«Американские горки» Никиты Хрущева

15-27 сентября 1959 года Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совмина СССР Н.С. Хрущев совершил визит в США, с которыми еще недавно мы были на грани самой настоящей, «горячей» войны. И вот теперь советский руководитель с большой помпой прибыл в страну-лидера «мирового империализма».

Он посетил Вашингтон, Кэмп-Дэвид, Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Де-Мойн и Эймс. Никита Сергеевич встретился с президентом США Д. Эйзенхауэром и вице-президентом Р. Никсоном, пообщался с группой сенаторов, губернаторов, генсеком ООН, профсоюзными деятелями. Кроме того, Хрущёв выступил на Генеральной Ассамблее ООН, где призвал к разоружению.

1. Первые шаги навстречу дяде Сэму

Хрущев стал делать реверансы Америке чуть ли не с самого начала своего правления. Уже в январе 1955 г. он публично заявил о том, что некоторым методам ведения сельского хозяйства США можно и нужно подражать. После сталинской кампании по борьбе с низкопоклонством это звучало весьма радикально, на грани ревизионизма. А чуть позже Хрущев сделает ещё один реверанс, заявив о том, что в Америке, вообще, есть много хорошего, и обе страны вполне могут ужиться, не отказываясь от собственных социально-политических систем. Подобные заявления создавали некую основу для утверждения концепции «мирного сосуществования», которую выдвинули постсталинские руководители. Кстати, первенство здесь принадлежит не Хрущеву, а Г.М. Маленкову, который заявил о «разрядке» ещё в августе 1953 года на сессии Верховного Совета СССР. Тогда Георгий Максимилианович (занимавший пост председателя Совмина) призвал к снижению накала военного противостояния.

Ещё более громким было его заявление, сделанное в марте 1954 года.

Маленков предрёк гибель мировой цивилизации в случае ядерной войны. Это встретило непонимание партийных верхов, в результате чего, в апреле 1954 года, Маленков фактически дезавуировал свое заявление, уточнив, что ядерная война привела бы только к гибели империалистических государств.

И такова была официальная позиция советского руководства еще сравнительно долгое время. Даже в 1955 году журнал «Коммунист» писал о том, что предсказание всемирной катастрофы является «империалистическим пугалом».

Всё, однако, переменилось довольно быстро, и XX съезд партии (1956 год) принял концепцию мирного сосуществования как официальную. Это было поражением таких принципиальных сторонников сталинского курса, как министр иностранных дел В.М. Молотов. В ноябре 1954 года, на совещании представителей социалистических стран Восточной Европы и КНР, он произнёс речь, в которой решительно выступил против «разрядки». Молотов исходил из «старого доброго» тезиса о том, что война порождается «разлагающейся капиталистической системой» и открывает глаза народам на сущность империализма. Первая мировой война привела к революции в России, а вторая – в Китае и странах Восточной Европы. Третья приведет к тому, что народы найдут необходимое решение, и фронт социализма будет расширен.

Такая позиция представляется слишком брутальной, однако, нельзя не признать некую правоту тех руководителей, которые выступали против разрядки. Они вполне обоснованно предполагали, что «мирное сосуществование» может породить необоснованные иллюзии в отношении Запада. Так, собственно, и произошло в случае с Хрущевым.

2. Борцы за мир и за мировое правительство

Вероятность ядерной войны переоценили, и есть такое подозрение, что сделали это специально. Действительно, даже самым что ни на есть империалистическим элитам не нужна война такой разрушительной силы – она попросту невыгодна. В разгар холодной войны, когда у нас, русских, ещё не было своей Бомбы, Америка так и не решилась использовать ядерное оружие против СССР, хотя планы такие разрабатывались. Что уж говорить про более поздние времена? Конечно, какой-то сбой в системе мог произойти, но вероятность его была минимальна, всё-таки данные системы создавались очень даже неглупыми элитариями, отлично понимающими необходимость «защиты от дурака». Другой дело, что тема возможной «гибели мировой цивилизации» могла использоваться для того, что бы задать вопрос – а, может быть, государственная самостоятельность, национальный суверенитет и т.д. не стоят таких вот ужасов и страхов? Может быть, стоит подумать о существенных компромиссах? И даже о том, чтобы как-то перестать слишком напряженно бороться, да и пойти на соглашение с сильными мира сего?

