Инвалиды по духу

На днях, гуляя с детьми по доброй старой Вологде, увидел у Поклонного Креста, стоящего на месте уничтоженного коммунистическим руководством области в 1972 году Спасо-Всеградского собора, группу подростков: детки забрались на Крест и по-обезьяньи кривлялись, изображая из себя распятых. Мат, глумливый хохот, «ща пофоткаемся», втянутые в плечи головы прохожих, старающихся не замечать кощунства и быстренько пробегающих мимо: «Меня не трогают, и ладно».

Мои дети онемели: тычут пальцем на этот, простите, «перформанс». Действовать нужно было быстро и жестко. До мордобоя дело не дошло, хотя я был вполне готов к нему, – хватило громкого окрика и камеры телефона, направленной на потомков коммунаров. Смылись стремительно. Дети выдохнули, но по дороге все время спрашивали, как это понять, почему так себя ведут «эти ребята».

Да потому, – думаю, – так себя и ведут, что подавляющее большинство втянуло головы в плечи. Здесь и глупый страх «вылезти из стада», и откровенное безразличие: «Оскорбление святыни»? «Святотатство»? – Не, не слышали: для нас святотатство – это повышение цен на услуги ЖКХ, продукты, билеты. Вот это да, это – настоящее святотатство. А со своими крестами и прочими храмами пусть церковники разбираются. Понастроили молелен. (Кстати, это цитата: именно так возмущался один из моих собеседников, тоже житель древней Вологды, когда-то – столицы Северной Фиваиды). Мы – люди цивилизованные, «Битву экстрасенсов» смотрим. А чё такого. 

Поклонный Крест находится на месте уничтоженного Спасо-Всеградского собора. Храм называли еще «Спас обыденный» – в память об избавлении от моровой язвы в 1654 году, когда по обету вологжан «об один день» была всем городом построена сначала маленькая церковь, которая к ХХ веку была уже прекрасным собором. 

Согласно обету предков, кстати, храм был поставлен на вечные времена в назидание потомкам. Насколько способными оказались потомки к усвоению назиданий и уважению к памяти предков, можно, увы, видеть сегодня.

Кстати о памяти. Как только заходит речь об исторической справедливости, потоком льется: «Не смейте менять исторические названия улиц, площадей, городов! Улица Ленина – это наша история! Улица Кирова – тоже! А не эти ваши Большая Кирилловская, Екатерининская и прочая! Площадь Революции – да! Сенная площадь – старорежимная дрянь! Подумаешь, церкви посносили – зато сейчас там памятники Ленину стоят, вот! Историей надо гордиться!» Как заметил однажды игумен Довмонт (Беляев) по поводу гордости, «у человека может быть и история болезни, причем болезни, гм, непристойной. По моему убеждению, не всякая история достойна гордости – часто она требует стыда и покаяния. И советское безумие, в том числе разрушение храмов относится к такой постыдной и требующей покаяния, то есть, исправления, истории». Какое там покаяние, какой стыд…

В свое время я спросил у владыки Максимилиана, тогда архиепископа Вологодского и Великоустюжского, что он думает по поводу идеи возрождения Спасо-Всеградского собора в Вологде. Владыка вздохнул. По его словам, всё было бы хорошо, только – кто будет ходить в восстановленный храм? Кто будет заботиться о нем, кто будет чувствовать его своим, родным – вопрос, и вопрос серьезный. 

В городе уже, слава Богу, есть много возрождающихся из пепла церквей, но кто возродит из пепла человеческую совесть и память, способные к постоянной молитве? Чтобы открытие храма было поводом открыть Бога «в ребрах», а не очередным бодрым отчетом о неуклонно возрождающейся духовности при пустующей церкви – вот в чем вопрос. 

«Ты прямо как с неба свалился, – говорят знакомые священники. – Кощунство – увы, привычное, едва ли не постоянное явление в, может быть, все еще христианской Вологде. Мерзостные надписи на стенах церквей, взломанные ящики с пожертвованиями, пьяные компании у храмов – это наша действительность. «Северная Фиваида», говоришь? Ох».

А есть и бытовое, «обычное», так сказать, кощунство. На том же месте, прямо напротив Поклонного Креста в свое время была возведена часовня в честь преподобного Арсения Комельского, вологодского святого XV века, из тех, благодаря которым русский север и был назван Северной Фиваидой. Построена часовня была по проекту Владимира Николаевича Шильдкнехта, губернского архитектора, благодаря которому знаменитая колокольня вологодского Софийского собора до сих пор является архитектурной жемчужной, доминантой города. Так вот, в 1924 году с часовни сорвали кресты, а затем здесь обосновалась контора артели инвалидов «Новый путь». Позже в часовне было кафе. Сейчас – с одной стороны некая чайхана, с другой – «наливайка». У входа в чайхану стоят гости из Средней Азии, у входа в «наливайку» – представители титульного населения Вологодчины. Последние ни трезвостью, ни чистоплотностью, ни элементарной культурой не отличаются. Вопрос: как долго, по вашему мнению, потребуется гостям города из Средней Азии, чтобы стать полноправными хозяевами русского края в таких условиях? Мне кажется, им нужно просто дождаться, когда «наливайка» выполнит свою задачу, то есть, заставит уйти в мир иной побольше клиентов. Которым до какой-то там духовности, до какого-то там преподобного Арсения Комельского и заветов каких-то там православных предков, спасенных от моровой язвы в далеком XVII веке, ну точно нет дела. Как и до самого Православия, впрочем.

При этом, прикрываясь уважением к истории, можно, например, возложить охапку гвоздик к дому, где в вологодской ссылке «томился великий вождь и учитель товарищ Сталин», как это сделал исполняющий обязанности губернатора Вологодской области Филимонов. С декабря 1911 до февраля 1912 «томился». Здесь много таких «утомленных» было: с августа 1913 по сентябрь 1914 неподалеку в двухэтажном доме с балконами, украшенными балюстрадой и резьбой, получая жалкие пособия от ненавистного государства, мучились в ссылке мама и сестрица еще одного вождя – Ульянова-Ленина. Правда, возлагая охапку гвоздик к памятной доске Сталина, временно исполняющий обязанности губернатора словом не обмолвился о, например, уважении к памяти (и уж тем более о молитве) замученных во время большевистских гонений людей. В паре сотен метров от этого дома находится то, что осталось от Свято-Духова монастыря, в кельях которого проводились пытки и расстрелы. Монастырское кладбище уничтожено, на части его территории сейчас расположен стадион «Динамо». Уважать память, оказывается, можно очень избирательно. Выпячивая при этом те самые постыдные болезни общества, о которых с горькой иронией говорит игумен Довмонт (Беляев). Гордиться такими болячками точно не стоит. Иначе контора артели инвалидов «Новый путь» нам обеспечена. Причем инвалидов по духу. Что гораздо страшнее.