Закрытие фронтира

Как кому-то ни покажется странным, но просмотр вестернов с Джоном Уэйном может натолкнуть на самые разнообразные и небезынтересные размышления. И первое, лежащее на поверхности, - почему отечественный кинематограф не сумел дать достойного "нашего ответа Голливуду", не сотворил национального боевика как особого жанра, - русского "истерна"?

Джон Уэйн (псевдоним Мэриона Майкла Моррисона, известного также под кличкой Дюк – "герцог"; 1907 – 1979 гг.) – один из символов "золотого века" Голливуда, самый высокооплачиваемый актер в мире, "главный ковбой Америки", звезда вестернов, сыгравший около ста пятидесяти ролей в фильмах, созданных такими мастерами, как Джон Форд ("Дилижанс", "Искатели", "Кавалеристы") и Говард Хоукс ("Красная река", "Рио Браво", "Эльдорадо").

В США вестерны традиционно делали лучшие режиссеры, с мировыми именами. У нас же "истерн" отдали на откуп серости и непрофессионализму, он никогда не считался приоритетным направлением, скорее, напротив, чем-то второсортным, недостойным серьезных художников. Буквально по пальцам можно пересчитать удачи в этой области (среди которых бесспорные шедевры - "Белое солнце пустыни" В. Мотыля, "Свой среди чужих, чужой среди своих" Н. Михалкова, оба "Брата" и "Война" А. Балабанова), тонущие в море откровенной тягомотины, халтуры и обезьянничания с западных образцов. И, кто знает, может, это не самая последняя причина проигрыша СССР в "холодной войне"? Ведь совершенно очевидно, что боевик биологически необходим мужчине для пробуждения в нем мужественности (так же как женщине необходима мелодрама, - к слову сказать, и здесь наше "важнейшее из всех искусств" оплошало).

#comm#И что может быть печальней для государства, если граждане оного ищут образцы мужественности "на стороне".#/comm#

Конечно, с Голливудом соревноваться трудно, но как показывает опыт Японии (драмы о самураях и якудза, над которыми в полную силу потрудились классики от Акиры Куросавы до Такеши Китано), Франции (полицейские "полары" и фильмы "плаща и шпаги", где занят весь цвет французской актерской школы), Гонконга с его летающими по воздуху "кунгфуистами" – все же возможно. Неужели в истории России нет материала для полноценной и стабильной индустрии "истерна"? А освоение Сибири и русской Америки, Кавказская война и завоевание Средней Азии? Это впечатляющее движение нашего фронтира (фронтир – в переводе с английского - граница. В истории США так называлась подвижная линия, обозначавшая степень продвижения американских поселенцев на запад), несоизмеримо более насыщенное яркими событиями и потому потенциально гораздо более увлекательное, чем эпопея Дикого Запада, выглядящая на таком фоне высосанной из пальца. Хоть что-нибудь из этого богатства было использовано советскими и российскими киношниками? "Ленивы и нелюбопытны" - удручающий диагноз их позорного провала во вроде бы не слишком мудреном деле.

Вестерны и их далеко небезукоризненные герои воспринимались у нас всегда – и детьми и взрослыми – на "ура!". А добавьте сюда культ крутых полицейских / бандитов в исполнении Бельмондо и Делона в 70-х годах, или более поздние восторги по поводу уж и вовсе прямолинейно-брутальных Сталлоне и Шварценеггера – нет, русский человек "совсем не ягненок робкий" и ему не менее, чем "янки", по нраву отважная и безрассудная воля к победе – первая добродетель воина.

Ну, скажет кто-то, это нас просто испортило западное влияние. Что ж, тогда его хронологические рамки следует начинать с Киевской Руси, ибо никто из богатырей древнерусского былинного эпоса (разве, что Микула Селянинович) ничем не напоминает Тушина или Каратаева. И, конечно же, если бы стержневым русским героическим типом были "смиренники", то Российская империя никогда бы не раскинулась на одну шестую суши: Ермак и Дежнев, Хабаров и Шелехов, Резанов и Невельской – явно не прототипы толстовских фаворитов. Казачество как целостный феномен, петровские и екатерининские "орлы", победители Наполеона (реальные, а не придуманные Львом Николаевичем – Кульнев, Давыдов, Фигнер, напоминающие скорее Долохова), колонизаторы Кавказа и Туркестана (не Максим Максимыч, а его очень даже "нескромный" создатель, или Ермолов, Ростислав Фадеев, Скобелев), да и "сталинские соколы" (чего стоит хотя бы чкаловский пролет под мостом – совершенно ковбойский "номер"!) – в своем "агрессивном", порою тщеславном, порою жертвенном, азарте – мало чем отличались от "добрых молодцев", продвигавших американский фронтир на закат солнца…

#comm#Да, наши были несравненно гуманнее, не страдали расистскими комплексами, но сам изначальный посыл – страсть к самоутверждению – един и для славян, и для англосаксов. #/comm#

Не хочу сказать, что "тушины" и "каратаевы" – выдумка Толстого, они олицетворяют собой глубоко почвенный, но не единственный и не самый главный тип русского героизма, роль которого в том, чтобы быть ведомым, а не вести. Замечательно сформулировал Константин Леонтьев (как раз в связи с толстовской концепцией): "…С одними этими только твердыми в скромном долге людьми далеко все-таки не уйдешь! А нужны для великих дел сверх таких людей еще и люди инициативы, люди сильного воображения, люди престижа, и даже люди "хищные"".

