Столетие
ПОИСК НА САЙТЕ
29 марта 2024
Призрак легального суверенитета

Призрак легального суверенитета

Никита Гараджа
15.06.2005

Об авторе:Никита Гараджа, кандидат философских наук, МГУ

Обнаруженная государственно-правовой мыслью Нового Времени тенденция к трансформации идеи суверенитета в юридическую норму на почве правового государства (правопорядок), казалось бы, должна была вступить в противоречие с реальной политической практикой ХХ века, когда харизматический тип господства повсеместно обнаруживал себя и взрывал правовую рациональность через утверждение абсолютного права личности.

Однако стремление к персонификации власти находило выражение в конституционном закреплении последней компетенции за легальным представителем источника суверенности (народ). Иначе говоря, нет оснований противопоставлять различные формы государственного устройства исходя из того, как в них работают механизмы передачи и распределения суверенитета. По всей видимости, репрезентация права на суверенитет - того источника властвования, который в конечном итоге делает возможным отношение господства и подчинения - происходит по каким-то другим основаниям.

Суверенитет, понимаемый как юридическая норма, которая фиксируется в основном конституционном законе, неизбежно утрачивает свое содержание. Придавая суверенитету статус высшей конституционной нормы, мы одновременно подвергаем его сомнению, коль скоро речь идет о его правовом источнике. Признание государства сувереном правового законодательства влечет за собой не только логический парадокс, связанный с неправомерностью ограничения суверенитета формальным правом, но и его утрату. Стремление легализовать суверенитет путем превращения его в юридическое понятие в конечном итоге разрушает властные отношения господства и подчинения.

Известное противопоставление средневековой идеи суверенитета и новоевропейской государственно-правовой доктрины, унаследовавшей ее, заключающееся в различии источников суверенной власти (Бог - союз граждан), имеет еще одно измерение. Средневековый суверенитет, который зиждется на принципе иерархичности, в конечном итоге должен был перестать работать, когда новоевропейская модель всеобщей гражданственности приводит к явлению, обозначенном Ортегой-и-Гассетом через понятие "восстание масс". Речь идет о варваризации, которая разрушает всякую иерархию и выхолащивает идею суверенитета до мертвой буквы закона, как наиболее архаичной формы социальной организации.

В этом контексте становится понятно, что условием суверенитета ХХ века, история которого протекала под знаком всеобщей модернизации, стала маска иерархичности. Попытка оседлания энергетики восставших масс через олицетворение власти (диктатура), есть не более чем симптом разворачивания варваризации. Неслучайно сегодня наибольшее раздражение вызывают те постреволюционные политические режимы, которые заняли охранительную позицию по отношению к социальной иерархии, порожденной высокой классической культурой (Иран, КНДР и т.д.). В этом смысле тоталитарные государства воплощают традиционный суверенитет, ибо не отказываются "от права определять, какие учения соответствуют и какие противоречат интересам защиты, мира и блага народа" [1], что является необходимым условием ценностной иерархии.

Однако кажущееся неизбежным сворачивание суверенитетов упирается в проблему возможности социальности как таковой. Ведь волевой аспект власти задает нормы государственно-правовых отношений. Если иерархичность - это условие социальности, то суверенитет - условие властных отношений. Утрата суверенитета неизбежно влечет за собой и деградацию социальности. С этой ситуацией непосредственно столкнулся российский социум в результате демонтажа советской государственности, катастрофы, замаскированной провозглашением суверенного статуса РСФСР.

Избранная модель суверенитета, которая закреплялась декларацией о государственном суверенитете и провозглашением "Дня независимости" в конечном итоге лишь зафиксировала сложившуюся ситуацию, но не означала фактического суверенного статуса России в ее нынешних границах. Поэтому то, что в конце концов произошла новая концептуализация идеи суверенитета, вокруг которой организованно последнее послание Президента - не случайность.

