Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
28 марта 2024
Иранский пасьянс

Иранский пасьянс

Независимо от политической конъюнктуры, Иран был и остается нашим естественным союзником и партнером
Владимир Иваненко
07.11.2011
Иранский пасьянс

Наш сосед Иран часто оказывается «на слуху» по тому или иному поводу, и за последние годы успел обрасти в России как ярыми противниками, так и убежденными сторонниками. Вернувшись недавно из Исламской Республики Иран после длительной командировки, я с сожалением убедился в существовании весьма расплывчатого образа этой стран в сознании сограждан.

Основная причина этого - в обилии недостоверной информации об Иране, а зачастую и в откровенной лжи, попадающей в нашу и мировую прессу. К примеру, во время беспорядков, имевших место в Иране после президентских выборов 2009-го, на сайте одного из ведущих мировых информационных агентств увидел клип, показывавший тысячи демонстрантов, заполнивших тегеранские улицы. Голос за кадром на английском вещал о том, что в Иране нарастают протестные выступления оппозиции - которые, на самом деле, к тому времени практически уже сошли на нет. Плакаты же в руках у тегеранцев и лозунги, выкрикивавшиеся ими на языке фарси, который в мире знают далеко не все, свидетельствовали о том, что эта демонстрация – проправительственная...

Что касается наших телевизионных каналов, не имеющих постоянных представительств в Иране, то они обычно дублируют материалы Си-Эн-Эн, Би-Би-Си и иже с ними, отражающие антииранскую позицию западных правительств.

Не буду утомлять хорошо известными фактами о том, что Иран - это страна с древней историей и культурой, давшая миру великих завоевателей, ученых и литераторов. Главное, эта страна - влиятельная региональная держава, один из основных поставщиков энергоносителей на мировой рынок, и наш сосед. Поэтому, не страдая ни иранофильством, ни иранофобией, постараюсь донести до читателя свое понимание того, как следует относиться к Ирану - имея в виду, в первую очередь, наши собственные интересы.

Правящий режим сформировался после победы в 1979-м в этой стране - самой могущественной в то время на Ближнем и Среднем Востоке - исламской революции. Причины ее, среди прочих, заключались и в том, что шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви – в общем-то, просвещенный и по-западному современно мысливший монарх - похоже «забыл», какой страной он правит. Отсюда - ущемление им политических прав и экономических возможностей влиятельного иранского духовенства, насаждение чуждых в ту пору большинству иранцев западных цивилизационных ценностей, засилье в стране иностранцев, в первую очередь, американцев, которые вели себя в исламской стране как на Бродвее. Кроме того, шахский режим, ничтоже сумнящеся, тратил огромные средства, полученные от продажи нефти, на закупки вооружений и содержание армии военных советников, спонсируя тем самым военно-промышленный комплекс США. Все это позволило иранскому духовенству во главе с аятоллой Рухоллой Хомейни поднять религиозные массы, в том числе армейские низы, против шаха и свергнуть монархию.

После победы исламской революции США, с которыми у Ирана до сих пор нет дипломатических отношений, были объявлены Тегераном «врагом №1» (Кстати, эту «пальму первенства» на некоторое время передавали и Советскому Союзу…). Амбиции иранского шиитского духовенства поставили под вопрос неформальное лидерство в исламском мире суннитской Саудовской Аравии – главного союзника США в арабском мире.

Израиль, для которого шахский Иран в свое время был единственной дружественной мусульманской страной, иранское духовенство вообще исключило из списка законно существующих государств. Он получил прозвище «сионистского образования».

За более чем три десятка лет режим в Иране, первоначально опиравшийся на фанатично религиозную деревню и недавних ее выходцев, осевших в городах, заметно трансформировался. На это повлияли и ирано-иракская война, и экономические факторы, в том числе - передел собственности между влиятельными иранскими кланами, расслоение в среде духовенства, изменение структуры населения. Не последнюю роль сыграли и глобализационные процессы, затронувшие Иран, да и весь регион Ближнего и Среднего Востока. В стране сформировалась оппозиция правящему режиму. Хотя она и действует под флагом реформаторского направления в исламе, но, по сути, отражает интересы тех слоев населения, которые стремятся к политическим и экономическим переменам.

