«Юнона» и «Авось»: подлинная история

В нынешнем году отмечается годовщина первой официальной миссии Российской империи в Японию для установления дипломатических и торговых отношений с этим дальневосточным государством. Тогда же был дан отпор захватническим действиям японцев в отношении уже принадлежавших России Курил.

Притязания японских властей на вошедшие в состав Российской империи Курильские острова начались с конца XVIII века. Тогда   России пришлось вести войны с Турцией и Швецией, что ограничивало возможности направления новых экспедиций на Тихий океан. К тому же российское правительство стало уделять больше внимания своим владениям на Аляске и Алеутских островах, которые считались более перспективными с точки зрения коммерческой выгоды. Добытая там пушнина приносила большую прибыль. Для объединения всех русских купеческих компаний на Тихом океане в одну мощную силу царское правительство создает в 1799 г. «под высочайшим покровительством» Павла I Российско-Американскую компанию (РАК). Сначала главная контора компании находилась в Иркутске. Однако после того как ее акционерами стали царь и члены его семьи, а также многие близкие ко двору сановники, управление компании было переведено в Петербург, и она стала рассматриваться в качестве государственного предприятия. Российско-Американской  компании было передано монопольное право и на хозяйственное освоение Курильских островов. В именном указе императора Павла I Сенату вновь со всей определенностью закрепляется владение Курильскими островами за Российской Империей.

Указ гласил: «Учреждаемой компании для промыслов на матерой земле Северо-Восточной части Америки, на островах Алеутских и Курильских и во всей части Северо-Восточного моря, по праву открытия России принадлежащих, именоваться: под высочайшим е.и.в. покровительством Российскою Американскою компаниею… 

По открытию из давних времен российскими мореплавателями берега Северо-Восточной части Америки, начиная от 55 градуса северной широты, и гряд островов, проистирающихся от Камчатки на север к Америке, а на юг к Японии, и по праву обладания оных Россией пользоваться компанией всеми промыслами и заведениями, находящимися ныне по северо-восточному берегу Америки от вышеозначенного 55 градуса до Берингова пролива и за оный; также на островах Алеутских, Курильских и других, по Северо-Восточному океану  лежащих».

Однако интерес вновь созданной компании к активному освоению Курил был ограниченным. Добыча шкур ценных животных здесь сокращалась, торговля с аборигенами – айнами велась вяло. Продолжала оставаться острой проблема снабжения находившихся в труднодоступных промысловых районах людей продовольствием. В силу этих причин русское население на Курильских островах не увеличивалось. Японцы не преминули воспользоваться ситуацией, предприняв действия по изгнанию русских  с расположенных недалеко от Хоккайдо южных Курил,  которые практически были не защищены.   

В японской литературе предпринятые японскими вооруженными отрядами захватнические действия на южных Курилах нередко  описываются как нечто невинное и само собой разумеющееся. Читаем в одном из  источников: «В 1798 г. чиновник сёгуната Дзюдзо Кондо установил на южной оконечности Итурупа памятный  знак, подтверждавший принадлежность этого острова Японии… Аналогичные знаки были воздвигнуты на северной оконечности Итурупа и Кунашира».    

В то же время добросовестные японские ученые указывают на захватнический характер этих, учиненных с ведома властей, вооруженных налетов: «Высадившись 28 июля 1798 г. на южной оконечности острова Итуруп, японцы опрокинули указательные столбы русских и поставили столбы с надписью: "Эторофу – владение Великой Японии"».

Одновременно вырывались и уничтожались  установленные на островах православные кресты. В 1801 г. японский вооруженный отряд пытался силой изгнать русских из их поселений на острове Уруп. Высадившись на острове, японцы самовольно поставили указательный столб, на котором вырезали надпись из девяти иероглифов: «Остров издревле принадлежит Великой Японии». Так происходило обращение доселе  не принадлежавших  нации Ямато  южных Курил в «исконно японские территории». Следует отметить, что одновременно японцы стали высаживаться и закрепляться и на южной части Сахалина, где на побережье залива  Анива была основана японская фактория. Сюда летом на время рыболовного сезона приплывали японские рыбопромышленники.      

