Борис Резник: «Власть должна защищать тех, кого убивают»

- Как вы считаете – действующий у нас закон о СМИ достаточно надежно защищает свободу прессы, обеспечивает ее нормальное фунционирование?  

- Наш закон о средствах массовой информации – один из лучших. Это не мои слова, это оценка международной медийной конференции в Женеве. Всемирная ассоциация журналистов также признала, что наш закон – один из лучших в Европе. Дело за тем только, чтобы закон этот соблюдался неукоснительно. Мы отвергли многочисленные попытки внести драконовские поправки в него, но такие попытки постоянно повторяются.  

- Откуда идут атаки на закон о СМИ?  

- Со всех сторон. Все недовольны. Вот, мол, мало дают эфирного времени. Это Жириновский говорит, хотя он не сходит с экранов всех каналов, заполонил газеты, радио, телевидение. И все равно жалуется, на каждом пленарном заседании Думы, что его зажимают. Коммунисты кричат. Хотя в советские времена только одной их партии давали трибуну, сейчас они, видите ли, за демократию.  

Со стороны государственного руководства в свое время тоже звучали требования срочно изменить закон о СМИ. Поручили индустриальному комитету Медиасоюза подготовить проект. Там «жирные коты» – владельцы СМИ, – они под себя любимых и делали поправки. Мы в Думе противились этому категорически и их проект похоронили. Потом дали задание чиновникам из агентства по печати подготовить проект. Они долго-долго пытались что-то сделать – не получилось. Тогда решением нашего Комитета была создана рабочая группа по сбору, анализу и разработке предложений для подготовки законодательных инициатив в сфере издательской деятельности. Причем в эту группу вошли не только начальники и депутаты. В нее пригласили видных российских журналистов, главных редакторов, специалистов по радио и телевидению. По нашему предложению президент и правительство поручили подготовить новый законопроект двум авторам предыдущего, в чем-то устаревшего, закона. Это доктора юридических наук, секретари Союза журналистов Юрий Батурин и Михаил Федотов.  

- В чем был недостаток первого закона о СМИ?  

- Со времени его принятия прошло 18 бурных лет. Многое изменилось. Вся система законодательства создана заново. Возникли юридические коллизии. Ну, например, старые нормы предусматривали выборы главного редактора коллективом. Потом СМИ стали акционерными обществами. А по закону об акционерных обществах главного редактора назначают акционеры, снимают акционеры. Получилось такое разночтение. И много других моментов возникало, которые надо было приводить в соответствие с действующим законодательством. Федотов и Батурин очень грамотно, профессионально это сделали. И мы сейчас внесли такие нормы, которые еще больше демократизируют средства массовой информации. Не секрет, что сегодня журналистам могут легко повесить уголовную статью – за клевету, например, что мы очень часто наблюдаем. Мы предложили, по примеру многих стран, статью 129 – оскорбление и 130 – клевета – перенести из уголовного кодекса в административный. Пусть будут штрафные санкции, если доказано судом, что это клевета. Но не надо чтобы гильотина над журналистом все время висела. Мы прописали навеянные жизнью сюжеты о защите журналистов во время антитеррористических операций. Какие должны быть компенсации журналистам в случае ранения, и так далее. С нами согласилась фракция «Единая Россия».  

- Россию часто обвиняют в том, что у нас, дескать, существуют жесткие ограничения на свободу прессы. Эта же тема резко звучит в каждом ежегодном обзоре Госдепартамента США о состоянии прав человека в мире. С чем связаны такие обвинения?  

- Один из критериев свободы слова – возможность и условия для представителей прессы свободно исполнять свои профессиональные обязанности. Поэтому правозащитные организации всегда принимают в расчет случаи преследования и убийства журналистов. А у нас в России, к сожалению, есть чудовищные факты. Вот сейчас у всех на слуху убийство журналиста «Новой газеты» Анастасии Бабуровой и адвоката Станислава Маркелова. У нас на памяти и другие имена - Холодов, Листьев, Политковская. Недавно в Саратове был избит Вадим Рогожин, глава медиахолдинга «Взгляд».  

- Но ведь это же не власти их преследуют и убивают.  

- Но власть должна защищать тех, кого убивают. Власть должна находить убийц, отрывать башку и показывать стране. Журналистика – особый род деятельности. Кстати, мы в законопроект о СМИ включили такое положение – приравнять журналистов к работникам государственных, политических и правоохранительных структур. Вплоть до пожизненного заключения давать за покушение на журналистов.  

- Эта норма уже принята?  

- Мы внесли ее в законопроект. Ведь, убийства, покушения, нападения на журналистов – это один из показателей состояния общества. Считается, что у нас погибших журналистов за последнее десятилетие – 257 человек. Это много. Но тут есть большие натяжки. Приведу пример по моему родному Хабаровскому краю. Там я прослужил, работая собкором газеты «Известия», не одно десятилетие. Был день памяти погибших журналистов на Пушкинской площади. Я туда, естественно, пошел. Там зачитывают список погибших по регионам Российской Федерации. Хабаровский край – 13 человек, погибших при исполнении журналистских обязанностей. Называют одну фамилию. А я этот случай знаю! Молодой парень был в редакции, вышел на улицу, попал под автобус. Другой по пьянке замерз под забором. Тоже посчитали, что исполнял служебные обязанности, включен в этот список. Ребята с телевидения летели на вертолете в Ванино, вертолет запутался в линии электропередач. Вместе с этой группой погибло еще человек двадцать. Причина – ошибка пилотирования вертолета: сбились с курса, туман, беда. Все журналисты включены в этот список.  

