В тот день казалось, что горит Волга…

70 лет назад летчики Люфтваффе, ворвавшись в небо города, совершили военное преступление, не имеющее срока давности.

Мне помнится с детства, как каждый год, 23 августа, во дворах за столами собирались соседи, поминали погибших родственников, и не было конца рассказам о том, каким чудом остались живы те, кто находился тогда в Сталинграде.

Однажды журналист «Красной звезды» спросил у маршала А.М. Василевского: «Какой день вспоминается ему как самый тяжелый на войне?» После раздумья маршал ответил: «23 августа 1942 года в Сталинграде».

Многим сталинградцам запомнилось теплое утро того воскресного дня. Накануне жители услышали по радио в сводке Совинформбюро, что бои идут в излучине Дона. Такие сообщения передавались уже более месяца. К ним привыкли. Жителям, не знавшим боевой обстановки на Дону, казалось, что фронт остановился. Утром рабочие как всегда встали на вахту к мартенам, сборочным конвейерам, станкам. Распахнулись двери магазинов. Появились свежие афиши кинотеатров.

К тому времени в Сталинграде проживало более 400 тысяч человек. К ним прибавились 300 тысяч беженцев из западных районов. Несмотря на то, что война бушевала уже в 70-100 километрах от города, в эвакуацию выехало не более 100 тысяч человек.

Сталинград был крупным промышленным центром военной промышленности, здесь находился единственный, оставшийся на юге страны завод, выпускавший танки. На заводе «Баррикады» изготовляли лучшие по тем временам артиллерийские орудия. Металлурги «Красного Октября» выдавали броневую сталь. Вспомним, какое это было время. В те дни вышел знаменитый приказ Сталина, в котором говорилось: «Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Ни шагу назад!»

В цехах висели плакаты: «Все для фронта!» Так и работали. Сталинградские рабочие сутками не уходили с заводов. По суровым законам военного времени работники предприятий не имели права самовольно покинуть цех. Однако жители Сталинграда, не связанные с производством, старики, женщины с детьми могли покинуть город.

Никто вдоль Волги с винтовками, препятствуя эвакуации, не стоял. В каждой семье знали: не хватило места на пароходах, есть еще лодки. Но как бросишь свой дом? Оставишь отца, ушедшего на завод? Легко ответят на эти вопросы только те, кому не приходилось принимать подобных решений…

Обстановка в тот день изменялась стремительно. В моем журналистском архиве хранится рассказ И.Я, Мельникова, секретаря Тракторозаводского райкома партии: «23 августа вместе с большими группами рабочих мы отправились в степь на строительство оборонительных рубежей. Копали противотанковые рвы, окопы. Вдруг издалека, со стороны дороги послышались хлопки. К нам бежали люди с криком: «Танки! Немецкие танки!» Трудно было в это поверить. Ведь мы знали, что фронт стоял на Дону, в 70 км от города. Отдали приказ: «Всем по балкам уходить к поселку».

О том, насколько неожиданным было появление немцев на северной окраине Сталинграда, написал впоследствии первый секретарь обкома партии А.С. Чуянов: «Мне позвонил директор тракторного завода К.А. Задорожный: «Танки и пехота немцев в полутора километрах от завода», - взволнованно произнес он. Это сообщение как обухом ударило меня по голове. «Ты не ошибаешься?» - спросил я. – «Нет, я вижу немецкие танки из своего окна».

Эта дата была особо помечена в документах немецкого командования.

Гитлер заявлял: «Подождем 23 августа. Русские на Волге так запаникуют, что убегут из Сталинграда без оглядки за Урал, в Сибирь…Этим летом Советы будут полностью уничтожены. У них нет больше спасения».

