Сколько стоит ребенок?

В 2017 году Россия пережила обвал рождаемости. «Яма» выразилась в 11,3%-ном сокращении числа родившихся в сравнении с 2016 годом. А ведь тот год тоже не был благополучным, сдвиг вниз по рождаемости уже начался.

Этому сдвигу сопутствовали разговоры либеральных чиновников и экономистов о том, что программа материнского капитала не может продлеваться бесконечно, что настало время экономить казенные деньги, а родителям учиться жить в мире «свободного рынка», где нет поблажек, и где за образовательные и медицинские услуги надо платить. Между тем в экономике едва только миновала вторая волна кризиса.

Убежденность неолибералов в правильности и уместности рыночного подхода к детям была столь сильна, что я предложил коллегам по Институту глобализации и социальных движений подсчитать: сколько стоит ребенок? Проще всего это было сделать в Москве, при том что именно здесь в большой мере и сосредоточен слой россиян, способных покрывать все расходы на ребенка по рыночному стандарту, не особенно обращая внимание на меры государства. Итогом исследования стал доклад «Дитя среднего класса». В нем прямо говорилось, что расходы на ребенка в столице рассчитаны для верхнего слоя среднего класса, а это не более 4,5% россиян.

Суммы же потрясли нас самих. Получилось, что ежемесячно на ребенка дошкольного возраста семье этой группы необходимо тратить от 134 до 156 тысяч рублей.

Самому ребенку от этих денег перепадало совсем немного. Он получал отличное питание, одежду и игрушки известных брэндов («H&M», «NEXT», «GAP», «Adidas», «Levi's Jeans» и т.д.), выходы в кафе и рестораны с родителями (учитывался его чек). Однако основную массу денег сжирали платный детский сад хорошего уровня, где с детьми занимаются педагоги и носители английского языка (40 тысяч рублей), другие расходы, такие как медицина – лекарства и дополнительная страховка (более 8 тысяч рублей в месяц). Также усредненно 23 тысячи рублей в месяц уходило на няню: работающим на важных должностях родителям некогда забирать чадо из детского сада. Зато они могли оплатить ему 30 дней в году отдых на море.

Правда, в исследовании некоторые траты брались с явным завышением. Так, например, 20 тысяч в месяц на питание ребенка, посещающего детский сад – это много. Но будет ли это много, если мама не варит кашу и не печет пирожки, а выбирает малышу на завтрак тортики лучшего французского кондитера, а рыбу она заказывает свежую и самую дорогую. Эти потребительские пороки проявляются и позднее, когда ребенок идет в школу. Ему, естественно, нужны самые модные и дорогие гаджеты. А еще его школа носит характер элитного учебного заведения, откуда идут в хорошие университеты. Но отвести и забрать ребенка – для этого нужен доверенный работник. В период подготовки к ЕГЭ мальчики и девочки из семьи верхнего слоя среднего класса должны быть окружены роем репетиторов. На все это требуются деньги.

Итог для школьного возраста: от 7 до 13 лет – 135–166 тысяч рублей в месяц, а в возрасте 14–18 лет нужно уже 188 тысяч рублей в месяц. В этой бездне расходов есть одна статья, о которой традиционно забывают. Это жилье. Ребенок должен иметь свою комнату. Она может быть арендована в рамках аренды трехкомнатной квартиры на семью или приобретена в ипотеку.

В любом случае в «хорошем районе» Москвы за это удовольствие ежемесячно ответственные за ребенка лица должны отдавать более 30 тысяч рублей. Реальность цен такова, что 100 тысяч рублей в месяц – это не предельная стоимость аренды приличного вида трехкомнатной квартиры в центральной части столицы. При этом нужно понимать: квартира такого типа у нас относится к деловому классу, хотя до него по мировым оценкам никак не дотягивает. Просто и верхний слой среднего класса имеет предел возможных расходов, и для многих его представителей не так то просто покрыть все связанные с ребенком статьи семейного бюджета.

Каково же всем остальным?!