Японская экспансия на южные Курилы заметно активизировалась после создания в 1802 г. в городе Хакодатэ на Хоккайдо специальной канцелярии по колонизации Курильских островов. Это проявилось в продолжении сноса русских знаков-крестов (в том числе на острове Уруп), установленных еще в XVIII веке, насильственной высылке русских промышленников, запрещении айнам торговать и общаться с русскими.

На южные  Курилы стали направляться «для охраны» вооруженные японцы.  Не имея сил для противодействия их незаконным действиям, российские власти на Камчатке и Сахалине вынуждены были временно мириться с чинимым произволом. Существовала и другая причина терпимости русских.  Освоение западного побережья Америки и Алеутских островов потребовало в еще большей степени, чем ранее, незамедлительного разрешения проблемы снабжения колонистов продовольствием. Транспортировать продукты питания и другие необходимые товары через Сибирь было сложно и дорого. Была надежда, что все же удастся убедить японское правительство начать торговлю с Россией и организовать регулярные  закупки в Японии риса и других необходимых для российских промысловых судов и населения на Дальнем Востоке и в Америке продуктов.

Российское правительство, не желая осложнять отношения с Японией из-за южных Курил, рассчитывало отстаивать их принадлежность России на переговорах с представителями центральной японской власти.  Было признано необходимым направить в Японию официальное  российское посольство с высокими полномочиями.       

Предложение  организовать  кругосветное плавание русские моряки высказывали еще в 1732 году. Ставилась задача прибыть на Камчатку морским путем вокруг мыса Горн.  Тогда проект осуществить не удалось. К идее вернулись после создания Российско-Американской компании и расширения российского присутствия в мировом океане.

Стремление России не уступать колониальным державам в приобретении внешних рынков, затруднения в содержании американских владений,  проблемы установления прямых торговых отношений с Китаем и Японией поставили вопрос о кругосветной экспедиции на Дальний Восток и в Северную Америку в повестку дня российской внешней политики.  Такая экспедиция была снаряжена, и 7 августа  1803 г. корабли русского флота «Надежда» и «Нева»  вышли из Кронштадта. Капитан «Невы» Ю.Ф. Лисянский должен был привести свой корабль к берегам Северной Америки. Начальнику же всей экспедиции капитан-лейтенанту И.Ф. Крузенштерну надлежало на «Надежде» следовать в Японию.    

В действительности же главным лицом среди участников  экспедиции был высокопоставленный царский сановник, действительный камергер, действительный статский советник, кавалер ордена св. Анны 1-ой степени Н.П. Резанов. Являясь главным уполномоченным Российско-Американской компании, он хорошо разбирался  в дальневосточных делах.   Высокие регалии Резанова и его опыт, по мнению царского правительства, должны были способствовать выполнению возложенных обязанностей главы дипломатической миссии в Японию в ранге чрезвычайного посланника и полномочного министра Российской империи к Японскому двору. 

Правительством ставились перед Резановым следующие цели: 1) расширить права, предоставленные России по лицензии А.Э. Лаксману, т.е. разрешить вход не только в Нагасаки, но и в другие порты не одного, а нескольких русских судов для торговли; 2) в случае отказа истребовать разрешение на торговлю на острове Матмай (Эдзо, впоследствии Хоккайдо), а если и в этом будет отказано, то наладить посредническую торговлю с Японией через курильцев о-ва Уруп; 3) собрать подробные сведения о том, принадлежит ли о-в Сахалин Китаю или Японии, какие там проживают народности и можно ли с ними установить торговые отношения, а также выяснить, какими сведениями располагают японцы об устье р. Амур; 4) выяснить состояние отношений Японии с Китаем и Кореей, принадлежит ли часть островов Рюкю Японии, или же они подчиняются своим собственным правителям, разведать, нельзя ли договориться с ними о торговле.  

