«Задача священников – расшевелить этот спящий мир»

Радостный колокольный перезвон зовёт православных верующих к литургии. Завораживающее пение муэдзина напоминает мусульманам о совершении намаза. В городах и сёлах Татарстана всё это может происходить в пределах одного квартала – церкви и мечети здесь мирно соседствуют друг с другом. Чем не пример истинной веротерпимости, которой исторически славится наша страна!

      В советское время православные, как и мусульмане, подвергались в Татарстане гонениям. Храмы и мечети либо разрушали, либо закрывали. Святыни оскверняли и разворовывали. Однако в последние двадцать лет регион переживает настоящий религиозный ренессанс – если в годы перестройки в Татарстане действовало всего 15 храмов, то сегодня здесь насчитывается более 300 церквей, часовен и монастырей.

«Это был вопль и стенания»

   Возрождение христианства на казанской земле стало делом всей жизни митрополита Анастасия, которого тысячи верующих искренне считают своим духовным отцом и примером доброго пастыря. Кроткая, светлая, тёплая улыбка, располагающая к себе собеседника. Живые, умные глаза, в которых изредка зажигаются грустные огоньки… Трудно поверить, что этот простой в обращении, доброжелательный человек занимает столь высокую позицию в церковной иерархии. С лета прошлого года Анастасий служит в Ульяновске и является митрополитом Симбирским и Новоспасским. Однако большая часть его пастырского пути связана именно с Казанью, в которую он попал в 23-летнем возрасте.

   Александр Михайлович Меткин – будущий митрополит Анастасий – родился 27 августа 1944 года в деревне Столбово Кимрского района Калининской (ныне Тверской) области. Отец, председатель колхоза, относился к религии нейтрально, а мать имела сильную и глубокую веру.

– Только я родился, как матушка начала меня водить, точнее – носить на себе в храм, – делится воспоминаниями владыка. – Я вырос, воспитался в этом храме. Он стал моим самым первым домом, местом духовного рождения. Ещё я помню, что у нас в деревне был огород. Целый месяц продолжалась засуха, и мне приходилось поливать капусту, таскать воду. И вот, однажды я забрался в укромный уголок в саду, и давай горячо молиться! Буквально через час пошёл дождь. Это было первое чудо, с которым я столкнулся.

   Духовное становление Анастасия проходило в хрущёвскую эпоху, на которую выпала новая волна гонений на Церковь. Грозно потрясая кулаком, Хрущёв громыхал с трибуны: «Последнего попа я покажу по телевизору!». Только в Кимрском районе в 1966 году закрылось сразу десять храмов.

– Это был вопль и стенания, – хмурится владыка. – Власти закрыли и мой родной храм, вывезли иконы и всё уничтожили. Остался только храм в Кимрах и один священник – отец Сергий. Он вёл себя спокойно и даже ходил по городу в подряснике, что в те времена было рискованно. Ведь люди получали даже физические угрозы. Тебя могли в любой момент взять под ручки и увезти.

   Несмотря на суровые гонения, Александр Меткин после окончания школы подал документы в семинарию, но его не приняли. Ища утешения, он отправился на исповедь в Троице-Сергиеву лавру, в которой впервые оказался ещё в восьмилетнем возрасте и в которой, по его словам, «церковная открылась перед ним красота во всей своей полноте». «Не расстраивайся, ты здесь ещё будешь не один раз», – успокоил юношу отец Тихон, и эти слова оказались пророческими.

Набожный молодой человек с тех пор стал часто приезжать в Лавру, в которой судьба свела его с выдающимися церковными деятелями советского времени. Среди них был отец Герман Красильников, который был духовником едва ли не у всех священников Подмосковья и наставником многих будущих архиереев.

– Это была наша маленькая семья, в которой мы находили поддержку, – рассказывает митрополит Анастасий. – Жаль, что долго находиться в этой семье мне не пришлось. Поскольку в семинарию меня не приняли, то дальше, как тунеядца, меня вполне могли куда-нибудь сослать. Я пошёл в строительное училище. После его окончания меня отправили работать в лес, чтобы я не мог ездить в храм. Отобрали паспорт и военный билет и приставили «друзей», которые должны были следить за мной. К счастью, отец добился возвращения моих документов и написал письмо: «Бросай всё и приезжай!». Своим охранникам я купил перцовку и предложил выпить, а сам собрал чемодан и выпрыгнул в окно. Еду домой и чувствую: за мной погоня. Но утром я уже числюсь разнорабочим в одной строительной организации и вожу кирпич.

