«Революция гвоздик»

В субботу 25 апреля Португалия отметит 35-летний юбилей «революции гвоздик». Так назвали военный переворот, положивший конец самому долгому в Европе право-авторитарному режиму. Это была, условно говоря, «революция армейских капитанов», а возглавлял её майор Отелу ди Карвалью. Группе, состоявшей первоначально всего из 300 заговорщиков, удалось за одну ночь и одно утро деморализовать и нейтрализовать верные правительству части, обеспечить за собой поддержку новых сторонников из числа военных и привлечь к себе симпатии народа.

Правда, за заговорщиками стояли более высокие армейские чины, но они были слишком нерешительны, чтобы непосредственно возглавить выступление. Зато они потом охотно возглавили временное революционное правительство.  

В «революции гвоздик» была использована традиционная для Португалии, да и вообще для многих романских стран, технология. Революция 4-5 октября 1910 года, приведшая к свержению монархии и провозглашению Португальской республики, тоже началась с выступления группы военных заговорщиков. Начало диктатуры в 1926 году было также положено военным переворотом.  

История самого западного в Европе государства очень своеобразна. Режим «нового государства», свергнутый «революцией гвоздик», был тоже уникален. Все право-авторитарные режимы возглавлялись либо военными, совершившими насильственный переворот, либо удачливыми политиками, мобилизовавшими в свою поддержку массы или использовавшими традиционные институты монархии для своего возвышения.

Португальская диктатура возглавлялась… профессором, финансово-экономическим гением, спасшим страну от банкротства.

В конце XIX – начале ХХ вв. Португалия, некогда крупнейшая колониальная империя мира, переживала затяжную экономическую депрессию. Сохраняя крупные колонии в Африке и мелкие в других частях света, страна, тем не менее, уже не извлекала из них дохода, необходимого для поддержания конкурентоспособности в мире развитого капитализма. Португалия считалась одной из самых отсталых стран Европы. Государство не способно было справиться с выплатой внешнего и внутреннего долга. В 1892 году португальское правительство объявило государственное банкротство. Финансовыми затруднениями Португалии искусно пользовалась Великобритания, захватывавшая в экономике этой страны и её колоний одну позицию за другой.  

Экономические трудности стали катализатором революции 1910 года. В 1916 году Португалия вступила в Первую мировую войну на стороне Антанты, надеясь в случае победы поправить своё финансовое положение. Надежды не оправдались. В 1920-х годах всерьёз обсуждался вопрос о продаже за долги португальских колоний.  

Неспособность республиканских правительств (их за 16 лет Первой республики сменилось 44!) справиться с возрастающими трудностями стала толчком к установлению диктатуры.

Член военной хунты генерал Кармона, провозглашённый в 1928 году президентом, назначил профессора старейшего в Португалии университета города Коимбра, доктора Антониу де Оливейру Салазара, министром финансов «с неограниченными полномочиями» по оздоровлению экономики.  

«Санация экономики» подразумевала также коренное изменение политических институтов в сторону диктатуры. Необходимо отметить, что Португалия двигалась по тому же пути, по которому в то время шло большинство европейских стран. При этом, что характерно, режим, установленный доктором Салазаром, как отмечают все исследователи, отличался сравнительной мягкостью с аналогичными недемократическими режимами Европы. В советской историографии и политологии его относили к фашистским режимам, однако сейчас такая характеристика встречается редко. В «новом государстве» Салазара широко использовались традиционные институты общества и власти, укоренённые ещё в средневековье, патриархальных устоях и сословном делении.  

В 1932 году Салазар был назначен премьер-министром с широкими полномочиями, а в 1936 году объединил в своих руках также посты министров обороны, иностранных и внутренних дел, то есть стал полновластным диктатором. В 1933 году была введена в действие конституция, согласно которой Португалия объявлялась «унитарной корпоративной республикой».  

