РИК и БРИК

Итоги екатеринбургского общения министров иностранных дел четырех стран - «завтрашних мировых лидеров» - трудно оценивать по тем документам, которые приняты по итогам переговоров.

Напомним, что встреч было две – РИК и БРИК. Россия, Индия и Китай, а потом та же тройка беседовала с бразильским коллегой. Но между этими встречами были и двусторонние. Сергей Лавров, например, обсуждал предстоящий визит в Китай президента Дмитрия Медведева со своим коллегой Ян Цзечи, а потом встречался с индийцем Пранабом Мукерджи, обсуждая не очень блестящий ход Года России в Индии. Так же действовал бразилец Селсу Аморим, решая свои двусторонние вопросы с коллегами. Начинался же марафон, состоявшийся между 13 по 16 мая, со встречи в том же городе Лаврова с вице-канцлером, министром иностранных дел Германии Франком-Вальтером Штайнмайером.  

Но немецкий сюжет никак не связан с последующими заседаниями «тройки» и «четверки». Названия их наводят на ассоциации с Рики-Тики-Тавви, бесстрашным хвостатым охотником на кобр. Тем более что «И» в обоих сокращениях означает родину знаменитого мангуста, Индию.  

Любителям символики международных встреч здесь можно хорошо порезвиться.

Начнем с того, что первое крупное дипломатическое мероприятие эпохи Медведева пройдет ровно на границе Европы и Азии, на Урале.

Что, бесспорно, напоминает: у России есть и будет восточная и западная политики, и это никогда не изменится. Ну, а с первой поездкой Медведева в Казахстан и Китай символика для кого-то становится и подавно ясной.  

И напрасно. Никакой особой символики тут не замышлялось. Первый торговый партнер России все-таки европейский – Германия, 52.8 миллиарда долларов в 2007-м. За второе и третье место в списке партнеров постоянно борются Китай и Италия. Индия же и Бразилия в этом плане сильно отстают, тут сплошные перспективы. А вот в политическом плане здесь полная гармония.  

Встречи, подобные екатеринбургской, всегда вызывают у многих нездоровые - или, как посмотреть, здоровые - эмоции: вот сейчас выйдут четыре министра новых великих держав, по населению – больше половины мира, ударят по столу четырьмя кулаками, скажут «Рики-Тики-Тавви» - и кобры задумаются...  

Так же бессмысленно механически складывать цифры, типа населения всех четырех стран БРИК или их экономический потенциал. Это никого не напугает, потому что единого экономического целого «четверка» не образует, наоборот – все четыре страны интегрированы с кем-то еще, например, с США, это особенно верно для Китая и Индии.  

Конечно, и РИК, и БРИК – такой же, как отношения с Германией, ценный стартовый капитал для Дмитрия Медведева. Возможно даже, что на сегодняшний день – основной капитал его внешней политики. Потому что чем ближе Москва общается с нынешними гостями Екатеринбурга, тем охотнее с ней говорят в прочих центрах мирового влияния. Но дальше следует трезво оценивать как сами екатеринбургские встречи, так и отношения четырех их участников.  

Интересы России, Индии и Китая – если говорить о трех странах вместе - пересекаются там, где Центральная Азия, включая Иран, нефте- и газопроводы, возможно – в сотрудничестве в области новых высоких технологий.

Вообще же, трехсторонние встречи трех великих держав Азии хотя и проходят далеко не в первый раз, но полны внутреннего напряжения.  

Начиналось с российских попыток сближения двух почти конфликтующих партнеров, Индии и Китая. Сейчас они и сами сближаются, без всяких «троек» с Москвой. Но в целом речь идет о новом предприятии, о наработке традиций общения между тремя большими, сильными и сложными государствами. Между которыми, кстати, не только одна дружба и общие интересы – достаточно упомянуть тему Тибета (большая часть тибетской эмиграции живет в Индии) или конкуренции российского и китайского бизнеса в той же Индии.  

Сами же встречи РИК до осени прошлого года существовали почти исключительно в сфере международной дипломатии. Министры иностранных дел встречались и сопоставляли позиции по международным сюжетам. БРИК – те же и Бразилия – история и вообще новая. Перед нами третья встреча этих четырех министров, причем первая, организованная самостоятельно, а не где-нибудь в переговорных комнатах цокольного этажа ООН. В последние несколько месяцев дипломаты четырех стран провели несколько рабочих встреч в «ооновских столицах» - Нью-Йорке, Париже и Женеве, чтобы наработать повестку дня для министерской БРИК. Оказалось, она немаленькая. Глобальная экономика, продовольственный кризис, изменения климата и энергосберегающие технологии – и многое другое.  

Так было до Екатеринбурга. Внешнему миру от состоявшегося там дипломатического марафона достались два коммюнике. Однако большая часть таких документов всегда пишется заранее, и согласовывается на рабочем уровне. При этом множество вопросов, внесенных в коммюнике, всерьез даже не обсуждается. Потому, как в данном случае, заранее известно: все четыре мировые державы – за многополярный мир и центральную роль ООН. Это понятно, потому что каждая из них и есть «полюс», то есть мощный глобальный и региональный центр влияния. А прогнозы насчет того, что к середине столетия минимум две страны из четверки – Китай и Индия – станут первыми экономиками мира, еще добавляют им энтузиазма по вопросу о многополярности.  

