Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024
Российские историки защищают пакт Молотова-Риббентропа

Российские историки защищают пакт Молотова-Риббентропа

Рецензия на книги «Партитура Второй мировой: Кто и когда начал войну?» и «Пакт Молотова-Риббентропа в вопросах и ответах»
Дэвид Уэджвуд Бенн
13.07.2011
Российские историки защищают пакт Молотова-Риббентропа


Нацистско-советский пакт о ненападении от августа 1939 г., более известный как пакт Молотова-Риббентропа, в целом ассоциируется с одним из наиболее мрачных периодов современной дипломатической истории. Вскоре за ним последовало начало войны в Европе, затем нацистско-советский раздел Польши. Он не только совпал по времени с массовыми репрессиями в Германии и России; обычно он рассматривается как предостерегающий пример realpolitik, которая привела к катастрофическим просчетам Сталина и Гитлера.

Однако две рассматриваемые книги представляют решительную защиту этого пакта. Они посвящены, в сущности, одним и тем же вопросам. Правда, книга Александра Дюкова написана в более общем плане, чем книга под редакцией Н. А. Нарочницкой и др., написанная историками и бывшими дипломатами. Хотя их аргументы являются подчас тенденциозными и избирательными, они, по мнению автора данного обзора, затрагивают некоторые важные вопросы, которые заслуживают внимания определенных западных историков и, безусловно, западных СМИ. Более того, об этом можно говорить, не оправдывая Сталина и не критикуя действия Британии или Соединенных Штатов во время войны.

Нынешняя позиция России означает коренной пересмотр той, которую занимала Москва при Горбачеве. В 1989 г. советские власти, в конце концов, признали, что пакт содержал секретный протокол, предусматривавший германскую и советскую сферы влияния в Польше и прибалтийских государствах в случае войны. Затем, в декабре того же года, советский Съезд народных депутатов (пленарное заседание парламента) объявил пакт утратившим юридическую силу. Это признание не только способствовало росту антисталинистских настроений в самой России. Оно усилило движение за независимость прибалтийских народов, которые продолжали утверждать, что никогда не становились законной частью СССР. Еще большее внимание привлек пакт в январе 2006 г., когда Парламентская ассамблея Совета Европы приняла резолюцию, осуждающую преступления тоталитарных коммунистических режимов, и в июле 2009 г., когда Парламентская ассамблея Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) одобрила резолюцию, которая фактически уравняла нацистский режим с режимом Сталина.

Начало пересмотра позиции России можно отнести к маю 2007 г., когда была создана президентская комиссия для противодействия тому, что она называла фальсификацией истории, противоречащей интересам России, и для мониторинга публикаций, подозреваемых в таких искажениях. Обе рассматриваемые книги являются частью возникшей в результате этого программы, а книга Нарочницкой содержит одобрительное предисловие российского министра иностранных дел Сергея Лаврова.

Эти две книги защищают пакт лишь с едва заметным намеком на сожаление или извинения и с минимальной критикой Сталина. Но каждый автор излагает свой материал, сопровождая его различной аргументацией, и каждый со своими нюансами. Сама Нарочницкая рассматривает расширение НАТО на территорию бывшего Советского Союза в 1990-е гг. как продолжение, хотя и в иной форме, попыток Запада выдавить Россию в Северо-Восточную Азию (Нарочницкая, с. 26). В книге неоднократно утверждается, что Запад, и особенно Британия, пытались подтолкнуть Германию к экспансии на Востоке в надежде, что две державы ослабят друг друга. Наверное, наиболее резкой является позиция бывшего советского дипломата и деятеля Коммунистической партии Валентина М. Фалина, который рассматривает всю историю отношений России с Западом как историю борьбы против русофобии. Он обвиняет Черчилля в планировании в 1945 г. войны против Советского Союза. Он приводит, заимствуя из газеты Daily Telegraph от 1 октября 1998 г. план военной операции силами британских, американских и германских войск, нацеленной на то, чтобы «заставить Россию подчиниться воле Соединенных Штатов и Британской империи» (Нарочницкая, с. 32). Цитата верна, но при этом не указывается, что Черчилль называл это «превентивным планированием того, что, я надеюсь, все же представляет собой чисто гипотетический случай». Эта идея, которая, в конечном счете, была отклонена британскими начальниками штабов как неосуществимая, никогда не стала окончательным планом нападения. Она явно была продиктована страхом (беспочвенным), что наступающая Красная Армия может захватить Западную Европу. Переходя к истории в более широком плане, Фалин обвиняет Британию в том, что она направляла Россию и Германию к войне в 1914 г. и утверждает, что кампания 1915 г. в Дарданеллах имела целью заблокировать России доступ в Средиземное море.