Переход части населения Ирана в оппозиционный лагерь вызван объективными факторами: ростом безработицы, особенно среди молодежи, постоянным ростом цен на продукты питания и энергоносители, высокими темпами инфляции, спадом производства в промышленности и сельском хозяйстве.

Важную роль сыграло и то, что Иран постепенно превратился в одну из самых «молодых» стран мира – процент граждан в возрасте до 36-ти лет перевалил за 60, а среди городского населения – за 70.

Естественно, что молодые люди, особенно живущие в городах, значительно менее религиозны, чем их отцы и, тем более, деды. Многие из них тяготятся ограничениями в быту и в ношении одежды, сопутствующими характеру нынешнего режима. Это, в частности, является и следствием того обстоятельства, что сейчас практически в каждом иранском доме есть спутниковое телевидение, которое транслирует программы зарубежных телеканалов на персидском языке, демонстрирующие западный образ жизни и западные ценности. Их динамичные и увлекательные сюжеты отбивают у иранцев всякую охоту смотреть скучные и выхолощенные цензурой материалы местного ТВ. По тем же западным каналам зрители получают и соответствующим образом препарированную политическую информацию, и даже подсказки за кого голосовать, какие страны любить, а какие – нет.

Немало недовольных положением дел в стране есть и среди представителей крупного и среднего иранского бизнеса. Их не устраивает, во-первых, то, что в последнее время многие направления экономической и коммерческой деятельности перешли под контроль силовых структур. Во-вторых, курс Тегерана в международных делах, провоцирующий ужесточение антииранских экономических санкций. К ним примыкает и часть иранской интеллигенции, особенно профессорско-преподавательский состав многочисленных иранских вузов, недовольный линией, проводимой муллами в области образования.

Иранскую оппозицию условно можно разделить на два крыла: умеренное и радикальное. Первое выступает за расширение гражданских прав и свобод, либерализацию исламских норм в повседневной жизни страны, более свободное предпринимательство и менее политизированное образование. Второе добивается кардинального изменения правящего режима, «вестернизации» иранского общества, прихода в страну крупных западных корпораций. Этой части оппозиции, связанной с образовавшейся на Западе во время исхода из Ирана соратников и сторонников шаха иранской диаспорой, свойственны и антироссийские настроения: во время упоминавшихся волнений демонстрантам были подброшены соответствующие лозунги. В целом они не прижились, в Тегеране пытались проводить демонстрации около российского посольства. но их успешно купировали правоохранительные органы. По утверждению тех же структур, за сорванной ими в 2008 году попыткой теракта против российского генерального консульства в Реште стояли иранские монархисты, стремящиеся внести раскол в отношения между Тегераном и Москвой.

В целом же иранской оппозиции, особенно ее радикальной части, свойственно неистребимое со времен Ильфа и Петрова заблуждение на тему «заграница нам поможет».

Экономические последствия уже свершившихся «оранжевых революций» ее не настораживают. Соответственно США связывают возвращение Ирана в свою политическую и экономическую орбиту либо с кардинальной сменой там правящего режима, либо с приходом к власти в этой стране более сговорчивых и прозападных политиков, пусть даже в чалмах. Судьба же самого Ирана и иранцев волнует Вашингтон в последнюю очередь - если волнует вообще.

При росте оппозиционных настроений в Иране очевидно, что многих в стране нынешний режим устраивает. Это связано с его политикой опоры на не самые зажиточные слои населения, которые в той или иной форме получают материальную поддержку, в том числе продовольственную, с развитой системой социальных льгот, страхования, пенсионного обеспечения. Много внимания правящим духовенством уделяется обеспечению лояльности со стороны силовых структур и борьбе за молодежь. Например, члены всеиранской военизированной организации «Басидж», костяк которой составляют молодые люди, не получают официальной зарплаты, но пользуются многочисленными льготами, в том числе при поступлении в вузы и дальнейшей учебе в них. Мечети в Иране стали фактически штабами этой организации. «Басидж» успешно использовалась режимом как противовес антиправительственным выступлениям.

