«Плохие четверги» и остальные дни недели

Раньше бы все эти французские забастовки назвали «весенним наступлением трудящихся». Если бы они не повторялись уже фактически с февраля.

В нынешнем раунде французы, похоже, пожалели Париж – как-никак, в столицу уже пришел туристический сезон, а это всегда дополнительные доходы. Общественный транспорт в столице Франции работал 22 мая в почти нормальном режиме, самолеты почти нормально приземлялись в аэропортах Орли и Шарля де Голля, пригородные электрички бегали в среднем всего в два раза реже, чем обычно. Зато в Лионе, Марселе и Тулузе автобусы, метро и трамваи не ходили вовсе. В последний «плохой четверг» бастовали или протестовали, по данным профсоюзов, почти 500 тысяч человек.

Самое поразительное в том, что акции протеста, по проведенным в их день опросам, поддержали 58 процентов французов, а «обиделись» на протестующих только 24.

 Невероятная вещь для страны, где medames et messieurs так любят посибаритствовать и отдохнуть.  

Последняя серия забастовок и протестов – не первое и не последнее оскорблением действием, которое французы преподнесли 22 мая президенту Николя Саркози. Все-таки галлы – ветреный народ. Он словно уже давно забыли, что сами же и избрали его почти ровно года назад большинством в 57 процентов голосов. На неделе 12-18 мая в протестах и стачках против объявленных пенсионных, социальных, экономических реформ, перекройки бюджета на образование участвовали до 300 тысяч человек. «Оскорбление президента» здесь вовсе не преувеличение. Антагонизм между Le Sarko и гражданами республики достиг сейчас высшей степени персонификации: и французские, и европейские газеты даже не утруждают себя выражениями типа «антиправительственные выступления», а откровенно режут правду. Если почитать их заголовки, то ясно, что это не кабинет, а именно Николя Саркози «сталкивается с новой волной забастовок».  

Забастовочная лихорадка во Франции теперь достигла апогея. Сегодня легче сказать, кто еще не бастовал, не бастует или не будет бастовать в стране. Потому что педагоги, транспортники, авиадиспетчеры, таксисты, метеорологи, даже журналисты консервативных «Монд» и «Трибюн», торговцы, докеры, студенты, рыбаки, школьники – в неприязни к президенту отметились все.  

Самое поразительное в том, что реформы Саркози, были в том или ином виде задуманы еще до него: как, например, пенсионная реформа или реформа общеобразовательной системы), или уже давно назрели, как, скажем, изменение системы выплаты пособий по безработице. Правительство просто не удосужилось разъяснить французам, что собственно Саркози подразумевал под всеми объявленными реформами, обещая французам улучшение жизни.

Возможно, даже французы и не так возмущались бы намеченным, если бы президента не понесло во все тяжкие сразу после избрания, когда он вызвал раздражение страны своим бонвиванством, демонстративной любовью к роскоши, эпатажем, разводом, новым браком и прочая.

Французов «достало» даже не качество, а количество непрезидентских эскапад Николя Поля Стефана Саркози де Надь-Боча.  

В принципе, то, что пытается сделать его правительство, конечно, болезненно, но уже давно необходимо Франции - и будет необходимо и другим странам Европы, от этого они никуда не уйдут. Более всего профсоюзы сейчас «обидело» намерение Саркози увеличить срок рабочего стажа перед получением пенсии по старости с 40 нынешних лет до 41 года. Это, кстати, намечало еще предыдущее правительство страны. Похожую реформу хотело провести и французское правительство еще в 1995-м, но протесты были столь масштабны, что вместо реформы пришлось уйти самому кабинету.  

Все, конечно, познается в сравнении. И, на первый взгляд, сыны и дочери Галлии совершенно правы, протестуя против того, что на них хотят «навесить» лишний пенсионный год. В России до пенсии достаточно проработать, скажем, педагогам, 25 лет. Но на этом сравнения в пользу наших пенсионных благ и заканчиваются. Франция, вместе с Голландией, Германией, Швецией, Италией и Испанией – европейские чемпионы в области социальных завоеваний. Каждый достигший пенсионного возраста имеет здесь право получать до 70 процентов от суммы средней заработной платы в стране. США, с их пенсионным пределом в 45 процентов от средней заработной платы, даже близко не стоят рядом с этими выше обозначенными «социалистами». Но скрягой поистине диккенсовских масштабов - вспомните его Эбенезера Скруджа из «Рождественской песни» - остается Британия. Здесь пенсионер не может получить более 37 процентов от среднего заработка. У нас на сегодня не более 30 процентов. Но в США и Британии это отчасти компенсируется большими возможностями для накопления долларов и фунтов «на осень жизни» через частные фонды и различные пенсионные схемы, число которых с лихвой превышает то, что можно найти в континентальной Европе.  