 Содержание инструкции свидетельствует о том, что в Санкт-Петербурге были хорошо информированы о существовавшем в Японии режиме «самоизоляции» страны и отдавали себе отчет в сложности поставленных перед Резановым задач.

Весьма разумным представляется наставление направлявшимся в Страну восходящего солнца российским представителям терпеливо разъяснять отличие православия от католичества, фактически запрещенного в стране. Это также должно было породить у японцев доверие к русским. О значимости, которую придавали в российской столице кругосветному плаванию, свидетельствует тот факт, что император Александр I лично посетил перед отплытием корабли «Надежда» и «Нева».  После длительного   полного опасностей похода 15 июля 1804 г. русские мореплаватели бросили якорь в Петропавловской бухте.  Переход из Петропавловска до Японии занял месяц – 8 октября 1804 г. российское посольство прибыло в Нагасаки. 

Русские прибыли не просто для обмена товарами, а для переговоров с японским правительством, что по японским представлениям было воспринято как «дерзость». Тем не менее, «Надежду» отгонять от японских берегов не посмели, хотя и в гавань долго не пускали.

Местные власти решили поначалу «интернировать» русских – «Надежду» окружили многочисленные сторожевые лодки, на которых находилось не менее 500 вооруженных японцев.    

Противники контактов с могущественным соседом, подогреваемые антирусскими нашептываниями голландцев и других западноевропейцев, довольно эффективно насаждали миф об «угрозе с севера».  Свое нежелание налаживать отношения с Российской империей они прикрывали ссылками на  законы об изоляции  страны.   

Резанов намеревался вскоре покинуть Нагасаки и направиться в столичный Эдо для  переговоров. Кратко разъяснив местным чиновникам цели своего визита, он передал им адресованные японскому правительству бумаги. При этом была вручена памятная записка, переведенная на голландский язык, в которой, в частности, сообщалось: «Нынешнее посещение связано с тем, что, давно уважительно относясь к вашей стране, мы желали бы, чтобы посла препроводили в Эдо и пригласили на аудиенцию для беседы об установлении в дальнейшем лояльных русско-японских отношений…»

 По приказу губернатора Нагасаки российские документы, в том числе копия грамоты Александра I военному правителю сёгуну, были незамедлительно   направлены с курьером в Эдо. Однако время шло, а указаний из центра не поступало. Начались томительные месяцы ожидания. Задержка указаний из Эдо была вызвана и тем, что среди членов влиятельного совета старейшин не было единого мнения  о том, как поступить с прибывшим русским посольством. В конце концов, было решено направить в  Нагасаки инспектора тайного надзора Кагэмото Тояма с инструкцией  отклонить предложение русских об установлении торговых отношений. Он имел предписание при общении с русскими показать им, что «мы не чувствуем к ним ни недоброжелательства, ни расположенности».

Первая официальная встреча  Резанова с Тоямой и  новым и старым губернаторами Нагасаки состоялась 23 марта 1805 г., спустя полгода после его прибытия в Японию. Тояма вел себя надменно, выговаривая российскому послу за то, что он позволил себе без предварительных переговоров прибыть на корабле в страну, да еще передавать послание о желании России торговать с Японией.

При этом грамота русского царя и другие документы были неуважительно названы «непонятными бумагами». Резанов, с трудом сдерживая раздражение, ответил, что никто не может запретить русскому императору писать и направлять письма. Главным же из того, что было произнесено японским представителем, стало требование незамедлительно покинуть японские воды и впредь к берегам Японии не приближаться. Обстановка накалилась настолько, что посол и его свита демонстративно отказались от предложенного протокольного угощения.   

На следующий день вместо переговоров Резанову был зачитан ответ сёгуна Иэнари, смысл которого сводился к тому, что связь и торговля с иностранным государством приносит ущерб, а не пользу Японии, а потому она отвергает все сделанные российской стороной предложения. Ответ завершался словами: «Не тратьте напрасно усилий и расходов, приходя с этим вновь. Отплывайте немедленно!».