Одним из оснований для заключения пакта, говорится в книге, является то, что он показал - Россию нельзя игнорировать.

Правда, другие авторы представили более взвешенные аргументы. Они ставят вопрос, к которому мы еще вернемся: что, если бы пакта не было? Они утверждают также, что советская политика в тот период должна оцениваться в контексте времени. До Второй мировой войны международное право было гораздо менее разработано, чем сейчас. Верно, что в конце 1930-х гг. Лига наций умирала, а Устав ООН еще только предстояло написать. Территориальные аннексии не была чем-то неведомым. Польша, например, приняла участие в расчленении Чехословакии в 1938 г., захватив населенную поляками Тешинскую область. В войне с Россией в 1920-1921 гг. она с помощью силы захватила западные районы Белоруссии и Украины. Их в основном не польское население отнюдь не было счастливо под польским правлением. Хотя это не значит, что оно стремилось под власть Москвы. Однако Москва утверждала, что новая аннексия этих территорий представляла собой лишь возвращение похищенной собственности. Нацистско-советское вторжение в Польшу было, конечно, весьма циничным. Но можно упомянуть, что в августе 1941 г. Британия и Советский Союз совместными силами вторглись в Иран и оккупировали его, отчасти с целью предотвратить возможный захват нацистами его стратегически важных нефтяных месторождений. (Об этом факте лучше помнят в Иране, чем на Западе).

Нет доказательств наличия какого-либо британского или западного стратегического плана вызвать советско-германский конфликт. Следует, однако, добавить, что антикоммунизм был главным фактором британской политики умиротворения Гитлера. Это было ясно подтверждено сэром Алеком Дуглас-Хьюмом (лордом Хьюмом), который сопровождал Невилла Чемберлена в Мюнхен и сам стал премьер-министром в начале 1960-х гг. Как он рассказал в газетном интервью:

«Думаю, главное, что необходимо понять, это то, что Чемберлен, как и многие другие, рассматривал коммунизм как главную долгосрочную опасность. Он ненавидел Гитлера и германский фашизм, но считал, что Европе в целом и Британии в частности грозит гораздо большая опасность со стороны коммунизма. Гитлер был носителем зла, но в краткосрочном плане с ним следовало – и, вероятно, можно было – заключить сделку, а после этого его можно было бы контролировать. Он не понял, пока не стало слишком поздно, что этот человек был сумасшедшим и его политика была нацелена на войну».

На протяжении большей части 1930-х гг., как говорится и в рассматриваемых книгах, Советский Союз отстаивал политику коллективной безопасности, что иллюстрировали его пакты о взаимопомощи с Францией и Чехословакией, заключенные в 1935 г. Советский Союз (в отличие от Британии) заявил о готовности ввести запрет на поставки нефти в Италию после вторжения Муссолини в Абиссинию. Он был готов предоставить военную помощь Чехословакии во время Мюнхена. А после окончательного расчленения Чехословакии в марте 1939 г. безуспешно пытался поставить этот вопрос в Лиге наций.

Однако захват нацистами Праги привел к усилению антинацистских настроений в британском обществе и предоставлению формальной британской гарантии Польше. Кроме того, он убедил Британию и Францию по крайней мере рассмотреть возможность военного альянса с Советским Союзом. Это привело к оказавшимся, в конечном счете, бесплодными переговорам летом 1939 г. между Москвой, Лондоном и Парижем. Оценки, содержащиеся в рассматриваемых книгах, в сущности, не отличаются от уже опубликованных на Западе, особенно в работах Дональда Кэмерона Уатта и Джофри Робертса, однако здесь приводятся некоторые дополнительные документальные подтверждения.

