Египет: от «весны» к «осени»

Прошёл год с начала революции или, как здесь принято называть, «революции лотоса» в Египте. Итоги ее, увы, более чем скромные, а потому праздника в день годовщины не получилось, сами торжества вызвали у большинства египтян исключительно стрессовые ассоциации.

В отличие от предыдущих маршей протеста, многочисленных пятниц «гнева», «очищения», «революции», «прощания с президентом», а также «возмездия», «ста дней» и так далее, на сей раз единства среди «празднующих» на культовом Тахрире уже не наблюдалось. Достоянием прошлого стал и звучавший год назад лозунг «народ и армия едины». Вместо него активисты молодёжных движений несли на площадь огромные плакаты-транспаранты с фотографиями убитых или содержащихся в тюрьмах «революционеров», избитой и раздетой солдатами прямо на площади женщины; некоторые надели маски с изображениями «мучеников революции».

Дело дошло до требований суда над военными, срочной передачи власти гражданскому правительству, немедленного проведения президентских выборов, перлюстрации судейского корпуса, чистки госаппарата и государственных СМИ.

Лозунгом дня стало: «Народ хочет отставки маршала!», т.е. фактически – главы Высшего Совета Вооружённых сил (ВСВС), узурпировавшего власть в Египте после падения Мубарака.

Военные, по понятным причинам, участвовать в торжествах отказались, намеченные парады и демонстрации были отменены, а сам маршал ограничился кратким обращением к народу. Закончилось всё «бессрочной» (в который раз) сидячей забастовкой, объявлением новой пятницы «гнева» и столкновениями между молодёжными «революционными движениями» и представителями «братьев-мусульман», праздновавших свою победу на парламентских выборах. Их партия «Свобода и справедливость» получила 47% мест в парламенте, за ними последовали салафиты (24%) – итог более, чем весомый. Старейшая «Вафд» получила всего 9% голосов, левоцентристская коалиция либеральных партий «Египетский блок» -7%. Остальные голоса пришлись на независимых кандидатов и «назначенцев» от ВСВС.

Сами выборы проходили на фоне перепалок на главной площади Каира и возле неё, межклановых столкновений, забастовок, а также очередной волны ажиотажного спроса на бензин и бутагаз.

Требовали отставки третьего, только что назначенного, премьера Ганзури, повышения зарплат, отмены режима ЧП и т.д. и т.п. Противостояние носило исключительно ожесточённый характер: армия строила баррикады на улицах, которые успешно демонтировались «энтузиастами с Тахрира», попутно уничтожившими около 100 тыс. рукописей времён Наполеона в близлежащем Институте Египта (L”Institut d’Egypte”). На действия протестующих вооружённые силы реагировали с особым цинизмом, демонстрируя, «кто в доме хозяин». Ситуация с безопасностью в стране вновь оказалась сильно подорванной, света в конце тоннеля по-прежнему не было видно.

ВСВС, по всеобщему мнению, крайне плохо справлялся со своими обязанностями в предвыборный период, что оттолкнуло от военных либеральные общественно-политические силы страны, которые, в свою очередь, также не смогли выработать альтернативную парадигму своей деятельности и дать достойный отпор исламистам. Военно-бюрократическая элита, озабоченная в большей степени сохранением собственных позиций, не смогла ни поддержать надлежащий уровень безопасности, ни укрепить систему госуправления страной и выработать приемлемую стратегию развития в переходный период. Провалились (если вообще имели место) и попытки обеспечить межконфессиональный и социальный мир. Разбалансированность ситуации привела к перехватыванию инициативы радикальными исламистами, пытающимися использовать протестную энергию масс в целях перестройки существующей системы взаимоотношений властных структур с обществом и навязывания своего алгоритма государственного строительства по исламскому образцу.

Так, неумение и нежелание революционеров вести работу в массах приблизило «египетскую весну» к «глубокой осени», за которой замаячило средневековье.

Военные круги (24 члена ВСВС), не очень хорошо представлявшие, как выйти из сложившейся ситуации, всячески оттягивали момент передачи власти гражданским, заодно обвиняя во всех внутренних проблемах и вызывающих их протестных акциях деятельность НГО, спонсируемых из-за рубежа, либо «провокаторов, проникших в ряды революционеров». И уж совсем одиозными выглядели их обвинения в адрес мифических подрывных сил в октябрьском расстреле мирной демонстрации коптов на площади Масперо. А также неумелые попытки протащить «надконституционные принципы» (т.н. «документ Сельми») за неделю до выборов в стремлении обеспечить себе иммунитет от действий гражданского правительства, что привело к очередному кровопролитию на улицах городов Египта.

В итоге для исламистских кругов открылись исключительно благоприятные возможности усилить своё влияние и выдвинуться на ведущие позиции в системе государственной власти, что устраивает здесь далеко не всех. Уже в самом начале постреволюционного периода о росте «аппетитов» и ощущении силы позиций исламистов говорили их многочисленные шаги на политической арене, вначале робкие и скорее похожие на зондаж политического поля, за которыми последовали более уверенные действия и бескомпромиссные лозунги.

А пока египтяне могут похвастаться следующими достижениями: почти отменена политическая цензура, делаются попытки борьбы с коррупцией, ведётся подготовка к президентским выборам, издано новое законодательство о политических партиях, реструктурируются органы госвласти, пересматривается внешняя политика страны, распущена Национально–Демократическая партия (аналог КПСС), проведён референдум по внесению поправок в Конституцию, готовится новый Основной Закон, активные формы обрела общественная жизнь в стране. Так, состоялись митинги солидарности с палестинцами и коптами, боролись с «прихвостнями» прежнего режима, устраивали сидячие забастовки у здания телевидения и различных государственных учреждений и частных компаний, смещали руководителей фирм и образовательных учреждений и даже немного убрали мусор с улиц.