Так же ясно, что лидеры завтрашнего дня уже имеют достаточно сил и возможностей, чтобы вести разговор о правах и свободах человека без двойных стандартов, с учетом особенностей всех мировых цивилизаций. И все это тоже есть в коммюнике, так же как упоминания насчет Косово, одностороннее провозглашение независимости которого противоречит международному праву. Кстати, бразильца Косово не волновало, и в коммюнике БРИК речи об этом нет, а вот для трех «лоскутных одеял», России, Индии и Китая, понятно, что будет, если каждая террористическая организация начнет провозглашать независимость захваченной ею территории.  

Итак, все эти совпадения позиций предсказуемы, и не надо было съезжаться в Екатеринбурге, чтобы еще раз напомнить, как мыслят претенденты на мировое лидерство. Но очевидны и более интересные результаты переговорного марафона. Это очень разные результаты, потому что РИК и БРИК, как уже сказано, не одно и то же.  

По имеющимся данным, Россия, Индия и Китай впервые так уверенно заявили, что давняя идея трехстороннего общения высших политиков и дипломатов оказалась удачной.

 И порождает, наконец, массу побочных продуктов – что всегда есть показатель успеха. Причем продуктов, мало заметных окружающему миру – так выглядело движение к интеграции в ЕС или АСЕАН: неэффектно, но мощно.  

В нашем случае уже, оказывается, родилось какое-то сотрудничество трех стран в области сельского хозяйства, началось регулярное общение деловых кругов и академических экспертов, а также контакты в области здравоохранения и медицины. Россия предложила также поспособствовать трехсторонним культурным программам. Все вместе уже напоминает почти организацию.  

Точкой отсчета здесь следует считать РИК в Харбине (Китай) в октябре прошлого года, где было решено активизировать всю систему. Следующая трехсторонняя встреча должна пройти в Индии, и теперь уже нет сомнений, что дело будет развиваться.  

Любопытно обратить внимание на заявления трех министров по поводу региона, находящегося как бы на стыке границ трех стран – Центральной Азии. Там влияние стран РИК сильнее, чем где бы то ни было. В коммюнике нет слов о приеме Индии в Шанхайскую организацию сотрудничества - а это давняя и сложная история. Зато Москва и Пекин приветствуют активизацию Дели в ШОС, то есть в Центральной Азии, в его нынешней роли наблюдателя. Что явный шаг вперед.  

Иран также играет важную роль в центральноазиатской политике. Хотя никому из РИК не нравятся постоянно бросаемые Тегераном вызовы Западу, права Ирана на мирную атомную программу никто не отрицает. Известно, что Китай и Россия тут и раньше контролировали ситуацию на различных переговорах. Зато яснее стала позиция Индии, особенно после недавнего визита президента Ирана Махмуда Ахмадинежада в Дели. Здесь надо заметить, что все три страны РИК считают страны ЕС и США своими ключевыми экономическими партнерами, и просто так бросать им вызов не собираются. А вот заботиться о стабильности своего региона следует вместе, что и было сделано в Екатеринбурге.  

В сравнении с этим сыгранным уже трио результаты БРИК выглядят скромнее. Бразильского министра, по сути, интересовало открытие для его страны новых рынков, налаживание сотрудничества с новыми партнерами. Это давняя политика, Бразилия по структуре товарооборота давно отошла от «латиноамериканской» ориентации на рынки лишь Нового Света.

Бразильцы проводят встречи с африканцами, арабскими странами, и это умение разнообразить связи – один из компонентов, который наводит аналитиков на мысли о будущей особой роли страны в мире.

Заметный акцент встречи БРИК – энергетический, с учетом двух факторов. Первое, что Индия и Китай – импортеры энергоресурсов, и второе – что Бразилия экспериментирует с биотопливом и увлекается атомной энергией. В этом она скорее похожа даже на Индию, чем на Китай.  

В целом на сегодняшний день можно уверенно говорить, что четыре будущих экономических лидера наработали уже привычку общаться, чтобы не давать никому столкнуть их лбами в погоне за рынками, ресурсами или политическими выгодами. А вот что касается полноценного экономического сотрудничества, то здесь речь скорее о попытках сделать таковое возможным. Хотя, в случае с РИК, движение налицо.  

Каковы же перспективы РИК и БРИК? Аналог такого ежегодно заседающего клуба есть, и называется он «большой восьмеркой». Из числа БРИК в саму «восьмерку» входит только Россия. Другое дело, что никакой саммит «восьмерки» уже немыслим без приглашения гостей из тех же самых Китая, Индии и Бразилии. Понятно, что если «восьмерка» их не примет в свой состав, то скоро перестанет быть «большой» - с учетом роста мирового влияния тех же Китая, Индии и Бразилии. Но это уже проблема «восьмерки».