Крах проекта «плавильного котла»

Теория т.н. плавильного котла, согласно которой мигранты из стран Востока, Азии и Африки в Европе постепенно ассимилируются, потерпела полный крах. Об этом убедительно свидетельствует статья в американской газете New York Times, опубликованная в субботу и рассказывающая о поведении выходцев из Турции в Германии во время нынешнего чемпионата Европы по футболу.

«Чемпионат по футболу стал одновременно проверкой идентичности для миллионов немцев с турецкими корнями. Для многих выбрать команду для поддержки было простым решением – они выбрали Турцию», – констатирует газета. Она приводит в пример капитана сборной Германии по футболу Илкая Гюндогана – гражданина Германии с турецкими корнями. Он родился и вырос в семье турецких мигрантов в Германии, окончил немецкую школу, однако в разговоре с корреспондентом американской газеты, который беседовал с ним и его братом, оба дружно признались, что они продолжают оставаться турками.

«Как и миллионы других немцев турецкого происхождения, – пишет NYT, – они хотят, чтобы турнир выиграл кто-то другой. "Только Турция!", – хором ответили они, когда их спросили, за кого они будут болеть на Евро-2024. «Мы живем здесь. Мы родились здесь. Но наши сердца – в Турции».

«Это чувство общей гордости – очевидное в турецких флагах и футболках с изображением Турции, которые в этом месяце повсюду присутствуют на улицах и стадионах Германии – отражает явный масштаб турецкого населения Германии или населения турецкого происхождения. Турецкая община Германии, насчитывающая более семи миллионов человек, представляет собой крупнейшее меньшинство в самой большой стране Европы. По всему миру многие турецкие немцы исповедуют те же принципы верности и идентичности», – отмечает NYT. 

Турецкая община Германии – это наследие тех лет, когда страна открыла свои двери для гастарбайтеров, чтобы помочь восстановить свою разрушенную после Второй мировой войны страну. Многие из этих рабочих остались, создав семьи, которые теперь насчитывают второе, третье или четвертое поколение. 

В каждом крупном городе Германии, а также во многих мелких, есть, по крайней мере, один район с явно выраженным турецким колоритом.

«Темы турецкие, еда турецкая, культура турецкая», – сказал собеседник корреспондента NYT, вспоминая свое детство. Сейчас в Берлине, по его словам, есть много людей, для которых «парикмахерская – турецкая, супермаркет – турецкий, ужин – в турецком ресторане».

Поэтому, делает вывод американская газета, неудивительно, что, когда этим летом Турция, наконец, вышла на поле чемпионата Европы в Германии, ее первый матч напоминал игру у себя дома: если не считать одной трибуны, сохраненной для болельщиков ее соперника из Грузии, Вестфаленштадион дортмундской «Боруссии» оказался в море турецких красно-белых флагов.

«Германия – наш дом, но наши сердца принадлежат Турции», – сказал Салих Халил, который приехал на игру с группой из десяти друзей, всем по 20 лет, из Кобленца. Он признался, как и большинство турецко-немецких болельщиков, что выберет Турцию. «Сердце главенствует над головой», – сказал Халил.

Ситуация усугубляется тем, что премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган открыто призывает своих соотечественников, проживающих в Германии, стремиться к интеграции в немецкое общество, однако избегать ассимиляции. Так выступая в Дюссельдорфе на встрече с 10 тысячами представителей турецкой общины в Германии, он заявил, что немецкие турки не должны забывать о своем происхождении и призвал соотечественников в первую очередь обучать своих детей турецкому языку и только потом – немецкому.

А в ответ на принимаемые в странах Европы меры по ужесточению борьбы с радикальным исламским терроризмом, Эрдоган не так давно открыто угрожал. «Если Европа продолжит в том же духе, ни один европеец в любой части мира не сможет безопасно ходить по улицам. Европа пострадает от этого. Мы, как Турция, призываем Европу уважать права человека и демократию», – сказал он. 

Мало того, турецкий лидер призывал своих соотечественников, проживающих в Германии, захватывать там ведущие позиции, заводить не по три ребенка, как это принято в Турции, а по пять детей. 

«Братья и сестры, рожайте по пять детей, – передавала слова Эрдогана турецкая газета Hurriyet. – Ваша родина там, где вы живете. Застолбите это место! Расширяйте бизнес, отправляйте детей в лучшие школы, селитесь в лучших районах, ездите на лучших автомобилях!».

Не лучше положение и в других странах Европы, особенно во Франции, где численность проживающих там не только арабов из Алжира, но и выходцев из других стран Востока, Азии и Африки, стремительно растет. Причем никакой ассимиляции, т.н. плавильного котла нет и в помине. Мигранты живут отдельными общинами, со своими законами и правилами, создавая отдельные конгломерации во многих городах. Ситуация все больше напоминает Косово, где мусульманское население, поселившееся на исконно сербских землях, сумела их в итоге отторгнуть, образовав самостоятельное государство.