Идея корпоративизма как строя, в котором нашли бы органичное примирение интересы рабочих и работодателей, была выдвинута в противовес идее социализма ещё на рубеже XIX-ХХ вв. В начале ХХ века она получала дальнейшее развитие, была поддержана католическими кругами и самим папой Пием XI, а с утверждением право-авторитарных режимов в ряде европейских стран стала одним из столпов их государственной идеологии. В разном виде она осуществлялась в Италии времён Муссолини, Австрии 1934-1938 гг., Испании времён Франко. И ещё одним таким государством стала Португалия.

Характерно, что «корпоративизм», в основе которого лежала попытка разрешить противоречия капитализма на основе возрождения объединений по сословному или цеховому принципу, получил обкатку только в католических странах.

«Новое государство» обязало состоять в корпорациях всех своих граждан, за исключением военных, госслужащих, священников (все три группы и так составляли корпорации), людей искусства и крестьян. Предприниматели объединялись в «гильдии», рабочие – в «синдикаты». Крестьяне по желанию записывались в «народные дома». Создавались также три «ордена» – врачей, адвокатов и инженеров.  

Все эти корпорации служили не только государственному регулированию экономической деятельности с целью недопущения как чрезмерной эксплуатации, способной вызвать недовольство трудящихся, так и борьбы последних за свои права (забастовки запрещались конституцией). Другой важной целью корпораций был контроль за политической лояльностью режиму всех социальных групп.  

Единственной легальной политической партией был объявлен «Национальный союз». Вместе с тем, всеобщее избирательное право не было ликвидировано, однако при таких условиях оно превратилось в пустую формальность.  

Режиму Салазара не удалось преодолеть экономические проблемы страны. Единственным его «успехом» стало временное подавление демократического и рабочего движения. И то лишь благодаря тому, что этому способствовала международная обстановка. В годы Второй мировой войны режим Салазара вначале лавировал между двумя коалициями, но в 1943 году предоставил базы на Азорских островах в распоряжение Великобритании и США. Это помогло «финансовому гению» удержаться у власти после Второй мировой войны. Уже в 1949 году Португалию принимают в НАТО.  

Для режима Салазара принципиально важным вопросом всегда было удержание колоний. Как пишет экс-президент Португалии Рамалью Эанеш: «Возникнув как средство национального самоутверждения, Португальская империя заняла очень важное место в сознании народа».  

Образ Португалии как колониальной империи привычно вписывался в сознание португальцев на протяжении веков.

Логично, что он стал одним из столпов идеологии «нового государства». Он же вынудил режим Салазара вести нескончаемые колониальные войны.  

Тот же Рамалью Эанеш считает колониальное сознание одной из важнейших причин политической пассивности португальцев в своей метрополии: «Тоска по мифическим садам имперского Эдема лишила португальцев способности смело и творчески решать проблемы современности и использовать новые возможности, обрекла их на “ностальгическую пассивность”».  

В середине прошлого века Португалия владела двумя крупнейшими колониями в Африке – Анголой и Мозамбиком, более мелкой – Гвинеей-Бисау, островными колониями у берегов Африки – Островами Зелёного Мыса (Кабу-Верде) и Сан-Томе и Принсипи; в Азии – Восточным Тимором в Зондском архипелаге, факторией Макао (Аомынь) у берегов Китая и факторией Гоа у берегов Индии (вскоре была уступлена Республике Индия). С 50-х годов в континентальных африканских колониях Португалии развернулась национально-освободительная борьба, возглавлявшаяся партиями социалистической ориентации.  

Режим Салазара не намеревался уступать без боя, хотя удерживать колонии становилось всё труднее.

По сути, португальские власти и военные утратили контроль за значительной частью колоний ещё задолго до падения диктатуры.

А созданные повстанцами правительства стали получать международное признание. Так, независимость Гвинеи-Бисау, провозглашённая Африканской партией независимости Гвинеи и Кабу-Верде во главе с Амилкаром Кабралом (его имя носит одна из площадей в Москве), была признана Советским Союзом ещё в 1973 году.  

Колониальные кампании забирали львиную долю государственного бюджета. Они вызывали недовольство среди военных в метрополии, которым в любой момент грозила участь быть отправленными на смерть в африканские джунгли. В условиях, когда бóльшая часть Африки стала независимой, сохранение Португальской колониальной империи становилось анахронизмом.  

