Возможен ли третий Февраль?

В стенах Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) 13 марта 2007 года состоялся круглый стол "Февральская революция в России 1917 г.: история и современность". Известные представители экспертного сообщества предприняли попытку переосмыслить опыт Февраля, соотнести его с событиями последнего десятилетия XX века, произошедшими в нашей стране, и с современным состоянием умов, проанализировать историографические мифы о революции.

В заседании приняли участие ректор РГГУ, профессор Ефим Пивовар, заместитель председателя Комитета Государственной Думы России по международным делам, президент "Фонда исторической перспективы" Наталия Нарочницкая, директор Центра международных исследований Института США и Канады, доктор исторических наук Анатолий Уткин, заместитель главы Администрации президента России Владислав Сурков, политолог Александр Ципко, директор Института научной информации по общественным наукам РАН, академик Юрий Пивоваров, заведующий кафедрой истории российской государственности Российской академии государственной службы при президенте России Рудольф Пихоя, доктор исторических наук Александр Шубин, писатель Эдвард Радзинский, президент "Фонда эффективной политики" Глеб Павловский и другие.

Открывая заседание, ректор РГГУ Ефим Пивовар отметил крайнюю важность учета февральских уроков, которые, по его словам, имеют огромное политическое значение для современной России. Междисциплинарный подход, вовлечение в орбиту исторической науки теоретического инструментария политологии, культурологии и других смежных наук позволит, по мнению ректора, осуществить крайне бережную работу по минимизации мифотворчества как в массовом сознании, так и в сознании элиты.

Наталия Нарочницкая в своем выступлении следующим образом обозначила собственную позицию: "Я далека от тех, кто считает, что революция в России была исключительно заговором сил извне, но при этом я слишком много знаю документов, чтобы признать, что всегда находятся силы в мире, которые постараются расшатанное изнутри государство подтолкнуть в ту сторону, которая нужна этим силам. Поэтому очень важно и интересно изучать историю международных отношений в период мировых революций. Это тоже урок, как и изучение самой революции". Отвечая на призыв Эдуарда Радзинского облачиться в траурные одежды по поводу столетия российского парламентаризма, Наталия Нарочницкая, отчасти соглашаясь с этой точкой зрения, подчеркнула бесценность российского опыта.

#comm#"Парламент существует для того, чтобы забирать с улицы, с баррикад напряжение в обществе, переносить его в стены, где облеченные ответственностью люди находят социальное и мировоззренческое компромиссное решение. Он существует не для того, чтобы разрушать. Те радикалы, которые требовали создание Думы, пришли туда не для того, чтобы созидать, а для того, чтобы разрушать. Думская трибуна им нужна была для того, чтобы бросать на улицу лозунги: "Вот мы здесь! И мы поведем вас на этот бунт!". #/comm#

Нарочницкая посетовала на наличие в сегодняшней печати многочисленных фактических повторений марксистского нигилистического тезиса о Первой мировой войне как о войне бессмысленной и нужной только капиталистам и помещикам: "то, что в войне решалась судьба трехсотлетней работы России на Северо-Западе и на Юге – это факт. Поэтому это, безусловно, была Вторая Отечественная война. И развязывать гражданскую войну в тылу Отечественной войны – это, конечно, преступление, которое уже было революцией в самих лозунгах". Историк и политолог, Нарочницкая подняла вопрос морфологии революции: "Думать о том, что можно совершить революцию, разрушить власть, привести страну в состояние смуты, временной утраты исторических ориентиров и преемственных основ внешней политики и при этом остаться при всех достижениях, которые будут служить новой власти – это либо наивность, либо сознательное предательство. Поэтому те, кто замышляет революции, должны об этом помнить".

