«Беспамятство – последнее дело»

Давно взял себе за правило: если находишься в глубинке, обязательно сходи в местный краеведческий музей. Знаю по опыту, что в таких музеях, благодаря их самоотверженным сотрудникам, всегда узнаешь много такого о России и нашем народе, что, во-первых, заставит тебя гордиться Отечеством, а во-вторых, удивляться нашей скромности – ну вот не любим мы бить себя кулаком в грудь и кричать о собственной исключительности…

Отдавая должное природной русской скромности, это «во-вторых», я бы все-таки исправил положение: говорить о своих достижениях в разных областях науки, культуры мы, на мой взгляд, должны погромче. Потому что, если будем помалкивать, мы обязательно узнаем, что никакие мы, русские, не культурная нация, наука нам чужда, да и вообще мы недоразумение какое-то – уж крикуны-то с того берега Атлантики постараются точно. И фильмы снимут – будь уверен.

Назвать работников наших музеев в русской глубинке самоотверженными, по моему твердому убеждению, никакой ошибкой не будет. Пожалуйста – историко-мемориальный музей в Онеге. После Эрмитажа или, скажем, Петродворца, Кремля, Третьяковки вы, наверняка, удивитесь: билет в музей – 60 рублей, а если с экскурсией – аж целых сто. Без комментариев. У меня был только один: как же выживает музей и его работники? Цены в северных магазинах сильно отличаются от музейного прейскуранта, и не в лучшую сторону, уверяю. «Но мы работаем, – говорят, – нельзя, чтобы память потерялась. Потому что беспамятство – самое последнее дело. Так и Россию забыть можно».

Музей находится в доме Кучиных, известной на Севере семьи. Одним из ярких ее представителей был Александр Степанович Кучин, которым Отечество может гордиться по праву: полярный исследователь, много потрудившийся для изучения Шпицбергена, а также Северного Морского пути, столь важного для России сегодняшнего времени.

Александр родился в 1888-м году в Онежском уезде, затем окончил церковноприходскую школу в Онеге, и уровень тогдашнего образования был настолько качественным, что позволил ему, после подготовки в Архангельске, стать штурманом, а затем исполнить мечту – океанографом. Причем таким океанографом, ради которого Руаль Амундсен, «Наполеон полярных стран», как называли этого норвежского исследователя англичане, нарушил все мыслимые и немыслимые постановления стортинга, и настоял на включении Кучина в команду «Фрама», направлявшегося в Антарктиду. Причина простая: «В числе национальной норвежской экспедиции состоит уроженец Архангельской губернии А. С. Кучин. Кучин включен в состав экспедиции вопреки постановлению стортинга, который высказался за то, чтобы она носила исключительно норвежский национальный характер. Такое нарушение организатором экспедиции было сделано ввиду исключительных способностей и таланта А.С. Кучина в области океанографии», - писала норвежская «Моргенбладет». Таким образом, Кучин стал первым среди русских моряков, вступившим на землю Антарктиды в 1910-м году, провел океанографические исследования в Южной Атлантике.

«Попутно» Александр Степанович составил «Малый русско-норвежский словарь», включавший 4000 наиболее употребимых слов.

Кучин вообще любил Норвегию, даже нашел там невесту, Аслауг Паульсон. Но любил страну-соседа по-русски, без самоуничижения. Вот что он писал родителям в Онегу: «Я люблю Норвегию, но вместе с тем я русский и телом, и душой. И раз сама Норвегия в виде моей маленькой Аслауг переселится в Россию, то…».

А дальше, увы, многоточие, причем трагическое. Сразу после возвращения из Антарктики Кучин был приглашен Владимиром Александровичем Русановым в команду «Геркулеса» для изучения Шпицбергена и Северного Морского пути – в 1912-м году экспедиция началась, и на самом Шпицбергене ею были открыты угольные месторождения, проведены серьезные гидрологические исследования. Оттуда в 1913-м году «Геркулес» отправился к Новой Земле. Последнее сообщение было из Маточкиного Шара: «Идем на восток». После этого никаких сведений об экспедиции не было – команда сгинула, как считают, у побережья Таймыра. Следы погибшей экспедиции были найдены лишь 1934-м году на одном из островов близ Таймыра, а вероятное захоронение А.С. Кучина – экспедицией Валерия Сальникова в 2000-м году.

Печальная судьба ждала и родителей исследователя, по словам сотрудников музея: за участие в экспедиции «Фрама» норвежцы прислали его отцу Степану Григорьевичу 300 марок, но было это уже при советском строе. Разумеется, присланные из Норвегии деньги возбудили подозрения ответственных товарищей, и семья выдающегося полярного исследователя вынуждена была от греха подальше уехать из Онеги в тогдашний Ленинград, где жила в коммунальной квартире, а потом погибла, по словам работников музея, во время блокады.

Невеста Александра Степановича пережила жениха на 74 года: Аслауг Паульсон, называвшая его «мой русский капитан», скончалась в Норвегии в 1987-м году. Замуж она не вышла. После пропажи экспедиции, говорят, долго еще в Онегу шли письма из Норвегии: «Я так долго не имею от тебя вестей, но верю в то, что ты жив, что любишь меня. Пусть любовь сохраняет нас, людей».

Хочется верить, что эта печальная, но светлая история – любви, самоотверженности, желания и умения служить своей стране, своему народу и друг другу – будет и впредь помогать своим примером нашему молодому поколению воспитывать в себе такие же качества.

А подобные музеи – им в помощь. Мы в них сегодня особенно нуждаемся, судя по вызовам нынешнего времени. И как хорошо, что наши скромные музеи берегут для нас память о наших скромных героях.