   С 1963 по 1966 годы Александр Меткин работал на машиностроительном заводе в Кимрах – никто не мог обвинить его в тунеядстве, но тяжёлый физический труд почти не оставлял времени для церковной жизни. Тогда его знакомый священник предложил: «Давай, Саша, уезжай отсюда. Я помогу тебе куда-нибудь устроиться». Наступил тягостный момент расставания с родителями – мать Александра не хотела отпускать горячо любимого сына, но молодой человек мечтал о духовном поприще и рвался в путь. Горький, Куйбышев… Долго будущий митрополит скитался по городам и весям, пока в 1967 году не оказался в Казани.

«Иди в Казань, там твой крест»

Архиепископ Казанский Михаил (Воскресенский), участник Великой Отечественной войны, сыграл особую роль в судьбе глубоко верующего юноши. Владыка спрятал молодого человека в городке Мамадыш, а потом назначил псаломщиком в храме Святителя Николая. Возможно, Александр Меткин вскоре ушёл бы куда-нибудь в отдалённый монастырь, но его жизнь круто изменила встреча с отцом Иоанном Крестьянкиным, одним из самых известных старцев последних десятилетий.

   – Владыка Михаил благословил меня съездить в Псково-Печерский монастырь, – продолжает свой рассказ митрополит Анастасий. – Съезди, говорит, там есть старец Иоанн, он обладает даром прозорливости. Я приехал, настоятель забрал у меня документы: «Паспорт я тебе не отдам. Ты останешься здесь». А потом я впервые увидел на литургии отца Иоанна Крестьянкина. Всё его поведение у престола говорило о том, что он не от мира сего... Он просто-напросто не замечал ничего внешнего и пребывал в общении с Богом.

Видели бы вы, с какой радостью он летал по храму с кадилом и возвещал людям радость Воскресения Христова! Это был пасхальный батюшка. Когда же мы встретились, он мне сказал: «Твоё служение будет в Казани происходить. Иди туда, там твой крест. Я попрошу настоятеля вернуть твои документы».

По возвращении в Казань Александр продолжил служить в разных храмах города и активно участвовать в жизни епархии. Владыка Михаил рукоположил его в 1968 году в диаконы, а в 1972 году – в священники. В это трудное для Церкви время молодой священник сохранил для верующих ценнейшие православные святыни.

– Однажды мне передали мощи преподобного Гавриила, – рассказывает митрополит. – Я жил в квартирке, комната у меня была полтора на два метра, и там стояла коробка с мощами. Я всё боялся, что придут милиционеры и спросят: «Откуда у тебя кости появились? Где ты их выкопал?» Эта святыня перешла ко мне от отца Серафима. Он пережил всё – и тюрьму, и ссылку. Когда его выбросили из тюрьмы умирать, две женщины его выходили. Вот только бывать в храме ему категорически запрещалось – он мог только стоять на паперти. Но мы, молодые священники, тихонечко проводили его в алтарь. Приходил настоятель и сердился: «Этот старик опять здесь у вас?! Я вам покажу!.. Я вас разгоню!..». Иногда его хватали. И то смирение, с каким отец Серафим уходил из храма со слезами на глазах, было для нас примером.

   Вдохновлённый этим и другими примерами подвижничества казанских верующих, Александр Меткин старался ревностно служить Богу и Церкви. В 1976 году он был пострижен в монашество под именем Анастасий и возведён в сан игумена. В этом же году его назначили настоятелем Никольского кафедрального собора Казани и секретарём епархиального управления. Параллельно он окончил заочное отделение сначала Духовной семинарии, а затем Духовной академии в Москве. В 1988 году Анастасий стал Казанским епископом, впоследствии – архиепископом, а с 2012-го – митрополитом Казанским и Татарстанским. Впрочем, это лишь внешняя сторона его служения в непростом регионе, в котором встречаются православная цивилизация и исламский мир.