19-го августа немецкие солдаты навели переправы через Дон в районе станицы Трехостровской. 23-го августа их танковые части смяли окопы и траншеи наших пехотинцев, защищавших тот донской рубеж. По ровной степи, почти не встречая сопротивления, 14-й немецкий танковый корпус, развивая максимальную скорость, устремился к северной окраине Сталинграда. За танками следовала, разместившись на автомобилях, пехота. В тот же день, в 16 часов немцы вышли к Волге. Никогда еще их войска не забирались так далеко вглубь России. Танкисты, высыпав на берег, праздновали победу. Достав фотоаппараты, позируя, они снимались на фоне речных пейзажей. Командующему 6-й армии генералу Паулюсу был отправлен рапорт с приколотым снимком: «Мы на Волге!» Кинооператор запечатлел это событие. В Берлине под звуки бравурной музыки диктор по радио вскоре будет зачитывать тексты, подготовленные министром пропаганды Геббельсом: «Одержана победа на Волге! Не отходите от приемников! Не пропустите сообщение о падении Сталинграда!»

Над Сталинградом нависла смертельная опасность. В те дни наши дивизии находились еще за десятки километров от города, занимая рубежи по всей излучине Дона. Возникла угроза их окружения.

В те часы происходили события, которые стали прологом великой битвы, когда начнутся бои за каждый метр сталинградской земли.

Немецкая армада вышла к Волге вблизи тракторного завода, выпускавшего знаменитые танки-«тридцатьчетверки». Теперь только танки, подготовленные к отправке на фронт, и рабочие отряды могли задержать продвижение немцев по Сталинградским улицам.

Вот что рассказывали мне ветераны-заводчане.

С.М. Лопатин, начальник одного из цехов: «Раздался телефонный звонок: срочно – к директору завода. Все сидели молчаливые, сосредоточенные. Директор завода Задорожный передал нам приказ: вывести на боевой рубеж все танки, находившиеся на заводском дворе, раздать пулеметы и винтовки рабочим отрядам, которые заранее были сформированы в каждом цехе. Занять оборону в заводском поселке».

Бывший главный диспетчер завода С.К. Умыскин: «Нам было неизвестно, какими силами подошел враг к заводу. Мы не знали, что будет к утру или через час. Но мне не довелось тогда встретить тех, кто запаниковал или сбежал с рабочего места. В тот день я связывался со всеми цехами. В сборочный цех надо было срочно передавать узлы и детали – мы продолжали выпуск танков, из рабочих формировали танковые экипажи».

Бывший мастер цеха В.Г. Сологубов: «Утром мы пришли на работу, а к вечеру взяли оружие. Как были, в рабочих спецовках отправились защищать город. Отряды ополченцев выходили из каждого цеха».

Впоследствии известный историк А.И. Уткин, чьи родители воевали в Сталинграде, написал об этих заводских ополченцах, первыми выступившими на защиту Сталинграда:

«Танками их трудно было запугать – они производили их сами. Немцы встретили в их лице самоотверженных мужчин, исконно, по коду исторической памяти, любящих свою землю и готовых ради нее на любые жертвы».

Рабочие отряды занимали рубежи вдоль древнего волжского притока – речки Мечетки. Начинавшаяся в степи малым овражком, Мечетка у стен тракторного завода была знаменита своими высокими, крутыми берегами. Здесь, на откосе ополченцы спешно рыли окопы, траншеи. Единственный мост рабочие успели поставить под прицел танковых орудий. За Мечеткой начинались вражеские позиции.

Среди тех, кто на тракторном заводе в эти тревожные часы вступил в рабочие отряды, было много первостроителей. Это были люди особой судьбы. Приехавшие по комсомольским путевкам, в основном из деревень, освоив строительные профессии, они поражали страну темпами работ – всего за 11 месяцев возвели на берегу Волги крупнейшие корпуса завода. В Сталинград прибывали эшелоны с закупленным за границей новейшим оборудованием. Его установливали в цехах. Но с первых дней работы завод лихорадило. Собранные узлы тракторов разваливались. Новые сложные профессии с наскока, с одним популярным лозунгом «Даешь!», освоить было невозможно. Приходилось учиться каждую рабочую смену, в том числе и под руководством иностранных специалистов, которых привлекли высокой зарплатой. Своих инженеров не хватало. Тогда на заводе каждому дали возможность учиться: в поселке построили профтехучилища, открыли вечерние школы, техникум и механический институт. Так в те годы государство заботилось о судьбах рабочих, будущем страны. А для тех, кто решил получить образование, это было, конечно, нелегкое время. Из цехов, усталые после трудовой смены, рабочие шли в классы и аудитории. Пришедшие на завод малограмотными, они стали опытными мастерами и инженерами, теми, кому предстояло спасти страну, когда наступила война. Танки, собранные на Сталинградском тракторном, воевали на многих фронтах, помогли отстоять Москву.