Важно также, что, несмотря на происходящие в иранском обществе трансформации, авторитет духовенства во главе с верховным лидером Али Хаменеи в Иране остается высоким.

Порядки в Иране действительно жесткие. За убийство и изнасилование, например, могут публично вздернуть на подъемном кране. Но вот парадокс: в стране, много лет воевавшей, что предполагает и наличие оружия у населения, и определенные сдвиги в психике у бывших солдат, практически нет бандитизма. В любое время суток люди не запирают дверей своих жилищ, спокойно ходят по улицам. Приставать к женщине на улице никому не приходит в голову, поскольку стоит ей подать знак, как найдется несколько добровольцев, готовых в буквальном смысле надолго отбить охоту к подобным поползновениям. На ум не приходит ни одна страна, гордящаяся своим «демократическим устройством», которая может похвастаться обеспечением подобной степени безопасности для своих граждан.

Как в любом обществе, в Иране есть свои плюсы и минусы, общие платформы и противоречия, объединительные и центробежные тенденции.

Национальная психология, устоявшиеся веками привычки и традиции существуют независимо от того, нравятся они кому-то или нет.

Иранский режим - не средоточие вселенской справедливости, как он сам себя изображает, но и не монстр, каким его малюют на Западе и в Израиле. Он – естественный результат политического развития страны, социально-экономических факторов, внешнеполитических амбиций и менталитета иранцев. Именно так к нему и следует относиться.

В отношении нынешнего иранского режима существует ряд международных озабоченностей, в том числе, и небеспочвенных. Эти озабоченности не то чтобы уж очень хитроумно, но настойчиво и последовательно подогревают США и Израиль, для которых сильным раздражителем является само существование ИРИ. Техника «подогрева» достаточно проста и включает в себя три основных приема. Первый – концентрировать внимание мировой общественности на тех моментах, где Тегеран действительно неправ. Второй – постоянно тиражировать непроверенные слухи и ими самими же выдуманные штампы в отношении Ирана. Третий – скромно замалчивать непопулярные элементы собственной политики, в которых они давно и далеко переплюнули иранцев

Возьмем, к примеру, иранскую ядерную программу - ИЯП, вокруг которой официальный Тегеран пытается создать ореол национальной идеи - хотя отношение к ней среди иранцев, в общем-то, неоднозначно. При Махмуде Ахмадинежаде Тегеран предпринял действия, не оставившие Совету Безопасности ООН выбора в части принятия или непринятия в отношении ИРИ экономических санкций. Среди них – выход из моратория на ядерную конверсию, ядерное обогащение, строительство исследовательского реактора на тяжелой воде и запуск предприятия по ее выработке. Квалифицировать действия Тегерана можно таким образом, что он ни под каким соусом, даже в обмен на экономические и технологические льготы, не отказывается от обогащения урана, что вызывает у международного сообщества вполне объяснимые опасения о наличии у Ирана планов по созданию ядерного оружия. Убедительных шагов по снятию этих подозрений Тегеран не предпринимает.

Но посмотрим на проблему и с другой стороны. Для разговоров о планах Ирана по созданию собственного ядерного оружия характерны выражения типа «опасность», «возможность», «вероятность» и «перспектива» - при том, что прямых доказательств того, что иранцы делают атомную бомбу, нет. Кто вольно или невольно подталкивает Иран к усилению своего оборонного потенциала? США и НАТО своим политическим и экономическим прессингом.

Кто больше всех озабочен возможным созданием в Иране ядерного оружия? США, уже опробовавшие свои атомные бомбы на японских городах, и Израиль – единственное государство Ближнего Востока, обладающее ядерным оружием.

Другими словами, если следовать логике Вашингтона и Тель-Авива, то израильская бомба, перефразируя Максима Подберезовикова из фильма «Берегись автомобиля», это бомба у того, у кого надо бомба. Если же посмотреть на сухие дипломатические реалии, то Иран является членом Договора о нераспространении ядерного оружия, а Израиль – нет. Так кто же, на самом деле, опаснее?