– Мы всегда старались находить общий язык с мусульманами, – говорит митрополит Анастасий. – Во времена перестройки мы с исламскими лидерами даже вместе боролись за возвращения храмов и мечетей, и первыми в Советском Союзе получили Петропавловский собор и Голубую мечеть. Ходили с крестными ходами к зданию правительства – не знаю, откуда в нас бралась эта смелость и дерзость. Конечно, бывали разные случаи. Иногда приходили группы ваххабитов и кричали: «Анастасий, убирайся! Чемодан. Вокзал. Москва». А однажды в ночь перед моим отъездом в Иерусалим экстремисты подожгли колокольню только что отреставрированного Ивановского монастыря. Но мы всегда знали, что такие случаи единичны, и большинство мусульман настроены на диалог с нами. Приезжаешь в какой-нибудь район на освящение храма, а там уже хазрат ждёт тебя на амвоне. Я говорю: «Выдержишь ли ты нашу службу? Она длинная». «Ничего, выдержу», – отвечает он. Мы вместе начинали и строительство храмов и мечетей в районных центрах. Бывает, стоишь в алтаре и смотришь: напротив, через дорогу мечеть. И это совершенно нормальная ситуация. В Иерусалиме ведь тоже напротив храма Гроба Господнего стоит мечеть, и такое соседство никому не мешает.

Митрополит Анастасий полагает, что именно благодаря соседству с миром ислама татарстанские христиане отличаются особой религиозностью, которая не устаёт удивлять гостей из других российских регионов.

– На Казанской земле сконцентрирована большая духовная сила, – утверждает он. – Люди стараются сберечь себя как православных христиан и прилагают большие усилия, чтобы сохранить ту или иную святыню. Мы же как священнослужители старались помочь людям ощущать себя единой православной семьёй. Поэтому при каждом храме создавались трапезные, чтобы после богослужения прихожане могли просто собраться и поговорить.

   «Нужно не просто наставлять, а подавать пример»

Помимо восстановления храмов и монастырей, митрополит Анастасий на протяжении 1990 – 2000-х годов придавал особое значение работе с молодёжью. Стараниями владыки по всему Татарстану открывались воскресные школы, а в Казани был создан прекрасный просветительский центр «Апостол» и школа православной журналистики «Тарелка». Под патронажем епархии буквально расцвели молодёжные организации. Сусальный церковный официоз? Ничуть нет!   

– Мы чувствовали поддержку владыки и трудились на добровольных началах, – рассказывает Марина Зубарева, активист молодёжного братства Серафима Саровского. – Он всегда нас внимательно выслушивал, а потом говорил: «Делайте! Я всегда помогу». Благодаря его помощи мы проводили сретенские балы, недели православного кино и многое другое. Это пастырь от Бога – от него всегда исходила какая-то теплота и забота.

– Да, молодые имеют своё мнение, – улыбается митрополит Анастасий. – Да, они не всегда согласны с моими предложениями. Но молодёжь, наверное, и должна проявлять инициативу. Поступать так, как велит дяденька, она не привыкла. Посмотрите, в храмах молодёжи не так уж и много. Мы теряем её в четырнадцатилетнем возрасте, когда у людей появляются другие интересы. Вот как сохранить этих ребят? Нужно прислушиваться к голосу молодых. Только надо поступать не по регламенту – они сердцем чувствуют любую фальшь и неискренность.

Поэтому нужно не просто наставлять, а подавать пример. Я всё время говорю старшему поколению: «Вспомните, какими мы были в их возрасте. Неужели ходили с поклонами и вычитывали молитвы?». Да ничего подобного!

Каждое поколение должно пройти через свои испытания, через борьбу за свой образ, чтобы не остаться в старости у разбитого корыта.

Но при всём разнообразии в работе с молодёжью, пожалуй, главным детищем митрополита Анастасия стала Казанская духовная семинария. Поражённый в детстве красотой православия в Троице-Сергиевой лавре, он мечтал в Татарстане создать учебное заведение для подготовки духовенства. Тем более что до революции в Казани располагалась Духовная академия, давшая России немало прекрасных священнослужителей, учёных и просветителей.

   Сначала епархиальные сотрудники купили для управления домик в Авиастроительном районе татарстанской столицы. Несмотря на трудные времена, прихожане проявили поразительную отзывчивость – они жертвовали немалые суммы на строительство семинарии, везли плиты и другие строительные материалы. Владыка Анастасий лично помогал рабочим мешать цемент, таскал доски и клал кирпич. Так в 1997 году в Казани появилось духовное училище, которое в 1998-м было преобразовано в семинарию и стало одним из лучших учебных заведений Татарстана.

