Бунтующая Франция

Во Франции постепенно сходят на нет массовые беспорядки, в которых принимали участие сотни тысяч агрессивно настроенных молодых людей «нефранцузского» происхождения. СМИ и соцсети анализируют взрывоопасную ситуацию.

Произошедшее вызвало огромный резонанс по всему миру. В разгар беспорядков ряд экспертов заявляли, что Франция не просто находится на пороге гражданской войны, но и перешагнула его.

Пока проблема ситуативно решилась. Но ключевые слова здесь: «пока» и «ситуативно». Власти Франции пытаются как можно скорее замести противоречия «под ковер», не отдавая себе отчет в том, что с таким подходом они просто усугубляют ситуацию.

На сей раз, как известно, все началось с того, что полиция застрелила в пригороде Парижа Нантере 17-летнего подростка арабского происхождения Наэля Мерзука. В СМИ можно найти две основных версии произошедшего: то ли Мерзук пытался задавить полицейского на автомобиле, то ли он не имел права управлять транспортным средством и хотел скрыться. Власти Франции уже фактически «назначили» виновным полицейского, арестовав его. Однако это не помогло официальному Парижу.

Уже 27 июня города Франции оказались охвачены массовыми беспорядками. Три дня спустя они резко усилились. На улицах самого Нантера появились баррикады, пылали автомобили, а в полицию летели камни. Задержанные преимущественно были подростками в возрасте от 14 до 18 лет. Параллельно уличные бои происходили в Лионе, Дижоне, Тулузе, Марселе, Реймсе, Страсбурге, Бордо. В Париже и Марселе начались грабежи магазинов.

В общей сложности экстренные службы насчитали во Франции около 4000 пожаров. На борьбу с вандалами были брошены около 45 тыс. полицейских и жандармов. В некоторых городах протестующие разграбили склады с оружием. Нападениям подверглись свыше двухсот школьных зданий. Около 250 правоохранителей получили ранения.

Общее количество участников беспорядков на территории Франции эксперты оценили в сотни тысяч человек. Несколько тысяч из них были арестованы.

Из материковой Франции беспорядки перебросились на заморские территории — Гвиану, Гваделупу, Мартинику и Реюньон, а также на соседние европейские страны — в частности, на Бельгию и Швейцарию.

Французские профсоюзы полиции Alliance Police Nationale и Unsa Police потребовали от власти ужесточить меры против массовых беспорядков.

«Перед лицом этих диких полчищ уже недостаточно просить о спокойствии, мы должны добиваться его силой. Наши коллеги, как и большинство граждан, сыты по горло страданиями под диктатом этих агрессивных меньшинств», — цитируют европейские СМИ заявления полицейских профсоюзов.

Они потребовали расширить полномочия полиции, пригрозив, что в противном случае, правоохранители начнут оказывать сопротивление на собственное усмотрение.

Согласно соцопросами, почти 70% жителей Франции выступили за введение режима чрезвычайного положения в стране на фоне беспорядков.

И что любопытно — по информации канала France24, французы охотнее жертвуют деньги офицеру, застрелившему подростка, чем семье погибшего. Несколько дней назад для находящегося под следствием правоохранителя уже собрали 1,47 млн евро. В то время как для семьи застреленного — 352 тыс.

На пике протестов происходящее во Франции сравнивали с BLM-беспорядками в США, а погибшего подростка — с Джорджем Флойдом.

К тому моменту, когда беспорядки пошли на спад, во Франции были разграблены 250 банковских отделений и 200 магазинов и сожжены 3,3 тыс. автомобилей. Власти начали вскрывать данные интернет-аккаунтов и угрожать юридическим преследованием родителям участников беспорядков.

Министр юстиции Эрик Дюпон-Моретти заявил, что с теми, кто устраивал беспорядки, надо разобраться жестко, и призвал прокуроров добиваться тюремного заключения для тех, кого обвиняют в физическом насилии или серьезном вандализме.

В ходе общественных обсуждений ситуация с беспорядками оказалась загнана в достаточно примитивную дихотомию «плохие полицейские-расисты» — «плохие мигранты».

С одной стороны, СМИ и правозащитники стали массово писать о том, что среди правоохранителей во Франции якобы глубоко укоренен расизм. В то же самое время французские правые утверждали, что для решения всех проблем нужно просто ограничить миграцию. Их активно поддержали «единомышленники» из других стран Европы.