«Великий миротворец» Хрущёв всячески привечал «Пагоушское движение», возникшее на базе Лондонского манифеста (1955 год), подписанного одиннадцатью всемирно известными учёными - А. Эйнштейном, Б. Расселом, Ф. Жолио-Кюри, М. Борном, П.У. Бриджменом, Л. Инфельдом, Л. Полингом, Дж. Ротблатом. Финансировал миротворцев американо-канадский миллиардер Сайрус Итон. Биография его весьма интересна. Отец Сайруса, Джозеф, был всего лишь владельцем крохотного бакалейного магазинчика в канадском местечке Пагоуше (откуда и название конференции). И вот, во время летних каникул, Сайрус гостил у своего дяди Чарльза, читавшего проповеди для баптистов в аристократическом районе Кливленда. Там его и заприметил не кто-нибудь, а сам Джон Д. Рокфеллер. Он и обеспечил приглянувшемуся юноше работу в своей кампании, которая сочеталась с учёбой в университете Макмастера.

Титаны мысли, подписавшие манифест, выступили за скорейший созыв конференции против использования ядерной энергии в военных целях. Часто его ещё называют «Манифестом Рассела-Эйнштейна», по имени двух наиболее маститых подписантов. Действительно, на этих деятелей стоит взглянуть попристальнее – в политическом, так сказать, разрезе.

Выдающийся математик и философ Рассел был убежденным сторонником создания мирового правительства. Во время Второй мировой войны он отказался от пацифизма, а после неё даже признавал необходимость разработки ядерного оружия с целью борьбы за установление глобальной власти. А правительствам США и Англии настоятельно советовал готовиться к «превентивной» атомной бомбардировке СССР с тем, чтобы наказать Сталина, отказавшегося от идеи превращения ООН в мировое правительство. И вот, в 1950-е годы Рассел снова становится миротворцем. (Кстати, Хрущёв был о нём очень высокого мнения.)

Такой же мощный ум человечества, Эйнштейн, в 1947 году направил письмо в ООН, в котором назвал мировое правительство «спасительным понятием». Именно оно, глобальное, и должно было принять на себя ответственность за судьбы народов мира – опираясь на мировую же конституцию. Понятно, что решения такого, как и любого другое правительства, ничто, если только оно не опирается на военную силу. Вот почему такая сила должна быть и у «мирного» мирового правительства, которое немедленно обрушит свою карающую миротворческую длань на каждое государство, осмелившееся выступить против мира и за войну. Вот ради такого заботливого, можно даже сказать альтруистического, правительства менее продвинутые, то есть национальные, правительства должны будут заплатить достойную цену – передать под контроль свои вооруженные силы.

На деятельность самой ООН Эйнштейн смотрел со скорбью: «Она до сих пор ограничена лишь пределами международного авторитета, хотя, по моему мнению, давно бы следовало выйти за них». Да и как может быть иначе, когда власть международной организации столь слаба, а надо бы сделать ООН намного влиятельнее, необходимо именно мировое правительство? В СССР этот проект встретили в национально-патриотические штыки, тогдашнее «Новое время» откликнулось статьей «О некоторых заблуждениях профессора Эйнштейна», которую написали академики С.И. Вавилов, А.Ф. Иоффе, Н.Н. Семенов, А.Н. Фрумкин. Оценка предложений великого физика была таковой: «Лозунг национального сверхгосударства прикрывает громко звучащей вывеской мировое господство капиталистических монополий. Ирония судьбы привела Эйнштейна к фантастической поддержке планов и устремлений злейших врагов мира и международного сотрудничества...»

Понятно, что люди с такими взглядами не могли не использовать движение за мир в пользу глобализации. И вот характерный отрывок из Манифеста Рассела-Эйнштейна: «Почти каждый человек, который остро чувствует политическую обстановку, питает симпатию или антипатию к той или иной проблеме; но мы хотим, чтобы вы, если это возможно, отбросили эти чувства и рассматривали себя только как представителей одного биологического вида, имеющего замечательную историю развития, и исчезновения которого никто из нас не может желать».