Эти переговоры достигли кульминации в августе 1939 г. с прибытием англо-французской миссии в Ленинград. Она путешествовала с показной неторопливостью, предпочтя не лететь самолетом, как Чемберлен в Мюнхен, а плыть на корабле. Миссия, состоявшая из адмирала сэра Реджинальда Дракса и французского генерала Жозефа Думенка, была гораздо ниже по рангу, чем участники переговоров с советской стороны, среди которых был министр обороны маршал Климент Ворошилов. Британские представители, как оказалось, не имели, - во всяком случае, в начале – полномочий для ведения переговоров о военной конвенции. Британский расчет, как представляется, заключался в как можно более длительном затягивании переговоров с целью предотвратить советское сближение с Германией.

В рассматриваемые книги включены советские документы, подробно раскрывающие военные предложения СССР. Однако главным препятствием на переговорах стала не британская позиция (какой бы индифферентной она ни была), а позиция Польши. Ранее Москва предлагала коллективные гарантии для Польши, Румынии и прибалтийских государств. Но ни одна из этих стран не желала гарантий со стороны Советского Союза. В конечном итоге, советские гарантии Польше оказались невозможны, поскольку поляки решительно отказались допустить советские войска на свою территорию (опасаясь, что вступив на нее, войска уже не уйдут).

Тем временем, конечно, шел секретный зондаж между Москвой и Берлином. Они начали с малых шагов, и не совсем ясно, какая сторона взяла на себя инициативу, поскольку существуют различия между германскими и советскими документами. Согласно рассматриваемым книгам, инициатива исходила от германской стороны.

Весной 1939 г. эксперты по России сообщили Гитлеру, что Сталин больше не заинтересован в мировой революции, что его интересует только статус России как великой державы.

Затем Гитлеру показали фильмы о советских военных парадах, и он якобы заметил: «Я понятия не имел, что Сталин такая симпатичная и сильная личность» (Нарочницкая, с. 135). Но данные свидетельствуют, что Сталин почти до последнего момента держал все возможности открытыми. Лишь 17 августа, когда переговоры с Британией и Францией окончательно зашли в тупик, министр иностранных дел Молотов официально обратился к Германии с предложением пакта о ненападении. С этого момента события развивались быстро: 21 августа было объявлено о предстоящем визите в Москву Риббентропа, а двумя днями позже был подписан пакт.

Неприятный характер данного эпизода говорит сам за себя. Тем не менее, нет свидетельств, будто в действительности Сталин стремился к конфликту. Он, подобно Чемберлену, хотел избежать войны. Единственным руководителем государства, который действительно хотел войны, был Гитлер. Крах системы коллективной безопасности поставил Сталина перед выбором между англо-французским предложением, которое оказалось ничем иным, как переговорами о переговорах, и германским предложением, которое предусматривало стратегически важные территориальные приобретения для СССР и, по меньшей мере, военную передышку.

Сегодня, как признает один из авторов, пакт продолжает вызывать споры между теми, кто рассматривает его как необходимую самооборону, и теми, кто считает его преступлением (Нарочницкая, с. 155).

Дискуссия является, видимо, бесплодной, т. к. в конечном счете, это дискуссия о противоречащей фактам истории. В частности, в книге Дюкова рассматривается, «что могло бы быть». Если бы Сталин ничего не предпринял, то нацисты оккупировали бы полностью Западную Украину и Белоруссию, и сам СССР не был бы застрахован от вторжения. Даже если бы Британия тогда заключила союз с Москвой, как она сделала в 1941 г., не было гарантии, что она могла бы предоставить эффективную помощь - британские гарантии никак не защитили Польшу. Учитывая риски и неопределенности, говорится в этой книге, у Сталина при сложившихся обстоятельствах не было иного выбора кроме как действовать так, как он действовал.