Дипломатическая миссия Резанова завершилась  провалом. Примененная японскими властями оскорбительная форма обращения  с русским посольством в Японии именуется «мондзэн бараи», что по-русски означает «от ворот поворот». Ситуация усугублялась тем,  что японцы своим поведением нанесли оскорбление  российскому монарху, а в его лице и всей Российской империи.   

Со своей стороны, российский посол   счел необходимым без каких-либо дипломатических экивоков и со всей определенностью и строгостью  предупредить японские власти от посягательств на южные Курилы.  На встрече с японским уполномоченным Тоямой  был официально передан меморандум, в котором, в частности, говорилось: «Я, нижеподписавшийся, всепресветлейшего государя императора Александра I действительный камергер и кавалер Николай Резанов  объявляю японскому правительству… (4) Чтобы Японская империя  далее северной оконечности острова Матмая отнюдь владений своих не простирала, поелику все земли и воды к северу принадлежат моему государю».

Не удержался посол и от завуалированной угрозы, заявив, что такой необоснованный отказ на «самые искренние, доверительные намерения соседней Империи» оскорбителен для ее правительства и императора, который, чтобы не потерять свою репутацию в глазах других стран, знающих силу русских, оставить это без ответа не сможет. И это оказалось не  просто словами. В ответ на столь неуважительное отношение японцев к официальному посланнику российского императора Резанов вознамерился преподать им урок. Некоторые заинтересованные в открытии торговли с Россией японцы во время бесед в  Нагасаки давали Резанову понять, что для изменения позиции Эдо достаточно небольшого  силового воздействия с севера с тем, чтобы «потеснить» оттуда японских промышленников. А это-де вызовет дополнительное недовольство населения и вынудит правительство сёгуна – бакуфу согласиться на торговлю с Россией.

Однако предпринимать против японцев какие-либо меры силового воздействия без позволения правительства было  неосмотрительно. Поэтому Резанов 18 июля 1805 года направляет Александру I письмо, в котором пишет: «Я не думаю, чтобы Ваше Величество вменили мне в преступление, когда, имев теперь достойных сотрудников, каковы Хвостов и Давыдов, и с помощью которых, выстроив суда, пущусь на будущий год к берегам японским разорить на Матсмае селение их, вытеснив их с Сахалина и разнести  по берегам страх, дабы, отняв между тем рыбные промыслы и лиша 200 000 человек пропитания, тем скорее принудить их к открытию с нами торга… Накажите меня как преступника, что, не дождав повеления, приступаю я к делу: но меня еще совесть более упрекать будет, ежели пропущу я понапрасну время… а особливо, когда вижу, что могу споспешествовать исполнению великих Вашего Императорского Величества намерений».      

Лейтенант Н.А. Хвостов и мичман Г.И. Давыдов, о которых говорилось в письме императору, были на службе у Российско-Американской компании и находились в Петропавловской гавани на Камчатке.

Вернувшись из Японии, Резанов приказывает морским офицерам  на фрегате «Юнона» и тендере «Авось» после соответствующей подготовки совершить плавание к берегам Сахалина и Курил. В задачу офицеров входило выяснить, действительно ли японцы, проникнув на эти острова, притесняют приведенных в русское подданство курильцев.

В случае подтверждения этих сведений офицерам надлежало японцев «прогнать». Иными словами, речь шла о защите принадлежавших Российской империи территорий от незаконных действий японцев. 

Во исполнение приказа Хвостов и Давыдов в 1806 –1807 гг. совершили экспедицию на Сахалин и Курилы. О результатах этой экспедиции в одном из российских исследований сообщается: «Сахалин. Хвостов и Давыдов посетили Южный Сахалин дважды – в 1806 и 1807 годах, где ими в заливе Анива было ликвидировано описанное Резановым японское поселение, сожжено два небольших судна и взято в плен несколько купцов из Мацумаэ. Кроме того, местному айнскому старшине Хвостов выдал грамоту о принятии жителей Сахалина в подданство России и под защиту русского императора. Одновременно Хвостов водрузил на берегу залива два русских флага (РАК и государственный) и высадил несколько матросов, которые основали поселение, просуществовавшее до 1847 года.