Вот так вот – «только как представители одного биологического вида». По сути, это призыв к демонтажу национальных государств – в пользу мирового правительства.

Сочувствовал ли Хрущев идее мирового правительства сказать сложно, многого мы еще просто не знаем. Но очевидно, что упор на борьбу за мир делался им при взаимодействии со сторонниками глобальной власти. И это уже очень показательно.

3. Много слов и никаких подвижек

Несмотря на множество громких слов с обеих сторон, никакого реального сближения визит не принёс. Все советские предложения были встречены весьма холодно, и ни одного, даже плохонького, соглашения так и не заключили. Советское заявление о прекращении испытаний ядерного оружия, вообще, оставили без комментариев. Сами Штаты предложили свою схему переговоров - очень сложную и неудобную. Предполагалось проводить регулярные встречи министров иностранных дел и глав правительств, которые стали бы очередными этапами общего переговорного процесса. При этом, что самое главное, ни одна из сторон в течение данного периода не могла бы предпринимать какие-либо действия в одностороннем порядке. Советское руководство отказалось даже рассматривать предложенный американцами проект.

Большие надежды возлагались на то, что визит даст новый импульс развитию вроде бы менее «политизированных» торгово-экономических отношений. Но и здесь какого-либо прогресса не наметилось. Советская сторона спрашивала о возможности снятия дискриминационных ограничений на торговлю с социалистическими странами, на что получала уклончивый ответ – дескать, ограничения принимал конгресс, а настроения конгресса зависят от настроений в обществе. Вот если снизится напряженность во взаимоотношениях между двумя странами, тогда…

Никакого продвижения не произошло по германскому вопросу – стороны только лишний раз обозначили свою позицию. США заявили о том, что не против заключения мирного договора между СССР и ГДР, но при условии сохранения статуса Западного Берлина. Каждый игрок хочет выигрывать в игровые автоматы, для этого стоит играть в лучшие онлайн казино на деньги, каждое казино имеет высокую отдачу и выплата выигрышей происходит в кратчайшие сроки. Хрущев пытался прозондировать и «китайский вопрос» - комплекс проблем, связанных с членством КНР в ООН, отношениями между США и коммунистическим Китаем, статусом Тайваня и т. д. И вот тут позиция Вашингтона была уже предельно жёсткой. Американские официальные лица вполне однозначно заявили, что «Китай является агрессором» - за его действия в Корее (тогда руководство КНР послало на помощь Ким Ир Сену множество добровольцев).

«В чем действительно преуспел советский лидер, так это в знакомстве со страной, – пишет историк И. Казарина. – Н.С. Хрущев успел побывать в киностудии «XX век Фокс», в Национальном клубе печати в Вашингтоне и экономическом клубе Нью-Йорка, выступить по американскому телевидению, на встречах с представителями деловых и общественных кругов в Сан-Франциско, Питтсбурге, в торговой палате города Де-Мойн (штат Айова) и др. Особое внимание Н.С. Хрущев уделил американскому фермеру Р. Гарсту, с которым он поддерживал связь с 1955 г. и на опыт работы которого в области прогрессивного возделывания кукурузы Н.С. Хрущев неоднократно ссылался как в ходе своих поездок по сельскохозяйственным районам СССР, так и на заседаниях Президиума ЦК КПСС, посвященных вопросам сельского хозяйства… Несмотря на усилия принимающей стороны и откровенный интерес, проявлявшийся американцами к визиту Н.С. Хрущева, далеко не все проходило гладко. Например, при поездке по западному побережью США была несколько изменена программа пребывания советской делегации, поскольку американские спецслужбы заявили, что они не могут дать гарантии безопасности руководителя СССР в случае посещения им некоторых наиболее людных мест (например, Диснейленда). Н.С. Хрущев расценил это как попытку ограничить его общение с американским народом и в свойственной ему грубоватой манере заявил сопровождавшему его по США Г. Лоджу, что если положение не изменится, то поездка будет прервана, и он вернется домой. В ходе встреч на американской земле советскому лидеру пришлось также отвечать на многочисленные вопросы политиков, бизнесменов, журналистов. По ряду вопросов Хрущёв вынужден был вступать в острую полемику, и тут он за словом в карман не лез. Хотя далеко не все аргументы били в цель. К слову, по признанию Хрущева, наиболее трудным был диалог с руководителями Американской федерации труда — Конгресса производственных профсоюзов (АФТ-КПП). Так, на вопрос об отсутствии свободных профсоюзов в СССР ему крыть было практически нечем.

