Штаб как цитадель военного дела

Даже небольшой военный отряд нуждается в снабжении провизией и боеприпасами, его необходимо разместить на постой, для маршей и боевых действий требуются карты местности, для возведения полевых укреплений и ведения осад нужны специалисты по фортификации. Одни люди должны заниматься составлением военных планов. Другие – отвечать за разведку. Третьи – за артиллерию. А кроме них нужны писари, финансисты, правоведы… Все это в совокупности и образует военный штаб.

Такие штабы стали появляться в войсках постепенно. В античности и средневековье обычно дело ограничивалось назначением ответственных из числа доверенных лиц военачальника. Те в свою очередь искали себе помощников, более или менее компетентных. Тут уж как повезет. Но в эпоху больших армий, появившихся в XVII веке, отношение к штабной работе резко изменилось. Полководцы пришли к выводу, что в этом деле не место импровизации. Для штабов требовались квалифицированные специалисты, профессионалы. Ведь именно их работа, незаметная за громом пушек и дымом от выстрелов, за стройными рядами марширующих на поле боя колонн – на самом деле решает, кто победит в войне. Чем лучше армейские штабы и управляющий ими Генеральный штаб, тем более боеспособной является армия. Исключений здесь еще не было.

Поэтому уже в XVII веке в армии появляются особые офицеры – квартирмейстеры. Они отличались от прочих военных тем, что особое внимание при поступлении на службу обращалось не на храбрость и умение повести за собой солдат, а на образование. Штабные офицеры должны были знать военные дисциплины: тактику, стратегию, баллистику, фортификацию. А также общие предметы: историю, прежде всего военную, иностранные языки, математику, геометрию, право. Благодаря такой подготовке они могли занимать штабные должности и выполнять сложную работу, доступную только профессионалам. Штабные офицеры сразу стали настоящей элитой армии. Они быстро делали карьеру, им порой завидовали простые – строевые командиры.

В России штабные офицеры появляются к середине XVII века. Реформирование армии по европейскому образцу требовало перенимать и систему штабного управления войском. Но тут была очень большая проблема – в России просто не существовало такой системы образования, которая готовила бы штабных специалистов. Поэтому все штабные офицеры до Петра I были иноземными наемниками, которых покупали за очень большие деньги. А поскольку штабные офицеры были очень востребованы во всех европейских армиях, часто в Россию попадали середнячки.

При Петре Великом ситуация начала меняться. Во-первых, система штабов впервые была регламентирована. В 1711 году Пётр I утвердил «Штатные положения Генерального штаба», появились должности генерал-квартирмейстера и офицеров-квартирмейстеров. Во-вторых, образование для штабных офицеров стало качественное. Отчасти домашнее, отчасти государственное. Так в 1731 году указом императрицы Анны I был учрежден Сухопутный шляхетный кадетский корпус, который давал учащимся универсальное военное образование, идеально подходящее для того, чтобы стать квартирмейстером.

Преобразования продолжились при Екатерине II. В 1763 году императрица утвердила штатное расписание Генерального штаба при военной коллегии. Теперь это был постоянный орган, который работал в составе военного ведомства и занимался не только снабжением (как штабы петровского времени) но и военным управлением, тактикой, стратегией.

При императоре Александре I Россия была вынуждена вести продолжительные войны. Прежде всего, с наполеоновской Францией, которая угрожала миру и безопасности всей Европы, а также с соседями: турками, шведами, персами. Численность армией выросла. Материальное обеспечение стало гораздо сложнее. Все это требовало резкого улучшения качества штабов. Требовались уже не просто образованные военные, но специально подготовленные для штабной работы офицеры.

Для их обучения в Санкт-Петербурге в 1811 году открыли Училище колонновожатых, то есть офицеров, которые могут управлять движением войск в походе. Фактически это было первое в мире военно-учебное заведение, дающее подготовку штабных офицеров.

Благодаря первым выпускам училища, давшим войску отличных специалистов, русская армия отлично показала себя в Отечественную войну 1812 года и в Заграничных походах, разгромив Наполеона I и высоко подняв престиж русского оружия.

Но Училище было относительно небольшим и его выпускников не хватало для нужд всей русской армии, первой по численности в мире. Кроме того, училище колонновожатых не было высшим военно-учебным заведением, а являлось чем-то вроде аналога кадетского корпуса, но только с более углубленным изучением военных наук.

Эту проблему хорошо видел новый император Николай I. Он сам получил отличное военное образование и всю молодость посвятил службе в войсках гвардейского корпуса, прежде всего артиллерии и инженерных частях – то есть родах войск, требующих самого лучшего образования. Не зря Николай I неизменно говорил, что по профессии он – инженер.

Император, взошедший на престол в 1825 году, чётко видел необходимость реорганизации штабного дела и штабного образования. Ведь Российская империя, после победы над Наполеоном I, занимала позицию первой державы мира, а значит от нее требовалась военная сила, готовая в любой момент доказать, что она не зря считается первой и всегда готова доказать это по праву сильного.

Важнейшей задачей, стоявшей перед Николаем I, было приведение высшего военного образования в надлежащий порядок. До этого времени специализированные военные науки преподавались не системно, соответствующие курсы были в Пажеском корпусе, в Царскосельском лицее, в кадетских корпусах и даже в Дерптском университете, но отдельного высшего военного учебного заведения не существовало.

