Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024
Звезда Всеволода Боброва

Звезда Всеволода Боброва

Девяносто лет назад родился легендарный капитан сборных СССР по футболу и хоккею
Николай Леонов
30.11.2012
Звезда Всеволода Боброва

В наши довольно скучные будни, особенно в непроглядную осенне-зимнюю глухомань, когда даже день от ночи не отличишь, когда роли «героев» играют бесцветные застиранные персонажи, человеческая душа особенно рвется к солнечному свету, к пьянящему запаху побед, к ярким личностям, выросшим на земле еще неистощенной российской глубинки.

Слава Богу, память сердца хранит не только скорбь пережитых нашим народом бед, но и радость праздников, которых тоже хватало. Вот так и всплыл в моей душе образ гениального русского футболиста и хоккеиста Всеволода Михайловича Боброва, равного которому не было ни в нашей стране, ни за рубежом.

Во все времена и у всех народов есть неискоренимая мечта создавать и лелеять образы своих героев. Без этого нельзя воспитывать подрастающие поколения. Русские былины и эпические сказания сохранили для нас имена Микулы Селяниновича, Василия Буслаева, не говоря уже о трех богатырях — Илье Муромце, Добрыне Никитиче и Алеше Поповиче. Все эти герои были сильными телом и духом, независимыми от власти, простыми и добрыми. На другом витке истории в известной степени их продолжателем и наследником был как раз Всеволод Бобров.

Корни его родословной – на Тверской земле, отец был питерским рабочим, а родился будущий спортсмен 1 декабря 1922 года, почитай, в самом сердце России, на Тамбовщине, в захолустном городишке Моршанск. Детство и юность Севы прошли в Сестрорецке под Ленинградом. Здесь все поехало-покатилось по привычным дорогам того времени: школа, работа на заводе, занятия физкультурой, превратившиеся вскоре в увлечение спортом.

Окружающие не могли не заметить его особенной одаренности. За что бы он ни брался, все у него выходило лучше, чем у сверстников.

Он быстрее бегал, выше прыгал, ловчее других был на спортивных снарядах. Эти качества спасли его от судьбы всего его поколения, которое в большинстве своем полегло на полях сражений Великой Отечественной войны. В армии - кто прошел это жизненное чистилище, знает - начальство всегда выделяло спортсменов, художников, и еще артистов и музыкантов, потому что они всегда были гордостью воинской части. Имя Всеволода Боброва было вычеркнуто из списка солдат, отправлявшихся на фронт. А вот его брат Владимир был призван раньше, прошел всю войну. Перед самой Победой капитан-артиллерист, кавалер четырех боевых орденов и медали «За отвагу» получил тяжелое ранение, сделавшее его инвалидом. А играл он перед войной, по мнению очевидцев, не хуже брата…

Первое появление Всеволода Боброва на широкой публике произошло 18 мая 1945 года, через 9 дней после Великой Победы, когда на стадионе «Сталинец» в Черкизове играли ЦДКА и «Локомотив». Он вышел на замену заболевшего игрока основного состава, и сразу всем стало ясно: родилась яркая футбольная звезда. Бобров в этом матче забил два гола, бесспорно склонив чашу весов в пользу ЦДКА.

С этого времени началась блестящая, с драматической концовкой, спортивная карьера нашего «бога мяча и шайбы» Всеволода Боброва. В те времена еще не существовало жесткого разделения футбола и хоккея. Наши спортсмены летом до самозабвения гоняли мяч, а зимой надевали коньки. Они могли играть и в русский, и в канадский хоккей с шайбой. На все хватало сил и азарта. Например, В. Бобров начинал свою карьеру как хоккеист, но летом уезжал на сборы с армейскими футбольными командами, чтобы выступать против них в качестве спарринг-партнеров. Трудно было определить, где таилась его спортивная судьба. Это потом уже он скажет: «В хоккее надо больше бегать, а в футболе надо много думать». В узком кругу друзей он признавался, что футбол нравился ему больше.