Салазар не дожил до крушения созданного им «нового государства», скончавшись в 1968 году. Его преемник Марселу Каэтану стал проводить осторожную политику либерализации. Была разрешена ограниченная деятельность политических партий. Но темпы «португальской перестройки» были слишком черепашьими, к тому же новый премьер не собирался отказываться от колониальных авантюр. В итоге случилось то, что давно назревало.  

Вопреки распространённой легенде, «революция гвоздик» вовсе не была совсем уж мирной и бескровной.

Когда толпа народа осадила здание политической полиции – ПИДЕ – сотрудники последней открыли огонь, в результате чего погибли четыре человека.  

Масштаб народного движения, охватившего Португалию после свержения диктатуры, оказался неожиданным для военных руководителей временного правительства. Стимул демократическим переменам придал провал попытки продиктаторских сил вернуть себе власть путём переворота в 1975 году.  

Первые после принятия демократической конституции 1976 года (советская пропаганда того времени расценила её как одну из самых прогрессивных в Западной Европе) выборы принесли значительный успех левым силам. Революция не ограничилась политическими реформами: была проведена ограниченная аграрная реформа и расширены социальные права трудящихся.  

Самым важным и болезненным для португальцев вопросом стал демонтаж колониальной империи. Новое революционное руководство признало факт обретения независимости бывшими африканскими владениями Португалии. Вместе с португальскими военными должны были эвакуироваться десятки тысяч португальцев, многие из которых уже не одно поколение жили в колониях.  

Иначе обстояло дело с азиатскими владениями. В числе своих бывших колоний Португалия предоставила независимость Восточному Тимору. Однако уже в декабре 1975 года он был оккупирован Индонезией. Это событие было болезненно воспринято в Португалии. Страна много лет добивалась выполнения резолюции ООН по деоккупации и самоопределению Восточного Тимора, но только в 1999 году эти усилия увенчались успехом.  

В 1987 году было заключено соглашение с Китаем, по которому с декабря 1999 года суверенитет над Аомынем перешёл к КНР. По признанию Эанеша, «этот факт был воспринят одновременно и с ностальгией, и с облегчением».  

Кроме демонтажа колониальной империи, другим важнейшим направлением развития послереволюционной Португалии стала европейская интеграция. В 1986 году Португалия вступила в Евросоюз. Однако в ЕС Португалия всегда вынуждена будет оставаться на вторых ролях. Ограниченность ЕС для удовлетворения геополитических запросов страны, относящейся к своему имперскому прошлому с известной долей ностальгии, в Португалии сознают. Экс-президент Эанеш выражает отношение нации к Евросоюзу так:

«Европа сегодня – это не более чем огромный рынок с единой валютой, она не в состоянии налаживать отношения социальной солидарности, разрабатывать и проводить в жизнь совместные проекты развития, формулировать и осуществлять согласованную внешнюю политику».

Поэтому для современной Португалии жизненно важным является вопрос утверждения своей самостоятельной роли на перекрестье Европы, Африки и Латинской Америки. Португалия входит в Союз португалоязычных государств, где, помимо неё, объединены её бывшие африканские колонии и Бразилия. Союз имеет главным образом культурные и консультативные функции, но может быть и инструментом международной политической солидаризации по ряду вопросов. В декабре 2007 года Лиссабон стал местом проведения второго саммита ЕС—Африка. Португалия участвует в инициативе создания Средиземноморского союза, выдвинутой президентом Франции Николя Саркози.  

Экономический подъём, начавшийся в Португалии ещё в период диктатуры, в 1960-е годы, главным образом за счёт привлечения иностранного туризма, привёл к тому, что ныне страна считается развитой по среднеевропейским меркам. Особенно после вхождения в ЕС некоторых бывших соцстран. Лозунг «догнать и перегнать Португалию по среднедушевому доходу» уже не звучит в России так смешно, как звучал бы тогда, в 1974 году.