Честно говоря, иногда угнетает информационная и даже «научная» обкладка ИЯП. Один из российских израилеведов всерьез посетовал, что во время второй ливанской войны в августе 2006-го, когда Тель-Авиву успешно противостояла связанная с ИРИ «Хезболла», премьер-министр Израиля Эхуд Ольмерт, несмотря на призывы соотечественников, не отдал приказа о бомбардировке ядерных объектов Ирана. (Представляете, какие могли быть последствия?). Таким образом, по его мнению, можно было снять главную проблему, угрожающую безопасности Израиля. Хорошо, что израильские политики иногда оказываются дальновиднее российских ученых, во всяком случае, некоторых из них.

В то же время для России и Ирана сотрудничество в ядерной области – процесс взаимовыгодный. В сентябре 2011-го состоялся энергопуск построенной российскими специалистами АЭС в Бушере. Это сделало ИРИ первым государством на Ближнем Востоке, имеющим собственную АЭС, подняв тем самым региональный статус Ирана. Работа Бушерской АЭС будет способствовать энергетической безопасности страны, по оценкам экспертов, она позволит иранцам сэкономить порядка 900 тысяч баррелей нефти в сутки, направив высвобождаемые ресурсы на другие нужды, создать условия для дальнейшего промышленного и экономического развития страны. Иранский проект был необходим и России. В сложные 90-е годы он обеспечивал наши предприятии заказами, а высококлассных специалистов – работой. И сейчас Россия остается приоритетным для Ирана партнером в этой сфере.

Успехи российско-иранского сотрудничества в области освоения мирного атома подтолкнули Турцию договориться с «Росатомом» о сооружении своей первой АЭС, на очереди – целый ряд государств Ближнего Востока.

Из других, уже ставших привычными пропагандистских штампов в отношении Ирана, коснусь еще одного – обвинения в пособничестве международному терроризму. Оно ассоциируется со связями Ирана с двумя противостоящими Израилю палестинскими группировками «Хезболла» и ХАМАС. Палестинцы и израильтяне совершают террористические акты друг против друга уже больше полувека – это отдельная история. В отношении же Ирана проще пойти от вопроса «А судьи кто?».

Ярлык «спонсора международного терроризма» повешен на Тегеран Вашингтоном и Тель-Авивом. Первый сам активно спонсировал афганские группировки, противостоявшие советским войскам. Без американцев фактически не было бы синонима терроризма – «Аль-Каиды», против которой они сейчас, по их уверениям, так героически сражаются. После начала операции «Несокрушимая свобода» в Афганистане производство наркотиков в этой стране возросло в разы, а, как известно, именно наркобизнес является одним из главных источников подпитки международного терроризма. В свою очередь, история практикуемых Израилем так называемых «точечных ликвидаций» восходит к 1956-му, а особенно активно она стала использоваться в последнее десятилетие. В ходе одной из таких акций израильскими спецслужбами, в частности, был убит основатель ХАМАС Ахмед Ясин. Теракты носили не такой уж и «точечный» характер, поскольку рядом с теми, против кого они осуществлялись, гибли и ни в чем не повинные люди. Не будем говорить о том, что апологеты политики США и Израиля находят этому «убедительные» оправдания - во всяком случае, для легковерных.

Проанализируем одно из расхожих обвинений в адрес Ирана. Оно звучит приблизительно так. 1. Иранцы спонсируют радикальные исламистские группировки на Ближнем Востоке. 2. Исламские радикальные группировки и течения причастны к терроризму на российском Северном Кавказе. 3. Значит, Иран несет в себе террористическую угрозу и для России. Вроде бы, логично. На самом деле, иранцы, будучи людьми прагматичными, воспринимают терроризм и нестабильность в регионе Северного Кавказа, в первую очередь, как угрозу собственным интересам. Причем, что случается далеко не всегда, взгляды на эту проблему у представителей духовной, чиновно-бюрократической элиты, а также крупного и среднего бизнеса практически совпадают.

