Пробуждение памяти

В музейных залах стучат молотки, на полу лежат длиннющие доски из корабельного леса, в разных местах стоят так называемые торсовые манекены бравых ребят, на которых еще не успели надеть военную форму. О понятии музейная тишина здесь можно благополучно забыть. Большая стройка ведется аккуратно, но с размахом.

Весной здесь откроется большая экспозиция, которая объективно и подробно расскажет о Первой мировой войне, не забыты будут ни та, ни другая из воюющих сторон. На соседних стендах уже стоят ростовые манекены в формах германской, английской и русской армий, лежат или висят образцы оружия, из которого немцы и французы, австрийцы и русские убивали друг друга…

В отечественной истории этот период, как известно, освещался более чем скромно: «империалистическая» война – значит, неинтересная пролетариату. Вот и музей Советской Армии и Военно-Морского флота, так назывался Центральный музей ВС РФ до 1992 г., дореволюционной тематикой не занимался. Она была представлена в экспозиции только в контексте революционной борьбы военнослужащих за светлые идеи и лучшее будущее. Были фрагменты, посвященные революционным восстаниям на флоте 1905 года или революционной антивоенной агитации большевиков, но сама экспозиция начиналась лишь с создания Красной армии в марте 1918-го.

«Только после 1992 года появилась возможность представить и предшествующие периоды, - говорит Артем Юрьевич Савинов, старший научный сотрудник музея. - Но экспонатов по этому периоду у нас было очень мало, потому что их не собирали, а те, которые попадали к нам, большей частью передавались в профильные музеи – в основном, в Музей артиллерии, инженерных войск и войск связи в Ленинграде и Центральный военно-морской музей там же. Но кое-что сохранилось: то, что было «пограничным» между Первой мировой и Гражданской войнами, но этого, когда мы начали потихоньку разрабатывать новую для нас тематику, было мало».

Музею чрезвычайно помогла логика самой истории, безграничная вера русских людей в чудо и надежда тех из них, кто по той или иной причине оказался за рубежом, их потомков, на перемены, которые рано или поздно должны были произойти на их исторической Родине.

Дело в том, что, вынужденно покидая Родину, многие из них каким-то, действительно, чудом смогли вывезти с собой то, что им было дорого: личное, и не только личное, оружие, военную форму и вещи, относившиеся к военному быту, документы, карты военных действий и фотоархив. В конце концов русские эмигранты собрались вместе, договорились и передали свои сокровища в несколько специально созданных музеев (в частности, в музей Общества офицеров Российского Императорского флота в Америке и музей Русской конницы, который сначала находился в Белграде, а потом, после Второй мировой войны, сменил несколько мест пребывания) и в другие собрания. У всех этих музеев проблема была одна - у них не было своего помещения, порой они размещались на частных квартирах. Многое из накопленного разными эмигрантскими музеями и коллекционерами собралось вместе лишь в 1960-е годы, когда был создан музей общества «Родина» в американском городе Лейквуд.

Культурно-просветительское и благотворительное общество «Родина» включало в себя не только эмигрантов первой волны, но и людей, попавших за границу в результате перипетий Второй мировой: военнопленных, а также угнанных на работу в Германию невозвращенцев и других, то есть всех русских. Отсюда и тематика у этого общества разнообразная, не только военная. У «Родины» было свое помещение. Более того, располагая из-за широты интересов гораздо большими средствами, чем просто военное общество, в том числе, и собранных по подписке, «Родина» смогла построить здание под музей и разместить там большую экспозицию. Но шло время, и поколение создателей музея начало уходить…

«Факт передачи нам сокровищ музея общества «Родина» можно назвать феноменальным, - продолжает А.Ю. Савинов. - Видя тот интерес, какой к их жизни и к дореволюционной эпохе в России стало проявлять российское общество после 1991 года, члены общества «Родина» пошли нам навстречу. Мы провели у нас в музее несколько очень успешных выставок из предоставленных экспонатов. В числе инициаторов были наш директор Александр Константинович Никонов и нынешний начальник выставочного отдела (в то время – старший научный сотрудник) Анна Олеговна Морозова. И, наконец, наши коллеги из-за океана, согласно завещанию основателей музея, в котором было написано (это было условием создания музея!), что коллекцию необходимо передать в Россию, как только там появятся необходимые для этого политические условия, сделали это. В 1994 году Попечительский совет общества «Родина» решил, что необходимые политические условия в России возникли, и было принято решение о передаче большей части коллекции в распоряжение нашего музея. Процесс происходил в несколько этапов. На каком-то этапе подключился Российский фонд культуры. Мы получили большую часть коллекции. После того, как мы ее получили, начала складываться дореволюционная тематика залов. Экспозиция долгое время была временной, размещалась на старом оборудовании. Потом долго залы «стояли в ремонте» из-за отсутствия средств. Некоторое время назад их отремонтировали, и мы стали постепенно – по мере поступления средств - создавать постоянную экспозицию. Сейчас уже открыт зал музея, где представлена история русской армии с времен Средневековья до середины XIX века».