…Над глубоким руслом Мечетки раздавались пулеметные очереди. Рядом с ополченцами заняли оборону курсанты военного училища, полк дивизии НКВД, отряд морских пехотинцев. После войны будет опубликовано донесение генерала фон Витерсхайма, которое он направил командующему Паулюсу, о первых боях на Волге: «Соединения Красной Армии контратакуют, опираясь на поддержку населения Сталинграда, проявляющего исключительное мужество. Население взялось за оружие, на поле битвы лежат убитые рабочие в своей спецодежде, сжимая в руках винтовку или пистолет. Мертвецы в рабочей одежде застыли в башнях разбитых танков. Ничего подобного мы раньше никогда не видели».

В то же самое время когда немецкие танки вышли на окраину Сталинграда, сотни немецких самолетов поднялись с аэродромов. К уничтожению был приговорен целый город.

Этот варварский приказ выполнялся силами мощного 4-го воздушного флота под командованием генерала Рихтгофена. Ровными рядами, как на параде, в небе к жилым кварталам приближались немецкие самолеты. В Сталинграде была объявлена воздушная тревога, отбоя которой уже не будет. Поскольку наши войска в городе еще не располагались, воздушная акция, понятно, была направлена против населения. Взрывы разваливали крыши и перекрытия домов, крушили стены. Люди гибли под каменными глыбами, падали, сраженные осколками, задыхались в заваленных земляных убежищах. В ковровых бомбардировках применялась система, которая могла быть рождена только логикой и воображением истинных убийц. Снижаясь над улицами, где было много деревянных домов, летчики высыпали снопами зажигательные бомбы. В разгоравшиеся пожары метали фугасные бомбы, взрывы от них разбрасывали горящие обломки бревен, крыш, и огонь перекидывался на соседние улицы. На бреющем полете «белокурые бестии» Люфтваффе расстреливали из пулеметов бегущих по ним людей. Маршал А.И. Еременко написал впоследствии: «Многое пришлось пережить в войну, но то, что мы увидели 23-го августа 1942 года в Сталинграде, поразило нас как тяжелый кошмар. Беспрерывно среди городских построек взметались взрывы, из района нефтехранилищ потоки горящей нефти устремлялись к реке. Казалось, горела Волга».

С начала Второй мировой войны с ее многими разрушениями мир еще не видел такого бедствия.

600 самолетов разом напали тогда на город. Сбрасывая бомбы, они возвращались на аэродромы, заправлялись и снова обрушивали смертоносный груз на жилые кварталы. Бомбежки продолжались и в последующие дни.

Возможно ли было в таком аду, среди взрывов и пожаров, сохранять милосердие? История десятков спасенных свидетельствует – и такое возможно!

Жители, несмотря на смертельный риск, стремились помочь друг другу. В той обстановке – это становилось настоящим подвигом. Часто, заметив, что завалило людей, соседи бежали откапывать их, вытаскивали раненых и контуженных. Спасали от гибели и незнакомые люди. Таких рассказов множество. Командир медико-санитарного батальона МПВО К.С. Богданова вспоминала: «Бойцами МПВО стали девушки-добровольцы – студентки, десятиклассницы, служащие. Все собрались по тревоге. Как мы работали? Помню, прибежала женщина: рядом с вокзалом завалило подвал – там десятки жителей. Мы увидели на месте: обломок стены перекрыл выход. У нас были только кирки и ломы. Несколько часов, сменяя друг друга, пробивали узкий лаз. Люди стали выбираться наружу». «Загорелся военный госпиталь в центре Сталинграда, - рассказывала мне боец МПВО К.А. Камнева. – Вместе с медицинскими работниками мы стали спасать раненых. Вбегаешь в палату тяжелораненых, и к тебе со всех сторон тянутся руки. Не знаю, где у нас брались силы. Бежим по лестнице с носилками, натыкаемся на стены, причиняя боль раненому. А он еще подбадривает нас: «Смелее, сестренки!»