В 1945 году на «самом верху» было принято решение послать в Великобританию нашу футбольную команду «Динамо» для товарищеских встреч с английскими грандами, такими, как «Челси», «Арсенал», «Глазго рейнджерс» и малоизвестной «Кардифф-сити», почти гарантированная победа над которой могла бы смягчить горечь весьма вероятных поражений от ведущих английских команд. Для укрепления «Динамо» в его состав ввели молодое дарование из ЦДКА - Всеволода Боброва. Нынешним россиянам трудно представить спортивный ажиотаж, который тогда охватил всю страну. Телевидения еще у нас не было, но радиорепортажи велись так эмоционально и так профессионально блестяще, что вся страна чувствовала себя сидящей на английских стадионах, и бурно болеющей за своих.

Сражались за честь на совесть. Русские новички против родоначальников футбола, наполовину любители против британских профессионалов, Восток против Запада, социализм против капитализма.

Все было перемешано в одном флаконе. Атмосфера была насыщена гремучим газом бескомпромиссной борьбы. И мы победили в этой серии. Вячеслав Бобров забил тогда 6 мячей из 19, посланных в сетки ворот англичан. Вадим Синявский - маг радиорепортажа - во время одного матча после забитого Бобровым гола сказал: «Бобров - золотая нога!»

Помнится, что в одной из английских газет тогда появилась статья, в которой автор составил прейскурант цен на русских футболистов. Против каждой фамилии была проставлена стоимость, и только против фамилии «Бобров» стояло «Бесценный» Это было скрытое коммерческое предложение, отклика на которое не последовало.

На родине Бобров стал идолом всей тогдашней молодежи, да и не только. Он играл в составе ЦДКА, потом в футбольной команде ВВС, искусственно созданной сыном Сталина Василием, и даже успел сыграть несколько матчей за «Спартак» в 1953 году, перед завершением своей карьеры. Не так уж и долог был его футбольный век как игрока — всего 8 лет, а вот борозду в памяти народной он оставил глубокую и не зарастающую. Это по силам только сверхталантам. Их мастерство, граничащее с искусством, магнитом тянуло людей на стадионы. До сих пор помню милицейские заслоны - пешие и конные - на подступах к центральному стадиону «Динамо». Гроздья болельщиков, висящих на подножках трамваев. Умоляющие крики «Граждане, полцарства за лишний билетик!». Наши уловки, чтобы попасть хотя бы за ограду стадиона - в расчете, что на второй тайм мы попадем по билетам, которые нам вынесут друзья, те, кому повезло достать их...

Севу нельзя было спутать с кем-либо на поле. Он обладал исключительной техникой обводки, почти утраченной нынешними игроками, его скоростные рывки выводили из себя защитников команды противника, которые почем зря грубили, пытаясь остановить неудержимого форварда. Его ноги всегда были в синяках и ссадинах, случалось, боль не отпускала неделями, тяжелейшие травмы и стали главной причиной его раннего ухода из футбола.

И при всем этом я не помню ни одного случая, чтобы Бобров, после жесткого столкновения с защитником, валился бы как подкошенный на газон и «корчился» от боли.

Теперь я такие сцены пачками наблюдаю в любом, самом проходном матче с участием отечественных игроков или гастарбайтеров от футбола. Бобров был игроком, как теперь бы сказали, «таранного типа», его отличал неудержимый напор на противника, желание смять его, продавить. На поле часто слышалось его короткое «Дай!», адресованное товарищам по команде. Это означало, что он чувствует момент для взятия ворот противника и просит дать ему пас. Не отдать ему мяч в такой момент было просто недопустимо.

Болельщики с хорошим стажем могут вспомнить драматическую игру с югославами в 1952 году в Хельсинки, на Олимпиаде, в которой СССР принимал участие впервые. Кремль тогда жутко конфликтовал с режимом Тито, поэтому политика свирепо переплеталась со спортом. Непримиримость была нормой. За 20 минут до конца матча советская команда проигрывала 1:5. Поражение означало и позор, и бесчестие, и еще невесть что. В такие моменты особенно ярко вспыхивал талант Боброва. Чуть расслабившийся противник не успел ничего сообразить, как Всеволод за четверть часа забил три гола, один другого краше. А довершил чудо полузащитник Петров, который сравнял счет в матче. Это была тоже отличительная черта Боброва: он умел забивать решающие голы в самых ответственных матчах.

Кстати говоря, Бобров был единственным в истории Олимпийских игр капитаном сборной страны и по футболу и по хоккею с шайбой. В 1956 году его команда, сборная СССР, стала олимпийским чемпионом по хоккею.

Бобров2.jpgЕго собранность, воля и хладнокровие потрясали не только зрителей и спортивных комментаторов, но и его коллег по команде. Его авторитет никогда не ставился под сомнение, он был капитаном сборной СССР по футболу. Наш тогдашний футбольный мэтр и тренер сборной Борис Аркадьев говорил: «Бобров — это талант по воле Божьей. Мастер индивидуальной игры. Его скоростные обводки - потрясающи». В 26 лет он был удостоен звания «Заслуженный мастер спорта».

Параллельно с футболом Всеволод Бобров играл в хоккей - всегда в армейских командах. В общей сложности он провел 130 игр на первенство страны и забил 254 шайбы. Сумасшедшая результативность, которая нынешним игрокам покажется баснословной. В какой-то мере этому способствовал существовавший разрыв в классе соревновавшихся команд. Но без таланта и уровня подготовки Боброва достичь такого потолка оказалось не под силу ни одному из его товарищей. Он семь раз становился чемпионом страны в составе ЦСКА. Выступая за сборную команду СССР по хоккею с шайбой, Бобров в 59 играх смог забить 89 шайб. Когда в 1954 году наша сборная завоевала титул чемпиона мира, он был признан лучшим в мире нападающим.

Играли тогда в хоккей на открытых площадках, в крутой мороз, а бывало, и в снегопад. Мы пританцовывали на трибунах, кутаясь в шарфы и надвигая на глаза ушанки, и нас согревал только азарт борьбы в ледовых «коробках» и радость рождения на наших глазах прекрасных комбинаций, великолепных финтов, отчаянных силовых приемов, виртуозных бросков вратарей.

В те времена люди «ходили на личности». В театры шли на Михаила Михайловича Яншина и Алексея Николаевича Грибова, в оперу - на Ивана Семеновича Козловского и Сергея Яковлевича Лемешева, а в спорте - на Всеволода Михайловича Боброва.

Каждая игра с его участием была своего рода бенефисом.

В 1950 году, 5 января, в стране произошла большая беда. Военно-транспортный самолет Ли-2, в котором летела хоккейная команда ВВС, за которую тогда играл Бобров, разбился при посадке, но Провидение сохранило нам Всеволода Михайловича. Утром в его доме не сработал будильник. Как-то журналисты спросили его, не считает ли он 5 января 1950 года, день катастрофы, самым счастливым днем в его жизни. Он ответил: «Неуместный вопрос, в этот день погибли мои друзья, товарищи. Счастье не может быть производным от смерти. Самым счастливым днем в моей жизни было 1 марта 1968 года, когда родился мой сын Миша!»

Когда Боброву перевалило за сорок, он стал серьезно задумываться о тренерской работе. Как поется в песне, «кавалергарда век недолог», спортсмена - тоже. Он получил предложение стать играющим тренером в команде «Спартак», и с удовольствием взялся за новую для него работу. За три года он превратил «Спартак» в блестящую молодую агрессивную дружину, перед которой расступились привычные хоккейные авторитеты. В 1967 году «Спартак» стал чемпионом СССР. До сих пор звучат имена Якушева, Старшинова, братьев Майоровых, Зимина и Шадрина. А ведь это все - «птенцы гнезда Боброва», его ученики.

Военное ведомство ревниво следило за успехами нового тренера и стало усиленно склонять его к возвращению в систему армейского спорта.

Прощание с хоккейным «Спартаком», по рассказам очевидцев, получилось очень эмоциональным, на глазах у В. Боброва были слезы. Уж не тогда ли надорвалась та струна, звук которой всегда звал его вперед?

Он честно и добросовестно выполнял свои обязанности, но «искорки» уже не было. Пожалуй, наиболее памятным для него было участие в организации, подготовке и проведении хоккейной суперсерии с канадскими «профи» в 1972 году. Его увлекала идея объединяющей силы спорта, он восторгался мудростью древних греков, которые выдумали Олимпийские игры, во время которых прекращались все войны и затихали конфликты. Тогда «в верхах» больше всего боялись, что встречи советских хоккеистов с канадскими профессионалами окончатся поражениями. Предрекали счет 2:6 - серия была из 8 игр.

И только Всеволод Бобров решительно настоял на проведении матчей с профессионалами, он верил, как старший тренер, в мастерство и дух своих питомцев, и не ошибся. Канадцы преклонялись перед его талантом хоккейного тренера и наградили его специальной золотой медалью.

Авторитет Всеволода Боброва был исключительно высок в стране. Он, как подобает былинным богатырям, на равных общался с «князьями», то есть с самыми высокопоставленными чиновниками. Он, к примеру, был очень близок с Василием Сталиным, в котором ценил заботу о развитии спорта в стране и поддержку спортсменов. Не отказывался и от приглашений на застолья. Вообще, всякий руководитель, который интересовался состоянием спорта в СССР и помогал атлетам, вызывал у Боброва уважение. Он радовался, когда, например, А.Н. Косыгин, проживавший в Архангельском, останавливал автобус, в котором хоккеисты ехали со своей базы в Москву, и подробно расспрашивал о состоянии команды, настроениях спортсменов, обустройстве тренировочных баз. Бобров проживал недалеко от дома, где была квартира Н. Булганина, очень влиятельного государственного мужа той поры. Нередко они вместе прогуливались по улицам, и каждый раз шли заинтересованные беседы о проблемах советского спорта, его роли в воспитании людей, в укреплении авторитета державы.

Всеволод Михайлович никогда не опускался до уровня просителя, а вел разговор «на равных». Для него вообще не существовало деления на «верхи» и «низы». Ходатайствуя за своих товарищей, он, как говорят, «ногой» открывал любые двери начальствующих кабинетов, вызывая - понятное дело! - неприязнь и скрытую враждебность.

Власть не любит, когда подданные не раболепствуют перед ней. Чиновники до поры до времени копят камни за пазухой, чтобы забросать ими «вольнодумца», когда придет пора и последует «сверху» знакомая команда «Ату его!».

Далекий от паркетных нравов спортивный богатырь жил обычной жизнью народного любимца. Жил в скромной двухкомнатной квартирке, пока его супруга не выпросила у тогдашнего председателя Спорткомитета С. Павлова трехкомнатное жилье, потому что подрастал сын, да и гости одолевали. Двери дома были постоянно открыты для добрых людей, и семья редко знала тишину и покой. Ездил он на «Волге» ГАЗ-21, с которой любил возиться в свободное время. Единственная водительская привилегия, которую он себе позволил, состояла в том, чтобы получить у ГАИ номерные знаки с числами «11-11», так как под такими номерами он выступал в футбольной и хоккейной командах СССР.

Часто бывал на скромной подмосковной даче, где сам выращивал укроп, петрушку, сельдерей. Своим урожаем сдабривал самую непритязательную, но для него любимую домашнюю пищу: борщ, котлеты, жареную картошку. А еще любил домашних птиц. В доме всегда были клетки с певчими птицами, но в пернатом царстве хозяином был красивый попугай, подаренный друзьями. Бобров любил препираться с этим барином, который сильно к нему привязался. А после ухода Всеволода Михайловича из жизни попугай долго еще повторял фразу «Где Сева?», «Где Сева?»…

Гроза разразилась для многих неожиданно весной 1974 года. В то время Бобров был тренером сборной СССР по хоккею. Команда под его руководством только что дважды подряд взяла первенство мира и Европы. Казалось, все идет хорошо. И вдруг ему объявляют, что он отстраняется от своей должности и переводится на другую работу. В центральной прессе появилась краткая - в три строки - информация о переменах на тренерском мостике. Новый наставник хоккейной команды Борис Кулагин, давая интервью относительно своего видения работы со сборной, ни единым словом не обмолвился о Всеволоде Боброве. В кругах спортивной общественности, да и по всей стране, поползли невероятные слухи о причинах опалы самого титулованного и популярного игрока и тренера.

Четкого и вразумительного ответа от спортивных руководящих кругов так и не последовало. Биограф Всеволода Боброва, журналист и писатель Владимир Пахомов, дает такую версию случившегося. (Кстати, интересующимся спортивными подвигами В. Боброва очень советую почитать его книгу «Всеволод Бобров - гений прорыва».). Во время чемпионата мира 1974 года в Хельсинки, на котором мы победили, случилась досадная осечка - мы проиграли встречу со сборной Чехословакии со счетом 2:7. Надобно заметить, что после 1968 года, когда вооруженные силы Варшавского блока вошли в Чехословакию и подавили движение, названное «Пражская весна», которая ставила целью построение «социализма с человеческим лицом», весь накопившийся в душах чехов протест против СССР вылился в ожесточенное спортивное противоборство, в первую очередь - в хоккее.

Конечно, как тренер Бобров был крайне раздосадован. А тут, как на грех, к нему подлетел инструктор ЦК, который для «партийного надзора и руководства» был прикомандирован к делегации...

Он прошипел: «А команду, между прочим, тренировать надо!». В ответ получил словесную оплеуху: «А пошел бы ты на...». Конечно, разразился скандал.

По возвращении в Москву инструктор ЦК «накатал телегу» на строптивого тренера. Я не видел саму кляузу, но знаю, что к хельсинкскому эпизоду было подверстано все, что месяцами и годами копилось в черных душах завистников и недругов. Припомнили, что однажды он зацепил своей «Волгой» чей-то служебный автобус. Кто-то старательно выдавал за правду небылицу о том, что, дескать, однажды по вине Боброва на три часа был задержан рейсовый самолет, вылетавший из Москвы в США. На самом деле, причиной были технические неполадки, которые выявились незадолго перед вылетом. Дальше – больше...

Все знали, что Всеволод Михайлович, при всей своей природной доброте, терпеть не мог фамильярности. Однажды он поднимался с супругой в лифте в гостинице «Москва», где в ту пору квартировали многочисленные депутаты Верховного Совета, собравшиеся со всей страны на очередную сессию. И вот на одном из этажей в лифт вошел сильно подвыпивший депутат, который, увидев Боброва, вытаращил глаза и громко загудел: «Ой, и ты Бобер, тут!». В ответ Бобров врезал наглецу в ухо и вышел с супругой из кабины. К «оскорблению» партии добавилось оскорбление законодательной власти.

Пошли слухи о том, что «наверху» сильно не одобряют бобровские «переборы» по части спиртного. Нельзя сказать, что Всеволод Михайлович был безукоризнен, этот грех, увы, широко распространен в нашем народе. Но ему было далеко даже до многих из своих коллег. Мне доводилось слышать байку о том, что, дескать, однажды какой-то доброхот из ЦК стал увещевать В. Боброва: «Сева, прошу тебя, не пей больше!», на что знаменитый спортсмен ответил: «Больше не буду, но и меньше тоже не буду!».

Ясно, что первопричиной была отправка под горячую руку инструктора ЦК на «три буквы», а все остальное стало лишь «гарниром» к главному блюду. Началось, после 30 славных лет, постепенное снижение высоты полета. После отставки с поста главного тренера сборной по хоккею он на год с небольшим уехал в Среднюю Азию тренировать футбольный «Кайрат». Но и там не сработался с местными партийными бонзами, которые бесцеремонно вмешивались в спортивную жизнь, а с этим В. Бобров мириться никак не хотел.

В 1976 году он вернулся в Москву и снова стал тренировать футбольный клуб Советской Армии.

В 1978 году команда ЦСКА заняла 6-е место по итогам чемпионата СССР, и это обстоятельство было использовано для нанесения Боброву окончательного удара.

В то время руководителем спорткомитета Министерства обороны был адмирал Николай Шашков, который сам никогда не был спортсменом, и понятия не имел об особенностях спортивной жизни. До назначения на этот пост он был хорошим, даже прославленным, командиром подводной лодки К-172, а потом стоял во главе соединений субмарин. Так вот, адмирал вызвал к себе В. Боброва и объявил ему, что он освобождается от работы в команде ЦСКА и переводится в детско-юношескую школу. Это уже был конец.

Через год сердце великого футболиста и хоккеиста нашей страны перестало биться. Ему не исполнилось и 57 лет... Всеволод Михайлович Бобров похоронен в Москве на Кунцевском кладбище, и на его надгробии лежит гранитный футбольный мяч.  

Специально для Столетия


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..