Президент Фонда исторической перспективы призналась в том, что, переосмыслив за последнее десятилетие историю Отечества, с воодушевлением смотрит на современные общественные настроения: "Нация в целом переболела радикализмом. Она устала презирать собственное Отечество". Этот момент видится особенно важным, ведь, по словам историка, "жгучее чувство принадлежности ко всей многовековой истории государства и к ее будущему у людей с подлинным национальным гражданским чувством является обычно тем естественным тормозом, который удерживает их от радикальных действий". Н. Нарочницкая особенно подчеркнула важность развития чувства сопричастности к собственной истории, стоящую перед российским обществом необходимость интегрировать собственное прошлое в национальное самосознание безо всяких купюр и комплексов: "Примем бремя своей истории таким, какое оно есть. Ибо тот народ, который с достоинством несет бремя своей истории, не выкидывает ни одной страницы, при этом остается сопричастным к ней, а себя не ощущает отщепенцем, по выражению Струве, тот имеет будущее".

#comm#Схожие мысли были высказаны и политологом Александр Ципко, отметившим появление иной социальной парадигмы, заключающейся в общественном страхе перед переменами, и совершенно нового самосознания российского народа: "Мы стали в массе своей более ответственными, появилось уважение к национальной истории, национальному бытию, появилось ощущение, что нельзя рисковать". А потому, заключил политолог, третья Февральская революция сейчас не представляется возможной. #/comm#

Владислав Сурков, в свою очередь, выдвинул девиз: "Демократия versus революция". Обращаясь, в первую очередь, к студентам, составившим большую часть аудитории, политик озвучил "практические советы начинающим либералам": не путать свое мнение с общественным; не надеяться осчастливить свою страну с помощью иностранных правительств; не говорить о демократическом суверенитете чужими словами, которые не прожиты и не усвоены, а стремиться к интеллектуальному суверенитету; не желать поражения и ослабления собственной стране, что безнравственно и глупо; стремиться к самоорганизации думающей элиты. Сурков призвал слушателей помнить о том, что революция – это в первую очередь истребление народа, что уже само по себе заставляет изъять ее из политической практики. "Без революционных крайностей мы можем и должны жить дальше", – резюмировал политик.

Директор Центра международных исследований Института США и Канады Анатолий Уткин в своем выступлении соглашается с тем, что величайшим преступлением было "начинать социальную разборку во время великой войны". При этом он вносит собственные коррективы в трактовку произошедших событий и полемизирует с предыдущими ораторами. По мнению историка, причиной Февральской революции, ее условием, стала Первая мировая война: "Ведь для того, чтобы мужики ринулись вперед и разорили все эти помещичьи гнезда, нужно было их одеть в шинели и научить стрелять". Убийственность этой войны Уткин видит в том, что она, с его точки зрения, была абсолютно бесцельной: "Никакой цели правительство не поставило. Как Ельцин в 1991 году, Николай II не знал, для чего он мобилизует великую страну в 1914 году, и никогда нигде не выступал, не говорил и не писал. Причина Февральской революции была в бессмысленной и ужасной войне. Война породила целый ряд безумий. Самое большое наше национальное безумие – традиционная попытка свалить на кого-то вину. Почитайте газеты и журналы за 1915-1916 годы. Оказывается, немецким шпионом был военный министр В.А. Сухомлинов! Губернатор Киевский, создатель нашей армии с 1908 года, человек, который положил жизнь на создание русской армии. Такими козлами отпущения русской истории были сначала Сухомлинов, Распутин, а потом царь". По словам историка, следует осмыслить уроки Февральской революции. К таким урокам он относит низвержение царя и быстроту, с которой его народ и армия ему изменили: "Ужас, который мной овладевает, это когда по Невскому проспекту пошли части из Царского села. Они охраняли царя. Все эти люди кланялись государю каждый день, получали от него всевозможные кресты. И эти люди изменили своему императору в одночасье, ни за что!" Вместе с тем А. Уткин проводит параллель с событиями последнего десятилетия XX века и указывает на то, что в 1991 году произошло повторение безответственного отношения к собственной стране, вторичное отречение общества от власти. И с горечью добавляет: "Мы не выучились Февральской революции".

Все собравшиеся за круглым столом эксперты сошлись во мнении, что изучение истории Февральской революции предельно актуально на сегодняшний день и отнюдь не завершено, напротив, события того времени открыты для дальнейшего прочтения, интерпретации и переосмысления нынешнему поколению историков и "молодому племени", которое придет ему на смену.