Несмотря на отсутствие каких-либо результатов, Хрущев расценил свой визит как победу. По возвращению в Москву он созвал многолюдный митинг, на котором безмерно восхвалял Эйзенхауэра за мудрость, честность и миролюбие.

Ну и, спрашивается, зачем нужно содержать огромную армию, когда в цитадели империализма сидит такой вот замечательный президент (да еще и при наличии ядерного оружия)? Миротворческие иллюзии Хрущева стали одним из оснований для нового сокращения армии. Из рядов Вооруженных сил было уволено 1, 3 миллиона человек. Особенно сильно сокращение ударило по офицерским кадрам. После этого «кадрового погрома» офицеры во многом утратили свой престиж, контроль над рядовым составом, что и привело к печально известной дедовщине. Конечно, армию сокращать было надо, но не такими же форсированными темпами и не так жестоко. Но это был фирменный стиль Хрущёва.

По армии был нанесен удар, но никакой разрядки так и не произошло. 1 мая 1960 году в воздушном пространстве СССР был сбит американский самолет-шпион, и Хрущев немедленно рассорился с «миротворцем» Эйзенхауэром. Ну, а с Д.Ф. Кеннеди у него чуть не вышла самая настоящая «горячая война».

4. Несостоявшееся предательство

Вообще, политика Хрущева напоминает езду на американских горках – вверх, потом вниз, потом куда-то в сторону. Это хорошо видно на примере венгерских событий 1956 года.

Тогда в этой восточноевропейской стране «народной демократии» возникло мощное протестное движение, направленное против партийно-бюрократических извращений социализма. Однако, со временем и при поддержке западных центров, внутри этого движения сформировалась мощная антисоциалистическая и антисоветская сила, в деятельности которой активное участие принимали члены фашистского движения нилашистов, разгромленного ещё во время второй мировой войны.

Единства по этому поводу в советском руководстве не было. В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов и Н.А. Булганин выступали за силовой вариант. Хрущёв и А.И. Микоян выступали против, за поддержку «реформаторского» правительства И. Надя. И вот 29—30 октября 1956 года начался отвод советских войск из Будапешта.

Очевидно, Хрущёву очень нужно было задобрить Запад, закрепив свою подлую измену на XX съезде КПСС, когда он дезорганизовал мировое коммунистическое движение «разоблачением» Сталина. Он отлично знал о том, что в Будапеште стали вешать коммунистов на фонарях, но был готов сознательно предать тысячи людей, поверивших в своё время СССР и бывших надёжными друзьями нашей страны. Он, как представляется, надеялся, что на Западе по достоинству оценят его «благородный» поступок.

Однако Запад не был готов к таким тонким играм и поддержал вторжение Израиля в Египет, произошедшее в ночь с 29 на 30 октября 1956 года.

Тогда Англия и Франция начали боевые действия против Насера. Хрущёв, как это с ним всегда бывало, немедленно обиделся и тут же выступил за создание Революционного правительства Я. Кадара и силовое подавление венгерской контрреволюции. Политика «американских горок» – и ни что иное.

Здесь очень интересна роль Микояна, который «разгребал» венгерские дела. Он выступал за полное невмешательство советских войск, вел переговоры с И. Надем. (Во время намечающихся волнений в Польше Микоян также занимает либеральную позицию.) Судя по всему, Микоян был прозападным деятелем, чему, в немалой степени, способствовала его деятельность на поприще внешней торговли. Этот хитроумный товарищ, о котором сложили стишок («От Ильича до Ильича, без инфарктов и паралича») выступал за то, чтобы принять план Маршалла, означающий потерю экономической независимости СССР. В конспирологическом исследовании бывшего американского спецслужбиста Д. Колемана «Комитет-300» содержится даже утверждение, что Микоян входил в некий «международный синклит», осуществляющий функции мирового правительства. Возможно, что это, как говорят сегодня, «фейк», но задуматься тут есть о чём.