Произведя расчет расходов по базовым статьям в текущих ценах, мы пришли к заключению: дальнейшая коммерциализация социальной сферы вызовет резкое снижение рождаемости в базовом среднем классе, так как выровнять свои расходы на детей по уровню верхнего слоя этой потребительской группы общества окажется невозможно.

Эта же группа имеет минимальную потребность в государственной поддержке, поскольку располагает сравнительно высокими доходами. С точки зрения либералов этот слой должен казаться образцом правильного рыночного поведения и образа жизни вообще. Его представители не ждут приема в государственной поликлинике, а оплачивают дополнительную страховку. Они не посылают ребенка в обыкновенную школу, а выбирают лучшую с точки зрения будущей профессии. Они доверяют ребенка не полуграмотной иммигрантке или отсталым бабушкам, а обладателю педагогического или психологического диплома.

Конечно, в итоге может получиться не вундеркинд с широким знанием сортов креветок и трюфелей, современной электронной бухгалтерии, нескольких языков, химии и законов космоса, а избалованный бездельник... Впрочем, вопрос качества воспитания и обучения весьма непрост и является темой другого исследования. С экономической же точки зрения видно: массовый российский средний класс не может себе позволить такие расходы на ребенка, что тянет его тоненькая верхняя прослойка. Для него коммерциализация социальной сферы будет означать – отказ заводить детей, отсрочку с их появлением до лучших времен, или иметь одного «маленького императора».

В плане национального развития это означает катастрофу. Ведь отечественный средний класс как потребительская группа во многом нуждается в кредитах. Также ему жизненно необходимо социальное государство. Оно его главная опора. Иначе у него не будет оставаться денег на отдых время от времени в Турции, Крыму или Таиланде. Будет нереально содержать автомобиль и выплачивать кредит, как за него, так и за квартиру. Если же представить, что медицина в России вдруг стала платной, а расходы на образование резко увеличились, то столь же резко должны взлететь расходы на детей. Но взлетать они не смогут, так как денег у массового среднего класса мало, и тратить по стандарту своего верхнего слоя он не может. Потому при реализации либеральных планов экономии на социальных статьях и коммерциализации прав и гарантий (превращение в услуги) логичен новый спад рождаемости.

Родители из среднего класса не стремятся заводить детей, которых они не в силах обеспечить и коим не смогут дать образование, да и жилья для которых тоже приобрести не в состоянии.

Само заключение браков окажется под вопросом. Основа современной семьи – ее дом. Мужчины и женщины будут встречаться, но застрянут в этом положении. Отношения будут невротизироваться, рассыпаться и складываться, не закрепляясь в общем деле воспитания детей.

Подобную ситуацию можно видеть во многих странах Европы и в Северной Америке. Вступление в брак происходит у многих в достаточно позднем возрасте, когда будущие супруги сумели укрепить свое материальное положение и осмелились, оглядываясь на первые 30–40 лет жизни, узаконить отношения и завести одного ребенка. Дешевый кредит на Западе перекрывается дефицитом хороших рабочих мест и нестабильностью занятости. В результате воспроизводство местных работников с присущей им высокой культурой резко замедляется. Страны при этом наполняют молодые переселенцы из «третьего мира».

Должны ли мы идти по этому пути? Вне всякого сомнения, это плохой путь. Он плох, особенно если учесть, какие последствия имели для доходов россиян две волны глобального экономического кризиса (2008 – 2009 и 2013 –2016 годов). Даже с точки зрения развития национального рынка необходимо сохранение и расширение социального государства, а также меры, снижающие материальное давление на семьи с детьми. Поэтому недавнее решение президента о продлении программы материнского капитала до 2021 года, а также введение ежемесячных выплат для семей с первенцем в течение 1,5 лет после его рождения можно только приветствовать.

Каждой семье дети обходятся в разную сумму (пусть это и звучит грубо). Она зависит от региона России, от того, сколько люди зарабатывают и сколько они вынуждены отдавать по кредитам. Им нужна поддержка и защита, чтобы поставить детей на ноги в прямом и социальном смысле. Это им нужно, а не новое рыночное бремя.

Василий Колташов – руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений