Будет ли принят «ё-кодекс»?

Отечественный бизнес серьезно обеспокоен. Нет, не низкой эффективностью производства, не износом оборудования, отсталыми технологиями и даже не безумно раздутыми штатами управленческих и посреднических структур, превратившихся в паразитический нарост на теле экономики. Все эти проблемы не кажутся нашим предпринимателям первоочередными и нуждающимися в срочном решении. Главную беду Отечества наши предприниматели видят в чрезмерной защищенности наемных работников.

В деловой прессе уже развернулась громкая кампания. Газета «Ведомости» сообщает, что трудящиеся в России «чрезмерно» защищены, а прав у них значительно больше, чем у коллег из Западной Европы. «По мнению многих экспертов, действующее трудовое законодательство нередко защищает трудящегося так, что его строгое соблюдение затрудняет своевременное сокращение штата, спасающее от разорения и массовых увольнений, - пишет издание. - Оно, например, не позволяет повысить или сохранить зарплату усердным работникам за счет увольнения лодырей и, тем самым, снижает стимулы к эффективному труду. Индекс защиты работника в России, который определяется по сложности увольнения и найма, — 3,3, выше, чем в Евросоюзе (2,4) и развивающихся экономиках (2,5). Законы позволяют трудовой инспекции, судам и прокуратуре восстанавливать уволенных на работе, не вдаваясь в экономическую обоснованность их увольнения, возбуждать уголовные дела против менеджеров и собственников фирм, сокративших персонал. Трудовая и налоговая инспекция негативно реагируют на попытки работодателей снизить зарплату сотрудников из-за снижения доходов компании, даже если сами сотрудники не возражают».

Как умудрились анонимные «многие эксперты» придти к такому выводу, остается только гадать. Разве что смотрели усредненные данные по всем членам Евросоюза, где правовая защищенность немецкого или шведского рабочего уравновешивается бесправием румын, болгар и поляков.

Вот на этот румынский уровень нам и предлагают ориентироваться как на «западный образец». Жаль только, нам не объяснили, почему технический прогресс и экономическое развитие всё-таки больше наблюдаются в Германии или Финляндии, а не в Румынии и Болгарии.

Но в тексте есть и другой пассаж насчет того, что наемные работники и их профсоюзы научились успешно отстаивать свои права в судах: «Может быть, строгость законов смягчается незнанием работниками своих прав и слабой судебной защитой? В 2008 г. суды рассмотрели 442 200 трудовых споров (4,5% общего числа гражданских дел), в 2009 г. - 823 390 (7%), в первом полугодии 2010 г. - 426 144 (7,6%). Рост активности граждан и госорганов в защите трудовых прав налицо. В 2008-2010 гг. истцы выиграли от 56% до 58% дел о восстановлении на работе. Победой заявителей в эти годы завершились 95-97,6% споров о заработной плате». Кошмар, не правда ли? Есть от чего придти в отчаяние! Суды дошли до того, что защищают простых людей и выполняют требования закона! Но это поправимо. Если рабочим удается выигрывать суды, значит надо срочно менять правовые нормы, чтобы такого больше не могло случиться.

Развернутая деловой прессой кампания с предельной четкостью демонстрирует остроту классовой борьбы, разворачивающейся сегодня в России. Только ведется эта борьба в основном одной стороной — капиталом против наемного труда, буржуазией против рабочих. Глашатаем новой классовой борьбы стал олигарх Михаил Прохоров, человек инициативный и энергичный. Мало того, что он обещает осчастливить нас гибридным «ё-мобилем» отечественного производства, не меньшее рвение он проявляет и в вопросах общественной жизни. С тех пор, как он стал фактическим идеологом Российского союза промышленников и предпринимателей, эта вялая структура обрела неожиданный динамизм, превратившись в движущую силу очередной волны либеральных реформ. Исходя из заявленных технических характеристик «ё-мобиля» и предполагаемой цены, он вполне может пользоваться спросом у сограждан.

И десятки тысяч владельцев новой машины будут благодарны Михаилу Прохорову. Но вот если воплотятся в жизнь его инициативы в области трудового права, то миллионы работающих россиян надолго запомнят новый трудовой «ё-кодекс».