5. Могильщик социализма

Внешнеполитический разворот Хрущёва нельзя рассматривать в отрыве от его внутренней политики. По сути, в стране начался демонтаж социализма, сопровождающийся ослаблением плановых начал без создания эффективных механизмов, которые бы компенсировали управленческие издержки децентрализации. В 1954 году на Февральском пленуме ЦК было принято решение ликвидировать многие отраслевые министерства, передав их функции местным органам управления. Позже были созданы совнархозы. Резко было сокращено количество плановых показателей – с 9400 (в 1953 году) до 1780 (в 1958 году). Соотношение между прибылью и налогом с оборота составило 45 % и 55 % (1950 год) вместо 21% и 79 % (1960 год), в результате чего налог снизился в полтора раза, а прибыль предприятий возросла аж в четыре раза. В руках директорского корпуса оказались сосредоточенными огромные денежные потоки. За 12 лет почти в пять раз увеличились местные бюджеты – при том, что союзный бюджет остался почти прежним. «Иными словами, - отмечает А. Островский, - руководство партии встало на рискованный путь экономического ослабления союзного центра и усиления низших звеньев советского государства как корпорации: республик, краёв, областей и предприятий». («Кто поставил Горбачёва?»)

Тут, конечно, могут возразить, что дебюрократизация и децентрализация назрели, но вот в чём дело. Получилось, что хрущевское руководство никак не поколебала саму админстративно-бюрократической систему, но всего лишь распылило её. Оно отказалось от плюсов сверхцентрализации, ничем их не заменив. По этому поводу историк И.Я. Фроянов пишет: «На наш взгляд, совсем не важно то, чего хотел Хрущев (тут можно запутаться), а важно то, что у него получилось. А получилось не очень складно, поскольку его преобразования были поверхностными: не затрагивали главного - собственности. Поэтому они «не смогли сколько-нибудь существенно изменить фундаментальные основы экономического механизма», хотя «некоторые всплески темпов экономического развития, что косвенно характеризует эффективность экономики в целом, имели место (в 1958 году темпы роста национального дохода составили 12,4% против 7% в 1957 году). Но этот эффект носил временный характер. Очень скоро темпы экономического роста упали вновь». Вместе с тем «тенденция всеобщего и полного огосударствления еще более усилилась».

Попытка децентрализовать управление экономикой с целью «сделать систему более чуткой к нуждам потребителей» обернулась еще большим ее усложнением, сумбуром и скрытой оппозицией слоя управленцев.

Иначе и быть не могло, так как государственная собственность являлась централизованной по определению. Она не поддавалась управлению другим способом, кроме как посредством «бюрократического централизма». Чтобы сделать экономику децентрализованной, надо было менять отношения собственности, ликвидируя отчуждение трудящихся от собственности, свойственное существующей экономической системе, т.е. от сложившегося в нашей стране под воздействием специфических условий социально ориентированного государственного капитализма переходить к социалистическому способу производства, при котором трудящийся субъект выступает одновременно и производителем, и собственником условий труда. Пойти на такое Хрущев, конечно, был не способен, поскольку не обладал интеллектом и волей соответственно задачам исторического момента.

В результате преобразования не только не улучшили экономическую ситуацию, но и ухудшили её. О том, что новый курс нанёс удар по советской экономике, свидетельствует следующие показатели.

В 1950-1955 годах рост производительности труда в промышленности составил 8, 2 %, в 1956-1960 году - 6, 6 %, в 1961-1965 – 4, 6 %. Перераспределение ресурсов от одних бюрократов к другим сочеталось ещё и с разгромом промысловой кооперации, а также с наступлением на приусадебные участки крестьян.

Вот такую, очень и очень дорогую, цену заплатил мы за безумные «американские горки» того, которого подхалимы и карьеристы именовали «дорогим Никитой Сергеевичем».