Солдатский маршал

Особенно много у него иностранных наград. И это понятно — он освобождал Европу. Стал почётным гражданином семи городов, четыре из которых — зарубежные. Правда, неблагодарные потомки в той же Чехии решили нынче убрать его памятник с глаз долой. Чем же им так насолил Конев?

«В военных кругах Конев всегда пользовался репутацией твёрдого и решительного командующего. Много из нас по-хорошему завидовали его энергии и активности. При любых обстоятельствах он стремился увидеть поле сражения собственными глазами и очень тщательно готовил каждую операцию. Стараясь вникать во все её детали, Иван Степанович буквально вгонял в пот своих подчинённых», — вспоминал генерал армии С.М. Штеменко.

Будущий дважды Герой Советского Союза происходил из крестьян. После окончания земского четырёхклассного училища Иван работал на лесной бирже и лесосплаве. Служил в резервной тяжёлой артиллерийской бригаде. В мемуарах он пишет: «Я был унтер-офицером царской армии, когда свершилась революция. После демобилизации из царской армии в декабре 1917 года я вернулся в свое родное село Лодейно.» В 1918 году он вступил в большевистскую партию, коммисарил в Никольске, отражал левоэсеровский мятеж в Москве.

Ему всего двадцать два года, но в Гражданскую поднимаются в званиях быстро. Конева назначают комиссаром бронепоезда, оперировавшего в Забайкалье. Затем он комиссар бригады, дивизии, корпуса. После Гражданской Конев, пройдя обучение на курсах высшего комсостава и в Военной академии, командовал полком, дивизией, корпусом, армией и войсками Забайкальского и Северо-Кавказского округов.

Великую Отечественную войну Иван Степанович начал в должности командующего армией. Вступив в командование Калининским фронтом в тяжелые дни обороны Москвы, он на протяжении всех последующих лет войны возглавлял фронты. Сражения под Москвой, на Курской дуге, форсирование Днепра и жаркие бои за расширение плацдармов на его противоположном берегу, наступление на Правобережной Украине и в западных ее областях, операции гигантского масштаба в Польше, на берлинском направлении, в Чехословакии — таковы этапы боевого пути этого замечательного полководца. 

«Пожалуй, близкий к Жукову по настойчивости и силе воли был характер у Конева. Зная его по работе на фронте, должен прежде всего сказать, что он любил много бывать в войсках. Обычно, как только примет решение на проведение операции, тотчас же отправляется в армии, корпуса и дивизии и там, используя свой богатейший опыт, готовит войска к боевым действиям…», — отмечал маршал Василевский. 

К началу Великой Отечественной Конев уже в должности командующего 19-й армии Северо-Кавказского фронта. В июле 1941 года ее перебросили на Западный фронт.

В первые месяцы войны советским войскам было крайне трудно противостоять слаженным и мощным ударам вермахта — словно марлевую завесу, они прорывали один заслон за другим. Некоторые историки возлагают вину за поражения на Конева, но и сам Жуков не смог бы выдержать натиск немцев в 41-м, когда обстрелянные и обученные до автоматизма солдаты Первой мировой, получившие опыт в европейских блиц-кригах, намеревались повторить те успехи на советской земле. Малейший недостаток, как это и бывает при сильнейшем давлении, трансформировался в крупные провалы, любая «незалатанность» боевых порядков оборачивалась прорехой, куда незамедлительно проникали вражеские войска. Виноватых в таком деле искать неблагодарное занятие, ведь поиск виноватых не самоцель, а средство для победы, а эти люди, ошибавшиеся в военном строительстве или руководстве до и во время первых дней войны, нашли в себе силы сделать выводы из поражений. научиться хорошо воевать и в конце концов — победить. Но тогда всё это выглядело страшно. Именно Конев в те дни командовал войсками Западного фронта. В Смоленском сражении его армия была окружена, и хотя Конев смог избежать плена и прорваться к своим вместе с управлением армии и полком связи, ему грозила суровая кара.