– Изначально я рассчитывал прочитать курс лекций, а потом передать эстафету другому преподавателю, – вспоминает профессор, бывший заведующий кафедрой российской истории Казанского университета Игорь Петрович Ермолаев. – Но владыка смог найти слова, убедившие меня остаться. Хорошо помню наш с ним разговор. «Понимаете, я же светский преподаватель и читаю гражданскую, а не церковную историю, – сказал я. – Поэтому и концепцию даю соответствующую. Для вас Николай II – это святой, а для меня он человек, который своей политикой фактически организовал революцию». На это владыка мне говорит: «Знаете, на этот счёт могут быть разные мнения. Но это церковная история, а вы проводите свою линию. Церковнослужители должны быть образованными людьми, они должны чувствовать общество». И вот это его отношение меня тогда поразило.

   Помимо чисто церковных предметов, в Казанской семинарии на высоком уровне преподавались светские гуманитарные дисциплины, включая современные и древние языки. В семинарии проводились научные конференции, собиравшие учёных из России и из-за рубежа.

Благодаря своему обаянию и искренней тяге к просвещению владыка Анастасий собрал вокруг себя самых талантливых преподавателей из лучших вузов Татарстана. По его распоряжению, педагогов привозили и увозили из семинарии на автомобиле. И каждый из них чувствовал себя частью большой и дружной семьи, объединённой научными интересами и любовью к своему пастырю.

   Тёплая, доброжелательная, лишённая официоза атмосфера распространялась и на студентов, которых Владыка Анастасий всегда старался по-отечески опекать. Сложная жизненная ситуация? Анастасия можно было поймать в коридоре и получить от него мудрый совет. Сломались очки или износилась обувь? Анастасий, не раздумывая, помогал нуждающемуся семинаристу. Узнав, что кому-то нужно съездить на похороны, он выделял такие суммы, что студент мог несколько раз съездить туда и обратно, а сам молился за него и его семью. И ребята в ответ платили своему пастырю благодарностью и уважением.

– Он вёл у нас пастырское богословие, одну из основных дисциплин, – говорит семинарист Артём. – В отличие от других преподавателей, он приводил примеры из собственной практики, которые навсегда оседают в памяти. Я всегда с нетерпением ждал его лекций. А какой он отзывчивый! Бывает, придёшь к нему с проблемой (а он принимал всех), и проблема как-то разрешается сама собой. Он старается помочь каждому – и священнику, и семинаристу, и мирянину. Поэтому на его службах, проходивших просто, без ненужной помпезности, всегда собиралось много народу. Владыка запросто беседует с каждым и буквально за минуту находит такие слова, в которых нуждается тот или иной прихожанин.

«Мы преемники апостолов и должны что-то дать людям»

   В 2015 году митрополит Анастасий отслужил последнюю службу в Казани – сотни верующих заполнили Крестовоздвиженский храм Казанско-Богородицкого монастыря, чтобы увидеть своего любимого пастыря. «Я всех вас буду помнить и буду за вас молиться», – обратился он к народу, и в это мгновение на глазах у многих выступили слёзы. Следующей остановкой в земных странствиях Анастасия стала Ульяновская область – Патриарх Кирилл назначил его митрополитом Симбирским и Новоспасским. Так владыка оказался на родине Ленина, в регионе, который по-прежнему пропитан духом советской эпохи.

   – Я живу в доме рядом с лютеранской кирхой, в которую ходила молиться мать Ильича, – говорит он. – Наверное, это место больше других является памятником послереволюционных кровопролитий. Здесь располагался расстрельный дом НКВД, в подвале которого были убиты 1260 человек, в том числе четыре архиерея. Я уж не говорю о священниках и монахах, которые отдали здесь душу Господу. Часть людей закапывали прямо в саду, а часть предавали земле в других местах. Этот дом обагрён кровью праведников. И вы знаете, я долго не мог отслужить в нём панихиду: что-то всё время мешало.

