«Но жива, жива литая бронза…»

Кому-то монумент по форме напоминает знаменитую шапку киевского князя Владимира Мономаха, а некоторые исследователи в гигантском шаре-державе на колоколообразном постаменте видят колокол, который, вроде бы по замыслу автора, был призван «благовестить потомкам о героическом прошлом России».

Остановимся хоть ненадолго у этого шедевра Михаила Осиповича Микешина, известного также знаменитыми монументами императрице Екатерине II (1873) в Санкт-Петербурге и гетману Богдану Зиновию Хмельницкому, установленному в самом сердце старого Киева, на площади перед колокольней Софийского собора в году 900-летия Крещения Руси (1888).

Согласно записанной в летописи легенде, Рюрик, вождь варяжских дружин, был приглашен в Новгород в 862 г. Эту дату и принято считать годом рождения России.

Вокруг «державы» установлены шесть скульптурных групп. Общая высота памятника 15,7 м (высота пьедестала — 6 м; высота фигур — 3,3 м; креста на державе — 3 м). Диаметр гранитного постамента — 9 м; шара-державы — 4 м; окружность горельефа — 26,5 м. Вес металла памятника — 100 тонн, вес всего памятника — 10 тыс. тонн, вес бронзового литья — 65,5 тонны (шар-держава — 400 пудов; колоссальных фигур — 150 пудов; крест на шаре — 28 пудов). Бронзовые части памятника отлиты в Петербурге на фабрике Плинке и Никольса. Гранит для основания привезен с Сердобольских каменоломен на Ладоге.

Всего памятник содержит 129 человеческих фигур. Микешин, находясь в критичных по времени обстоятельствах, предложил императору «представить на барельефе всех достойных людей, которые по разным отраслям знания, ума и науки способствовали возвеличению России».

Скульптурные изображения делятся на три уровня. Самая верхняя группа, на державе (символ царской власти), — из двух фигур: ангела с крестом в руке (олицетворение Русской православной церкви) и коленопреклоненной женщины (олицетворение России). «Держава» украшена рельефным орнаментом из крестов (символ единения церкви и самодержавия) и опоясан надписью, выполненной славянской вязью: «Свершившемуся тысячелетию Российского государства в… лета 1862».

Собирание имен для создателей памятника было, на наш взгляд, непростой задачей, в виду их обилия в русской истории. Тем не менее Микешин сотоварищи соединили скульптурные портреты значительнейших персон России всех времен: князей (от Рюрика), царей (династии Романовых), воинов и героев, святых, подвижников, государственных людей, простолюдинов (как, например, Ивана Сусанина и сибиряка), а также литераторов, композиторов, ученых.

Чудесно названы эти группы. Например, «Просветители» — от Владимира Крестителя, Кирилла и Мефодия, княгини Ольги, Нестора Летописца, Антония и Феодосия Печерских, Сергия Радонежского, Кирилл Белозерского, Зосимы и Савватия Соловецких, Максима Грека до Дмитрия Ростовского, Митрофана Воронежского и Тихона Задонского. В этом ряду мы, по понятным причинам, не найдем, скажем, чудотворца Серафима Саровского и святителя Иоасафа Белгородского, которые были прославлены позднее, в начале ХХ в., при участии Государя Николая II Александровича. Но поражают как смелость, так и прозорливость, с которыми автор в пантеон великих святых подвижников включил своего современника, архиепископа Херсонского Иннокентия, почившего в 1857 г., всенародного любимца, сыгравшего огромную духовную роль в Крымской войне 1853–1856 гг.

То же можно сказать и о других героях-современниках, включенных на памятнике в великий ряд России — адмиралах Лазареве, Корнилове, Нахимове, генералах Дибиче-Забалканском, Паскевиче.

* * *

Памятники, как храмы и как люди, порой переживают непростую судьбу. Среди грабительски-вандальных деяний немецко-фашистских захватчиков был и демонтаж памятника «Тысячелетие России».

Генерал фон Герцог, служивший в штабе немецкой армии, осаждавшей Ленинград, приказал разобрать памятник и вывезти в Германию, решив сделать подарок своему другу. Зимой 1943–1944 гг. оккупанты начали работы по разборке памятника и прокладывали специальную узкоколейку дорогу от Новгородского кремля до вокзала. Железной дорогой грабители успели увезти бронзовые решетку работы профессора Боссе и бронзовые художественные фонари, окружавшие памятник. Но 20 января 1944 г. город был освобожден советскими войсками.

Вместо памятника оставался обобранный пьедестал, на котором сохранялась лишь нижняя половина шара-державы. Верхняя его часть была полуразрушена и исковеркана. Колоссальных фигур на пьедестале не было. Они, как и другие скульптурные изображения, были разбросаны по заснеженной кремлевской площади. При этом многие фигуры оказались попорченными: трехметровый крест, стоявший на шаре-державе, был срублен у основания и согнут в дугу; бронзовое крепление всюду было перерублено или вырвано из своих мест. Такие небольшие детали, как шпаги, мечи, посохи, щиты и т. п. исчезли.

Ленинградский областной отдел архитектуры сообщал: «Для передвижения и подъема фигур был построен узкоколейный путь, а для установки фигур на свои места вокруг памятника устроены леса и изготовлены необходимые приспособления. Потребовалось изготовить более 1500 недостающих деталей».