Там, где сегодня стучат молотки, рабочей группой под руководством начальника научно-экспозиционного отдела музея Владимира Ивановича Семченко создается совершенно новая экспозиция, которая расскажет о дальнейшей истории русской армии.

В одном из залов будет представлена история русской армии со времен царствования Николая I до Первой мировой войны.

В этот зал мы с Артемом Юрьевичем и перешли.

- Вот форма нашей армии уже после русско-японской войны, - только успел сказать он, как я его тут же перебила: «Понятно, в ней они могли пойти и на следующую войну, если придется. А где сапоги с картонными подошвами? Мое поколение, кажется, только этот факт и сумело запомнить из школьной программы: капиталисты поставляли на фронт некачественную обувь».

«Тут у нас есть подлинные сапоги – можете убедиться: они на совершенно нормальной кожаной подошве, - ответил мой собеседник. – А вот там представлена другая, точно такая же пара сапог, нам их предоставили во временное пользование из Музея истории формы одежды русской, советской и иностранных армий, который располагается в поселке Бахчиванджи под Москвой, - и вот у тех сапог насквозь просверлена подошва. Для чего? А вот для чего. Когда во время той войны принимали партию обуви от какого-то поставщика, военный приемщик брал коловорот со сверлом совсем не маленького диаметра, вытаскивал из партии любую пару на выбор и сверлил подошвы обоих сапог насквозь. Смотрел: если кожа на подошве качественная, то партия принималась. Если были вкрапления бумаги или картона, плохая кожа, браковалась вся партия, и поставщика ощутимо наказывали рублем».

Любой человек, который придет в музей, может своими глазами увидеть, как выглядели люди, столкнувшиеся на фронтах Первой мировой войны. Когда это представление живо – можно легко рассмотреть любую деталь на несколько увеличенных ростовых манекенах – то запоминается навсегда. «История через предмет», как говорят музейщики. Вот фотография: «Лучший германский летчик-ас Первой мировой войны Альфред фон Рихтгофен перед боевым вылетом, 1917 год». Немец в унтах, очень хорошо экипирован, на нем то ли дубленка, то ли кожанка. Рядом представлен британец, рядовой британской пехоты, 1916-1917 годы, – это уже наш союзник, из Антанты. Обмундирование британца наиболее практично и добротно. А вот и немецкая аккуратность: германская фляжка в войлочной «одежке» с четырьмя пуговичками, шлем, бескозырка рядового германской пехоты...

Много, очень много одежды. В подготовке стендов использованы не только подлинные вещи, которые надеты на торсовые манекены, но и такой прием, как реконструкция формы одежды: вещи шьются по старым лекалам и надеваются на ростовые манекены. Музейные работники пишут это в аннотации, чтобы не вводить в заблуждение зрителей.

Боже мой, думаю я, глядя на весь этот военный гардероб «от кутюр», к чему все это, когда люди убивали друг друга?

А это что такое красивое? Черкеска и башлык офицера кавказских казачьих войск, 1910-е годы. На левом рукаве черкески пять нашивок за ранения, введенные в русской армии во время войны. На черной черкеске серенькие нашивки, в силу врожденной скромности нашей, малозаметны. Что касается военной одежды, русские с удовольствием носили то, что удобно в определенных условиях. В непредсказуемых горах надевали пусть не совсем русское по происхождению, изобретенное подданными Российской империи, а русскими заимствованное во время кавказской войны. Шапка, бурка и башлык генерал-лейтенанта Н.И. Баратова (1916-1917 годы) – тому свидетельство. Кстати, о воинах Кубанского казачьего войска еще в XIX веке говорили, что это те же черкесы, только русской национальности: то же вооружение, такой же вид. Казаки-кубанцы, отчаянный народ, действительно, были лихими рубаками. С честью участвовали казаки разных казачьих войск: Терского, Донского, Кубанского, Оренбургского и др. и в Первой мировой войне. Помните, Михаил Шолохов рассказал в «Тихом Доне» о «боевой командировке» донских казаков в гущу боевых событий в Галиции?