В своих «Воспоминаниях и размышлениях» Жуков пишет, что осенью 1941-го, когда немцы прорвали фронт в районе Вязьмы, генерал Конев чуть не угодил под трибунал. Он описывает телефонный разговор со Сталиным, который строго поинтересовался: «Что мы будем делать с Коневым?». Жуков настоял, чтобы опального генерал-полковника направили на командование Калининским фронтом.

Историю «спасения Конева от расстрела» Георгий Константинович пересказал Симонову в деталях: «Сталин был в нервном настроении и в страшном гневе. Он в самых сильных выражениях яростно ругал Конева и Ерёменко и ни словом не упомянул при этом Будённого. Видимо, считал, что с этого человека уже невозможно спросить. Он сказал мне, что назначает меня командующим Западным фронтом, а Конев будет предан суду военного трибунала. На это я возразил Сталину, что такими действиями ничего не исправишь и никого не оживишь. И что это только произведёт тяжёлое впечатление в армии». 
А что же сам Конев? Он утверждал, что никто и никогда не собирался его отдавать под трибунал за это поражение. Похоже, что эта история родилась от обиды Жукова за дела послевоенные, когда Конев поддержал его недоброжелателей...

Как бы то ни было со всеми своими человеческими качествами и порой сложными взаимоотношениями эти полководцы всеми своими силами приближали великую Победу. 

В 1942 году Конев участвовал в боях за Ржев. Это были тяжелейшие позиционные сражения, которые приводили к большим потерям с обеих сторон. В этих боях полководцу не удалось достичь громких побед, однако постоянные атаки Красной Армии вынуждали немцев перебрасывать в район Ржева резервы, и это облегчало положение советских войск на других фронтах. 

Зато в 1943 году Конев отличился в ходе Курской битвы. Войска его Степного фронта отразили на своем участке немецкое наступление и начали продвижение на запад. В результате успешных боев части Конева освободили Белгород и Харьков. В своих воспоминаниях он пишет:

«Битва под Курском, которую мы вправе называть Великой битвой, характерна огромным размахом, исключительной напряженностью и ожесточенностью борьбы. Она охватила огромную территорию нынешних Орловской, Брянской, Курской, Белгородской, Сумской, Харьковской и Полтавской областей. 50 дней шли упорные, напряженные бои на земле и в воздухе. За это время обеими сторонами последовательно было введено в сражение свыше 4 млн. человек, более 69 тыс. орудий и минометов, 13 200 танков и самоходных орудий и до 12 тыс. боевых самолетов.

Летом 1943 г. гитлеровская армия представляла собой все еще мощную силу, способную выдержать длительную, напряженную борьбу, а политическое и военное руководство Германии жаждало взять реванш за Сталинград

За 1943 г. противник смог довести общую численность своих вооруженных сил до 10 300 тыс. человек, т. е. почти до того уровня, какой был летом 1942 г., когда эта численность была наибольшей».

Подготовка войск фронта к предстоящему сражению слагалась из огромного перечня мероприятий и требовала большого физического напряжения всех воинов — от рядового до генерала. Пехотинцы совершенствовали свои окопы и убежища, приводили в боевую готовность оружие и снаряжение, учились вести наступательный бой, переходить в контратаку. Танкисты проводили стрельбы с ходу и боевое сколачивание подразделений. Артиллеристы занимали наиболее выгодные огневые позиции, доводили до совершенства орудийные окопы и наблюдательные пункты, отрабатывали взаимодействие с пехотой и танками. Большую работу проделали саперы, превратив многополосную оборону в систему прочных неприступных для вражеских танков рубежей. Кипела работа и у связистов.

Три месяца наши войска днем и ночью усиленно готовились дать достойный отпор врагу. К началу боев все части, в том числе и находящиеся в резерве, зарылись в землю, была зарыта и боевая техника. По всем правилам военного искусства, получившего свое развитие в ходе войны, были созданы группировки войск и организованы системы огня, особенно противотанкового, круговая оборона деревень, сел и городов, хорошо подготовлены оборонительные рубежи.

В ночь на 5 июля наши разведчики захватили немецких пленных, которые подтвердили, что наступление назначено на 3 часа 5 июля.

Командующие Центральным и Воронежским фронтами с участием представителей Ставки решили немедленно провести артиллерийскую контрподготовку.