Недавнюю "праздничную реформу" на фоне всех остальных, куда более громких, как будто и не очень заметили. Между тем эта реформа связана как минимум с двумя существенными моментами в трансформации нынешней государственности. Во-первых, произошла отмена "Дня конституции" и, соответственно, состоялось перемещение центра тяжести главного государственного праздника на тот день, когда была принята декларация о государственном суверенитете. Во-вторых, "День независимости" был переименован в "День России".

Первый момент связан с попыткой обозначить нынешнюю модель суверенитета через противопоставление советской. Советская конституция предполагала возможность действия в чрезвычайной ситуации и отмены нормативного порядка, т.е. проявление воли суверена, не ограниченного законом, через правовые механизмы. Особенностью утраты советского суверенитета следует считать то, что правовые механизмы его реализации при запуске не сработали (ГКЧП): волевой аспект власти не нашел проявления, суверен отказался от своих прав и не воспрепятствовал антиконституционному демонтажу государства, основанного на принципе легального суверенитета. Праздник 12 декабря был лишь призраком советского суверенитета - камуфляжа, прикрывающего его утрату, но не означающего обретения нового.

Второй момент - это попытка обозначить новый источник нынешней российской государственности, небезупречной с правовой точки зрения. С последним связано переименование "Дня независимости" в "День России". По сути дела, "День независимости" отсылал нас к ограниченной модели суверенитета в рамках ялтинской международно-правовой системы. Это суверенитет в рамках границ, легальность которого обеспечивается взаимным признанием суверенитетов. Однако невозможность легализовать собственный суверенитет в ситуации, когда международное право перестает работать, требует иных источников для обозначения права на государственность.

Право на суверенитет теперь возможно только через абсолютизацию суверенного пространства России. Мы должны праздновать не обретение статуса среди равных суверенитетов, который на самом деле утратили, а день России, которая сама является безусловным источником нашей суверенности безотносительно к международной правовой системе. Это суверенитет, который не признает границы в качестве источника территориального суверенитета. Мы суверенны в логике энергетики России как идеального внеисторического цивилизационного субъекта, включающего в себя не только момент ее актуальной истории, но и ее прошлое и будущее. Только если нам удастся зафиксировать себя в метаисторическом пространстве через доктринальную формулировку своей государственно-правовой системы, нам удастся избежать варваризации, принявшей в наше время оранжевую окраску. Переход от идеи легального к идее абсолютного суверенитета обозначает черты формирующейся доктрины власти.

Примечания:

[1] Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Сочинения в 2 т. Т. 2. – М., 1991. - С. 261



Эксклюзив
28.03.2024
Владимир Малышев
Книга митрополита Тихона (Шевкунова) о российской катастрофе февраля 1917 года
Фоторепортаж
26.03.2024
Подготовила Мария Максимова
В Доме Российского исторического общества проходит выставка, посвященная истории ордена Святого Георгия


* Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: американская компания Meta и принадлежащие ей соцсети Instagram и Facebook, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), «Джабхат Фатх аш-Шам» (бывшая «Джабхат ан-Нусра», «Джебхат ан-Нусра»), Национал-Большевистская партия (НБП), «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «ОУН», С14 (Сич, укр. Січ), «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Свидетели Иеговы», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Артподготовка», «Тризуб им. Степана Бандеры», нацбатальон «Азов», «НСО», «Славянский союз», «Формат-18», «Хизб ут-Тахрир», «Фонд борьбы с коррупцией» (ФБК) – организация-иноагент, признанная экстремистской, запрещена в РФ и ликвидирована по решению суда; её основатель Алексей Навальный включён в перечень террористов и экстремистов и др..

*Организации и граждане, признанные Минюстом РФ иноагентами: Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», Аналитический центр Юрия Левады, фонд «В защиту прав заключённых», «Институт глобализации и социальных движений», «Благотворительный фонд охраны здоровья и защиты прав граждан», «Центр независимых социологических исследований», Голос Америки, Радио Свободная Европа/Радио Свобода, телеканал «Настоящее время», Кавказ.Реалии, Крым.Реалии, Сибирь.Реалии, правозащитник Лев Пономарёв, журналисты Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главред газеты «Псковская губерния» Денис Камалягин, художница-акционистка и фемактивистка Дарья Апахончич и др..