Пейзаж после битвы в Баренцевом море

Инцидент с «Электроном» – не просто незаконный арест судна, а вооруженный захват Норвегией спорной акватории. А заявление российской стороны о «захвате заложников» едва не спровоцировало расстрел судна и экипажа. У простых же людей (в данном случае у рыбаков) оставался только один выход – самооборона до последней возможности, без оглядки на «вертикаль власти».

Факты

Норвежская береговая охрана обвинила российский траулер «Электрон» в нарушении правил лова в районе Шпицбергена (как потом оказалось, в спорной зоне), арестовала его и, по сообщениям СМИ, якобы «отконвоировала в один из портов на архипелаге Шпицберген». (Позже выяснилось, что «Электрон» пытались отбуксировать в Тромсе.)

Однако капитан Яранцев, не согласившись с решением норвежских властей (как оказалось позже, он имел на это все основания), направил судно в порт приписки – в Мурманск, вынужденно оставив на борту двух норвежских инспекторов рыбоохраны, высадить которых в открытом море не было реальной возможности.

В свою очередь, норвежская сторона направила в погоню четыре военных корабля, которые, догнав «Электрон» уже в российской экономической зоне, в 350 милях от порта приписки и в непосредственной близости от баз Северного флота России, предприняли попытку штурма безоружного судна.

В ходе штурма, помимо нарушения правил безопасности судоходства (за такие нарушения судоводителей лишают лицензий), было использовано «нелетальное оружие» в виде троса, натягиваемого поперек курса судна (с целью повредить винт или взять корабль на абордаж, причалив к нему с двух бортов) и сбрасывания на палубу осветительных пиротехнических средств, используемых, таким образом, в качестве зажигательных бомб: магний, он и в Африке – магний.

Кроме того, норвежский самолет сбросил по курсу «Электрона» специальную сеть, предназначенную для лишения судна хода, которая и намоталась на винт российского траулера «Григорий Арлашкин», страховавшего «Электрон».

В ходе штурма норвежские суда расчехляли орудия и наводили их на «Электрон», принуждая к сдаче. Продолжение штурма остановила только радиограмма капитана Яранцева, обещавшего в случае открытия огня пойти на таран нападающих.

- Прошу помощи, - радировал окруженный российский корабль. Но Россия не спешила защищать своих граждан и свое судно, которое является суверенной территорией государства.

Всю ночь между норвежцами и «Электроном» шел абордажный бой, в котором участвовали и другие российские суда, добровольно пришедшие на помощь товарищам.

В 3 часа ночи по московскому времени капитан сообщил, что норвежцы продолжают попытки завести трос под винт траулера, но им мешает другое мурманское рыболовное судно М-0131. Все это происходило ночью, при нарастающем ветре и волнении, когда каждый упавший за борт человек был обречен.

Только к среде, когда главные события были позади, появились сообщения о том, что виновны не наши моряки, а норвежцы, которые занимались делами, в Конвенции ООН по морскому праву прямо названными пиратством.

Предательство

В те часы, когда норвежцы наводили орудия на «Электрон», помощник главкома ВМФ России капитан первого ранга Дыгало заявил: "Вопрос решается на уровне собственника траулера – это закрытое акционерное общество", добавив, что «разрешение ситуации должно происходить дипломатическим путем и флот здесь ни при чем».

Что касается пограничников, то начальник Мурманского пограничного управления ФСБ России генерал-майор Губенко заявил, что «действия капитана траулера "Электрон" как при задержании в районе промысла, так и в нейтральных водах Баренцева моря не поддаются логическому объяснению», а значит, нет и поводов для беспокойства. Мурманское пограничное управление официально распространило информацию о том, что «команда взяла в заложники двух норвежских инспекторов», то есть фактически обвинило российских рыбаков в терроризме, зная, что реальное наказание по этой статье – уничтожение на месте в ходе «спасения заложников».

Не торопился и МИД, хотя именно там знали о спорном характере района задержания и сомнительной правомочности норвежцев арестовывать российские суда. «Электрон» был задержан в спорной зоне, где уже много лет рыбу ловили обе стороны. У них просто есть морские карты, где спорные районы точно обозначены.

Российские СМИ с самого начала воспроизводили позицию норвежской стороны, и даже в среду упорно называли «Электрон» судном-нарушителем.

В результате все официальные инстанции России отдали «Электрон» на суд и расправу норвежским «силовикам». В районе нападения так и не появился ни один российский самолет и ни один корабль под Андреевским флагом.