За год «лотоса» лозунги трансформировались в целый веер новых призывов, среди которых: «Сначала – революция!», «Внимание – обездоленным!» (а также: «…очищению», «…шахидам») и т.д. Но это всё было летом.

Сегодня для ситуации в Египте вновь характерны неопределённость и нестабильность: продолжает наступление экономический кризис, растут опасения исламизации и, соответственно, коптского населения - за своё будущее, что вынуждает их в массовом порядке покидать страну.

Снижены международные рейтинги инвестиционной привлекательности АРЕ, неясными остаются перспективы и направления дальнейшего направления развития Египта. Серьёзный ущерб затянувшимися протестными акциями и забастовками нанесен национальному хозяйству. Нерешённость всего комплекса проблем и поляризация мнений среди либеральных политических течений выливаются в обвинения Высшего Совета Вооружённых Сил (ВСВС), правительства, судебных органов в непоследовательности и нерешительности при осуществлении реформ и даже пособничестве армейского командования последователям старого режима, пытающимся вернуть свои позиции либо торпедировать процесс преобразований. Так, в условиях крайне низкого уровня доходов основной массы населения и отсутствия внутренних источников накоплений, способных стабилизировать экономические показатели и вывести их на траекторию устойчивого роста, египетское руководство фактически столкнулось с тупиковой ситуацией, как в сфере политики, так и экономики.

Совершенно очевидно, что катализатором постоянно возникающих новых протестных настроений в среде египетского социума стала неразбериха переходного периода, последовавшего за революцией, отсутствие продуманной программы экономических реформ, разобщённость политических сил, а также сложность стоящих перед страной проблем, не решавшихся годами. Как бы не хотелось превращения Египта в новый очаг застоя и религиозного обскурантизма, но в условиях общей нестабильности и завышенных ожиданий народных масс, требующих быстрых и решительных изменений на всех уровнях, это не исключено. Особенно – в случае перехватывания исламистами инициативы «демократизации» страны.

Сложившееся положение говорит о том, что в условиях существующего вакуума власти в сфере обеспечения безопасности и правоприменительной практики, вялости органов государственного управления и отсутствия реальной перестройки политической системы, модернизационные процессы, о которых весь год рассуждала пресса, как о неотъемлемом атрибуте египетской «революции», не привели к выработке новой парадигмы развития. И совсем не очевидно, что всё происходящее в АРЕ должно вылиться в создание именно демократического государства.

Если посмотреть на ситуацию более широко, очевидным представляется тот факт, что радикализация и политизация ислама ведут в конечном итоге к застойным явлениям, далёким от реформационных процессов, на которые были ориентированы революционные силы.

Антитеза исламистам видится в устойчивых исторических традициях политического плюрализма, существующих в Египте, их опасениях идти на прямую конфронтацию с либеральными политическими силами светского характера, а также молодёжью, хорошо освоившей дорогу на Тахрир.

Не исключено, что попытки усиления отдельными исламскими течениями своего влияния в качестве ведущей силы будут сталкиваться с достаточно резким противодействием как со стороны обновлённой египетской политической элиты, так и тех религиозных деятелей (включая исламских), которые более трезво оценивают ситуацию и не спешат использовать первые результаты «революционных сдвигов» в свою пользу.

Общий вывод напрашивается сам собой: псевдореволюционная инфекция, поразившая ближневосточный регион в целом, привела к возникновению сильной политической турбулентности, системных дисфункций и фактическому разрушению той ткани общества, которая создавалась усилиями многих руководителей (зачастую и авторитарных) этих стран в период после Второй мировой войны.

Так что тревога за будущее страны сохраняется. Ведь Египет последние тридцать лет после подписания Кэмп–Дэвидских мирных соглашений считался оплотом мира и стабильности в регионе; никуда не делся и Суэцкий канал – важнейшая мировая транспортная артерия. Видят для себя угрозу в случае прихода к власти исламских радикалов в Египте режимы и в других сопредельных странах, да и не только. Так, неожиданный поворот обрела ситуация, при которой «Братья» выступали за скорейшее проведение парламентских выборов, где им априори гарантировано большинство мест. Сегодня раздаются критические голоса, призывающие отложить голосование, чтобы дать оформиться неокрепшим политическим движениям страны.

При разнообразии возникших политических течений и мнений, отсутствии влиятельных общественных организаций, а также явных харизматических лидеров, обладающих достаточным авторитетом общенационального масштаба, ситуация может развиваться по написанному военными сценарию, которые стремятся обеспечить плавную передачу власти гражданским лицам и поддержать конкретную кандидатуру в зависимости от дальнейшего направления, по которому пойдут события.

Озабоченность вызывают и сигналы, указывающие на возможный тандем армии и исламских кругов, которые выражают своё недовольство происходящими в Египте процессами.

И уж совсем пессимистическим сценарием развития событий может стать «алжирский вариант» с его многочисленными жертвами. К тому же данный вариант неизбежно будет сопровождаться обострением межконфессионального конфликта, который может использоваться экстремистскими силами, заинтересованными в подрыве стабильности в стране и создании обстановки хаоса для реализации своих идей государственного устройства. Не допустить такого варианта – одна из главных задач, стоящих сейчас перед общественно–политическими силами Египта, заинтересованными в построении действительно демократического, свободного государства.