18 убиенных

«Мы живем страстями истории, но сами – беспамятны, а потому прошлые ошибки и трагедии всегда имеют шанс повториться», - предостерегают нас составители книги «Романовы. Подвиг во имя любви» (ИД «Достоинство», М., 2010).

«Давние главные оппоненты традиционной царской власти – российские либералы, признанные в начале ХХ века в среде «образованного общества» властителями дум, ратовали за западноевропейскую модель «свободы» и видели ее исключительно в облике Прекрасной Дамы. Когда же после падения Царства вместо желанного образа столкнулись с ужасом социальной стихии, то содрогнулись, оцепенели, а, придя в себя, забыв обо всех своих демократических принципах и свободолюбивых декларациях, стали ратовать «за сильную власть», «за наведение порядка, начали грезить о «жесткой руке». Осенью 1917 года беспощадная власть утвердилась, но в стране уже не нашлось места никому из тех, кто слыл законодателем общественной моды и политических настроений в дореволюционной России…» Так на страницах книги доктор исторических наук Александр Боханов описывает состояние общества накануне великих потрясений.

Однако, шельмование царской власти в конце XIX - начале ХХ века велось либералами не только из-за преклонения перед Прекрасной Дамой. Были на то и другие причины, куда как менее возвышенные, а то и – совсем уж приземленные. Кто-то рвался к власти вообще, кто-то надеялся оторвать себе «кусок послаще», кто-то – просто мечтал отомстить августейшим за судьбу своей семьи или своих соплеменников, «пустить петуха» по городам и весям, «помахать ножичком» да намылить веревку для «благородных». В том числе – и для романтиков-мечтателей о Прекрасной Даме, так долго сеявших смуту в головах своих доверчивых поклонников в среде интеллигенции и «вестернизированной» буржуазии.

А шельмовали династию и ее последних представителей страшно: и в великосветских салонах, и в революционных кружках, и в «либеральной» и «демократической» прессе…

Шельмовали на радость геополитическим конкурентам набиравшей обороты России - тогда великой экономической державы.

В ход шло все: сплетни, наветы, скабрезности, демагогический морализм, бесстыдные выдумки «желтой» прессы, ерничающий атеизм. «Все «прокурорские» банальности о Царе, бесконечно продуцируемые антихристианской средой, иначе как пошлостью и назвать невозможно», - замечает по этому поводу в своей статье А. Боханов. Сегодня же, уверен историк, «борьба за Царя есть борьба за Россию, борьба за исторические корни, за сохранение (спасение) обретений минувшего». Этой борьбой за правду о каждом из 18 убиенных пронизан каждый сюжет книги, написанной почти тремя десятками разных людей.

Составители книги (Людмила Лыкова и Владимир Долматов) предоставили слово всем – следователям по делу об убийстве царской семьи и особ царской фамилии; палачам, бестрепетно убивавшим взрослых, стариков и детей в Петербурге, Екатеринбурге, под Алапаевском; историкам и публицистам, экспертам-криминалистам и архивистам.

Но главное – со страниц явственно звучит голос самой эпохи, в котором причудливо переплелись высокий дух одних и бездушный, не сомневающийся в своей правоте р-революционный глас других, тех, кто пришел «сотворять вечный рай» на земле.

Для начала дадим слово «сотворителям» рая.

Яков Юровский, организатор и руководитель расстрела царской семьи в Екатеринбурге: «Надо сказать, что по горькому опыту ЧК я знал, что когда людям доверишь, то не достреляют. Причину, почему они не были здесь [в подвале Ипатьевского дома – Ред.] убиты, мне пришлось узнать только в поле. Между прочим, после того, как приостановили пальбу, пришел Ермаков [еще один чекист – Ред.]. Он штыком пытался их покончить, но это не выходило. Алексей [младший ребенок в семье Романовых – Ред.] сидел живой и я уже его достреливал после. Старались стрелять в сердце, чтобы быстрее докончить, но и это не выходило, пришлось стрелять в голову…».

Исай Радзинский, в июле 1918 г. член коллегии Уралоблчека: «Надо сказать, стрельба беспорядочная была… Вот например Алексей только когда 11 пуль проглотил, наконец умер. Что-то очень живучий парнишка. Между прочим очень красивый парень, Алексей, очень красивый был… что-то лет 14-13 ему тогда было».

