Приговор генералам

В Сантьяго завершилась судебная эпопея над убийцами чилийского генерала Карлоса Пратса, погибшего вместе с супругой Софией Кутберт при взрыве автомашины 30 сентября 1974-го в столице Аргентины, Буэнос-Айресе. Предпринятое там же по горячим следам расследование ни к чему не привело: судья по уголовным делам Альфредо Носетти Фасолино не смог найти организаторов акции. Понадобилось почти 34 года, чтобы юстиция доказала вину тайной полиции – ДИНА - чилийского диктатора, генерала Пиночета, выявила участников операции и отправила их в тюрьму.

Ими оказались бывший глава Управления национальной разведки, генерал Мануэль Контрерас – два пожизненных приговора. Его заместитель, бригадир Педро Эспиноса – одно пожизненное заключение. Генерала Рауля Итурриагу и еще четверо офицеров ждет не менее 20 лет тюрьмы каждого. Их «подельник», генерал Аугусто Пиночет, умер до окончания процесса.  

Дочь генерала Пратса, Сесилия, приветствовала решение юстиции как «вклад, который позволит написать настоящую историю армии». «Страна уже знает правду о том, - сказала она, - что семеро действующих военных участвовали в заговоре и убили своего командующего».  

Впрочем, кто, как и почему расправился с Карлосом Пратсом, не составляло особого секрета с самого начала.

Мина, заложенная под днище генеральского «Фиата-125» и приведенная в действие дистанционным управлением, разбросала остатки автомобиля на 50 метров вокруг гаража. Оба пассажира погибли на месте.

Политэмигранты из Чили и многие аргентинцы были в курсе попыток Пратса получить в консульстве паспорта для отъезда в Европу. Близкие люди и аргентинская полиция знали об угрозах, получаемых генералом по телефону, и о постоянной слежке за ним. Но разрешения Сантьяго на выдачу документов супруги так и не дождались.  

Карлос Пратс был знаковой фигурой для Чили. Главнокомандующий сухопутными силами, сторонник конституции, до последних своих дней он поддерживал выбранного президентом Сальвадора Альенде, согласившись даже войти в правительство в качестве министра обороны и внутренних дел, а затем - и вице-президента. Лишь открыто высказанное ему недоверие нескольких высокопоставленных военных заставило Пратса подать в отставку и рекомендовать президенту на свое место «верного» генерала Пиночета, своего заместителя. После военного переворота, совершенного «верным» 11 сентября 1973-го, Пратс эмигрировал в соседнюю Аргентину.  

Принципы и популярность Пратса не давали покоя Пиночету, и диктатор решил ликвидировать возможного соперника: задание было дано чилийской секретной службе, совершившей, таким образом, свою первую преступную операцию за рубежом.

Затем последовали две другие – в Италии в 1975-м был тяжело ранен Бернардо Лейтон, бывший вице-президент Альенде, а еще год спустя, в Вашингтоне, были убиты Орландо Летельер, бывший министр иностранных дел в правительстве Народного фронта, и его секретарь, американская гражданка Ронни Моффит. Только из-за ее гибели в США началось расследование, выявившее участие в убийстве бывшего агента ЦРУ Майкла Таунли. На допросах Таунли назвал тех, кто готовил не только покушение в Вашингтоне, но и два предшествовавших: бригадира Эспиносу, майора Итурриагу и генерала Контрераса, заявив, что приказ, по его мнению, был отдан «высшей властью». Судить Таунли не стали: согласившись сотрудничать с американским следствием, он был объявлен важным, и потому охраняемым свидетелем.  

Напомню знаменитый постулат тогдашнего государственного секретаря США, Генри Киссинджера, заявившего незадолго до военного переворота, что события в Чили слишком серьезны, чтобы доверять их избирателям страны. Вспомним также, что 70-е и 80-е годы стали чёрной страницей в жизни почти всего латиноамериканского континента, оказавшегося во власти ультраправых военных режимов. И вовсе неслучайно в подготовке актов в Вашингтоне и Риме принимали участие итальянские неофашисты и кубинцы-эмигранты из американской Флориды.  

