Алжирский вариант «арабской весны»

Конфликтная ситуация в Алжире, разрастающаяся с середины марта, вполне может оказаться своего рода свежим вариантом пресловутой «арабской весны», которая привела к радикальному переделу политической карты Ближнего и Среднего Востока. Причем с кровавыми эксцессами и прямым вмешательством НАТО в Ливии и Сирии.

Алжир смог остаться в стороне от тех трагических событий и, более того, не позволял НАТО использовать свою территорию для смены власти и распада Ливии.

Кроме того, немалое число защитников Ливийской Джамахирии, соратников и родственников М. Каддафи получили убежище именно в Алжире, и его власти поныне отказываются выдать их иезуитскому «правосудию» Запада.

Этот фактор не может не раздражать западных политиков, способных разыграть и алжирскую «революционную карту». Тем более, когда исламо-радикальная оппозиция в Алжире загнана его властями в подполье, а границы этой страны с ее южными соседями, военно-политическими союзниками Франции, больше географические, чем фактические. Охраняются они алжирскими войсками весьма условно, на что не единожды пенял Абдель Азиз Бутефлика, в течение 20-ти лет являвшийся (до 2 апреля 2019 г.) президентом Алжира. Несмотря на это, ситуация на границах не изменилась.

Поэтому существует реальная угроза пограничных инцидентов с западноафриканскими соседями и/или возможность вторжения в Алжир ведомых иностранными разведками исламских боевиков, отряды которых, в буквальном смысле, окопались в приграничных с Алжиром районах Мали, Нигера и в сопредельной юго-западной Ливии. Усугубляются же эти варианты реальной угрозой социально-политической дестабилизации Алжира, обусловленной недовольством значительной части алжирцев отказом Бутефлики уйти в отставку в связи с возрастом и отменой, по его решению, президентских и парламентских выборов, ранее намеченных на 18 апреля с.г.

Обращает на себя внимание такой характерный штрих: французские войска, проводившие успешные антитеррористические операции в соседних Мали и Нигере в середине 2010-х, прижали радикал-исламистов к границам этих стран с Алжиром и… остановились. Тем самым позволив исламистам вскоре создать свои, по сути, экстерриториальные зоны вблизи алжирской границы. Похоже, к нынешним событиям в Алжире готовились загодя...

К непростой ситуации в стране привело также сокращение доходов большинства населения ввиду падения мировых нефтяных цен (Алжир, напомним, среди крупных её экспортеров с середины 1960-х). Что обусловило рост не только цен, но и безработицы. Число безработных растет из-за наплыва в страну иммигрантов из соседних Ливии и Мали, увеличивающих избыток рабочей силы в Алжире. Так что «направить» ситуацию в антигосударственное русло большого труда не составляет.

Между тем Алжир – крупнейший поставщик с середины 1960-х трубопроводного и сжиженного природного газа в регион Евросоюза. Там он рассматривается в качестве перспективного конкурента российских газопоставок в ЕС.

Сегодня алжирская доля здесь 15–17%, но недавние новые контракты многих стран ЕС с Алжиром предусматривают доведение этой доли к 2025–2027 гг. до 23–25%.

Вдобавок в 2010 – 2012 гг. Алжир, при поддержке со стороны Евросоюза, подписал соглашения с Нигерией и соседними Мавританией, Нигером и Мали о сооружении к 2022 – 2024 гг. трансафриканского трубопровода для поставок нигерийского газа в ЕС-регион. Причем в центральном Алжире намечается стыковка этого трубопровода и главного алжирского газоэкспортного трубопровода, что позволит повысить суммарную мощность алжирских, точнее, алжиро-нигерийских поставок газа в ЕС до 37-ми, а то и до 40 млрд кубометров в год. Что, заметим, почти сопоставимо с годовой мощностью российского «Северного потока-2» на первом этапе его использования (4 – 5 лет). Выходит, это тоже «игра» против российского газа.

Очевидно, что дестабилизация алжирских (и алжиро-нигерийских) поставок газа едва ли выгодна ЕС и в целом Западу. Поэтому резонно предположить, что, как отмечает французский эксперт по вопросам энергетической политики Клод Рунте, «возможно, есть вариант замены в Алжире национально-авторитарного режима прозападно-либеральным или даже исламистским. Но гарантирующим растущие поставки газа из Алжира и из Западной Африки через Алжир в Европу для более успешной конкуренции с Россией». Эксперт небезосновательно полагает, что «известные помехи в Алжире в период ливийской операции вызвали предположение, что Алжир может сменить Ливию в авангарде арабского антизападного движения, тем более, с учетом непрозападных политических взглядов Бутефлики». Потому олицетворяемый Бутефликой «национально-авторитарный Алжир политически менее надёжен для газовых, и вообще, интересов Запада».

А вот для реализации проектов такого рода – т.е. для «демократизации» Алжира – могут пригодиться военные столкновения из-за сохраняющихся претензий Марокко на ряд приграничных алжирских районов, где сосредоточены крупные запасы высококачественной железной руды.

В 1963-м это привело к приграничной войне, но Рабату, получившему военно-техническую помощь от НАТО, не удалось реализовать свои притязания: эффективнее оказалась военно-техническая помощь Алжиру от СССР, КНР, Албании и Кубы.

Стороны остались в прежних границах, но те марокканские претензии сохраняются. Хотя многие местные аналитики считают, что дестабилизация Алжира наверняка перекинется на марокканскую монархию. Потому надежнее, по их мнению, соблюдать внутриалжирское status-quo. Однако погранвойны могут быть спровоцированы и извне, как свидетельствует давняя и совсем недавняя история…

Кроме того, неурегулированы пограничные вопросы Алжира с Ливией: в 1950-х – 1960-х Ливия претендовала почти на 30 тыс. кв. км восточного Алжира. Точнее, то были притязания западных нефтяных компаний, изначально экспроприировавших ливийскую нефтепромышленность, ибо в этой части Алжира поныне крупные, в основном эксплуатируемые запасы нефти. И оттуда в 1960-х – начале 1970-х проложены основные экспортные нефтепроводы Алжира.

В период Каддафи, когда ливийская нефтянка была национализирована, погранспоры были Ливией «приглушены» (хотя и не упразднены) ввиду планов и мероприятий ливийского лидера по созданию единого антизападного Магриба.

По имеющимся данным, противоборствующие друг с другом ливийские группировки фактически не признают имеющейся границы с Алжиром (установленной еще в первой половине 1920-х итальянскими колониальными властями Ливии и французскими в Алжире), но «открытых» претензий пока не предъявляют.

Похоже, окончательная позиция тех группировок по пограничным вопросам зависит от того, какая из них будет однозначно поддерживаться Алжиром.

Словом, факторы внутреннего и внешнего порядка тесно переплетены в в Алжире. Если вкратце, это, прежде всего, факторы энергетики, пограничных споров, общерегиональных трендов, а также идеологической и внешнеполитической ориентации этой страны.

Материалы по теме:

• Комментирует экономист Леонид Шипилов: "Будет ли алжирский газ конкурировать с российским?"
• Комментирует политолог Артем Леонов "Что станет с Ливией?"