По крайней мере один западный советолог поддержал данный тезис. В книге «Сталинизм и после него» (опубликованной в 1975 г.) ставший в дальнейшем профессором Алек Ноув, отнюдь не апологет Сталина, показал, что пакт носил разумно оборонительный характер, если исходить из грубой реальности того времени. Это ни в коем случае не является попыткой оправдать Сталина. И действительно, Ноув сразу же показывает различие между пактом как таковым и его последствиями.

С этой точки зрения, обе рассматриваемые книги страдают одним вопиющим недостатком. Хотя они воспроизводят тексты оригиналов пакта о ненападении и секретного протокола, ни в одной из них не приводится полный текст германо-советского договора о дружбе [и границе между СССР и Германией] от 28 сентября, закрепившего окончательную границу между двумя вторгшимися [в Польшу] державами. Не упоминается в них и – совершенно самостоятельная – совместная декларация от того же числа, в которой говорится о «распаде польского государства» и содержится призыв к Британии и Франции приступить к переговорам о мире с Германией. Если же они этого не сделают, говорилось в декларации, это будет означать, что Британия и Франция «несут ответственность за продолжение войны». Дюков, по крайней мере, замечает, что термин «дружба» был, «на наш взгляд, крайне неудачным и позорным» (Дюков, с. 156).

Следует подчеркнуть, что худшие и наиболее нецивилизованные действия Сталина в то время не имели прямой связи с пактом. Одним из ярких примеров является резня в Катыни. Другим примером, о котором часто забывают, было обращение с сотрудниками польского посольства в Москве после вторжения [в Польшу]. Польский посол был вызван в советское министерство иностранных дел в 3 часа утра 17 сентября. Ему было сказано, что поскольку польское государство прекратило свое существование, сотрудники польского посольства утратили свой дипломатический иммунитет. В конечном счете, они были спасены благодаря вмешательству по их просьбе германского посла, графа фон дер Шуленбурга, который был тогда дуайеном московского дипломатического корпуса. По крайней мере, один из авторов признает, что утверждение, будто Польши больше не существовало, являлось юридически несостоятельным (Нарочницкая, с. 236).

Но с советской точки зрения, одним из наиболее катастрофических результатов стала политика, которую Сталин навязал Коминтерну. В начале сентября зарубежные коммунистические партии с энтузиазмом поддержали британское и французское правительства. Гарри Поллит, секретарь британской коммунистической партии, опубликовал брошюру «Как победить в войне?». Однако к 7 октября эта линия была полностью пересмотрена в заявлении британской компартии, согласно которому «ответственность за нынешнюю империалистическую войну лежит на всех воюющих сторонах». С этого момента и до июня 1941 г. партия не только стремилась саботировать британские военные усилия, но и вела кампанию за «народный мир», как она это называла, т. е. урегулирование с нацистской Германией посредством переговоров. К счастью, кампания провалилась. Но если бы она имела успех, Британия была бы нейтрализована, в Европе могло бы не быть второго фронта, и Советскому Союзу пришлось бы противостоять Гитлеру, опираясь только на собственные силы.

Со времени выхода рассматриваемых книг были предприняты шаги к улучшению отношений между Россией и Западом, последовавшие после выраженного Белым домом желания «нажать кнопку перезагрузки».

Поэтому стоит задаться вопросом, возможно ли сократить пропасть между российскими и западными историческими взглядами.