Обрушивая бомбовые удары на городские улицы, немцы стремились уничтожить как можно больше людей.

По словам академика А.И. Уткина, «эта жестокость породила не робость затравленного зверя, а выдохнутое умирающими «Отомсти!» Невероятными кажутся рассказы о том, как под бомбежкой формировались новые рабочие отряды. Они были созданы в каждом районе Сталинграда. Боевой рубеж на Мечетке пополнялся новыми бойцами. С завода «Баррикады» рабочие привезли артиллерийские орудия. С винтовками в руках пришли ополченцы-металлурги завода «Красный Октябрь». Что это значило тогда – по огненным улицам пробираться к переднему краю! Я записала рассказ мастера лесообрабатывающего завода Б.М. Бородина. «23 августа в подвале под грохот бомбежки нам выдали оружие. Чтобы добраться до Мечетки, нам надо было пройти по городу пятнадцать километров. Мы буквально пробивались через охваченные пожарами кварталы. Так дошли до тракторного завода. Нам отвели участок обороны».

Бои на Мечетке сразу обрели особый, сталинградский характер.

Отборным немецким войскам не удается сходу ворваться в город. Пять дней рабочие отряды под прикрытием танков и артиллерийских орудий будут держать оборону.

На шестой день их окопы и траншеи займут кадровые части Красной Армии.

Застигнутые бедой, в подвалах и земляных щелях, жители жили надеждой: «Лишь бы добраться до Волги!». Там можно было спастись, переправившись через реку: на левом берегу открывались дороги в тыл страны. Из руин к Волге потянулись люди. Несли детей, везли тележки с ранеными. Но еще издали жители видели – над Волгой клубится дым, слышатся взрывы: переправы становились мишенью для расстрела сталинградцев. На волжском рейде оставались обычные прогулочные пароходы, катера, баржи. Они вовсе не были приспособлены для войны. Снижаясь над целью, немецкие летчики видели, что на палубах сидят, в основном, испуганные женщины и дети. Избежав гибели в городе, теперь они с ужасом смотрели вверх на приближающиеся самолеты. По ним, уже тонущим, будут стрелять из пулеметов. До берега доносились страшные крики. На волжском откосе, ожидая переправы, жители лопатками и руками рыли ямы, чтобы укрыться от пуль и осколков. Немецкие летчики бросали бомбы на пристани, в толпы беженцев. Это была расправа над беззащитным населением, которая принимала невиданные масштабы. Но капитаны продолжали вести свои суда по кипящей от взрывов Волге, совершая бесконечные зигзаги, чтобы увернуться от пролетавшего самолета и обойти горящие разливы нефти. Речники бросались тушить очаги пламени на палубах, оказывали помощь раненым, на ходу, не заходя в затон, латали пробоины от пуль и осколков. И снова уходили к правому берегу, где их ждали беженцы. Каждый рейс мог быть для них последним. И все-таки сталинградские речники отважились вывезти из города и спасти десятки тысяч жителей.

Чудовищная тактика уничтожения населения приняла новое обличье, когда начались бои на улицах Сталинграда. Занимая кварталы, ставшие руинами, немцы бросали гранаты в подвалы, где укрывались жители, остальных под ружьем гнали в степь. Немало жителей попало в концлагеря, кого-то, отрывая от матерей и детей, отправляли на работу в Германию.

Сколько людей было убито варварскими бомбардировками, потонуло в Волге, умерло за колючей проволокой концлагерей, не вернулось с каторжных работ из Германии – этого никто подсчитать не сможет. Многие семьи погибли полностью. «Распалась связь времен»… Город понес такие потери, которые наложили свой отпечаток на судьбу всех последующих поколений.