Как не было и единой программы. Курсы военных наук по своей тематике и глубине зависели лишь от желания директоров учебных заведений и принятых на службу преподавателей. Где-то обращали больше внимание на баллистику, где-то на тактику, где-то на фортификацию.

Чтобы решить проблему комплексного обучения штабных офицеров уже в 1826 году образован специальный комитет, который должен был рассмотреть систему преподавания военных наук. Одновременно император обратился к выдающемуся военному теоретику Генриху Жомини с такой же просьбой, чтобы сравнить его идеи с результатом деятельности комитета.

Жомини предложил разделить обучение на две ступени. Основы тактики, стратегии и военную историю преподавать всем будущим офицерам, а углублённые познания в этих предметах, а также топографию и картографию, статистику, фортификацию и другие специальные науки давать только тем, кто желает заниматься штабной работой, или же хочет получить более высокую командную должность. Именно на этих принципах Жомини строится военное образование до наших дней.

Такой подход, кстати, нравился не всем. В русской армии было немало консерваторов, которые полагали, что излишнее увлечение военными науками вредит бодрому духу армии и храбрости ее чинов.

Эти настроения в 1817 году иронически описал поэт и гусар Денис Давыдов в своем стихотворении «Песня старого гусара»:

А теперь что вижу? – Страх!

И гусары в модном свете,

В вицмундирах, в башмаках,

Вальсируют на паркете!

Говорят, умней они…

Но что слышим от любого?

Жомини да Жомини!

А об водке – ни полслова!

Но Николаю I, человеку очень прогрессивному (хотя нас часто пытаются убедить в обратном), соображения Жомини очень понравились, и он приказал руководствоваться именно ими при организации в Санкт-Петербурге нового военно-учебного заведения. Впрочем, немедлительному исполнению воли государя помешали начавшиеся войны с Персией и Турцией.

В 1830 году, уже после завершения военных действий, вернулись к необходимости продолжить реформу высшего военного образования. Теперь Жомини разработал уже большой проект организации Академии Генерального штаба. Образование там состояло из двух курсов: теоретического и практического.

На первом офицеры слушали лекции, а на втором изучали на практике то, с чем познакомились в теории. Ученики Академии под руководством профессоров должны были лично продемонстрировать умение чертить карты, заниматься топографической съемкой местности, сдать практики по логистике, тактике, стратегии и множеству других полезных военных дисциплин. Также все выпускники должны были получить хорошие навыки верховой езды и знать два иностранных языка. Окончившие с отличием получали медали, следующий чин и премию в размере годового жалованья. Завершив образование, офицеры причислялись к Генеральному штабу.

Первым директором Академии стал Иван Сухозанет, боевой генерал, сражавшийся при Прейсиш-Эйлау, Березине, Кульме, Лейпциге, Грохове, а затем сменивший военный строй на педагогическую работу и ставший директором Пажеского, а затем всех кадетских корпусов империи. Пока для нового учебного заведения формировали штат, выделяли бюджет и подбирали подходящее здание на Английской набережной, недалеко от Зимнего дворца, прошло еще 2 года.

8 декабря 1832 года Императорская Академия Генерального штаба начала свою работу. Торжественное открытие состоялось в присутствии императора. После молебна Николай I обошел все помещения, внимательно побеседовал со всеми преподавателями и учениками.

На прощание русский император сказал, что сделает все возможное, чтобы поднять Академию на самую вершину военного образования и - сдержал своё слово. После этого не было для любого русского офицера ничего более почётного, чем оказаться в числе выпускников Академии. С 1832 по 1918 год академия подготовила 4532 офицера русской армии, несколько десятков офицеров болгарской и сербской армий.

В 1855 году, в память о Николае I – основателе Академии, она получила имя Николаевская академия Генерального штаба.

Стоит отметить, что до 1917 года русское военное образование, созданное великим Жомини, стояло очень высоко и ценилось не менее, чем прусское, а затем германское. И заметно обгоняло французскую и британскую системы обучения штабных офицеров. Имена преподавателей занесены в списки лучших мировых военных теоретиков: В. Аничков, М. Драгомиров, А. Снесарев, А. Свечин, Н. Михневич, Е. Шиловский, Н. Медем, Г. Леер, Н. Обручев, Д. Масловский и А. Мышлаевский, А. Редигер, Б. Шапошников и другие. Интересно, что первое время многие учебники в академии были на французском и немецком языках.

Такой подход требовал от учеников отличного знания иностранных языков, что могло очень пригодиться на службе. Затем, довольно быстро были созданы самые лучшие курсы на русском языке. Многие работы, написанные профессурой Академии еще в XIX веке, не утратили научного значения и по сей день.

Когда в 1918 году большевики принудительно перевели всех преподавателей и учеников Академии в Красную армию, большая часть бежала к белым и включилась в борьбу против коммунистов.

Николаевская Академия продолжила свою работу в Сибири и подготовила последний выпуск уже в конце 1921 года в Приамурском земском крае – последней цитадели Белого дела в Российской империи.

Фото Комсомольская правда