В предисловии к книге Нарочницкой Сергей Лавров спрашивает: кто был преступником в 1930-е гг.? Вина ложится на многих, хотя очень неравномерно. Возможно, это было бы более плодотворно, если бы каждая сторона в большей степени воздала своим союзникам времен войны за их добрые дела. Прежде всего, российские историки могли бы поблагодарить Британию за то, что она выстояла в одиночку в 1940 г., что, в конечном итоге, стало важным условием выживания России. Они могли бы также пересмотреть свое утверждение, будто открытие второго фронта в Европе откладывалось умышленно. Они могли бы признать, что второй фронт существовал с декабря 1941 г. – на Дальнем Востоке. Американцы и британцы несли на своих плечах весь груз войны с Японией, которая в противном случае почти наверняка вторглась бы в Сибирь. Но, возможно, некоторые западные историки и, безусловно, западные СМИ могли бы более полно осветить огромный советский вклад в разгром Гитлера, памятуя о том, что, по оценкам, 80% боевых потерь Германия понесла на восточном фронте. Одно только это помимо всего прочего является выдающимся военным достижением. Особенно если учесть преступления и просчеты Сталина.

Без этого вклада Запад не смог бы разгромить Гитлера (возможно, пока Америка не решила бы применить в Европе атомную бомбу). Парадоксально, но Красная Армия сыграла важнейшую роль в спасении западной демократии.

Однако благодаря прессе и телевидению общественности Запада гораздо больше говорят о Гулаге, чем о заслугах Красной Армии во время войны. И одно, и другое имело важнейшее значение, и нельзя вычеркнуть из истории ни того, ни иного.

Но если, как часто утверждают, Сталин был так же плох, как Гитлер, следует спросить: разве все равно было, кто победит в войне – нацистская Германия или Советский Союз? Ответом на этот вопрос, как автор настоящего обзора уже показал прежде, должно быть решительное «нет». Нет необходимости извиняться за Сталина. Подавляющее большинство фактов показывает, что Гитлер был хуже Сталина или кого-либо другого. Оба лидера были совершенно беспощадны, но ради достижения разных целей. Нацизм был проектом, нацеленным на захват природных ресурсов России и Восточной Европы и использование рабского труда их народов. Собственные высказывания Гитлера не оставляют в этом никаких сомнений. Как он заявил во время войны, «в настоящее время мы не заинтересованы в сохранении прибалтийских государств, как и в создании независимой Украины. Мы должны также предотвратить их возврат к христианству..., поскольку это даст им некую форму организации». Он утверждал также, что «существование этих народов имеет только одно оправдание – быть нам полезными в экономическом отношении». Более того, «в области здравоохранения нет никакой необходимости распространять на подвластные нам расы блага наших собственных знаний… Я категорически запрещаю выступления в пользу гигиены или чистоплотности на этих территориях». Но расизм, сколь бы важен он ни был, представлял собой только часть нацистских идей. Нацизм проповедовал культ войны не как прискорбной необходимости, а как источника силы и противоядия против упадничества. Вновь процитируем Гитлера: «Ради блага германского народа мы должны стремиться к войне каждый пятнадцать или двадцать лет. Армия, единственная цель которой заключается в сохранении мира, ведет только к игре в солдатики».

С учетом всех этих фактов Гитлер, несомненно, представлял главную опасность; его поражение было необходимым итогом как с моральной, так и с практической точек зрения.

Некоторые авторы рассматриваемых книг, несомненно, стремятся к противопоставлению исторических нарративов, и им необходимо дать ответ. Но, учитывая наличие политической воли, должно быть, можно сузить расхождение западных и российских взглядов. Как бы то ни было, две рассматриваемые книги заслуживают изучения иностранными историками. Они могут предоставить новый исследовательский материал, поскольку в них цитируются источники на языках прибалтийских государств, польском и украинском, которые недоступны автору настоящего обзора. А если учесть их полуофициальный статус, они помогают пролить свет на образ мышления нынешнего российского руководства.

Дэвид Уэджвуд Бенн 22 года был сотрудником BBC World Service. Вел вещание на русском, возглавлял югославскую секцию.

Wedgwood Benn, David. Russian historians defend the Molotov–Ribbentrop Pact // International affairs. 2011. May. Vol. 87. N 3. P. 709-715.

Дюков А. «Пакт Молотова-Риббентропа» в вопросах и ответах. – М.: Фонд Историческая память, 2009.

Партитура Второй мировой: Кто и когда начал войну? / Ред.: Н. А. Нарочницкая и др. – М.: Вече, 2009.

По материалам International affairs


Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..