На Воронежском фронте артиллерийская контрподготовка была проведена дважды: пятиминутный огневой налет 4 июля и 5 июля с 3 час. до 3 час. 30 мин. — уже во время артиллерийской и авиационной подготовки атаки противника, начатой в 2 час. 30 мин. На Центральном фронте артиллерийская контрподготовка также была проведена дважды.

На обоих фронтах первый мощный огневой удар был нанесен по главным средствам атаки. Однако сорвать наступление противника не удалось... А затем в районе Прохоровки произошло крупнейшее танковое сражение. 1200 танков и самоходных орудий сражались до позднего вечера. Мощный контрудар советских войск, их организованность и героизм личного состава похоронили все наступательные планы гитлеровцев.

«Одной из сложных задач, которую пришлось решать нашему командованию, — пишет Конев, — было определение времени перехода от оборонительного сражения к контрнаступлению. Надо было уловить момент, когда наступательные возможности противника будут израсходованы, силы ударных группировок истощены, резервы втянуты в сражение и когда он еще не перешел к обороне и не создал оборонительную группировку. Советское командование правильно сумело оценить назревший кризис немецкого наступления. К 12 июля ударные группировки врага, рвавшиеся к Курску, были измотаны и обескровлены».

12 июля, когда наступил перелом в Курской битве, по приказу Ставки Верховного Главнокомандования в наступление перешли Брянский и Западный фронты, а 15 июля начал наступление Центральный [18] фронт. В результате наших контрударов на южном фасе Курского выступа с 16 июля немецко-фашистское командование, понеся большие потери, начало отводить свои войска.

Немецкая «Цитадель» закончилось полным провалом. Эта битва, пишет Конев, принесла нашим Вооруженным Силам не только военную, но и морально-политическую победу. Пишет он в своих мемуарах и о том, что самого доброго слова в большой признательности достоин солдат Красной Армии, на долю которого выпали самые большие тяготы. «Победа далась нам нелегко. Враг был силен и коварен. Тем большей славы достоин советский солдат — чудо-богатырь. Ему мы обязаны нашей победой», подчеркивает маршал..

Потом были Битва за Днепр, Кировоградская операция, Корсунь-Шевченковский котёл, Уманско-Ботошанская, Львовско-Сандомирская операция и Карпатско-Дуклинская операции — этапы триумфа полководца.

Зимой 1945 года Коневу предстояло взять Силезию — крупный промышленный центр на границе Германии и Польши. Немцы превратили заводские здания в настоящую крепость, штурм привел бы к большим потерям. Тогда Конев решил взять врага в полукольцо и оставить ему коридор для отступления. В результате немцы вышли из этого района. Красная Армия освободила Силезию с минимальными потерями. 

Так чем же не угодил Конев чехам, что они решили снести ему памятник? Может, тем, что отдал приказ при осаде крупных европейских городов не применять крупнокалиберную артиллерию? Или тем, что Краков, Прага и многие другие города Европы не были разрушены? 

Именно Конев спас бесценные реликвии из собрания знаменитой Дрезденской галереи. Шедевры мирового искусства были обнаружены советскими разведчиками в шахтах Силезского промышленного района.

Иван Степанович лично руководил операцией по разминированию и спасению картин, испорченных грунтовой водой. Среди них была «Сикстинская Мадонна». Бесценные картины после реставрировались в Москве, а в 1955-м все 1240 отреставрированных полотен возвратились в Дрезден.

9 мая 1945 года войска 1-го Украинского фронта Конева освободили Прагу — так для маршала закончилась эта война.

Потом он командовал Центральной группы войск на территории Австрии и подавлял мятеж хортистов в Венгрии. Командовал Группой советских войск в Германии, принимал участие в похоронах бывшего премьер-министра Великобритании У. Черчилля. Эта была наполненная жизнь, интересная и насыщенная событиями.

Умер Конев 21 мая 1973 года в Москве и похоронен в Кремлёвской стене.

…Его дети и внуки трудятся на ниве искусства и, как и все мы, благодарны своему деду за Победу и эту возможность — заниматься тонкими вещами под мирным небом.