комплекса неполноценности по отношению к Западу, что, кстати, также вызывает истерическую травлю.

– Истерическая травля выражается только словесно? Или же сочетается с некими практическими сценариями? На что, вероятно, небезосновательно, как-то намекнул ведущий американский политолог Ариэль Коэн: "Если Россия сможет утрясти процесс установления демократии в Белоруссии с Евросоюзом и США, я вижу достаточно быстрый, плавный и, возможно, бескровный вариант. Если этого не произойдёт, Белоруссию ждёт судьба Сербии".

– В Белоруссии оппозиция, которая держится на поддержке Запада, не имеет серьёзной общенациональной опоры. Она не является анклавом, который был бы очагом возгорания "цветной революции". А при том, что социальные проблемы стоят в Белоруссии не так остро; действия оппозиции – не те педали, на которые можно нажимать для свержения режима. Поэтому и происходит истерика, что рычагов давления мало. Кстати, в Америке я видела товары с маркой "Сделано в Белоруссии".

На фоне той изоляции, которой Запад подвергает Белоруссию, нам в отношениях с ней нужно стремиться к объединению военно-стратегического пространства и прийти если не к единым, то хотя бы к объединённым вооружённым силам. А приспосабливать экономику можно десятилетиями. Германия, к примеру, до сих пор переваривает ГДР. Но тем не менее тогдашнее правительство ФРГ оказалось на высоте исторического шанса, который представился немецкой нации.

К тому же Белоруссия для нас – огромный фактор консолидации российского исторического потенциала. Это укрепление нашей способности к самостоянию в тот момент, когда Запад отказывает нам в исторической инициативе: ведь политика Запада – это не только экономическое овладение миром. Это ещё и духовная, мировоззренческая экспансия: потому что любой материальной движущей силой истории является стремление к овладению миром на основе собственной системы ценностей.

– В течение последних пяти лет Запад всё жёстче обличает Россию. В чём причина?

– Причина в том, что он ощущает: Россия сосредотачивается. Я считаю, нам сейчас нужно умело воспользоваться своей энергетической картой, сочетая западную политику с восточной. Суверенитет России над её колоссальными природными ресурсами, прямая зависимость от них западных партнёров и растущая заинтересованность в них мощных экономик Азии дают нам исторический шанс, который не должен быть упущен.

– Какие ещё помимо энергетической карты у России есть ответы на вызов Запада?

– То, что мы учимся быть самими собой, самим своим существованием, своими целями, ценностями, границами, выходами к морям, многонациональностью, способностью уживаться со всеми, Россия является альтернативным проектом мира. Это и есть её основной козырь.