А теперь слово – историкам.

Людмила Лыкова, доктор исторических наук: «События, связанные с пребыванием князей Дома Романовых в г. Алапаевске, начинаются 20 мая 1918 года. Решением Уральского облсовета были переведены из Вятки сестра Императрицы Великая княгиня Елизавета Федоровна, Великий князь Сергей Михайлович, со своим супругом Иоанном Константиновичем прибыла Елена Сербская… Сергея Михайловича сопровождал управляющий его делами Ф.С. Ремез, Елизавету Федоровну – сестры Марфо-Мариинской обители Яковлева и Янышева. Сюда же из вятской ссылки привезли князей императорской крови Константина Константиновича (младшего), Игоря Константиновича и Владимира Палея… В ночь с 17 на 18 июля 1918 года узники Напольной школы [в ее помещениях содержались арестованные – Ред.] – исчезли.

…Их подводили к шахте поодиночке и убивали ударом в висок обухом топора (только богатырь Сергей Михайлович был застрелен – он вступил с палачами в схватку)… Обстоятельства захоронения ставили перед следователями [следствие велось вступившими в Алапаевск белыми – Ред.] разные вопросы. Кое-кто усматривал в расположении тел на разных уровнях шахты признаки ритуального убийства, на что наводило хорошее знание палачами степени родства жертв…».

И в советское время, и в нынешнее, замечает Л. Лыкова, приходилось слышать о том, будто три дня и три ночи окрестные жители слышали доносившееся из-под земли пение псалмов, а Елизавета Федоровна в шахте перевязывала раненых.

Конечно, ничего подобного быть не могло: жертвы умирали мгновенно… Но люди не могли принять чудовищную жестокость казни, и народная молва очеловечила трагедию, домыслив эти обстоятельства и образ.

Юлия Кудрина, доктор исторических наук: «Цинизм большевиков был беспределен. На вопрос Великого князя Дмитрия Константиновича, почему они арестованы и содержатся в тюрьме [местом заключения Великих князей в Петрограде был дом предварительного заключения Петропавловской крепости – Ред.], Моисей Урицкий ответил, что советская власть заботится о безопасности Романовых, так как народ хочет с ними расправиться. И добавил, что, если немецкое правительство освободит социалиста Либкнехта, большевики готовы освободить Великих князей…»

В ночь на 27 января 1919 года в Петропавловской крепости Великих князей раздетыми вывели на мороз. Тяжелобольного Павла Александровича вынесли на носилках. Перед смертью Великий князь Николай Михайлович шутил с палачами, держа на руках любимого котенка. Дмитрий Константинович был религиозным и верующим человеком. Рассказывают, что он умер с молитвой на устах. Тюремные сторожа говорили, что он повторял слова Христа: «Прости им, Господи, не ведают, что творят…».

В официальном сообщении большевистских властей говорилось, что Романовы расстреляны как заложники… за убийство в Германии вождей немецких коммунистов Розы Люксембург и Карла Либкнехта. Могила Великих князей так и не найдена.

…Уйдя от стыдного беспамятства, вспомнив, наконец, о невинно убиенных, отслужив по ним панихиды и назвав поименно их палачей, настала пора рассказать правду об этих людях, о том, какими они были в том, что называется «обиходом жизни». Этот труд и взяли на себя авторы сборника. Он стал заметным событием в современной исторической литературе, подводя определенный итог всему сделанному в последние два десятилетия по восстановлению памяти о жертвах большевистской революции из числа представителей Дома Романовых. О тех, чьи имена столько десятилетий пытались вымарать со страниц отечественной истории, а ценность их жизней сравнять с ценностью пыли под сапогами их убийц.

Замечательно, что издатели выпустили книгу в свет достаточно большим по теперешним меркам тиражом в 3000 экземпляров, но и при этом, судя по всему, она уже становится настоящим раритетом.

И это понятно. Ведь, как отметил один из авторов сборника доктор исторических наук Сергей Мироненко: «В этой книге XXI век заставляет оглянуться на дела века ХХ, чтобы ответить: во имя какого будущего мы расстаемся с веком прошлым?».