А вот эта накидка принадлежала генералу Михаилу Васильевичу Алексееву, который во время Первой Мировой войны был начальником штаба Верховного Главнокомандующего, а после Февральской революции 1917 года стал Верховным Главнокомандующим. Она поступила в музей из Аргентины. Родственники Алексеева, услышав о переговорах Центрального музея Вооруженных сил с обществом «Родина», сразу передали ее ему.

Передаются, кстати, экспонаты и нашими современниками - соотечественниками. Люди приносят предметы, принадлежавшие их предкам, которые воевали во время Первой мировой войны. Таким образом Центральному музею Вооруженных сил досталась даже... походная офицерская кровать – одна жительница Москвы подарила ее музею. Кровать, очень похожая на современную раскладушку, принадлежала ее деду, участнику Первой мировой, она долгое время стояла на даче. Фактически это вьючная раскладушка с матрасом, которую привязывали к седлу. Предмету более ста лет, но он очень хорошо сохранился.

На каждом стенде, вместе с обмундированием или отдельно, представлено оружие. Сабля офицерская артиллерийская, Германия, 1900-е годы. Авиабомбы. Пистолет системы Борхарда-Люгера, образец 1908 года (знаменитый «Парабеллум»), пистолет «Кольт» образца 1911 года,который состоял на вооружении нашей армии. Их можно рассматривать часами.

А вот новые для того времени средства ведения войны. Это авиация, броневая техника. Особый интерес представляют орудия противовоздушной обороны. Вот с чего Россия начинала в первые дни той войны: обычная полевая пушка установлена на импровизированный деревянный лафет, чтобы вести огонь по воздушным целям. В ходе войны появились бронированные машины с автоматической пушкой. Самолеты в самом начале войны не имели собственного вооружения: бомбы были, а противостоять самолетам противника воздушные асы не могли. Знаменитый русский летчик, штабс-капитан Петр Нестеров в первый месяц боев искал способы, как поразить самолет противника. Решил его таранить, но при этом сам погиб. Иногда летчики брали в полет пистолеты Маузера, которые не входили в состав вооружения ни одной армий мира, были туристским оружием для путешественников и приобретались в оружейных магазинах, - но лучше это, чем ничего. Только впоследствии на вооружение взяли пулеметы, которые устанавливались на аэропланах.

Представленное здесь стрелковое оружие русской армии, показывает, насколько оно было пестрым. Дело в том, что к 1915 году начал ощущаться дефицит стрелкового оружия: в русской армии стало не хватать винтовок. Поэтому предпринимались меры, иногда просто «пожарные», по закупке стрелкового оружия в союзных странах. Во Франции Российская империя закупила совершенно устаревшие винтовки «Гра», аналог наших берданок, которыми стали вооружать войска в тылу – учебные подразделения, тыловые команды с тем, чтобы их трехлинейки передать на фронт. В Северо-Американских Соединенных Штатах, как тогда называли в России США, было закуплено некоторое количество винтовок-винчестеров с качающимся затвором, которые также поступили на вооружение. Американским заводам заказали несколько тысяч винтовок русского образца – трехлинеек системы Мухина. Винтовка, которая видна у солдата в витрине, изготовлена известной американской компанией «Вестингауз». Даже в Японии, которая тогда была союзником России, наша страна закупила большое количество винтовок системы «Арисака» – вот одна из них – ими вооружили войска нескольких армий на Северо-Западном фронте.

Однако, что ни говори об оружии, порукой победы в наземных, морских и воздушных боях оставались храбрость и самоотверженность бойцов, шедших в бой.

Фотоснимок русских офицеров с пленным восхищает: до чего бравые парни! Подпись гласит: «Летчики первой истребительной авиагруппы с пленным немецким летчиком. Третий слева на снимке – командир авиагруппы, один из лучших русских летчиков-истребителей Первой мировой войны подполковник А.А. Казаков. 1916 год».