Лишь после перемен на континенте и ухода от власти генералов у судей пробудился интерес к выяснению истины.

В 1995 году за дело Пратса взялась федеральный судья Аргентины Мария Сервини де Кубрия, используя показания Таунли, а также двух итальянских неофашистов. Ей удалось заполучить из Чили обвиняемых, но лишь для допросов, с условием, что судить их будут все же чилийцы. Ибо за дело Пратса, наконец, взялся местный судья Алехандро Солис. В Аргентине лидеров чилийской разведки, Контрераса и Эспиносу, в 2003-м осудили как руководителей незаконной организации, а трех других служащих тайной полиции - за принадлежность к ней. И вернули обратно в Чили, где шел свой процесс.  

Мануэль Контрерас был той рукой, которая исполняла приказы диктатора с 1973 по 1990-й. Он ежедневно завтракал с Пиночетом, обсуждая достигнутые «успехи» и планируя будущие акции. Говорят, его боялись даже генералы-соратники диктатора. Создатель и директор тайной полиции, он командовал всеми крупными операциями - расправами с оппозицией и покушениями на ее видных деятелей.  

Чилийская юстиция добралась до него впервые в 1993-м в связи с убийством Орландо Летельера – к тому времени Пиночет уже три года был не президентом республики, а «всего лишь» командующим армией, которого по его же пиночетовскому закону нельзя было даже сместить. Непросто было и провести суд над Контрерасом, но сорвать его оказалось невозможно хотя бы потому, что вину руководителя тайной полиции признал американский суд. Процесс продлился в Сантьяго два года и закончился приговором к семи годам заключения.  

А вот выполнить решение юстиции долго не удавалось. Чего только ни вытворяли тогда генерал и его соратники, чтобы не оказаться за решеткой! В то время я работал корреспондентом «РИА Новости» в Сантьяго и с недоумением следил - по газетам и рассказам коллег - как Контрерас прятался на виллах друзей, скрывался в военном госпитале, убегал от судейских чиновников. Ни работники юстиции, ни полиция, ни СМИ не решались потребовать конца трагикомедии.

Хотя специально для бывшего лидера ДИНЫ и его заместителя Эспиносы была построена близ столицы новая тюрьма - не тюрьма, а пансионат. Он все же отсидел там свой срок.

А к тому моменту, когда его выпустили из заключения, уже шли регулярные процессы над палачами, обвинявшимися в пытках - им подверглись при диктатуре 50.000 чилийцев, включая детей, похищении людей и массовых расправах. В суд вызвали даже Пиночета, напрочь отвергшего свою ответственность за прошлое и свалившего все обвинения на подчиненных, в том числе - персонально на директора ДИНЫ. Возмущенный Контрерас сменил тактику, из суперверного служаки разом превратился в худшего свидетеля против «непогрешимого» диктатора. Он заявил о личном участии Пиночета в ряде преступных операций, и тот вынужден был раз за разом являться в суды хотя бы для того, чтобы отвергать «наветы злодея».  

Напомню, что до ареста диктатора в Лондоне в октябре 1998-го - по требованию испанского судьи - в чилийской армии не нашлось ни одного человека, готового признаться в злодеяниях пиночетовского режима. Судам не удавалось обнаружить даже останки расстрелянных, ибо еще до ухода генерала из президентского дворца Ла Монеда спецслужбы уничтожили или перепрятали их. Так что показания директора тайной полиции, указавшего точные места захоронения 600 так называемых «исчезнувших» лиц - из трех с лишним тысяч оппозиционеров, казненных ДИНА - стали мощным ударом по «закону молчания», который тщательно соблюдали военные.  

Самому бывшему диктатору удалось выйти сухим из воды, благодаря констатации военными медиками его… «старческого слабоумия», якобы не позволявшего юстиции наказать Пиночета. Его сподвижникам было некуда деться.  

Но приговор генералу Контрерасу – вовсе не точка. Лишь еще одно отточие в суде над кровавой диктатурой.