В итоге норвежцы сами испугались того, что наворотили. «Григорий Арлашкин» с НАТОвским спецсредством на винте лишился хода в штормовых условиях, что создало угрозу и судну, и жизни экипажа, но норвежцы сбежали, не оказав помощи.

Лишь после того, как траулер своими силами отбился от вооруженного нападения, в 150 милях от Мурманска появился и большой противолодочный корабль, и пограничный сторожевик.

Исчерпан ли инцидент?

МИД России утверждает, что исчерпан. Судно цело, все живы, инспекторы возвращены в Норвегию. Да и Норвегия спешит замять крайне неприятное для себя дело.

Однако «Электроном» всё не ограничивается – речь идет о попытке Норвегии в одностороннем порядке, с использованием вооруженных сил решить вопрос о спорных акваториях. История спорных вод началась в 1920 году, когда Норвегия, воспользовавшись гражданской войной в России и заручившись поддержкой ряда иностранных государств, установила ограниченный суверенитет над Шпицбергеном (Парижский договор 1920 года). Несколько позже, когда Советский Союз потребовал восстановления справедливости, спор был решен половинчато, через систему советско-норвежских соглашений и концессий, обеспечивших нашу хозяйственную деятельность в этом районе.

Ждут серьезной оценки и явно незаконные действия норвежских властей, которые вполне подпадают под определения морского пиратства и терроризма (причем, терроризма государственного ). В соответствии с Конвенцией по морскому праву, преследование нарушителя, начатое в исключительной экономической зоне государства, может быть продолжено вплоть до экономической зоны сопредельного государства. Но «Электрон» вел лов не в двухсотмильной зоне Норвегии, а в водах с иным правовым статусом. Именно с этой точки зрения наведение орудий и применение зажигательных средств может оцениваться совершенно иначе…

Отдельной оценки заслуживают применение норвежским военным самолетом спецсредств против непричастного к инциденту «Григория Арлашкина». Конечно, стальная сеть – это не минирование фарватера, но в условиях шторма неуправляемое судно подвергается смертельной опасности, а в случае его гибели спасти удалось бы не более половины экипажа, – и то при наличии спасательных вертолетов и в светлое время суток.

Судя по поведению российского руководства, никаких претензий к норвежским пиратам не будет.

«Морская стратегия»: теория и практика

Не так давно в России создана межведомственная комиссия, громко именуемая «Морской коллегией», во главе которой стоит аж сам премьер-министр. Написан и претенциозный документ «Морская стратегия России», проводятся разного рода «морские форумы»…

Между тем, реальная Россия, как государство флага, по тоннажу флота несопоставима с Панамой или Либерией, поскольку российские налоги и российские инстанции делают судно под российским торговым флагом заведомо убыточным. Об этом уже который год говорят российские судовладельцы. Однако воз и ныне там; судами под российским флагом перевозится сегодня не более 5% экспортных грузов, и этот процент постоянно снижается. Суда под российским флагом не ходят, а «доходят» - их средний возраст превысил 20 лет, что вдвое выше мирового показателя. И об этом прекрасно знают все члены вышеназванной «морской коллегии», начиная с Грефа.

Ничуть не лучше и с военно-морской частью. Хотя Россия обладает самой большой в мире площадью шельфа, экономической зоны и запасами шельфовых углеводородов. То же самое с биоресурсами.

Но контролирует ли Россия свои акватории? Увы, инцидент с «Электроном» наглядно показал: в отличие от Норвегии, российский военно-морской флот и пограничная служба не контролируют ни акватории, ни побережье. Строго говоря, российские военные моряки должны были появиться рядом с «Электроном» еще в субботу, чтобы пресечь попытку незаконного ареста.

Выводы

Не будем заблуждаться: Россия уже давно держава не морская, а прибрежная, открытая для нападения с любых морских направлений. Что касается инцидента – то дело не в траулере, не в рыбе и даже не в спорных акваториях: речь идет об установлении иностранного контроля, - как экономического, так и военного, - над полярными владениями России.

Впрочем, есть и повод для надежды. Он – в действиях экипажей «Электрона» и «Григория Арлашкина». В критический момент, брошенные властями своей страны на произвол вооруженных норвежских террористов, они смогли больше, чем все «силовики», вместе взятые.

Надежда ещё и в том, что рыбаки сделаны из того же теста, что и все мы. Значит, все-таки можем?..

Александр Дмитриев