Однако сторонники концепции «плавильного котла» обычно ссылаются при этом на пример США, где, по их словам, эта идея будто бы сработала. Однако Штаты – особое государство, образованное пришельцами из Европы, которые коренное население попросту истребили, и они ни для кого не могут быть в этом деле примером. К тому же, примеры расовой неприязни встречаются в США на каждом шагу. 

Но не урок ли происходящее на Западе, для сегодняшней России, где число мигрантов из южных республик бывшего СССР тоже во многих российских городах растет? Даже в Москве стали возникать их анклавы, приезжие оказываются в большинстве и начинают диктовать коренному населению свои законы. 

А в результате – рост преступности, угроза терроризма и даже такие чудовищные трагедии, как бойня в «Крокус Сити Холле», учиненная выходцами из Таджикистана. Глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин недавно заявил, что «мигранты стали одним из факторов социальной напряженности в мире и в России».

Однако, как изменить ситуацию? Ведь проблема в том, что не только в Европе, но и в России численность коренного населения сокращается, в некоторых странах уже говорят о «демографической катастрофе». А потому без притока рабочей силы из-за рубежа никак не обойтись. Но ответ на это прост: миграцию и использование труда мигрантов надо жестко контролировать. И такие примеры в мировой практике есть.

Их подают страны, уже давно с выгодой для себя использующие трудовую миграцию. Это государства Персидского залива – Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовская Аравия. Там благодаря использованию иностранного труда, быстро растут экономика и благосостояние коренных граждан. Причем в некоторых из них, например, в Катаре и ОАЭ, доля мигрантов превышает 90% от населения. Но катастрофы с преступностью, занятостью коренного населения, и размыванием национальной идентичности там не происходит. 

Миграция в этих государствах жестко регулируется. Установлены ежегодные квоты на число принимаемых иностранцев и их разбивку по странам-донорам рабочей силы. И эти квоты согласуются с потребностями бизнеса. Бизнесмены подают соответствующие запросы в МВД и спецслужбы. 

К примеру, столько-то требуется водителей, строителей, нянь для детей, сиделок для престарелых и т.п. При этом учитывается и статистика совершения иностранцами правонарушений. Так, несмотря на общие культурные «корни» аравийских монархий с тем же Пакистаном и Бангладеш, предпочтения отдаются законопослушным мигрантам из стран вроде «буддийского» Таиланда и «христианских» Филиппин.

Желающие работать в странах Персидского залива иностранцы прежде должны пройти «фильтр» спецслужб и МВД на причастность к преступности и радикальному исламу. И в случае малейших подозрений въезд для таких лиц закрыт. На границе гастарбайтеры проходят строгий медицинский контроль, отсеивающий больных людей. Затраты на проведение медицинского контроля и вакцинацию берет на себя работодатель. После пересечения границы работодатель, а не государство, как у нас, обеспечивает иностранным рабочим медицинское обслуживание.

После «фильтров» на границе гастарбайтеров везут в специально построенные для них городки, которые обычно расположены далеко за пределами районов, где проживают коренные граждане. Бесконтрольно покидать такие поселки и слоняться по стране без дела их обитателям не дозволяется. На работу и после нее их развозят специальным транспортом. Причем даже в выходные дни, когда мигрантам позволяют «выходить в город», их передвижение ограничено. Им запрещено входить в спальные районы коренных граждан, и посещать их праздничные мероприятия и места гуляний. Привозить с собой семьи гастарбайтерам тоже запрещено. Нельзя и получить гражданство. Отработал свой срок и – домой. Жестко? Но зато там никаких проблем с мигрантами нет. Нет и угрозы потери этими странами национальной идентичности. 

Кстати, и совсем рядом с нами есть пример успешной миграционной политики. Например, в соседней Белоруссии. Это – тоже бывшая советская республика, но там все организовано так, что удается обходиться без массового приток иностранных рабочих. 

Кризис с нехваткой местных трудовых ресурсов решил, в частности, принятый Лукашенко президентский декрет № 3 «О предупреждении социального иждивенчества» (больше известный как закон о тунеядстве). Тунеядцами считались граждане республики, нетрудоустроенные официально не территории страны. Подпадающие под это определение жители платили налог на тунеядство, лишались права на бесплатное медобслуживание и целого списка социальных льгот и возможностей, вплоть до невозможности устроить своего ребенка в детский сад.

Делалось это для того, чтобы стимулировать трудоспособных граждан, которые могут и должны работать в своей стране. В результате по статистике на 2023 год, число трудовых мигрантов в Белоруссии составляет 0,3% от населения страны, число тяжких насильственных преступлений меньше, чем в России более чем в три раза.

Нет никаких этнических диаспор, и, следовательно, и проблем с ними. Значит, так можно и у нас? Почему бы и нам не использовать успешный опыт других стран?