На фоне этих трагических событий нелегко сегодня разбираться в исторических домыслах. Однако они пустили уже корни. И молчать о них невозможно.

Во времена Хрущева нашли виновного в гибели населения города. Разумеется, это был Сталин. Якобы, он специальным распоряжением запретил эвакуацию населения. За 70 лет никаких подобных документов не нашли. А ведь это не только обвинение в адрес генералиссимуса, но и болезненный удар, нанесенный по жителям Сталинграда. На чем же оно было основано? 20-го июля 1942 года, когда бои еще шли на Дону, Сталин, обеспокоенный скоропалительным отъездом из города некоторых руководящих работников, позвонил первому секретарю обкома партии А.С. Чуянову. Он потребовал немедленно возвратить в город командование Сталинградского военного округа, покончить с подобными паническими и эвакуационными настроениями и заявил: «Сталинград не будет сдан». Остались документы, которые свидетельствуют: переправы работали беспрерывно, эвакуация населения производилась как до этого телефонного разговора, так и после. Волгоградский историк Т. Павлова в своем глубоком историческом исследовании приводит содержание документа, подготовленного по указанию А.Н. Косыгина, тогда заместителя Председателя СНК. СССР. До середины сентября 1942 года из Сталинграда в Челябинскую область из города выехало 63 500 жителей, в Свердловскую – 53 700 и т.д. А всего в те дни через эвакопункты прошли 164 200 сталинградцев. И что, эта эвакуация проводилась вопреки приказу вождя? Такого в те годы и представить невозможно! Пока были живы участники этих событий, подобные домыслы не имели хода. Но теперь то в одном, то в другом издании затевают хлопоты, связанные с этой печальной датой. Когда речь идет не о преступлении немцев против человечества, а всего лишь обсуждаются «жареные факты».

…Это было 2-го февраля 1943 года. Весь мир узнал тогда о великой победе на Волге. Именем Сталинграда назывались улицы и площади, в его честь писались поэмы и слагались песни.

Войска от волжского берега уходили на запад. В те дни с борта самолета были сделаны известные кинокадры: Сталинград сверху казался безжизненной каменной пустыней. Повсюду – глыбы бетона, выжженные улицы с торчащими печными трубами. 90 процентов жилого фонда было уничтожено. И все-таки жизнь теплилась в разрушенном городе. Из подвалов выбирались жители, пережившие сражение. Нашлись такие! В родные места пешком и на попутках возвращались люди из заволжских деревень, из районов, освобожденных от оккупантов. Они временно занимали солдатские блиндажи и землянки. С Урала и Сибири, куда привели дороги эвакуации, шли на Волгу эшелоны со сталинградцами. Это кажется невероятным сегодня, но так было: всего через четыре с половиной месяца горожане по тропкам, очищенным от мин, придут на свой тракторный. А 12-го июня 1943 года из ворот разрушенного завода выйдет первая колонна танков, отремонтированных под открытым небом. На башне каждого из них будет написано: «Ответ Сталинграда». Это был ответ жителей победившего города.

В Волгограде по сей день жива традиция: каждый год, 23 августа, его жители приходят к братской могиле на Площади павших борцов.

В этот день соберутся у Вечного огня около Кремлевской стены и бывшие дети военного Сталинграда, проживающие в Москве. Когда я с цветами в руках вместе с земляками подхожу к мемориальному камню «Сталинград», меня всегда мучает неразрешимый вопрос: почему весь мир знает о варварских налетах на Лондон и уничтожении Дрездена, а трагедия Сталинграда остается почти неизвестной в мире? Даже в специальных исследованиях, посвященных Сталинградской битве, об этом злодеянии, совершенном против жителей города, порой сообщается одной строкой. Но почему трагедия, случившаяся в Сталинграде, не должна быть осмыслена потомками и остаться в мировой истории как память о жертвах чудовищного военного преступления...