«Мы не хотим подобных сцен на польских улицах… Наш план это Европа безопасных границ — безопасность и общественный порядок — это те ценности, с которых начинается все остальное», — заявил премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий.

Однако на самом деле все куда сложнее. Проблема — многолетняя. Молодежная преступность во Франции росла годами. Масштабные беспорядки, в которых принимали участие юные «некоренные» жители республики, уже имели место в 2005 году. И с тех пор ситуация только усугублялась.

Конечно, все эти 18 лет смуглые подростки не жгли машины и не грабили оружейные магазины, но они воровали, отбирали кошельки у прохожих, насиловали и торговали наркотиками, вели себя вызывающе по отношению к добропорядочным гражданам. Что сделал за это время официальный Париж, чтобы хоть как-то решить проблему? Ничего!

Еще в 2019 году на страницах LE FIGARO вышел материал, в котором шла речь о ползучем росте насилия во Франции. Его авторы писали о том, что на улицах Парижа совершалось по 430 краж в день. Причем речь шла только о зарегистрированных полицией инцидентах. Большинство же горожан, потеряв в результате кражи кошелек с мелочью или недорогой телефон, просто махали на произошедшее рукой, понимая, что искать их имущество вряд ли кто-то будет.

Количество ограблений в Париже, по информации LE FIGARO, за 2018 год выросло на 14,4%, а за 11 месяцев 2019-го — еще на 5,5%. В среднем в Париже в день грабили с применением насилия около 50 граждан. И это опять-таки только официально зарегистрированные случаи.

Раскрываемость преступлений в Париже в 2018 году рухнула до критических 25%.

В 2022 году LE FIGARO снова вернулась к болезненной теме молодежной преступности и участии в ней мигрантов (а, вернее, их потомков).

«Ситуация на местах ухудшается. Растет уровень грабежей и насилие, но больше всего нас поражает безнаказанность. Преступники поняли, что во Франции они особо не рискуют, если не считать бесконечные нравоучения и напоминания о законе», — цитирует газета одного из французских полицейских.

Стражи правопорядка задержали в присутствии журналистов темнокожего молодого человека, сорвавшего с прохожего золотую цепочку. За грабителем числилось около 30 преступлений, и он считается «нелегалом», но, несмотря на это, спокойно действовал на улицах, и каждый раз выходил на свободу.

Преступники и административные правонарушители массово освобождаются всего через несколько часов после задержания. Зачастую, исходя из норм либерального законодательства, их вообще не привлекают к ответственности. Происходящее, в свою очередь, жестоко демотивирует полицию. При этом после каждого задержания полицейским долго и нудно приходится отчитываться в письменном виде о причинах своих действий.

Сотрудники правоохранительных органов рассказали в интервью LE FIGARO, что насилие и преступность стали таким обыденным явлением, что представители маргинальных слоев общества искренне считают их нормой. По словам полицейских, они столкнулись с тем, что сутенер, принуждавший к занятиям проституцией 14-летнюю девочку, искренне не понимал, за что вообще его задержали.

Сотрудники полиции утверждают, что люди просто перестают их вызывать, ощущая их полное бессилие. Представители уличных банд на этом фоне превращаются в настоящую местную власть.

Побеседовавшая с LE FIGARO судья заявила, что молодые люди в неблагополучных кварталах живут по своим законам и не собираются выполнять даже формальные требования законодательства Франции.

Ударить ножом человека за его внешний вид или завести себе сразу нескольких жен для молодых бандитов из французских трущоб — это норма жизни.

«Есть также психологический фактор и культурный фактор, но говорить об этом во Франции считается непристойным! Мы сталкиваемся с клановым поведением, регулируемым неписаными кодексами поведения отдельных сообществ. Эти кодексы преобладают над законами Республики. Это параллельные общества», — цитирует LE FIGARO вице-мэра Эври-Куркуронн, юриста Нажву эль-Аите.

При этом, когда местные власти пытаются хотя бы немного отрегулировать ситуацию — например, ввести после полуночи комендантский час для детей в возрасте до 13 лет без родителей — либерально настроенные представители государственной власти немедленно отменяют эти меры.

Кроме того, надзорные органы стараются максимально дольше не доводить до суда дела несовершеннолетних преступников, давая им «второй шанс». На практике это заканчивается только новыми правонарушениями.

По словам французских экспертов, доля приезжих из других стран среди осужденных преступников примерно в 2,5 раза больше их доли в обществе. Но юридически картина выглядит сложнее. Зачастую «преступники-мигранты» на самом деле — граждане Франции. Причем многие из них — по праву рождения.