Что касается Курильских островов. Русские экспедиционные суда посетили Курилы в 1807 году. В ходе проведенного рейда было ликвидировано созданное японцами на о.Итуруп военное поселение, а также взят «приз» (т.е. захвачено японское судно) у побережья северного Хоккайдо – Мацумаэ.  Здесь же на южных Курилах Хвостов, по завершении экспедиции, в 1807 году отпустил взятых в плен японцев, за исключением двух, оставленных им в качестве переводчиков; вместе с отпущенными пленными Хвостов передал адресованное японским властям письмо, в котором он излагал причины, побудившие Россию предпринять военные действия.  Японские авторы  изображают действия Хвостова и Давыдова как неправомерные и даже разбойные. При этом они объясняются в первую очередь стремлением Резанова «отомстить» японцам за их отказ вступать с русским послом в переговоры. Такая оценка событий имеет в своей основе стремление затушевать тот факт, что российские офицеры выполняли приказ по изгнанию японцев с территорий, которые были  задолго до описываемых событий официально включены в состав Российской империи.   

В Петербурге, видимо, не разобравшись в подлинных намерениях Резанова, сначала осудили поступки Хвостова и Давыдова и даже вознамерились привлечь их к ответственности. Однако у них нашлись защитники,  которые усматривали в действиях двух российских офицеров не «разбой», а защиту российских интересов на Курильских островах и Сахалине.

О том, с какими  целями была предпринята экспедиция на «Юноне» и «Авось», Хвостов со всей определенностью сообщал японским властям. По завершении экспедиции он, отпустив пленных японских купцов, направил с ними образцы сукна, шерсти и других российских товаров, а также письмо губернатору Эдзо. В письме сообщалось: «Соседство России с Японией заставило желать дружеских связей и торговли к истинному благополучию подданных сей последней империи, для чего и было отправлено посольство в Нагасаки, но отказ оному, оскорбительный для России, и распространение торговли японцев по Курильским островам и Сахалину, яко владениям Российской империи, принудило, наконец, сию державу употребить другие меры, которые покажут, что Россияне могут всегда чинить  вред японской торговле до тех пор, как не будут извещены через жителей Урупа или Сахалина о желании торговать с ними. Россияне, причинив ныне столь малый вред Японской империи, хотели только показать им через то, что северные страны  оной всегда могут быть вредимы от них… и что дальнейшее упрямство японского правительства может совсем лишить его сих земель».

 Осуществленная, возможно, излишне жестким методами попытка отстоять права на обладание Россией Сахалином лишний раз обратила внимание Петербурга на необходимость оградить эту территорию от домогательств других стран, в первую очередь Японии.

В августе 1808 г. Александр I дал указание заселять остров русскими, «с тем, однако же, чтоб с находящимися на Сахалине жителями обходиться миролюбиво, не делая насилия, жестокостей и не разоряя их селений». На остров стали направляться группы русских переселенцев.

Но не отказывались от своих замыслов  в отношении Сахалина  и власти Страны восходящего солнца. В последующие годы японцы продолжали высаживаться на объявленные российскими южные Курилы, препятствуя русским вести там промысловую и хозяйственную деятельность. Не встречая должного отпора, японцы обосновывались на Кунашире и Итурупе с намерением превратить эти, а затем и другие  острова Курильской гряды в колониальные владения.

P.S. В  эти дни в Центральной городской библиотеке Южно-Сахалинска проходит выставка «220 лет присутствия первой кругосветной экспедиции русских мореходов на Дальнем Востоке» (автор-составитель – член Сахалинского отделения РГО, географ-краевед Владимир Чуйко). Она рассказывает о перипетиях русского посольства в Стране восходящего солнца.

Фото Сахалинская областная универсальная научная библиотека

Анатолий Кошкин, доктор исторических наук, профессор Института стран Востока