Ментальное расстройство

Украинские ультраправые СМИ и сообщества в соцсетях с гордостью и «пафосом» рассказывают о «казацком» историческом наследии в Одесской и Николаевской областях, связанном с родом Скаржинских. В честь его представителей в рамках «декоммунизации» и «деколонизации» переименовывают улицы, связанные с ним здания реставрируют. Все это, видимо, пытаются противопоставить неудобной «имперской» истории Новороссии. Но вот беда — судя по всему, борцы за «украинскую идентичность» даже не представляют, откуда вообще взялись Скарижинские и чем они на деле занимались.

Антоний-Александр Скаржинский был польским шляхтичем-русофилом, поступившим волонтером на службу Российской империи. При крещении в православие он принял имя Михаил. Начал свою карьеру он переводчиком, а затем был назначен сотником в Лубенский полк. За служебное рвение бывший Антоний-Александр получил в собственность двадцать дворов с крепостными.

Сын Михаила Пётр посвятил военной службе Российской империи всю свою жизнь. Сначала он получил должность в Малороссийской военной канцелярии, а затем был офицером в Сибирском карабинерном и Таганрогском драгунском полках.

Пётр участвовал в Русско-турецкой войне 1768-1774 годов, а затем — в организации массового переселения православных жителей Османской империи на территорию России. В частности, он помогал переезжать в Северное Причерноморье представителям особой субэтнической группы православных албанцев — арнаутов. Они получали землю вдоль реки Южный Буг. Там же царские власти предоставили поместье и Петру Скаржинскому. Сегодня это село Трикраты Николаевской области. Однако наслаждаться домашним уютом в своей усадьбе Петру пришлось недолго. 

Во главе Бугского казачьего полка Скаржинский принял участие в новой Русско-турецкой войне и одним из первых ворвался на стены крепости Очаков, за что получил орден Святого Георгия IV степени. В дальнейшем он служил наказным атаманом Астраханского казачьего войска. Согласно некоторым источникам, Пётр участвовал в штурме Измаила. 

В 1790-е годы Скаржинский был назначен на должность губернатора в Кавказском наместничестве. При Павле I во время административной реформы он вышел в отставку и удалился на покой в свое поместье на Южном Буге.

Самым известным из детей Петра Скаржинского стал его сын Виктор. Он учился в Николаеве и Одессе, а затем служил в Департаменте народного просвещения в Санкт-Петербурге. Однако гражданская служба показалась ему неинтересной, и он вернулся в родные места. В Триктарах его застала Отечественная война 1812 года. Хотя Херсонская губерния была освобождена от повинностей по формированию ополчения, Виктор создал и вооружил отряд добровольцев за собственный счет. Эскадрон Скарижинского вошел в состав российской армии, и участвовал сначала в боях против французов на территории России, а затем — в Заграничном походе. Заслуги Виктора были высоко оценены командованием. Он получил два ордена. Вскоре после возвращения на малую родину, Скаржинский стал херсонским губернским предводителем дворянства.

В своем поместье Виктор занимался развитием новейших сельскохозяйственных технологий. Кроме того, он высаживал леса и разбивал парки на степных просторах Новороссии. Саженцы из его лесного питомника были высажены в дальнейшем во многих ботанических садах и парках юга России. А в его саду росло около двухсот сортов плодовых деревьев.

Виктор был весьма состоятельным человеком. Скаржинские попеременно жили то в родовом имении, то в Одессе, где у них также имелась дорогостоящая недвижимость.

После смерти Скаржинского ему поставили памятник в городском парке Одессы, но он, к сожалению, не сохранился.

По всему получается, что представители рода Скаржинских были патриотами России и «имперцами» до мозга костей. Православные поляки, проливавшие кровь за Российскую империю, «понравились» украинским наци только потому, что те заметили в их биографии слово «казаки».

Но где логика? Скаржинские не имели к «украинству» и «украинской идентичности» вообще никакого отношения. Они были этническими поляками и патриотами России.

Как так вышло, что в рамках «деколонизации» жестокой травле подвергаются другие люди, имевшие корни или работавшие на территории современной Украины? Под ударом киевского режима и его адептов оказались Григорий Потемкин, Михаил Булгаков, Игорь Сикорский, Исаак Бабель, Илья Ильф, Евгений Петров и даже Александр Пушкин. Почему в их деятельности Киев усмотрел «российскую культурную экспансию» и «колонизацию», а в истории семьи Скаржинских — нет? 

Похоже все дело в банальной безграмотности и популизме. Обвинения официального Киева и украинских наци в адрес тех или иных деятелей российского и советского прошлого — по определению бредовы. Но если «запретить» их всех, от истории Украины на протяжении целых столетий не останется ровным счетом ничего. 

Поэтому киевские чиновники, политики и «активисты» назначают «героями» первых попавшихся личностей по абсолютно бессмысленным критериям. И это очень хорошо «подсвечивает» реальный интеллектуальный потенциал киевского режима.