Несколько десятилетий назад французский бизнес массово привлекал мигрантов из бывших колоний в качестве дешевой рабочей силы. Эти люди или, в крайнем случае, их дети становились гражданами Франции. Однако, начиная с 1990-х, западный бизнес стал переносить промышленные мощности в страны Азии. Члены семей мигрантов потеряли рабочие места в промышленности, а среди «белых воротничков» их никто не ждал. Причем выполнять «грязные работы» вчерашние рабочие и их дети не хотели. Поэтому дворников и сотрудников мусорных полигонов власти искали среди «новых» мигрантов.

Среда безработных потомков выходцев из Северной и Западной Африки быстро криминализовалась. Те, кто говорят, что мигранты «завезли» свои преступные привычки с исторической родины — ошибаются или сознательно лгут. Уровень насильственной преступности, например, в Алжире, согласно международным рейтингам, — ровно такой же, как и во Франции.

Образ жизни в «кварталах мигрантов» Парижа кардинально отличается от образа жизни их прадедушек на Африканском континенте. В странах Северной и Западной Африки большая часть населения занимается, хоть и простым и не особо высокооплачиваемым, но созидательным трудом.

Во Франции же сообщества потомков мигрантов превратились в «кривое зеркало», отражающее, пусть и с определенными искажениями, западные либеральные ценности. Отдельные внешние проявления «национальных обычаев» при этом являются всего лишь экзотической внешней атрибутикой, и не имеют ничего общего с подлинной традицией.

Вопреки заявлениям западных псевдоконсерваторов, типа представителей официальной Варшавы или условно правых партий Бельгии и Нидерландов, мигрантские общины уже утратили какую-либо значимую связь со своими предками, превратившись, хоть и в деструктивную, но органичную часть именно западного социума.

17-летний Наэль Мерзук, застреленный французскими полицейскими, нарушал закон не потому что его предки приехали из Северной Африки, а потому что он вырос в среде, где криминал — норма, а государство никак на это не реагирует. Либерализм и доведенная до абсурда правозащитная деятельность, замешанные на псевдотолерантности, породили во Франции «социальную гангрену». И те меры, которые предприняла администрация Эммануэля Макрона для подавления беспорядков — это сугубо симптоматическое лечение, не устраняющее глубинные причины «болезни».

Стратегически решить проблему можно, считают эксперты. Только это непросто. Подходить к ней нужно сразу с двух сторон. Во-первых, отказаться от либеральных подходов в правосудии, и обеспечить преступникам реальные наказания вне зависимости от возраста и происхождения. Во-вторых, потомкам мигрантов необходимо обеспечить доступ к социальным лифтам — например, за счет стипендий на получение качественного образования. Но пока это — маловероятно. На сегодняшний день левые либералы предлагают задабривать маргинальные группы французского общества подачками, а консерваторы — блокировать приток новых мигрантов, закрывая глаза на бандитов с французскими паспортами. В таких условиях новые, еще более разрушительные «всплески» неминуемы.

Во Франции в силу исторических причин эта проблема наиболее остра. Однако постепенно она проявляется во всех странах, в которых царит либеральная идеология. И если ее не решать кардинально, это может привести к социальному и политическому коллапсу.

Спустя месяц после начала беспорядков в стране множество населённых пунктов всё ещё испытывают на себе последствия погромов, сообщает TF1. Как передаёт телеканал, жители некоторых коммун остались без магазинов, которые были сожжены бунтовщиками. Другие столкнулись с проблемами в работе госорганов, также пострадавших от пожаров и разрушений.

Тем временем, в республике сегодня проходят акции протеста французских полицейских против задержания сотрудника полиции в Марселе. Они уже распространились на Тулон, Авиньон, Ниццу и добралась до Парижа, пишет газета Monde.

Издание отмечает, что в ряде случаев неявка сотрудников правоохранительных органов на службу составляет 100%. Так, десятки полицейских подают заявления об уходе на больничный по причине «измотанности» и «посттравматического шока» после беспорядков, которые прокатились по стране. Ряд сотрудников перешли на ограниченный режим работы. В некоторых городах к акциям протеста присоединяются следователи, а также сотрудники отрядов специального назначения.

Граждане же в связи с нехваткой правоохранителей сталкиваются с трудностями при подаче заявлений в полицию.