О. Александр Ильяшенко: «Прощение – титанический труд. Но сначала враг должен быть повержен»

– Отец Александр, вы, я знаю, впервые в Донецке. Что вас привело сюда?

– Мы приехали с  большим грузом гуманитарной  помощи, которую собирали ряд  компаний, а руководил этим сбором  Владимир Николаевич Клементьев, член правления Императорского Православного Палестинского общества. Владимир Николаевич пригласил меня в эту миссию в Донбасс. Задачу, которую она ставила перед собой, выполнена: гуманитарная помощь доставлена как в воинские части, так и в госпитали. Мы привезли медикаменты, продукты, средства гигиены, обувь, а также два тренажера для восстановления опорно-двигательного аппарата раненых бойцов. Часть помощи доставлена в Луганск, часть – в центральную областную больницу Донецка.

– Какое впечатление произвели  на вас люди, с которыми вы общались?

– Я видел и общался по большей части с военными, и они произвели на меня очень сильное и благоприятное впечатление. Это люди, которые буквально смотрят в глаза смерти, здесь все серьезно, никаких глупых шуток и легкомыслия, они отвечают за свои слова, поступки, приказы. У них и взгляд на все другой в отличие от привычного, порой, поверхностного взгляда: люди прошли очень суровую, героическую школу жизни.

Конечно, встречаются и здесь самые разные люди. Бывают и нытики, которым недостает комфорта, вечно жалующиеся на нехватку средств, приехавшие в Донбасс только ради денег. Такие есть всегда и везде – в любое время, в любой среде. Меняются только пропорции: здесь же, в Донбассе, остаются настоящие. Те, для кого существуют ценности повыше исключительно материальных благ и жалования. Те, кто поехал сюда за «длинным рублем», во-первых, смешны, во-вторых, жалки. Рисковать жизнью за то, что никакими деньгами не купишь, по меньшей мере, странно. Жизнь, здоровье – этого не измеришь деньгами, правда? Несерьезные люди есть, да: вот они приехали сюда, увидели, что все гораздо серьезней и опаснее, чем это они себе представляли, они оказались к такому повороту не готовыми, вот и ноют, и мучаются. Это пена, ее быстро сдует. Но подавляющее большинство людей здесь вызывают только уважение. И я благодарен Богу, что мне довелось познакомиться и пообщаться с ними. Ведь это же школа жизни, когда ты видишь людей, которые во многом тебя превосходят. У них есть чему поучиться.

– Чему же может поучиться священник?

– Например, трезвому, мужественному, здравому взгляду на жизнь. Такое отношение к жизни ты чувствуешь в них без слов – часто просто читаешь это во взгляде человека. Ведь вера – это не просто слова, а поступки. И люди, которые постоянно находятся в реальной опасности, которые вынуждены постоянно оценивать последствия своих слов, поступков, приказов, они смотрят на жизнь по-другому. На жизнь и на смерть тоже. Я говорю не только о командирах: в госпиталях мы общались с молодыми солдатами, и они также произвели на меня очень мощное доброе впечатление. Чего я не видел, так это уныния, отчаяния. Это не значит, что их нет, но, быть может, в значительно меньшей степени, чем в наших тепличных условиях. Есть печаль, это да. Вот только сейчас я говорил с молодым парнем в госпитале: тяжелораненый, в одном госпитале рану запустили, в этом взялись за лечение всерьез, но уже понятно, что полностью он не восстановится. Вот у него есть печаль, горе. Но осуждать его, щебетать не выстраданное самим – язык не поворачивается. Кроме того – как я сам поведу себя в таком положении? – вот вопрос. Так что для меня, как для священника, это очень серьезная школа. Как, впрочем, и для любого другого человека, думаю. Очень бы хотелось поговорить с такими ребятами подольше, жаль, что времени было так мало. Надеюсь, встретимся еще. И дай Бог сил нашим воинам – и телесных, и духовных. Ведь Россия на них и держится, на таких вот ребятах: знающих и понимающих, что есть в мире ценности, за которые действительно нужно платить очень высокую цену.

– Рано или поздно наступит  время, когда мы вновь будем  «собирать камни», когда вместо военных усилий потребуются мирные. Легко ли перейти на них, по вашему мнению? Особенно после перенесенных страданий, после издевательств, лжи, клеветы, с которыми мы сталкиваемся сегодня ежедневно?

– Примирения в стиле  «Возьмемся за руки, друзья» не  получится категорически. Хотя бы  потому, что это не друзья. Люди, причинившие такую боль и проявившие такую жестокость, никак не могут восприниматься друзьями. Это не значит, что никогда отношение к ним не изменится, но для этого требуется очень-очень большое время. Здесь велико значение Церкви и СМИ, я уверен, потому что если нагнетать постоянно взаимную рознь, пестовать ненависть, сыпать друг в друга взаимными обвинениями, ничего, кроме вреда, не получится. Да, это самое простое – обвинять и ненавидеть, но и самое убийственное – что для души всего народа, что для отдельного человека. А вот говорить о великодушии, о мужестве нужно, потому что прощать может только мужественный человек. Необходим труд сердца, чтобы преодолеть внутреннюю испепеляющую агрессию, порожденную злобой и несправедливостью. Но на это нужно очень много времени – в одно мгновение с такой бедой не справиться. «Проехали, забыли» – этого не получится. Никакими лозунгами, даже самыми благочестивыми, не отделаешься, это надо понимать. Господь призывает, настаивает на прощении христианином своих врагов – это не значит, что солдат должен положить автомат и с распростертыми объятиями бежать навстречу нацистам. Это значит, что мы должны всеми силами изгонять из собственной души злобу, желание мести, жестокость – вот эти чувства, которые так легко появляются в сердце, если ты с ними постоянно борешься, то ты сможешь простить по-настоящему. Но прощение – это не что-то мягкотелое, бесхребетное. Это чувство очень хорошо, на мой взгляд, описал Николай Гумилев в стихе «Война»:

Но тому, о Господи, и силы,
И победы царский час даруй,
Кто поверженному скажет: «Милый,
Вот, прими мой братский поцелуй!»

Прощение – титанический труд. Но сначала враг должен быть повержен. Враг коварный, подлый, лживый – типичный западный, ничего нового. Поэтому сначала нам нужно повергнуть его. Только потом потребуются неимоверные усилия для того, чтобы простить. Труд страшный, но мы же смогли не испытывать ненависти к немцам в свое время – в отличие от многих из них. Сейчас же нам нужно всеми силами помогать фронту. И помнить о том, что ребята в Донбассе воюют за каждого из нас. Что фронт – это не только где-то на юге России, но и у меня в сердце.

Беседовал Петр Давыдов