Не расстанусь с «Комсомолкой»…
Она так и осталась непобежденной на всемирном бумажном фронте. Социологи прикинули, что «Комсомольскую правду» на пике её - самого большого на планете! – тиража ежедневно читали 128 миллионов человек. Точнее сказать нельзя – кроме подписчиков статьи с подписями любимых авторов - Аграновского, Брусковой, Васильцовой, Голованова… - и так далее по всему редакционному алфавиту - искали на газетных стендах все, кто работал, учился и жил тогда.
Стенды эти и на вокзалах стояли. Помню украинского дядечку, который, не очень прочно стоял на ногах на станции Гуляйполе, но силился-таки прочесть затронувшее его письмо подростка в «Алый Парус». «Здравствуй. "АП"!»… Беспомощно повернулся в мою сторону: «Ты, брат, не знаешь, кто это такой Ап?» Я, как умел. объяснил. По-русски. Тогда проблем с языками не было, власть была у советов, земля у крестьян, фабрики у рабочих, чего ругаться-то?
Карта СССР была похожа на козу, беременную Средней Азией. Потом она ушла, сейчас и не пойми, кто, чем и зачем обременел.
Переждём.
Подшивки, к счастью, сохранились. Можно из первых рук получить информацию о том, как мы жили-были. Первый номер «Комсомолки» вышел 24 мая 1925 года. Ну и вот уже почти сто лет в этом зеркале отражается то, чем страна жила, живёт и жить будет.
Про зеркала хочется сказать особо. В одном научно-фантастическом рассказе вычитал я в детстве, что после очередного предполагаемого потопа первым делом люди будут зеркальные заводы строить – чтобы можно было чаще смотреть себе в глаза и качать головой: «Что ж ты, чудила, опять планету угробил, утопил в шампунной ванне?»
А одна знакомая профессорша по бедности семейного бюджета в середине девяностых пошла подрабатывать в комнату смеха Парка культуры и отдыха. Через месяц, как она мне на ухо призналась, сошла с ума – куда не глянь, всюду я и всегда кривая. Я уж и проверенное зеркальце в сумочку с утра кладу, выходя из дому – чтобы подглядывать время от времени в моём королевстве кривых зеркал
Не помогает.
Я ей тогда сказал, что и не поможет. Мозг быстро соглашается с мнением окружающих о том, что Вы и кто. Надо носить с собой детские фотки – ну, когда Вам было лет восемь с половиной, и Вы ещё жили безоглядно, но уже осознанно.
Ну да ладно, сейчас та тётя уже академик, и с психикой у неё более-менее, как и с финансами.
Мы про бумажное Зеркало – самую большую когда-то и самую умную газету этого печального человейника. Слава Голованов однажды сказал в Переделкино тост – когда Вселенная будет решать, что с нами, забияками, делать, адвокаты наши два документа представят Богу – книжку про Дон-Кихота из Ламанчи и подшивку старой «Комсомолки»: если 128 миллионов человек читали не порнуху и желтуху, а рубрики «Этюды об учёных» (Я. Голованова), «Этюды о художниках» (В.Липатова) и «Окно в природу» (В.Пескова), то не всё уж так безнадёжно...
В этом месте Вася Песков зарделся, а мне на ухо признался, что про Дон-Кихота не любил читать, больше Буниным интересовался.
Ну, мы разные там работали. Вплоть до непримиримых оппонентов. Но за общим столом своих не бросали – как те лицеисты, среди которых и Кюхля, и Горчаков были любимы.
Моя биография в «Комсомолке» началась в 1972-м с почты «Алого Паруса». До миллиона писем в год получали и всем отвечали. У меня на указательном пальце правой руки с тех пор мозоль от ручки.
И мечта идиота – собрать воспоминания ВСЕХ, кто годами хранил редакционные конверты, бланки с красным корабликом и подписью «Твой "АП"».
Мешки с почтой, стоявшие шеренгами в коридоре, мешали проходу уборщиц.
На дверях «Алого Паруса» одно время висела табличка «Юрий Петрович Щекочихин, Хилтунен Валерий и Лёнька Загальский». Потом какой-то серьёзный дядька из ЦК строго сказал, что так хулиганить в органе нельзя, мы не стали на скандал нарываться, табличку сняли... Долго хранил как память.
Ещё хранили два стула – на одном Дудинцев начинал свой путь к славе, а на другом – Аджубей. Ноосфера – она улыбается и через мягкое место, что-то действительно загадочное было в этой мебели.
Ярослав Кириллович Голованов и Инна Павловна Руденко были моими рекомендантами в Союз журналистов СССР.
Я зверею, когда студенты какого-нибудь журфака делают удивлённые глаза при их, легенд, упоминании, а еще Пескова, Бочарова, Соловейчика, Щекочихина… Хотя, конечно, чего на зеркало пенять, коли рожа крива (это я и про себя – профукали страну).
Соседкой по этажу была несчастная Галка, которой приходилось писать речи депутатам-делегатам. Однажды перед очередным съездом она, не разгибаясь, писала-писала, зевала-зевала, да и вывихнула к ночи челюсть. Хорошо я услышал из-за стены её стон и успел вызвать скорую, а то бы, глядишь, и её постигла общая судьба страны, которой нет.
Голованов успел опубликовать свои дневниковые «записки современника» – подробно, честно, иногда зло получилось. Без ложной скромности доложу, что у меня блокнотов было больше. Я всё записывал – зачем? Сам не знал. Просто хотелось запечатлеть мгновения Жизни, хотя и не знал я полвека назад, что она кончится – ну, или, чтоб помягче – трансформируется в нечто иное, совсем с другими ароматами... матами.
Мы, «старая Комсомолка», часто встречаемся, создали свой «Клуб всех поколений КП», в котором отмечаем не только дни рождения газеты, но и юбилеи всех ее журналистов. А их сотни. И никого не забываем. Грустно, конечно, что все чаще приходится на кладбищах встречаться, я уже столько храмов посетил, где наших отпевали!
Утешает лишь то, что дружу с Софьей Леонидовной, которая в один день со мной родилась, но отмечать в начале следующего года станет свой СТОЛЕТНИЙ юбилей. Пишет, ездит, лекции читает. Позвонила, попросила передать «молодым людям» творческий привет.
Я спросил у супербабушки Сони, что мне ей подарить к столетию Она сказала, что была бы рада получить «ЭнциКлоПедию», где о нашем великом Шестом Этаже написали бы те, кто помнит то время, тот век, ту страну. Мы эхо, мы эхо, мы долгое эхо друг друга...
Я подписался на это. Стариков обманывать нельзя, они снова как дети.
Один не справлюсь. Ищу живых, зову живых – кто что вспомнит, кого из золотых и серебряных перьев помянет добрым словом, вспомнит материалы на которых выросли.
А я буду ходить и по тем домам, где живы наши живые, и туда, где помнят вечно живых.
Хилтунен Валерий Рудольфович – в «Комсомольской правде» с 1972 по 1996 гг. Прошел путь от стажёра до редактора по отделам учащейся, студенческой и научной молодёжи. Затем – обозреватель и зав.отделом «Литературной газеты». Вел персональные рубрики в разных изданиях; исполнял обязанности главного редактора ряда газет, а также собственного корреспондента российских изданий и телекомпаний по Швеции, Норвегии, Дании, Финляндия и Исландии; принимал активное участие в работе над документальными телециклам. Автор многих книг, фильмов, телепрограмм. В настоящее время академик, вице-президент Евразийской академии телевидения и радиовещания. Лауреат премии Московской организации Союза журналистов СССР, имеет правительственные награды.