Один из самых необычных предметов оружия в музее – предмет «с судьбой», а на вид – простая казачья шашка. Мы подходим к витрине, где можно видеть китель и шашку Антона Ивановича Деникина. Всем в России Деникин известен как один из руководителей Белого движения, а раньше он был известным героем Первой мировой войны: начинал как командир бригады, потом был командиром дивизии, затем корпуса. Китель Антона Ивановича поступил в музей также из общества «Родина», а у шашки еще более интересная история. В 2005 году она была передана дочерью героя – Мариной Антоновной Деникиной, ныне покойной, – президенту Российской Федерации В.В. Путину, когда Антона Ивановича перезахоронили на кладбище Донского монастыря в Москве. Затем шашка Деникина поступила в музей.

Это Георгиевское оружие, была такая почетная награда. И вот что интересно. Казачья шашка Кавказских казачьих войск Антону Ивановичу Деникину, в принципе, была не положена – он, по идее, должен был носить обычную офицерскую драгунскую шашку образца 1909 года. Но… во время русско-японской войны Деникин был начальником штаба казачьей дивизии! Видимо, у него лежала душа ко всему казачьему, и он всю жизнь носил казачьи шашки…

На стендах уже сейчас много карт боевых действий, но их будет еще больше, причем разделенных на фронты: так легче показать подробности.

Однако для нашего эмоционального зрителя, особенно детей, этого мало – хочется ведь увидеть подробности иные: как все было не на картах, а на самом деле. Музей, разумеется, предвидел и учел пожелания будущих посетителей. Зал, посвященный Первой мировой войне, развитию вооруженных сил в тот период, состоит из двух частей. Есть и натурный план, большое полотно, которое верстается сейчас на компьютере, будет напечатано широкоформатной печатью и станет изображать поле боевых действий, и тут же в натурном плане строится боевая позиция. Когда все будет доделано, здесь будут размещены крупные образцы вооружения: пулеметы различных воюющих сторон – германский и французский, русская пушка, минометы того времени, а в блиндажах можно увидеть предметы быта бойцов. Другая половина экспозиции - витрины, где будут размещены экспонаты, образцы оружия, формы, документы и фотоматериалы, рассказывающие о развитии вооруженных сил.

На стендах уже представлены великолепные фотодокументы. Немаловажно, что фотоматериалы делаются в музее в одном стиле, здесь нет «разнобоя». Разумеется, фотографии подчищаются на компьютере, потому что это очень старые отпечатки. Одни из них сломаны, так как были в свое время напечатаны на плотной фотобумаге или даже на картоне, другие понесли какие-то иные потери в результате воздействия времени, а многие вообще существуют только в виде негативов, на стеклах или на пленке, которая к тому времени уже была изобретена.

Некоторые фотодокументы взяты из СМИ того времени, но по качеству это не газетные фотографии: на них нет растра, это более качественная печать. Чувствуется, что на издания, посвященные Великой войне, как ее тогда называли, средств не жалели,

Приемы печати использовались самые современные, т.е. выпускались подобные издания в формате, близком к современным фотоальбомам.

Первая мировая война активно фотографировалась и иллюстрировалась в печати профессиональными фотографами. В ходе войны появилось много популярных изданий.

У нас в стране выходила «Летопись Великой войны», а также такое издание, как «Великая война в образах и картинах», которое редактировал М.Я. Маковский. Существовали аналоги и во Франции – они есть в коллекции музея, в Великобритании и в других странах; частично материалы берутся оттуда.

Если уж мы заговорили об изданиях, самое время вспомнить о книжке, любимой многими с детства, - «Кортике» Анатолия Рыбакова (так и захотелось ее перечитать!). Это одна из немногих отечественных книг, которые хоть как-то упоминали и рассказывали детям о событиях Первой мировой войны. Артем Савинов также рассказывает о ней с удовольствием, хотя признает, что Рыбаков многое «додумал»:

- Помните, вокруг чего там вращается весь сюжет? Там все связано с гибелью линкора «Императрица Мария». А вот теперь идемте сюда. В нашей экспозиции, посвященной Черноморскому флоту, есть два уникальных предмета. Первый – это акварель, на которой изображена гибель этого линейного корабля, написанная с натуры. Представляете себе? Художник – а это был не «кто-нибудь», а довольно известный в то время художник Морского ведомства Алексей Ганзен, издавший несколько прекрасных альбомов, – вышел утром, на рассвете, на Приморский бульвар в Севастополе порисовать – на этюды вышел, а тут такое творится. Он быстро набросал это на листе бумаги акварельной краской. И подписал: «Гибель линейного корабля «Императрица Мария» на Севастопольском рейде 7 октября 1916 года. Акварель написана с натуры очевидцем А.В. Ганзеном». Вероятно, от волнения художник поставил под рисунком неверную дату.