Америке вообще гораздо легче «кормить» своих пенсионеров. По последней статистике Евросоюза, на сегодня в ЕС соотношение между работающими и пенсионерами составляет примерно 3 к 1, тогда как в Америке на одного пенсионера приходится пять занятых. Но самое главное в том, что старушка Европа стареет гораздо более быстрыми темпами, чем Новый свет. Причина совершенно простая – в возраст входит поколение baby boomers послевоенных лет. К 2050-му в Европе на одного пенсионера вообще будет всего лишь два работающих. С них либо надо будет драть тройные налоги, либо сокращать пенсии.

Этим путем, кстати, решила идти Германия, которая готовится урезать пенсионные выплаты ниже 70 процентов от среднего заработка уже в ближайшее время.

Но у французов много и других болезней. Мало кто знает, но страна духов, вина и сыров еще 10 лет назад установила себе рекордно короткую по продолжительности рабочую неделю – 35 часов. Есть и меньше, например, в Самоа – менее 30 часов. Но там туземцы и не претендуют на уровень жизни, к которому привыкли французы. Англичане имеют рабочую неделю в 48 часов - это единственное исключение в Евросоюзе. «Недоработка» уже дает себя знать, тормозя экономический рост. Саркози не предлагает отменить 35-часовую неделю – замахнуться на такое может лишь самоубийца. Но он предлагает французам работать более 35-часов и получать за сверхурочные заработки, не облагаемые налогами. Дело не пошло, пока французов это не особо впечатляет. При том, что они считаются одними из самых «прижимистых» в Европе и всегда не прочь получить больше, чем имеют.  

Франции осталось побастовать еще не очень долго. Страна обычно делает это с охотой лишь до периода летних отпусков, который начинается в июне и прекращается в сентябре. Тогда и надо ждать новых забастовок. Они не закончатся – до того достал французов их новый президент.  

Он и вправду ведет себя не очень красиво. Если из того, что обещал Саркози построить лодку и нагрузить тем, чего он не сделал, то она уйдет под воду в секунды. Даже громогласно объявленное «драматическое сокращение» расходов на чиновничью машину оказалось на поверку блефом. Расходы сократили всего на 0.1 процента от ВВП. Это при том, что государство ежегодно увеличивает государственный долг на 2.7 процента от ВВП, чтобы «остаться на плаву». И так почти со всеми обещаниями Саркози – они перед выборами выглядели солидно, но теперь как-то странно превратились в «маргиналов».  

Более того, Франция Саркози – это Франция, которая уже с трудом понимает, чего же от нее хочет президент, что он с ней делает и чего еще от него можно ждать.

 Почти еженедельно министры кабинета или сам Саркози объявляют некие новые схемы сокращения расходов и урезания льгот, чтобы через день от таких сокращений отказаться. И при всем этом французам даже не удосуживаются объяснить причины принимаемых решений. Саркози теперь обещал это делать регулярно.  

Президент теперь упорно рекламирует себя как трудоголика - он на самом деле удивительно работоспособен - с явным намерением подать французам пример серьезности, того, как следует трудиться на благо милой Франции. Это смело и, скорее всего, поздно. К тому же давно и хорошо известно, что все трудоголики, которые пытаются привить свои «нездоровые» привычки населению, в большинстве своем заканчивают плохо. Населению это не нравится. Трудно понять, почему Саркози полагал, что для него сделают исключение. Да еще нация, представители которой в Европе - Западной, конечно - являются признанными «лауреатами праздности». По данным американской социологической службы «Харрис интерэктив», французы в среднем имеют в год 37 оплачиваемых отпусков. Немцы могут похвалиться только 27-ю, британцы 26-ю, а американцы и вовсе 14-ю. Кроме сыров, вина и духов в собирательный образ Франции ведь совершенно неспроста всегда входит и идиллическая картина деревенской или городской площади, где милые месье лениво играют в шары. Бывший министр труда страны Жак Барро в сердцах даже однажды назвал французов «обществом игроков в шары». Не то, чтобы французы были такими уж ленивыми. Им, похоже, не нравится тот, кто взялся «обучить их хорошо работать».  

Кабинет готовится внести закон, в соответствии с которым безработные перестанут автоматически получать пособие, если два раза подряд откажутся от предложенного на бирже труда рабочего места. Саркози, видимо, предстоит еще и жесткая схватка с профсоюзами, которые уже заявили, что такой закон ни им, ни Франции не подходит. Да и почему он должен подтолкнуть французов к активному труду, если их не привлек к нему даже закон о налоговых льготах для сверхурочников?  

В принципе, во Франции уже был один человек небольшого роста, который мог делать с ней все, что заблагорассудится. У Саркози честолюбия тоже хватает, но он все же не корсиканец.