О Уэйне, почти двухметровом верзиле, любителе женщин, текилы со льдом, курева (до пяти пачек в день), покера и старого огнестрельного оружия, отца семерых детей (от трех жен), можно снять фильм, не менее захватывающий, чем те, в коих он блистал. Пламенный патриот ("права или нет, но это моя страна"), "ястреб", любимец армии, Дюк - один из немногих столпов американского кино, искренне и деятельно поддержавший "маккартизм", а затем и войну во Вьетнаме. Как режиссер, он снял всего два фильма, исчерпывающе характеризующие его политические взгляды – "Аламо", о героической обороне горсткой американцев одноименного форта от целой мексиканской армии (недавно сделан ремейк), и "Зеленые береты", где предстал в образе полковника-десантника, сражающегося с "коммунистической угрозой" во вьетнамских джунглях (позднее Уэйн на свои средства построит мемориал в честь солдат, павших на этой непопулярной войне). Не так давно в Англии вышла книга журналиста Майкла Манна, в которой доказывается, что в начале 50-х годов по прямому приказу Сталина, обожавшего смотреть вестерны с Уэйном, но считавшего его крайне опасным идеологическим врагом, на "главного ковбоя Америки" советскими агентами было совершено два покушения. Причем, первое из них Дюк и его каскадеры предотвратили лично, арестовав и связав незадачливых диверсантов. В 1966 году в Уэйна стреляли во Вьетнаме, возможно, по указанию Мао Цзэдуна. В 1968 году республиканцы предлагали актеру выставить свою кандидатуру на президентских выборах. С ним искали встречи Хрущев и Хирохито. С начала 60-х болевший раком, лишившийся из-за многочисленных операций двух ребер, левого легкого, желудка, он продолжал на экране создавать образы крутых парней, лихо скачущих на конях и раздающих затрещины направо- налево, до самой смерти. Нельзя без волнения смотреть его последний фильм "Стрелок" (1979, режиссер Дон Сигел), где Уэйн играет, в сущности, себя – старого ковбоя, умирающего от рака, но находящего в себе силы легко и грациозно, двигаясь словно юноша, расправиться с бандой подонков и гибнущего не от болезни, а, как и положено благородному и храброму воину, от предательской пули в спину. В день кончины Дюка на территории США были приспущены все государственные флаги. Кто из нынешних голливудских (впрочем, не только голливудских) мальчиков может похвастаться такой биографией?

#comm#Уэйн – яркое воплощение "уходящей натуры", - мужского вида, ранее определявшего лицо мира в целом. #/comm#

Когда-то считалось, что мужчина собственно и есть этот вид – первооткрыватель, авантюрист, завоевывающий новые территории во всех сферах человеческого бытия (от геополитики до культуры), авторитарный и патриархальный отец, навязывающий свою волю окружающей действительности. Его архетипом был открытый простор (образ, ключевой для вестерна), любое материальное или духовное отражение которого он иногда из рационального расчета, а чаще, просто из опьяняюще-бесполезного, идущего от самых глубин мужской самости, желания быть первым, мечтал сделать своим. Это желание и произвело на свет современную цивилизацию, но ее творец оказался в ней столь же необходим, как и пресловутый слон в посудной лавке. Отрытых просторов сегодня больше нет, все они освоены и покорены, фронтир закрылся в планетарном масштабе. На повестке дня - иной, противоположный архетип – комфортного гнездышка. Наблюдаемый нами повсеместный приход представительниц прекрасного пола на высшие посты в самых разных государствах земного шара лишь только зримо закрепляет давно уже свершившееся превращение мужского мира - в женский. Любопытно, что первая констатация данного факта произошла почти одновременно с концом Дикого Запада. Наш полубезумный/полугениальный Николай Федоров прямо написал в 1889 году, за четыре года до закрытия фронтира: наступило "царство женщины". А в этом царстве возможны только ручные тигры. Все нынешние "ахи" и "охи" по поводу того, "куда подевались мужчины" (так называлась песенка из репертуара Марлен Дитрих, в мужчинах знавшей толк, о чем, в частности, свидетельствует ее бурный роман с Уэйном) бессмысленны – мужчины как биологические существа никуда не "подевались", исчезает только на наших глазах их некогда господствующая разновидность, за очевидной ненадобностью последней. В мире офисных служащих ковбоев "нэ трэба".

Грустно? А что делать? Разве - зарядить на просмотр DVD с любимым вестерном и ностальгически созерцать вразвалочку шагающего по ночному переулку техасского городка навстречу сразу десятку, по меньшей мере, коварных головорезов, старину Дюка. На его лице сдержанная, чуть усталая улыбка, успокаивающая "болеющего" за него зрителя: "Ничего, сынок, все будет O.K.!..". После того как рассеется дым от выстрелов, мы увидим, что он, как и положено настоящему мужчине, сдержал свое обещание…