Думаю, что таких фактов, когда журналистов убивали в связи с их профессиональной деятельностью, у нас десятка три наберется, не больше. К ним прибавляют, как правило, все остальное, и получается совсем другая картина. Мир ахает. А кто-то и получает гранты за то, что отслеживает такие случаи, которые происходят с журналистами. Россия в рейтингах свободы прессы оказывается на самом дне таблицы, в ряду с наиболее одиозными авторитарными режимами. Это несправедливо.  

- Но помимо фактов преследования журналистов, разве у нас действительно нет никаких проблем со свободой прессы?  

- Есть, конечно, негативные моменты, которые у нас появились в последние годы. Это, прежде всего, ангажированность прессы. Когда она стала принадлежать олигархам, олигархическому капиталу, начались внутренние политические разборки. Другая тенденция – попытка государства монополизировать право на средства массовой информации. Наконец, оборотная сторона свободы прессы - заказные материалы, всякая чернуха. Произошла девальвация журналистского труда. Теперь бытует мнение, что журналиста можно купить – заплати побольше, и он все что угодно напишет. Слово обесценилось. И все это происходит именно потому, что извращается, нарушается закон о СМИ.  

Тут уж каждый выбирает для себя, какому богу молиться, или дьяволу. Многие власти, прислуживают - спокойно жить хотят. Было такое определение во времена Хрущева, что журналисты – это подручные партии. Сегодня многие из них – подручные группировок, подручные олигархов. Кто деньги платит, того и подручные. Так что, к сожалению, наша журналистская профессия недалеко ушла от первой древнейшей. Есть, конечно, серьезные, ответственные СМИ. Ребята сами решают, как им жить, что писать, какие ценности утверждать, против чего выступать, какие ориентиры давать обществу.  

- А как вы оцениваете информационную политику государственных телевизионных каналов? Критики говорят, что они проводят линию властей. Как вы это прокомментируете?  

- Да как это можно прокомментировать? Проводят, конечно! Ну, если бы они еще грамотно это делали, как на Западе! У них же не хватает ни таланта, ни мастерства журналистского деликатно, не в лоб все делать. Потом у нас беда еще телевидения в чем? Оно сегодня - образчик поощрения распутства, насилия, жестокости и других гнусностей.  

- Ну, это, наверное, не государственные каналы делают? 

- Да на всех каналах этого хватает. ЮНЕСКО провело исследование, которое показало, что, скажем, американский подросток к своему совершеннолетию, к 18 годам видит примерно 11 тысяч сцен насилия, жестокости и порнографии или «обнаженки». А у нас эта цифра – 20 тысяч. Наш подросток видит в два раза больше таких сцен! Мы в свое время попытались как-то ограничить, этот грязный поток. Но оказалось, не так невозможно просто запретить все это. Поэтому мы что сделали? Собрали всех тогдашних руководителей каналов. Они подписали хартию о том, что берут на себя обязательство добровольно убрать все эти гнусности на своих каналах. Подписали все - первый канал, российский канал, РЕН-ТВ и так далее, все до единого. И что думаете? После этого гадостей на экранах еще больше стало. Мы внесли законопроект, который называется «Об общественном телевидении». К сожалению, он еще не принят, не хватает политической воли. Предложили сделать нормальный канал, в котором не было бы рекламы, чтобы он показывал детские, юношеские, образовательные, ностальгические программы, Такой канал был бы как отдушина, потому что сейчас люди плюются, но вынуждены смотреть то, что есть, потому что ничего другого нет. Если бы такой канал появился, и у него образовалась широкая зрительская аудитория, то и другие каналы, может быть, изменили бы характер вещания. 

- Но есть же канал «Культура».  

- А нужен и общеполитический. Может быть, за образец взять практику других стран, где есть общественное телевидение – оно финансируется государством, не зависит от рекламодателей и твердо следует определенным этическим стандартам СМИ. 

- А как быть с слишком назойливой рекламой на телевидении? Многие считают, что ее уж слишком много, С другой стороны – это материальная подпитка для телекомпаний.  

- Это, прежде всего, финансовая поддержка хозяевам каналов и топ-менеджерам, которые сегодня получают баснословные деньги. Лет пять-шесть назад Общественная палата провела такое расследование по одному из российских каналов. Оказалось, что огромные деньги, полученные за рекламу, просто разворовывались, уходили в коммерческие структуры, в дочерние компании. Тут, к сожалению, ничего не поделаешь. 

- Как вы относитесь к попыткам жесткого регулирования Интернета? 

- Надеть узду на всемирную сеть невозможно. Об этом говорил и Дмитрий Медведев. Он сказал, что Интернет – это зона свободная от цензуры, и таковой она останется. Хотя за то, что там пропагандируются экстремизм, порнография и т.д., - за это должны отвечать те, кто все это распространяет. Если кто-то пропагандирует ксенофобию, национальную нетерпимость, фашистские взгляды, он так же должен нести ответственность. Мы сейчас подготовили целый раздел, посвященный интернету, в новом законе, который прорабатывается. Ведь когда принимался ныне действующий закон, такого явления, как Интернет, еще просто не было. 

- И в какой стадии находится сейчас этот документ?  

- Законопроект уже одобрен на президиуме фракции «Единая Россия» в Госдуме. Сейчас документ находится в администрации президента и в правительстве. После всех замечаний, его ожидает дальнейшее прохождение законопроекта в Думе. Нас обнадеживает, что президент лично является убежденным сторонником и активным пользователем Интернета, у него даже свой блог появился. А значит, он в курсе всех дел. Это уже новый тип политика. 

Вел беседу Лев Паршин