- Репортаж с помощью акварели? Почти невозможно представить.

- …А вот второй замечательный предмет. Видите саблю? Это почетная сабля линкора «Императрица Мария», сабля, которая вручалась кают-компанией корабля офицерам, прослужившим на линкоре не менее года. Офицеры скидывались деньгами и вручали в торжественной обстановке своему сослуживцу почетное оружие. Это стандартная морская сабля, но у нее индивидуальное оформление. Надпись – название линкора, на рукояти – маленькая икона Св. Николая Чудотворца и обязательно – фамилия, имя и отчество владельца. Так вот, эта сабля в настоящее время существует в единственном сохранившемся экземпляре. Всего их было 17. Эта принадлежала одному из офицеров корабля лейтенанту Георгию Робертовичу Вирену. Рядом рисунок – проект как раз этой сабли. Сверху – надпись: «Утверждаю. Морской министр адмирал Григорович».

- Как интересно! Министр должен был утвердить эскиз? Какое уважение к офицеру!

- Но и с этим тоже связана история. Молодые офицеры не хотели служить на линкоре. Огромный корабль, экипаж – больше тысячи человек!. И когда приходил молодой мичман на линкор, в самое низшее офицерское звено, - служить было тяжело, тем более, что на корабле такая утомительная повседневная служба, огромная масса подчиненного личного состава. А вот на подводной лодке – всего три офицера, один из которых – командир, и поэтому взаимоотношения налаживаются значительно быстрее. К тому же линкор – флагманский корабль флота, постоянно какие-то «напряги». Естественно, когда молодой офицер попадал на линкор, он писал рапорт о переводе на подводную лодку или миноносец, где, может быть, служба более рискованная служба, но она в некоторых отношениях попроще, хотя и поопаснее. И чтобы как-то заинтересовать офицеров службой на линкоре, придумали: кто прослужит год на корабле, будем вручать такую вот саблю. И уйти неловко, и какой-то символ. И уважение кают-компании к своему сослуживцу.

Под конец я услышала еще одну военную историю, которую и слушать-то страшно – а каково было людям на том эсминце?

- Эта вот пепельница сделана из снарядного донышка. С этим предметом связан один эпизод, который в совершенно извращенном виде попал в художественный фильм про адмирала Колчака. В этом фильме есть кадр: некий эсминец, на котором якобы находится Александр Васильевич Колчак, под огнем заманивает германский крейсер «Фридрих Карл» на минные заграждения, и тот взрывается. В действительности всё было не так. Названия у кораблей были те самые, что и в фильме, но никакого Колчака там и близко не было, командовал тем походом совсем другой человек, и крейсер подорвался на этих минах только спустя пять дней. В действительности всё происходило в ноябре 1914 года. Четыре русских эсминца выступили при штормовой погоде под Мемелем (ныне Клайпеда), а командовал этим походом командир эсминца «Сибирский стрелок» Георгий Оттович Гадд. При такой скверной погоде ставить мины было просто нельзя. А ситуация стала критической, потому что в минах начал таять сахар! В минные предохранители, как известно, вставляли кусочек сахара. Когда мина попадала в воду, сахар растворялся, контакты мины замыкались, она становилась на боевой взвод, и когда один из этих вот рогов ломался – вражеский корабль подрывался. До этого – ломай этот рог не ломай – ничего не будет. При шторме сахар начинал растворяться внутри мины, и мина приходила в опасное состояние еще на борту собственного корабля: одно неосторожное движение – и можно подорваться на своей мине. Гадд опросил командиров других трех кораблей, и те в один голос сказали, что мины ставить нельзя, надо возвращаться. Тогда он приказал: «Ставим под мою ответственность». Постановка была выполнена, мины были сброшены в море по рельсовым дорожкам. Обычно это происходило так: штурман вычисляет место постановки, на корме стоит офицер с секундомером, который отмеряет интервал, через который ставятся мины, и их скатывают в воду. Через несколько дней операция увенчалась успехом: вражеский корабль подорвался. И потом матросы этого эскадренного миноносца сделали на память своему командиру, которым они по праву гордились, вот такую пепельницу из снарядного донышка. Там есть гравировка. С одной стороны – эсминец «Сибирский стрелок»», с другой – тонущий германский крейсер…

…Да, в этот богатейший российский музей стоит прийти не раз. Если сейчас, когда залы едва ли не в строительных лесах, можно узнать столько интересных историй, сколько же всего расскажет готовая экспозиция!