Друзья даже предлагали мне: «Владыка, давайте мы купим вам квартиру», но я отказался. Видимо, мне нужно повисеть на этой Голгофе – когда-нибудь Господь снимет меня с этого креста.

Живя в доме, в котором стены помнят жертв большевистского террора, митрополит Анастасий, сам прошедший через хрущёвские гонения, нередко задумывается о том, когда православному человеку было сложнее сберечь веру. В советское время, когда верующих преследовало атеистическое государство. Или сегодня, когда Церковь считается одним из влиятельнейших общественных институтов.

– Каждое время приносит свои испытания и свои искушения, – размышляет владыка, – закрытие храмов, издевательства над православными… Хрущёвские гонения были ничем не легче, чем в 1920-е годы. Не все их выдерживали, но мы, худшие из грешников, всё равно смогли себя сохранить. Интересно, как бы поступили на нашем месте сегодняшние «ревнители благочестия»? Они борются за всё и вся, но не борются за то, чтобы сохранить себя как личность, как образ Божий. А ведь если человек теряет благодать Духа Святого, то он ничего не может сделать. Знаю по себе, как это тяжело общаться с людьми, когда ты утратил главное. Преподобный Серафим Саровский тысячу дней и ночей молил Господа о том, чтобы он вернул ему благодать Святого Духа, и только потом снова открылся для православного народа.

   К сожалению, о стяжании благодати сегодня задумываются далеко не все пастыри. В итоге всё больше и больше людей ощущают сегодня духовную пустоту, несмотря на то, что в последние десятилетия в России открылись сотни церквей и монастырей.

– Наверное, мы слишком зациклились на строительстве храмов, – рассуждает владыка. – После советского времени мы думали, что каждый открывшийся храм даёт импульс к духовной жизни. А ведь это тоже своего рода земная привязанность, из-за которой мы часто забываем о главном – молитве.

И наша самая большая беда заключается в том, что вокруг нас остаётся мало носителей духа. Поэтому наши прихожане едут в отдалённые монастырям и в глухие деревни, к сельским батюшкам, чтобы получить духовную поддержку. Главное – чтобы эти священники всегда помнили: мы преемники апостолов и должны что-то дать людям.

   И всё же, как нам относиться к пастырям, которые далеки от идеалов высокой духовности? Что думать о священниках, которые разъезжают на роскошных иномарках? Митрополит Анастасий полагает, что такая критика Церкви со стороны мирян часто вызвана у них желанием оправдать свои собственные пороки.

– Не судите, да не судимы будете! – советует он. – На всё воля Божья, и такие случаи даются нам, чтобы испытать нашу веру. Да, иногда городские священники впадают в такое состояние, когда хочется, например, дорогую машину. Но рано или поздно им придётся за каждый свой поступок отвечать перед Всевышним. И не нужно забывать, что роскошествующих священников много не бывает. Вы даже не представляете, насколько бедно живут иной раз сельские батюшки. Я сейчас столкнулся с тем, что доход с прихода у некоторых составляет 3–4 тысячи в месяц...

   В чём же состоит роль Церкви в современном обществе? Каково главное предназначение священнослужителя? По мнению митрополита Анастасия, миссия духовенства остаётся неизменной во все времена.

   – Вспомните рождественскую ночь, когда Спаситель явился в наш мир, – говорит владыка. – Он пришёл к нам не как царь, а хуже, чем раб. В начале своего земного пути младенец Иисус лежал в яслях для скота. И кто в ту прекрасную звёздную ночь пришёл ему поклониться? Первыми явились дети-пастухи, что неудивительно – только человек с детским восприятием способен войти в Царство Небесное. Затем пришли мудрецы – люди с жизненным опытом, которые изучали писания. А где же были остальные? Где-то 99 процентов людей пребывали в глубокой спячке. И теперь задача мудрецов – то есть священников – расшевелить этот спящий мир. Вся история человечества направлена к тому, чтобы пастыри, добрые и чистые сердцем, и миряне увидели в образе младенца Иисуса не просто человека, а Богочеловека. А за Рождеством следует Пасха, которой предшествует Страстная неделя, когда мы следуем по стопам Спасителя. И если мы живём во Христе и со Христом, то получаем радость Воскресения. Не зря носитель пасхальной радости преподобный Серафим Саровский встречал всех приветствием «Радость моя, Христос Воскресе!».