Действующий кодекс бизнесмен называет не иначе, как «советским». Хотя известно, что советский Кодекс законов о труде – КЗОТ - был пересмотрен уже в 1992-м, а в 2001-м его заменили совершенно новым документом, Трудовым кодексом, который уже тогда вызвал резкую критику, как ограничивающий права работников. Показательно, что однозначно негативную оценку этому документу дали и европейские профсоюзы, и Международная организация труда. Кодекс не вызвал энтузиазма ни у кого, кроме Федерации независимых профсоюзов России. Напротив, свободные профсоюзы жаловались, что кодекс юридически закрепляет их дискриминацию в пользу ФНПР. Последнее обстоятельство, похоже, и объясняет энтузиазм, с которым лидеры этой организации поддержали тогда реформу. Никаких принципиально новых прав наемным работникам по сравнению с отмененным советским законом кодекс, разумеется, не давал, однако в главном свою роль выполнил. Он фактически узаконил монополию старых профсоюзных структур, доставшихся нам в наследство от советского времени.

Не будь принято это законодательство, ставящее множество барьеров на пути объединения наемных работников, ситуация могла бы сложиться иначе. В начале 2000-х, когда в России наметился индустриальный подъем, на многих предприятиях возникли благоприятные условия для создания новых, свободных профсоюзов. Новые рабочие организации могли серьезно потеснить ФНПР, и это уже происходило. Однако кодекс дал возможность работодателям фактически игнорировать профсоюзы, объединяющие «меньшинство» рабочих на заводе, и делать вид, будто существует только старый профком, с которым, естественно, у директора никаких проблем не было, ведь это, по сути, социальный отдел при администрации, к тому же финансируемый за счет самих же рабочих.

Единственная действительно сильная новая рабочая организация, возникшая за период действия нового ТК — Межрегиональный профсоюз работников автопрома, он был создан на заводе «Форда» во Всеволжске сначала в качестве отделения ФНПР. Только тогда, когда активисты смогли привлечь к себе большинство коллектива, они вышли из федерации. В свою очередь, руководство федерации опыт учло, и больше такого не допускало, пресекая на корню любые проявления самостоятельности «низов». Итогом было окончательное погружение старых профсоюзов в безмятежную спячку, из которой их не вывел даже экономический кризис. Лидер ФНПР Михаил Шмаков в очередной раз без проблем переизбрался на свой пост, а его немногочисленные критики были постепенно со своих позиций выдавлены.

К тому же нынешнее законодательство не только дискриминирует свободные профсоюзы, но и фактически делает невозможными забастовки. За прошедшие годы в России практически не было стачек, проведенных в соответствии с действующим трудовым правом. Это отнюдь, конечно, не значит, будто стачек не было, еще как были! Просто каждый раз забастовщики оказывались в конфликте с законом. А это значит, что спор с работодателем мгновенно превращается в столкновение с государством, и работодатель может применить против недовольных работников суды и полицию. Они просто вынуждены будут занять его сторону, независимо от того, кто прав в данном конфликте.

Однако отнюдь не эти особенности действующего у нас трудового права вызывают недовольство РСПП. Их огорчает, что и в нынешнем кодексе сохранены «советские пережитки». Такие, например, как защита работника от необоснованного увольнения, право на коллективный договор, ограничение рабочей недели 40 часами и обязательная оплата сверхурочных.

В духе Джорджа Оруэлла отмена этих прав на языке М. Прохорова называется возможностью «раскрепостить работника».

Если инициатива РСПП будет принята, работники получат право еженедельно, в дополнение к обычным 40 часам, трудиться на хозяина ещё 20 часов без оплаты сверхурочных. К тому же легко догадаться, что предприниматели из РСПП используют пересмотр кодекса, чтобы в очередной раз ограничить права профсоюзов, в России и без того урезанные. В частности, призывая порвать с «советскими традициями», М. Прохоров ни словом не обмолвился о возвращении трудящимся права на стачки, которые сейчас фактически запрещены. А чтобы гарантировать абсолютную свободу и добровольность в принятии рабочим подобного решения, предприниматель получает право уволить его в любую минуту без объяснения причин. В профсоюзной среде подобные идеи получили название «людоедских предложений».