Поэт-фронтовик Павел Шубин, автор текста знаменитой «Волховской застольной» («Редко, друзья, нам встречаться приходится…»), так написал о своих новгородских впечатлениях:

Мимо белокаменной Софии,
Волховские кинув берега,
Я и сам прошел тогда впервые
Городом, отбитым у врага.

На кремлевской площади в сугробах —
Витязей поверженных тела...
Их пытал тупой немецкий обух,
Грызла и калечила пила.

Но жива, жива литая бронза.
Хмуро смотрит Петр за горизонт,
Будто видит накрененный косо
К Гангуту идущий галиот...

Нет, ничем нельзя убить победу!

Снова новгородские полки
На закат по вражескому следу
Двинулись от Волхова-реки.

Восемь реставраторов, превышая меру своих сил, постарались восстановить памятник — еще до окончания войны, 2 ноября 1944 г. Однако первозданный вид ему был возвращен лишь к 1995 г.

Воистину: жива, жива литая бронза! Значит, было что защищать и что восстанавливать после освобождения нашей земли от захватчиков.

* * *

В сущности, Микешин создал симфонию или, если угодно, своего рода эпическую оду, в общих резких чертах рассказав миру о том, что именно произошло за тысячу лет на этой территории. Во имя чего эти достойнейшие мужи и жены, на фигуры которых опирается православный Крест, жили на русской земле, совершая в разные эпохи единое, целокупное, соборное русское восхождение с русским крестом — трагическое, но и высокое.

Говоря о Микешине, нам никак нельзя не вспомнить о землях Российской империи, которые нынешняя Украина объявляет своими. Украина долгое время была благодарна выдающемуся скульптору. За высокий творческий дар, обращенный и на службу Малороссии. Таким же служением памятны и выдающиеся мастера, благоукрасившие знаменитый Владимирский собор в Киеве, закончив работы все к тому же, 1888-му году — году 900-летия Крещения Руси. Это были В. Васнецов, М. Нестеров, М. Врубель и иные первоклассные русские художники, осуществившие росписи Владимирского собора, которые радуют нас по сей день. Храм, к сожалению, был в начале 1990-х захвачен раскольниками и стал кафедральным у т.н. «киевского патриархата».

Микешин, воплотив образ Б. Хмельницкого, создал подлинный шедевр, ведь с какой политической точки зренья ни погляди на этот памятник (возведенный, кстати, на добровольные пожертвования), он остается прекрасным творением рук человеческих, творческого гения.

И с какой точки ни смотри — со всех сторон увидишь лишь красоту и гармонию.

Неслучайность выбора места установки памятника гетману-объединителю, торжественно открытого 11 июля 1888 г. на Софийской площади в Киеве в рамках празднования 900-летия Крещения Руси, очевидна. Именно на этой площади в декабре 1648 г. киевляне встречали казацкие полки во главе с Богданом Хмельницким, вступившие в город после победы над польской шляхтой под Пилявцами, именно здесь в январе 1654 г. население Киева приветствовало российских послов во главе с боярином Бутурлиным после Переяславской Рады. К слову, и в ноябре 1943 г. на площади Б. Хмельницкого собрались жители Киева, освобожденного от немецко-фашистских оккупантов, приветствуя воинов-победителей.

Как правило, Микешин использовал в такого рода эпических монументах один стилистический прием — собирания опорных образов, на которых основывал стояние главного, вершинного. И Киеву поначалу предложил многофигурную композицию. Если мы посмотрим на вышеупомянутые его шедевры в Питере и Новгороде, то увидим в обоих случаях микешинский «конек» — многофигурность, где главный объект как бы подпирают вспомогательные. В обоих случаях это сделано великолепно, гармонично, интересно, содержательно. Никаких нет сомнений в том, что и первый микешинский проект киевского памятника, будучи воплощенным в жизнь, стал бы в ряд многофигурных шедевров. Другое дело, что многофигурный проект был отвергнут как по экономическим, так и по идеологическим причинам, по соображениям, как сказали бы сейчас, «толерантности». Генерал-губернатор Киева Александр Дондуков-Корсаков отверг изначальную идею скульптора; потому сегодня мы видим гетмана Украины на Софийской площади в одиночестве, без окружающих фигур. Ну, посудите сами о точности, исторической адекватности и прозорливости мастера: по его проекту конь Хмельницкого сталкивал польского шляхтича, еврея-арендатора и иезуита со скалы, перед которой малоросс, червоноросс, белорус и великоросс слушали песню слепого кобзаря. Скульптуры пьедестала должны были изображать битву под Збаражем, Переяславскую Раду и сцену въезда казацкого войска во главе с Хмельницким в Киев.

Киевская байка говорит о том, что богданова булава памятника указывает на Москву (и в этом случае комментарии таковы, что Москва выбрана как политический ориентир), однако некоторые умельцы определять географические направления уверяют, что на Москву бронзовый Богдан Зиновий не указывал никогда.

А о московской ориентации памятника напоминали разве что плиты с надписями на постаменте: «Хотим под царя восточного, православного» и «Богдану Хмельницкому единая неделимая Россия».

Жаль, что в 1919 и 1924 гг. эти надписи известно какими деятелями были заменены на «Богдан Хмельницкий. 1888», сохранившуюся по сей день.

Как бы хотелось восстановить историческую справедливость — прежние, правильные, надписи вернуть!