Другими словами, Тегеран, исходя из собственных геополитических интересов, заинтересован в мире на Северном Кавказе – районе, непосредственно примыкающем к его границам.

Никаких признаков того, что иранцы помогают исламистским радикальным группировкам на Северном Кавказе, до сих пор не обнаружено. Они не симпатизируют ни выдвинутой «Аль-Каидой» идее «Хорасанского эмирата», ни укрепляющему свои позиции на Кавказе ваххабизму. Высшее иранское духовенство и некоторые арабские страны, на территории которых обосновались радикальные исламистские организации - спонсоры кавказских террористов - конкурируют в борьбе за лидерство в исламском мире. Они менее всего готовы в чем-либо помогать друг другу.

В целом же, для нас главное – это совпадение региональных интересов России и Ирана. Оно затрагивают такие сферы, как добыча и транспортировка углеводородов, развитие международных транспортных коридоров, сохранение и рациональное использование биоресурсов Каспия. Несмотря на то, что Иран является обширным рынком сбыта российской металлопродукции, пиломатериалов, машин и оборудования, существующее поле для сотрудничества пока используется недостаточно. Доля Ирана в торговом обороте России составляет всего 0,4 процента, что абсолютно не соответствует потенциалу двусторонней торговли. Важным для преодоления этой диспропорции обстоятельством является то, что режим международных санкций, последовательно выдавливая Исламскую Республику с западного экономического пространства, естественным образом подталкивает ее к сотрудничеству с региональными государствами, в том числе - с Россией.

Наибольшую заинтересованность в сотрудничестве с Россией, особенно с ее южными районами, проявляют руководители и деловые круги северных провинций Ирана. Иранцы уже начали инвестировать в развитие астраханских портов и судостроения в Волгограде.

В северных провинциях Ирана даже создана рабочая группа по взаимодействию с российскими регионами, которую возглавляет губернатор провинции Гилян – главной транспортной артерии российско-иранского грузооборота. Основное направление ее деятельности – Астраханская область, а на Кавказе – Дагестан, хотя поступающие оттуда сообщения о терактах и убийствах милиционеров несколько охлаждают пыл иранских коммерсантов. В прошлом году состоялось несколько визитов иранских руководителей губернского звена и представителей деловых кругов в эти субъекты федерации.

Новым элементом российско-иранского сотрудничества на Каспии стало оживление сотрудничества между северными провинциями ИРИ и Дагестаном. Иранцы осознали, что Махачкала может служить перевалочным пунктом для поставляемой в Россию их сельхозпродукции. Для них важно также возобновление работы «замороженного» на несколько лет маршрута движения иранского автотранспорта через Азербайджан в Дагестан и далее - в другие районы России. Такой маршрут позволит избежать участия азербайджанских посредников при доставке грузов из Ирана в Россию. Началось также взаимодействие между руководством незамерзающего порта в Махачкале - астраханские порты, через которые идет основной российско-иранский грузопоток, зимой замерзают - и гилянского порта Энзели.

Одним из наиболее важных элементов совпадения интересов России и Ирана и перспективных направлений двустороннего сотрудничества является блокируемое Западом стремление Тегерана к получению новейших технологий. В том числе - в области энергетики, опреснения воды, агротехнологий, биоинженерии, нефтепереработки и, одновременно, их наличие и слабая реализуемость в России. ИРИ может стать хорошим рынком сбыта и для российского автопрома – в Тебризе уже собирают КАМАЗы, и для достижений нашего пассажирского авиастроения.

Иран, независимо от политической конъюнктуры, был и остается нашим естественным союзником и партнером. Поэтому и курс в отношении этой страны должен совпадать с направлением наших стратегических интересов - кто бы ни стремился этому помешать.

Владимир Иваненко – российский дипломат, несколько раз находился в служебных командировках в Иране. С 2006 по 2011 год был Генеральным консулом России в Реште.

Специально для Столетия


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..