В духе оруэлловского новояза РСПП называет отмену социальных гарантий и возвращение к трудовым порядкам позапрошлого века шагом на пути модернизации и создания инновационной экономики. Не надо думать, будто проект нового трудового законодательства представляет собой просто реакцию определенной части российского бизнеса на трудности, вызванные экономическим кризисом. Пропаганда РСПП сознательно смешивает и подменяет понятия.

Говоря о «производительности труда», работодатели на самом деле имеют в виду «интенсивность труда».

В первом случае речь идет о качестве оборудования, технологических процессах, организации производства и других факторах, зависящих не столько от рабочего, сколько от собственника. Во втором - просто об уровне эксплуатации, который можно повысить, не вкладывая ни копейки ни в людей, ни в оборудование.

При этом идеологи РСПП подчеркивают еще и необходимость для работника постоянно «переучиваться»: это требование преподносится как инновационное и модернизационное. На самом деле, за ним стоит лишь нежелание сразу давать людям качественное образование, позволяющее им самим в процессе труда совершенствоваться и развиваться. В мире образования происходит то же, что и в мире вещей. Хорошее изделие служит долго, поддается ремонту и подновлению. Некачественная дрянь, вроде той, какой завалены полки современных супермаркетов, постоянно ломается, починке не поддается и ее надо постоянно заменять на другую такую же дрянь, только новую. А образование, как известно, должно превратиться в сферу услуг. Иными словами, работникам не только придется всё время переучиваться заново, но и платить за это деньги. Снова и снова — все тем же работодателям и предпринимателям.

Тут уже призывы к изменению трудового права смыкаются с начавшейся уже реформой образования, за которую, кстати, ратует все тот же М. Прохоров. И совпадение неслучайно. Перед нами целая философия, объясняющая, почему ни о какой модернизации и внедрении новых промышленных технологий в нашей стране не может быть и речи. Дело не только в том, что предприниматель не готов брать на себя никаких обязательств перед работником, которого постоянно подозревают в лености и недобросовестности, но и в том, что именно усиление эксплуатации наемного труда мыслится как единственный способ повысить прибыль компании.

Но со времен английского фабричного законодательства XIX века известно, что дешевизна рабочей силы снижает для бизнеса стимулы к технологическому обновлению. Зачем экскаватор, если можно за копейки нанять десятки землекопов?

Зачем повышать производительность труда, покупая дорогие машины и улучшая организацию производства, если можно заставить тех же рабочих трудиться более интенсивно? Вместо повышения затрат на технологическое развитие производства, ставка делается на уменьшение социальных гарантий, сдерживание и урезание заработной платы работникам.

Разумеется, обсуждать трудовое законодательство нужно. И далеко не все идеи, заложенные в проекте, предлагаемом РСПП, должны быть отвергнуты с порога. Надо, например, как-то регулировать надомный труд, различные формы частичной занятости, и обсуждение трудового законодательства теперь неминуемо входит в повестку дня. Однако, если учесть настрой нынешнего руководства РСПП и уже сделанные им заявления, то легко понять, что до тех пор, пока спор сводится к проталкиванию «ё-инноваций» М. Прохорова, ничего хорошего для трудящихся из этого не выйдет.

Свободные профсоюзы в ответ на инициативы предпринимателей готовы предложить собственный проект реформы трудового права — направленный, естественно, в прямо противоположную сторону. Так или иначе, но сопротивление «людоедским инициативам» набирает силу. Не просто аналитики и профессиональные «защитники трудовых прав», но и обычные люди заволновались и почувствовали надвигающую на них угрозу. И кто знает, возможно, затевая сейчас пересмотр трудового права, М. Прохоров и его коллеги, сами того не подозревая, провоцируют назревший общественный поворот, дав толчок социальной борьбе и публичным дискуссиям. Рано или поздно они повернутся против них.